Конституционное регулирование организации судебной власти

 Новый Гражданский процессуальный кодекс Российской Федерации, введенный в действие с 1 февраля 2003 г., также уже подвергался пересмотру в отдельных положениях. С 1 июля 2002 г. действует новый Кодекс об административных правонарушениях, Арбитражный процессуальный кодекс Российской Федерации - с 1 сентября 2002 г., их нормы тоже небезупречны и требуют конституционного базиса. В результате изменения законодательство несколько приближено к необходимым параметрам. Однако, конечно же, проблемы в этой сфере остаются.

 Новый этап в развитии российского суда как государственной власти диктует необходимость существенного изменения, дополнения, расширения конституционных положений в сфере судоустройства, судопроизводства, статуса судьи и других аспектов организации и деятельности этой власти.

2. Конституционное регулирование организации судебной власти

 Как известно, Конституция РФ непосредственно регламентирует статус только высших судебных инстанций (Конституционный, Верховный и Высший Арбитражный Суды) и не упоминает о конституционных (уставных) судах и мировых судьях субъектов РФ. Однако более принципиально, что Основной Закон России ничего не говорит о соотношении права российских регионов создавать изучаемые суды, установленного в Федеральном конституционном законе «О судебной системе Российской Федерации», с принципом единства государственной власти, не указывает конкретные пути и формы его реализации. Впрочем, данный Закон, констатируя единство судебной системы (ст. 3), фактически «разделяет» ее на систему федеральных судов и судов субъектов РФ (ст. 4).

 Таким образом, встает вопрос о наличии здесь пробела в праве. Как известно, лексическое значение слова «пробел» раскрывается как «пустое, незаполненное место, пропуск, промежуток», а также как «недостаток, упущение». Однако, как замечают ученые, общеупотребительное значение термина «пробел» дает, конечно, некоторые ориентиры для уяснения содержания понятия пробелов в праве, их возможных разновидностей и причин возникновения. Однако оно не позволяет установить критерии определения полноты, совершенства или законности чего-либо. «Прикладное» значение термина «пробел» проясняется полностью лишь в результате обращения к сущности и содержанию конкретного явления. Специалисты, предлагая разграничивать понятия «пробел в праве» и «пробел в законе», все же считают данную задачу труднореализуемой. Так, В.В. Лазарев отмечает, что существует право, которое «пока остается за пределами законодательства, не вошло в него конкретными нормами, но охватывается смыслом позитивных установлений, политикой законодателя, жизненными потребностями справедливого разрешения дел. Вместе с тем и он, будучи сторонником различения права и закона, признавал, что «логичнее отыскивать пробелы в законодательстве».

 Думается, применительно к тематике курсовой работы, не отождествляя понятия «закон» и «право», стоит согласиться с мнением тех авторов, которые полагают, что в контексте вопроса о пробелах автономность права по отношению к закону вряд ли следует подчеркивать. Позиция, согласно которой право существует независимо от закона, сводит на нет саму проблему пробелов в праве, поскольку соответствующее недостающее положение всегда можно отыскать в естественном праве и применить к данному конкретному случаю.

 Таким образом, пробелы в праве обычно понимаются в основном как одно из несовершенств права, отсутствие в нем того, что должно быть необходимым его компонентом. Аналогичную позицию занимают и многие другие ученые, утверждавшие, что пробел возможен лишь в отношении таких фактов, которые находятся в сфере правового воздействия; пробел в праве - это фактически пробел в законодательстве в смысле отсутствия конкретной нормы для решения определенных случаев, находящихся в сфере воздействия права.

 Думается, что применительно к проблеме организации судебной системы субъектов РФ можно констатировать наличие определенного правового пробела. Так, с одной стороны, законодатель допускает возможность существования судов субъектов РФ и, стало быть, реализацию ими судебной власти, а с другой - не разрешает вопросы судебного строительства в федеративном государстве. Чтобы конкретизировать сущность и специфику указанного пробела, обратимся к позициям ученых по данному вопросу.

В целом относительно содержания понятия «пробел» длительное время ведутся дискуссии. Одни авторы понимают под пробелом как полное (полный пробел), так и частичное (частичный пробел) отсутствие нормативных  установлений, необходимость которых  объективно обусловлена в том  числе потребностями практического  решения дел. Другие исследователи  не относят к пробелам те случаи неполноты правового регулирования, которые требуют более четкого  определения содержания, конкретизации  существующих норм закона. Анализ различных  мнений, высказанных по данному вопросу, позволяет предположить, что различие между пробелами и случаями неконкретизированности, неясности нормы производится в  зависимости от того, входит ли то или  иное общественное отношение (обстоятельство) в предмет регулирования одной или нескольких действующих правовых норм. Однако, поскольку конкретизация понимается неоднозначно и указанная грань достаточно условна, отличить эти случаи, как правило, непросто.

 Соглашаясь с данным мнением, мы полагаем, что, скорее всего, можно констатировать в анализируемом случае наличие определенного пробела в конституционно-правовом регулировании организации и деятельности отечественной судебной системы. Он заключается в том, что в Основном Законе РФ и Федеральном конституционном законе «О судебной системе Российской Федерации» наличествуют две группы норм, предполагающих возможность развития принципа федерализма при обеспечении государственной целостности и единстве системы органов государственной власти. При этом остался «пробельным» вопрос о том, как на практике судебного строительства обеспечить их реализацию.

 Итак, возникает вопрос о том, можно ли применительно к обозначенной проблеме однозначно констатировать наличие пробела в праве. Не исключено, что имеет место конституционная парадигма «региональной» судебной системы, позволяющая реализовать концепцию современного демократического правосудия в российском федеративном государстве в зависимости от конкретного исторического этапа. В ней присутствует как принципиальная возможность не просто наличия судов субъектов РФ, но и реализации ими специфической разновидности судебной власти, реализуемой конституционными (уставными) и мировыми судами субъектов РФ при появлении необходимых социальных, экономических, политических и иных предпосылок. В их числе: совершенствование и стабилизация федеративных отношений; реализация при отправлении правосудия конституционных принципов народовластия и участия граждан в данной деятельности как дополнительная гарантия наличия независимой судебной власти, препятствующая появлению «регионального» правосудия, нивелирующего общефедеральные ценности и создающего угрозу деструкции конституционных основ страны.

 Нам представляется, что характеристики судебной власти, реализуемой на федеральном и региональном уровнях, при формировании судебных систем субъектов РФ могут существенно изменяться. В частности:

1. Повысится самостоятельность  и независимость органов судебной  власти субъектов РФ, и, как  следствие, может быть обеспечено  повышение количества подлинно  независимых и справедливых судебных  решений.

2. Снизится нагрузка  на федеральную судебную систему,  в том числе за счет расширения  компетенции судов субъектов  РФ, ликвидации апелляционных полномочий  районных судов и т.д.

3. Возрастет авторитет  суда в обществе, в том числе  на основе выборного порядка  наделения судей судов субъектов  РФ полномочиями, привлечения граждан  к участию в отправлении правосудия.

 В России не просто не завершен процесс становления и развития судов, субъектов РФ (в частности, не более одной трети российских регионов создали конституционные (уставные) суды). Главное, что декларированная законодателем «система судов субъектов РФ» не отвечает ныне критериям системности. Правда, некоторые исследователи считают, что с этим мнением можно согласиться лишь в том случае, если под системой понимать наличие в ней строгой централизации, иерархии и подчиненности. Систему же судов России они рассматривают как систему систем, где системы отдельных видов судов Российской Федерации являются подсистемами единой судебной системы России.

 В юридической литературе господствует мнение о том, что судебная система есть основополагающий элемент судебной власти, ее институциональное начало, а ее единство - основополагающий элемент конституционных основ судебной системы. Опыт истории, по мнению ученых, разделяющих данную позицию, учит, что территориальное раздробление суда лишает судебную власть основного признака - общегосударственности, единства и превращает суды в механизм проведения своей воли местной власти; более того, размежевание судебной системы содержит в себе сепаратистские тенденции и может явиться стимулятором развала федеративного государства.

 Сама возможность существования судебной системы субъектов РФ оспаривается многими исследователями. Так, М.Ф. Косолапов полагает, что «вряд ли верно говорить о судебной системе субъектов РФ, поскольку существует единая федеральная судебная система. А вот о судебной власти в субъектах РФ говорить правомерно, так как на территории субъектов действуют федеральные суды, а также органы, формируемые самими субъектами и выполняющие функции правосудия. Стало быть, судебная власть на уровне субъектов РФ представлена в усеченном виде». По меньшей мере, здесь представляется спорным утверждение о том, что в субъектах РФ созданы и действуют не суды, а органы, «выполняющие функции правосудия». Кроме того, стоит согласиться с мнением о том, что судебная власть и судебная система вряд ли могут существовать раздельно.

 В настоящее время имеет место явная диспропорция в структуре российской судебной системы: федеральная система занимает в ней не просто лидирующее (что, в общем, допустимо и оправданно), но и доминирующее положение. Так, например, в арбитражном судопроизводстве суды субъектов РФ не участвуют вовсе, что в условиях возрастающего количества экономических споров видится неоправданным; большую их часть целесообразнее было бы решать именно на уровне органов государственной власти субъектов РФ.

 Следующий аргумент состоит в том, что наличие конституционного судопроизводства можно констатировать лишь в отдельных субъектах РФ. Далее можно отметить, что мировые судьи в настоящее время воспринимаются обществом и государством скорее не как суд субъекта РФ, а как нижестоящее звено федеральной судебной системы. Такое положение судов субъектов РФ в судебной системе России не способствует обеспечению реализации данными органами вышеуказанных целей и задач.

 Таким образом, остается дискуссионным (и пробельным в законодательстве) вопрос об оптимальной модели организации отечественной судебной системы. Некоторые специалисты полагают, что Россия должна сформировать не только федеральную, но и автономные судебные системы субъектов РФ. Причем они, с одной стороны, утверждают, что «тезис о единстве судебной системы является, безусловно, правильным и заслуживающим скорейшей реализации», поскольку существуют «трудности функционирования всех трех судебных организаций, с одной стороны - разобщенных, а с другой - конкурирующих между собой».

 Вместе с тем эти же исследователи констатируют, что «никакого единства в действительности нет». Однако в целом, по их мнению, идея создания, например, под эгидой мировых судов местной, самостоятельной судебной системы, отделенной от единой судебной системы, в таком огромном по территории многонациональном государстве, каковым является Россия, представляется неприемлемой.

 Другие авторы предлагают перейти к вертикальной (федерально-региональной) организации судебных систем, представляющей собой выделение в единой судебной системе федеральной судебной системы и судебных систем субъектов РФ. Некоторые из них даже полагают, что и судоустройство должно быть в совместном ведении Российской Федерации и ее субъектов. В.М. Жуйков прямо указывает, что процесс формирования судебной системы субъектов РФ остался незавершенным.

 Сторонники данной позиции считают, что создание самостоятельных судебных систем субъектов Федерации станет фактором, «оживляющим» их законодательную систему, стимулирующим процессы их оригинального развития, обеспечивающим законодательству субъектов Федерации авторитет и весомость в региональном правовом регулировании.

 По нашему мнению, имеет место негативное отношение не только к разделению власти по «горизонтали», но и к «разделенности» власти между тремя системами судов, что влечет серьезные проблемы для единого правового пространства Российской Федерации в целом.

 Как правило, не оспаривается тот факт, что наличие особенностей судебной системы России (состоящей из двух видов судов: федеральных судов и судов субъектов РФ) вполне оправданно и «вытекает» из Конституции РФ.

 Однако отнесение, к примеру, мировых судей к судам субъектов РФ привело к несовершенству правового регулирования в решении вопросов их статуса, отсутствию единых нормативов материально-технического, финансового, кадрового обеспечения. Разделение судей на федеральных и мировых сводит на нет все усилия по совершенствованию правосудия.

3. Некоторые проблемы укрепления гарантий независимости судей

 В ходе осуществления судебно-правовой реформы, главной задачей которой является утверждение судебной власти в государственном механизме как самостоятельной влиятельной силы, независимой в своей деятельности от властей законодательной и исполнительной, одной из актуальных проблем остается обеспечение независимости судей как носителей судебной власти. Независимый суд - главный гарант соблюдения прав, свобод и законных интересов личности, необходимый для построения правового государства.