В своих исследованиях Робинсон руководствовалась  не только теорией Кейнса, в частности  его капитальным произведением  «Общей теория занятости, процента и  денег», но и классической английской политэкономии (в первую очередь, учением Давида Рикардо), а также марксизмом. В отличие от неоклассиков Робинсон глубоко уважала и использовала достижения марксистской политэкономии, допуская совмещение марксизма, кейнсианства и инструментария неоклассической теории. Своё отношение к наследию Маркса сама Робинсон оценивала следующим образом: «Вклад Маркса в науку был настолько важным и имел такое влияние на способ мышления как его противников, так и сторонников, что наше время найти среди историков и социологов чистого немарксиста так же сложно, как среди географов — защитников теории плоскости Земли. В этом отношении все мы — марксисты». Проявляя интерес к марксизму, Робинсон вместе с тем отрицала трудовую теорию стоимости Маркса, объясняющей инструмент эксплуатации в капиталистическом обществе, оставаясь на позициях трудовой теории стоимости Рикардо. Она даже считала, что остальные исследователи акцентируют слишком много внимания на трудовой теории стоимости, обделяя им другие достижения Маркса.

     Отстаивая последовательные кейнсианские принципы, Робинсон вела бескомпромиссную критику неоклассической школы и её реаниматоров в XX веке, вплоть до выявления формально-логических неоднозначностей маржинализма. Однако она считала существующую модификацию кейнсианства, воплощавшуюся в западных государствах всеобщего благосостояния, недостаточной (считая её всего лишь «мнимо кейнсианской»). Кризис кейнсианской теории и реванш неоклассицизма она объясняла тем, что «кейнсианская революция» не была доведена до конца и не стала полноценной альтернативой неоклассической теории, а только усовершенствовала её, законсервировав её основополагающие принципы.

     В «Очерках марксистской экономики», опубликованных в 1942 году, Робинсон сосредоточилась  на Марксе как экономисте, что способствовало возобновлению дискуссии об этом аспекте его наследства. Признавая заслуги марксизма, Джоан Робинсон одобрительно относилась и к социализму в целом, но имела о нём довольно размытые представления. Она признавала, что только социализм предоставляет слаборазвитым странам возможность преодоления бедности и технологической отсталости. Имея активную гражданскую позицию и в целом левые убеждения, Джоан Робинсон выступала за разрядку и мирное сосуществование, против распространения ядерного оружия и эскалации международной напряжённости.

     В 1949 году она была приглашена Рагнаром Фришем занять пост вице-президента Эконометрического  общества. Джоан Робинсон отказалась, пояснив, что не сможет войти в  редакционную коллегию журнала этого  общества, поскольку она не способна его читать.

В 1956 году Джоан  Робинсон опубликовала свою основную работу — «Накопление капитала», которая расширяла кейнсианскую экономическую теорию применительно к долгосрочному периоду. Спустя 6 лет, она опубликовала другую книгу по теории экономического роста, в которой говорилось о концепции траектории экономического роста «золотого века».

     Впоследствии  совместно с Николасом Калдором Джоан Робинсон разработала Кембриджскую теорию роста. В конце жизни она  сосредоточилась на методологических проблемах экономики, пытаясь восстановить первоначальный смысл общей теории Кейнса. Между 1962 и 1980 годами Джоан Робинсон написала ряд книг в попытке донести некоторые экономические теории до широкой публики. Она предлагала разработать альтернативу возрождению классического либерализма.

Теория экономического роста

     Робинсон  использует термин "золотой век" "для описания плавного, устойчивого  роста, характеризующегося полной занятость, заработная плата растет пропорционально  с ростом полезности от одного работника, уровень прибыли не меняется, отсутствует  влияние государства, ожидания и возможный уровень накопления такой, что соответствует и равен уровню роста выпуска продукции".

     Другими словами, в условиях "золотого века" производство будет расширяться  темпами, равными темпам увеличения численности рабочей силы плюс темп нейтрального технического прогресса. Норма прибыли и отношение "капитал - продукт" остаются постоянными, ставка реальной заработной платы повышается тем же темпом, что и средний выпуск продукции в расчете на одного занятого; неизменную величину сохраняют также доли прибыли и заработной платы в совокупном доходе. При движении экономики вдоль такой траектории фактический, гарантированный и естественный темпы роста совпадают между собой. Следует заметить, что посткейнсианский подход открывает более широкие возможности для взаимоувязывания "гарантированного" и "естественного" темпов роста. Можно сравнивать различные траектории роста, осуществляющегося в условиях "золотого века". Например, если фирмы в двух разных экономических системах обладают одной и той же склонностью к накоплению, а склонность к сбережению в одной из этих систем оказывается выше, то в такой экономической системе норма прибыли и равновесный темп накопления будут сравнительно меньшими (вследствие более низкой ожидаемой нормы прибыли).

     Такие сравнения не могут ответить на вопрос о том, что же случится, когда произойдут какие-либо изменения. Каждой из хозяйственных систем свойственна своя история развития, и ее капитальный запас соответствует сложившимся темпам экономического роста. Если заданы устойчивые темпы изменения внешних условий, то хозяйственная система будет сохранять равновесие благодаря тому, что ожидания участников этого процесса соответствуют действительному ходу дел, а их реакция позволяет все время воссоздавать равновесную ситуацию. Допустим, например, что в той хозяйственной системе, которая раньше отличалась более высокой склонностью к сбережению, теперь наблюдается более интенсивное использование доходов для текущего потребления, в результате чего склонность к сбережению в обеих хозяйственных системах выравнивается. Это вовсе не будет означать, что первое хозяйство станет отныне следовать вдоль той же траектории, что и второе. Это изменение лишь поведет к нарушению прежнего равновесия, но без детальной конкретизации особенностей, которые демонстрирует поведение участников хозяйственного процесса, невозможно определить, достигнет ли вообще первая хозяйственная система той траектории равновесного роста, по которой следует вторая система (а если достигнет, то в какой момент это произойдет). Множество различных эпитетов, в том числе такие, как "хромающая", "условная" и "незаконнорожденная", использовались для обозначения тех траекторий роста в условиях "золотого века", которые не обладают некоторыми описанными выше характеристиками "подлинной" траектории "золотого века". Траекторию экономического роста, которую отличают повышающиеся темпы накопления и норма прибыли, часто называют траекторией "галопирующего платинового века", тогда как термин "ползущий платиновый век" используется для обозначения такой траектории роста, которая предполагает падающие темпы накопления и снижающуюся норму прибыли. 
 

Как меняются формы рыночной конкуренции согласно теории «несовершенной конкуренции» Дж. Робинсон

     В отличие от подхода Маршалла в  концепции Джоан Робинсон (1903–1983) производитель имеет возможность влиять на цены. Эта возможность появляется в случае исключительного положения производителей и поставщиков. Поставщиков на рынке немного. Выход на рынок для других фирм затруднен (суть ограничений подробно рассматривается в учебных курсах).

     Несовершенная конкуренция, характеризуемая Робинсон в ее работе, напоминает монополию. Спрос становится менее подвижным. Условия для свободной конкуренции отсутствуют. Цены воздействуют на спрос, служат средством регулирования сбыта.

Дж. Робинсон анализирует  новые формы конкуренции: лидерство  в ценах, «издержки плюс», соглашения поставщиков и производителей, государственные ограничения цен и продаж. «Ценовая дискриминация» осуществляется путем раздела товарного рынка на сегменты с разным уровнем цен для различных категорий потребителей. Используя множественность цен, фирмы-монополисты могут увеличивать объем выпуска, наращивать доходы. Цены становятся источником монопольной прибыли.

Фирма, занимающая монопольное положение на рынке, используя неэластичность спроса, может снизить выпуск. При этом фирма имеет возможность повысить цену и увеличить общую выручку.

     «Считается, что производитель, продающий свою продукцию, всегда стремится уравнять предельный доход и предельные издержки. Можно полагать, что он делает это, определяя цену спроса и издержки производства для различных значений выпуска или же в процессе непосредственной деятельности методом проб и ошибок», – пишет Дж. Робинсон.

Монополисту выгодно  сократить объем производства. Он будет стремиться производить продукции как можно меньше и продавать ее по более высокой цене. Цена на монополистическом рынке превышает предельные издержки.

     Теория  несовершенной конкуренции –  одно из направлений анализа в самом механизме рынка. Предпосылкой происходящих изменений служат концентрация производства, образование крупных корпораций, усиление их экономической власти.

Пьеро Сраффа

Основные  произведения

П. Сраффа (1898-1983) по праву считается одним из крупнейших экономистов XX века. За свою долгую жизнь Сраффа создал три работы, получившие всемирное признание:

• статью "Законы доходности в условиях конкуренции" (Экономический журнал, декабрь 1926, стр.535-550)
• вступительную статью к изданным им трудам и переписке Давида Рикардо в 11 томах
• монографию "Производство товаров посредством товаров. Прелюдия к критике экономической теории" (1960).

Последняя книга включает Предисловие и 3 части (12 глав):

1. Однопродуктовые отрасли и оборотный капитал (6 глав);
2. Многопродуктовые отрасли и основной капитал (5 глав);
3. Переключение методов производства (1 глава);

а также 4 приложения. 

Краткая биография 

П. Сраффа родился 5 августа 1898 г. в Турине. Его отец был профессором коммерческого  права, а затем стал президентом университета Боккони в Милане. Сраффа учился в Туринском университете (1916-1920), где увлекся социалистическими идеями. В 1919 г. он познакомился с видным итальянским коммунистом Антонио Грамши и в том же году вступил в студенческий социалистический кружок Туринского университета. После написания докторской диссертации, посвященной инфляции в Италии в военное и послевоенное время, Сраффа продолжил свое образование в Лондонской школе экономики (1921-1922). В это время он посетил Кембридж, где познакомился с Кейнсом, и написал по его просьбе статью об итальянской банковской системе, которая вызвала крайне негативную реакцию со стороны Муссолини. В 1924-1927 гг. Сраффа преподавал политическую экономию и государственные финансы в Перудже. В 1925 году он был назначен профессором политической экономии университета в Кальяри. Эту должность Сраффа сохранял до конца жизни.

В 1927 г. он окончательно перебрался в Великобританию и читал в Кембридже лекции по теории стоимости и взаимосвязям банковской системы и промышленности в континентальной Европе. Его лекции пользовались большим успехом среди студентов во многом благодаря необычной для Кембриджа манере ведения диалога с аудиторией. Однако активная деятельность Сраффы в качестве лектора длилась недолго, и, начиная с 1930г., он сосредоточивается исключительно на научной работе.

Круг его интересов  не ограничивался экономической  теорией. Сраффа обладал большими познаниями в философии и был другом Людвига Витгенштейна, которого привлекали неординарные экономические теории. Широта интересов проявилась в его работе (совместно с Дж.М. Кейнсом) над изданием книги Д. Юма “Трактат о человеческой природе” (1938).