Новая институциональная экономика: методологические основания

Тема: Новая  институциональная экономика:

методологические  основания.

Несмотря на широкое признание  новой институциональной экономической  теории (НИЭТ), методология этого  направления остается практически  не разработанной. Как указывает Д. Расков [18], внимание, в основном, уделяется сравнению старого и нового институционализма, а не анализу методологических оснований каждого из них. Во многом это объясняется отсутствием у институциональной теории общей логической основы.

Предмет исследования и методы, используемые в теории трансакционных издержек, теории организации, контрактной теории и новой экономической истории, существенно различаются.

Вместе с тем, методологический анализ НИЭТ представляет значительный интерес для понимания тенденций  в развитии экономического знания и поиска точек соприкосновения различных экономических школ.

В течение ХХ века в экономической  науке были предложены различные  варианты решения методологических проблем. В результате, сформировались новые школы методологического анализа, среди которых выделяют:

1) австрийскую методологическую  школу, представленную Л. Фон  Мизесом, Ф. Хайеком, К. Поппером;

2) кейнсианство в его различных  вариантах, существующих в трудах  Дж. М. Кейнса, Дж. Хикса, Дж. Робинсон;

3) неоклассическую школу, разрабатываемую М. Фридменом, Р. Лукасом, М. Блаугом;

4) институционализм и неоинституционализм  Дж. Гэлбрейта, Д. Норта, Р. Томаса, О. Уильямсона и Дж. Бьюкенена.

Институционализм изначально зарекомендовал себя как «диссидентское» движение внутри экономической мысли ХХ в., хотя и тесно связанное с кейнсианством, австрийской школой и неоклассическим анализом [13, с.108].

Разработчики нового институционализма, или неоинституционализма, с самого начала занимались фундаментальным методологическим поиском.

1. В неоинституционализме используется принципиально иное, по сравнению с неоклассической и австрийской школами, понимание методологического индивидуализма, согласно которому в центре рассмотрения оказался не просто индивидуум, а субъект, создающий институты. Таким образом, в этом направлении была преодолена грань, отделяющая экономического человека от социальных групп и классов, членом которых он является, а также от социальных учреждений, которые он творит [13, с. 108].

2. Неоинституционализм берет за  основу новую методологическую рефлексию, в которой пересматривается неоклассическое представление об экономике как о формализованной и математизированной науке, а также отрицаются некоторые общепринятые методы конкретного экономического исследования. По этому поводу Д. Норт отмечает: «Социальные науки постоянно испытывают внутренний конфликт из-за того, что разрабатываемые нами теории не соответствуют реальным процессам человеческого взаимодействия. Это несоответствие наиболее ярко проявляется в экономической науке, где особенно велик контраст между логическими выводами неоклассической теории и функционированием экономической системы» [11, с.27]. Как указывает М. Нуреев, институциональная экономика отвергает методы маржинализма и равновесного анализа, беря на вооружение эволюционно-социологические методы [12, c.5].

 Сегодня исследование реальных  экономических проблем редко  обходится без использования инструментов НИЭТ, которая является прямой преемницей неоклассической экономической теории, но, вместе с тем, «обладает большей степенью свободы и поиска» [18, с.82]. С другой стороны, методологическое сходство со старым институционализмом у НИЭТ гораздо менее выражено. В рамках НИЭТ институты исследуются с помощью инструментов экономической теории, а в старом институционализме сама экономическая теория рассматривалась через призму институтов. Например, Р. Коуз объяснял появление идеи трансакционных издержек однобоким развитием экономической теории, в которой, как говорил А. Смит, «невидимая рука» управляет механизмом цен. Успех НИЭТ Коуз объяснял внутренним развитием самой теории, когда в поле зрения исследователей попали такие феномены, как издержки рыночного обмена, процессы внутри фирмы, организационная структура, контракты и др. [10, с..341]. Появление институционализма было вызвано и тем, что возросшая степень абстракции в микроэкономике заставила поставить вопрос о предмете экономической науки.

 Большой заслугой Коуза стало  решение проблем, связанных с  внешними эффектами, общественными благами и др., которые стоят на стыке экономики и права. Он перенес правовую логику прецедентного, общего права в область экономического исследования [18].

 Особенностью институциональной  методологии является ее междисциплинарный  характер. Сочетание социокультурного, правового, экономического, психологического, исторического и наконец, философского подходов позволяет учесть гораздо больше значимых факторов при изучении поведения индивидов.

 В современном институционализме  существуют два подхода к определению  понятия «институт». Исторически первым, относящимся ко времени Веблена, и поддерживаемым сегодня многими авторами, например, Нортом, Э. Фуруботном, Р. Рихтером и др., является понимание института как правил игры, представляющих собой формальные нормы и неформальные ограничения, накладываемые на взаимодействие людей. В концепции Уильямсона такая интерпретация соответствует уровню институциональной среды, а сами институты рассматриваются как механизм управления контрактными отношениями. Это позволяет перенести центр институционального анализа на уровень опосредуемых ими отдельных трансакций.

 Институты выполняют в обществе  следующие функции.

1) Регулирование поведения индивидов  с целью снижения наносимого  друг другу ущерба или его  компенсации.

2) Минимизация усилий по поиску  контрагентов и достижению соглашения посредством формирования предсказуемой и относительно безопасной среды.

3) Передача информации и обучение, обеспечивающие наследование институциональных норм и правил.

4) Снижение неопределенности в  условиях неполноты информации и стабилизация экономической ситуации.

 Институты выступают в качестве  особых ценностно-нормативных комплексов, регулирующих поведение индивидуумов. Они также представляют собой устойчивые конфигурации, образующие статусно - ролевую структуру общества. Исследователь Г. Б. Клейнер подчеркивает, что «институты не только влияют на поведение социальных агентов, но и лежат в самом основании восприятия ими действительности. Институты создают не только ограничения или стимулы для социальных действий, ... но сам повод или возможность для них» [9, с.7].

 Развивая характерные для  западных концепций установки  методологического индивидуализма, российские исследователи концентрируют свое внимание на анализе хозяйственных процессов на микроэкономическом уровне и изучении локальных порядков, оставив в стороне макроэкономические модели, описывающие институциональное устройство в масштабах всего общества. В таком подходе институты рассматриваются, прежде всего, как правила, регулирующие практику повседневной деятельности, которые, одновременно, получают обратные импульсы, влияющие на их развитие, образуя гибкую поддерживающую структуру, которая изменяется под влиянием практического действия экономических факторов.

 Всех их объединяет общая  методологическая черта, состоящая  в том, что исследователи рассматривают институты как внешний по отношению к общественным отношениям набор правил, выполняющих для них функцию ограничений. Институты, реализующие координационные функции, рассматриваются как условия для создания взаимовыгодного обмена и как рамки экономической деятельности.

 К фундаментальным вопросам институциональной экономики относятся следующие: Почему общества развиваются в соответствии с уникальной институциональной траекторией? Почему обществам часто не удаётся приспособиться к институциональным структурам более успешных стран? Каким образом мы можем исследовать взаимосвязь между неявными и неформальными аспектами социальных институтов, с одной стороны, и их явными и формальными аспектами, с другой?

На эти вопросы  экономисты, которых можно отнести к новой институциональной экономике, отвечают, используя различные теоретические конструкции. Выделим методы и основные аналитические инструменты, которые при этом используются:

1) эмпирические  методы (описание и выявление  релевантных институтов);

2) методы классической  и эволюционной теории игр;

3) микроэкономическое  моделирование в духе неоклассической  экономики (методы равновесного анализа);

4) компаративистский  (сравнительный, то есть опирающийся  при анализе на сравнительное изучение пространственно-временных взаимодействий) метод;

5) исторический  метод (исследование роли истории  в формировании, сохранении и  изменении институтов).

Наиболее используемыми  в институциональной экономике  являются методы: сравнительного (компаративистского) анализа, исторический, аналитические модели микроэкономики.

Авнер Гриф, рассматривая исторический и сравнительный институциональный  анализ (historical and comparative institutional analysis (HCIA)), акцентирует внимание на его связи  со смежными теоретическими направлениями в экономической науке. Исторический и сравнительный институциональный анализ (HCIA) является историческим, будучи попыткой исследовать роль истории в формировании, сохранении и изменении институтов; он является сравнительным, так как стремится к пониманию через сравнительное изучение пространственно-временных взаимодействий; и он является аналитическим, поскольку в эмпирическом анализе явно полагается на специфические микромодели. Сущность исторического и сравнительного институционального анализа (HCIA), таким образом, заключается в изучении факторов, детерминирующих (определяющих) релевантные правила игры, сил, которые делают эти правила самовыполняющимися, и самообеспечивающегося принуждения к поведению, которое появляется в границах этих правил. Устанавливаемые государством правила, ценности или социальные нормы, которые фактически ограничивают поведение, например, рассматриваются скорее как результат, а не как экзогенный фактор[5].

Плотность институциональной среды  определяется следующими факторами.

1) Наличие в  обществе разнообразных институтов, включая фирмы и предприятия,  финансовые и страховые компании, торговые палаты, агентства по  подготовке и переподготовке персонала, торговые ассоциации и союзы, инновационные центры, учебные заведения, домашние хозяйства, органы региональной и местной власти и т.п.

2) Теснота взаимосвязей  между институтами. Системы контактов  и взаимообменов между субъектами  не только позволяют узнать  друг друга, но также воплощаются  в общих правилах и нормах поведения, различных соглашениях и контрактах, которые способствуют созданию так называемого общественного климата, например, организационной культуры.

3) Способность  институтов к согласованному  реагированию и адаптации в  ответ на изменяющиеся условия.

Индивидуумы своими действиями развивают институциональную  среду и изменяют ее плотность. При этом можно выделить следующие закономерности.

1) Как правило,  целенаправленные изменения формальных  институтов как составных частей институциональной среды в какой-то момент начинают сдерживаться вектором развития институциональной структуры в целом.

2) Изменение плотности  институциональной среды является  результатом взаимодействия индивидуумов, объединенных в группы по общности специальных интересов.

3) Успешность действий по изменению  плотности институциональной среды  должна рассматриваться с поправкой  на инертность эволюционных институциональных  изменений неформальных институтов.

Институциональная среда, выступающая  интеллектуальным результатом воспроизводственной деятельности людей, общества и государства, формирует соответствующие трансакционные отношения, которые, в итоге, влияют на трансакционные издержки жизнедеятельности людей.

Среди важнейших проблем в области  исследования институциональной динамики можно назвать проблему эффективности институтов. Сама постановка проблемы не является однозначной. Эффективность института — это особое явление, обусловленное как внутренними связями, так и внешними отношениями с равнопорядковыми подсистемами и с системами более общего уровня.

Если допустить, что эффективность  института представляет собой качественный показатель, то она может проявляться  косвенно в обобщенных характеристиках, например, в степени доверия населения к действующим в обществе формальным институтам.

В современных исследованиях доверие  анализируется и как элемент  внутренней институциональной среды  организации, являясь важнейшей  составляющей теории эффективного управления организацией. На основе доверия формируется институт организационной приверженности, которая Дж. Гринбергом и Р. Бейроном понимается как степень отождествления человека с организацией, в которой он работает, уровень причастности к ней и сила желания продолжать работать в этой организации [4]. В концепции организационной приверженности рассматривается степень сопричастности сотрудников делам организации, а также их заинтересованности в продолжении совместного сотрудничества. На микроэкономическом уровне степень доверия работников к организации может оцениваться посредством изучения приверженности, критериями которой являются стаж работы в конкретной компании, наличие совместительства в других организациях, а также степень участия в проводимых мероприятиях.