Огнестрельное оружие и артиллерия в гражданской войне в США

Итак, изобретение и распространение стрелкового вооружения обусловило и необходимость изобретения новой тактики. Однако чтобы такая «революция» действительно могла произойти, одного перевооружения было мало. Новая тактика могла увидеть свет только в том случае, если командующие генералы были в состоянии осознать возможности усовершенствованного оружия, а их войска воспринять инструкции и применить их на практике.

Оба этих условия были в наличии в американских армиях времен гражданской войны. Там хватало талантливых военных вождей, а над молодыми войсками Севера и Юга не довлели никакие военные традиции, воспоминания о былой славе и определенные тактические шаблоны, что делало их особенно восприимчивыми к новациям. И все же процесс создания новых тактических форм оказался долгим, тяжелым и болезненным и так и не был доведен до логического конца.

К началу гражданской войны в регулярной американской армии доминировала наполеоновская методика ведения боя. Именно на ней было построено обучение в академии Вест-Пойнт и боевая подготовка личного состава, и именно она применялась американцами в Мексиканской кампании. Там их пехота, как и в начале 19-го века, проводила наступление в сомкнутых колоннах с последующим развертыванием в трехшереножную линию для фронтальной штыковой атаки. Мексиканская армия не была достаточно хорошо подготовлена и оснащена, чтобы наказать своего противника за применение столь «древней» тактики, и, в отличие от гражданской войны, в сражениях Мексиканской кампании штыковые атаки в сомкнутом строю приносили оружию североамериканцев победу.

Но потери, которые они при этом несли, все же заставляли их чаще прибегать к обходным маневрам и использованию мобильной артиллерии для поддержки наступления. Поэтому опыт Мексиканской кампании не прошел для армии США совсем даром. Джефферсон Девис, будущий президент Конфедерации, который занял после победы над Мексикой пост военного министра, несколько модернизировал тактику пехоты. Количество шеренг в линии было уменьшено до двух, а расстояние между людьми в каждой из них увеличено до 2 футов (более 60 см). Но эти изменения были, конечно, незначительными и не устраняли проблему.

К началу гражданской войны многие американские офицеры по-прежнему пребывали в твердой уверенности, что наполеоновская тактика колонн и сомкнутых линий — это самое эффективное средство для прорыва обороны противника. В результате на полях первых сражений эти устаревшие боевые порядки господствовали практически безраздельно. Более того, вплоть до 1863 года они рекомендовались штабными ведомствами Севера и Юга, на что указывает, например, «Карманный справочник офицера», изданный в Ричмонде в 1862 году. Полководцам советовалось разворачивать пехоту в две линии, имея кавалерию на флангах, а артиллерию впереди пехоты. При наступлении вторая линия проходила в интервалы первой и бросалась в штыковую атаку. Первая линия, становясь таким образом второй, поддерживала ее огнем и служила активным резервом.

В деталях подобный боевой порядок выглядит следующим образом. Пехотный полк высылал одну роту в стрелковую цепь и затем разворачивался в две шеренги, протяженность каждой из которых не превышала 200–300 метров. Фронт развернутой бригады составлял примерно 1400–1500 м, а интервалы между бригадами — 150–300 м.

Ключевым маневром считалось развертывание колонны в линию и свертывание линии обратно в колонну. Последняя использовалась в тех случаях, когда требовалась быстрота передвижения или когда это диктовалось условиями местности, например, при прохождении через узкий дефиле. Обычно такая колонна представляла собой плотную массу от 8 до 20 человек в глубину, особенно уязвимую для огня неприятельской пехоты и артиллерии. Опасным был также сам момент перестроения, когда несколько залпов могли привести полк в полное замешательство.

Поэтому опытные офицеры предпочитали строить свои полки в такие колонны, которые простым поворотом направо или налево превращались в линии. При проведении этого маневра колонна могла двигаться в направлении, перпендикулярном направлению атаки, а затем, развернувшись в нужную сторону, перейти в наступление как боевая линия. Обычно это называлось «двигаться левым (правым) флангом». Но совершать подобные перемещения были способны лишь хорошо обученные пехотинцы.

Такой сложной и подчас неуклюжей являлась пехотная тактика в начале гражданской войны. Ее применение в реальных боевых условиях должно было неизбежно привести к кровавым потерям среди наступающих, что, собственно, и происходило на самом деле. А поскольку с самого начала роль наступающих играли в основном федералы, то именно они и несли наибольший урон. Южане, державшиеся оборонительного образа действий и в стратегии, и в тактике, оказались в несколько более выгодном положении.

В значительной степени своими блестящими победами в 1861 — начале 1862 годов они обязаны бездумному применению федеральными генералами устаревшей наступательной тактики. Кроме того, военные вожди Конфедерации, такие, как Роберт Э. Ли или Джозеф Э. Джонстон, быстро осознали преимущества, которые дает хорошо построенная оборона, а в наступлении — маневрирование и фланговые обходы, и с успехом пользовались как тем, так и другим. Завершив раздел об изучении тактических приемов и особенностей армий, рассмотрим же подробней самые знаковые и значимые модели огнестрельного оружия, которые использовались во времена гражданской войны в Америке.

 

 

 

 

 

 

 

2)ДЛИННОСТВОЛЬНОЕ ОРУЖИЕ

 

2.1. “Спрингфилд” 1855.

 

Главным же оружием пехоты была теперь винтовка системы Спрингфилд, модель 1855 года. Именно этой системой или же несколько более усовершенствованной винтовкой Спрингфилд 1861 года и была вооружена пехота северян в ходе гражданской войны. Остановимся на ней подробней.

Спрингфилд оказался последним и наиболее совершенным из американских дульнозарядников. Это была массивная винтовка длиной 4 фута 8 дюймов (примерно 142 см), к которой примыкался 18-дюймовый (23 см) плоский штык. Калибр оружия составлял .58 (таков диаметр пули Минье). Дальность стрельбы, а также дистанция прицельного выстрела были значительны — 1000 и 400 ярдов соответственно. Велика была также и пробивная сила этого оружия. Как показали испытания, пуля, выпущенная из Спрингфилда, за 300 ярдов пробивала 11 досок толщиной в дюйм (2,54 см), расположенных подряд в дюйме друг от друга. За 300 ярдов та же пуля проделывала отверстие в 6,4 доски, а за 500 ярдов она проходила сквозь 5,6 доски.

Но, как известно, человеческое тело — не доска, и пуля от Спрингфилда производила в нем более страшное разрушение. Попадая в живую «мишень», она с ужасной силой дробила кости (это вызывалось низкой скоростью пули на излете и тем, что она была не оболочена), а проникая в живую плоть, обязательно «прихватывала» с собой часть одежды раненого (причиной чего был большой калибр оружия). В условиях зачаточной военно-полевой хирургии огнестрельные ранения нередко заканчивались фатально. Пуля, угодившая в любую из конечностей, приводила к ее ампутации, а огнестрельные ранения груди, живота или головы, как правило, считались смертельными.

 

“Спрингфилд” 1855

2.2.”Энфилд” 1853

 

Вооружение пехоты конфедератов было не менее грозным. Его основу составляла английская капсюльная винтовка Энфилд образца 1853 года. Это было надежное оружие, проверенное опытом Крымской кампании и с успехом служившее южанам. Энфилд также заряжался пулей Минье .577 калибра, которую он был способен послать на расстояние 1700 м, а прицельный огонь можно было вести с 853 м. Эта винтовка также была довольно массивной — длиной 1397 мм без штыка и 1842 мм со штыком. При этом ось штыка была для удобства отклонена от оси ствола, что позволяло солдату производить перезарядку, не натыкаясь рукой на его острие.

Однако в бою штыки, как, впрочем, и любое другое холодное оружие, применялись южанами и северянами довольно редко. Американские историки со свойственной им скрупулезностью подсчитали, что в ходе гражданской войны от колотых и рубленых ран умерло всего 922 человека, причем главным образом не в ходе боевых действий, а в пьяных драках или при усмирении беспорядков. Слабая обученность американских пехотинцев приемам рукопашного боя, а главное, повышение эффективности стрелкового оружия почти исключали штыковые атаки, хотя некоторые генералы безрассудно пытались их предпринять.

 

          

 

   

 

 

“Энфилд” 1853

 

 

2.3.Патроны Флобера и Левоше

 

Широкое применение капсюлей было важным прорывом в разработке стрелкового вооружения. От него оставалось сделать всего один шаг к металлическому патрону и казнозарядному оружию. К началу гражданской войны этот шаг уже был сделан — патрон с металлической гильзой изобрели еще в 1856 году. Это были патроны Флобера и Лефоше. Правда, маломощный патрон Флобера, предназначенный для тренировочной стрельбы в комнате, трудно назвать настоящим патроном – по сути, он представлял собой увеличенный капсюль, в который была вставлена пуля. Однако в 1856 году конструктор Берингер удлинил медную гильзу Флобера и оснастил ее пороховым зарядом, разместив впрессованный ударный состав в закраине донца гильзы. В результате получился патрон кольцевого воспламенения, который в рассматриваемый нами период стал основным видом унитарного патрона. Он имел существенное преимущество перед шпилечным патроном Лефоше, главным недостатком которого была торчавшая из донышка вбок шпилька (она упиралась внутри патрона в капсюль). Эта шпилька затрудняла заряжание и делала патрон довольно опасным: при любом случайном ударе по ней патрон срабатывал. (Здесь нужно упомянуть, что патрон Лефоше и оружие к нему были европейскими; однако они довольно широко использовались в гражданской войне в США, так как не имевшие оружейной промышленности конфедераты закупали оружие во Франции и в Англии).  
Еще одним преимуществом патрона кольцевого воспламенения в то время считалось то, что в случае осечки эти патроны можно было использовать вновь, повернув осечный патрон вокруг оси, чтобы удар курка пришелся по другому месту закраины. Эта же закраина стала новшеством, позволившим быстро извлекать отстрелянную гильзу из патронника – в результате в оружии появился новый механизм: выбрасыватель (экстрактор). Благодаря разработке Берингера заряжание-разряжание оружия намного упростилось, что привело к повышению скорострельности. 
Однако опыт боевого применения патронов кольцевого воспламенения в мощном армейском оружии крупных калибров показал недостаточную прочность их гильз. Конструкция патрона не позволяла повысить прочность гильзы и закраины: любое утолщение металла приводило к увеличению числа осечек и отказам при стрельбе. Из-за этого патроны кольцевого воспламенения применялись в армейском оружии недолго и вскоре были вытеснены патронами центрального воспламенения. Однако это произошло уже после окончания гражданской войны в США.

 

 

 

 

 

 

 

 

2.4.Карабин Бернсайда

 

Этот карабин разработал не оружейник, а офицер американской армии Эмброуз Бернсайд, известный своими бакенбардами и полным отсутствием военного таланта. Еще в предвоенный период он вышел в отставку и попытался заработать на жизнь производством казнозарядных винтовок собственного проекта. Правда, больших успехов тогда на этом поприще Бернсайд не добился, но война изменила положение. Когда начались боевые действия, вспомнивший свое офицерское прошлое Эмброуз сформировал собственный 1-й добровольческий полк Род-Айленда, который и вооружил винтовками своего производства. За отличие в сражении при Булл-Ран Бернсайд был произведен в бригадные генералы, а впоследствии даже 2 месяца руководил Потомакской армией. Однако полководцем он оказался весьма слабым, хотя в трусости Эмброуза никто обвинить не мог. Ошибочные решения Бернсайда привели его к ряду поражений, в результате чего генерала постоянно понижали в должности, пока вовсе не уволили из армии. А вот оружие Бернсайда пришлось многим по душе; его карабин в достаточно большом количестве поступал в войска и стал одним из самых массовых «стволов» кавалерии США (до конца войны армии передано 55 000 штук). Карабин легко и быстро заряжался унитарным патроном, однако слишком часто давал осечки.

Карабин Бернсайда

 

 

2.5. “Шарпс” 1859

 

Еще накануне войны в Америке приступили и к изготовлению казнозарядных карабинов для новых патронов. Самым известным и распространенным из них стал карабин системы Шарпса образца 1859 года. Это была короткоствольная винтовка .52 калибра с затвором качающего типа, оснащенная рычагом в виде спусковой скобы. При ее опускании затвор открывал зарядную камору, куда вручную вставлялся унитарный металлический патрон кругового воспламенения. После выстрела гильза извлекалась из патронника, и на ее место вставлялся новый патрон. Благодаря такой конструкции скорострельность оружия повысилась весьма значительно. При этом Шарпс оказался очень надежен и неприхотлив, к тому же он отличался исключительно высокой точностью боя. Именно поэтому ими были снабжены элитные части Потомакской армии, так называемые Стрелки Соединенных Штатов, составлявшие бригаду небезызвестного полковника Хайрама Бердана. В отличие от обычных пехотных полков Севера солдаты этой бригады набирались не из какого-нибудь одного штата, а по всей стране, и были единственным подразделением, одетым в темно-зеленую униформу. Главным критерием отбо¬ра было умение метко стрелять, и, как гласило строгое правило, «ни один человек, который не может попасть в мишень с дистанции 200 ярдов 10 последовательными выстрелами так, чтобы ни одно из этих попаданий не было удалено от «яблочка» более, чем на 5 дюймов, не будет принят в ряды бригады». 
Шарпсами вооружались также и другие элитные стрелки гражданской войны — снайперы. Их оружие обычно снабжалось телескопическими прицелами, которые в отличие от своих современных аналогов были такой же длины, как и ствол, на котором они крепились. Впрочем, это не мешало стрелкам вести меткий огонь, уничтожая офицеров и генералов противника (например, в сражении при Геттисберге от пули снайпера-южанина погиб командир 1-го корпуса Пото-макской армии генерал Рейнольде). Характерно, что уже в то время снайперы считались профессиональными убийцами и пользовались в обеих армиях всеобщей ненавистью. Как утверждал один солдат-северянин, вид убитого снайпера — конфедерата или федерала — всегда вызывал у него радость. 
Шарпсы полюбились солдатам и заметно потеснили в войсках дульнозарядные Спрингфилды (только кавалерия федералов получила 80 000 карабинов Шарпса), а после войны Шарпс вообще стал главным оружием американской пехоты и кавалерии. Даже через десятилетие, когда на вооружение армии поступили новые, более совершенные карабины, Шарпс не сдавал своих позиций и был крайне популярен среди снайперов, охотников и ковбоев. В начале войны кавалерия обеих сторон была вооружена дульнозарядными карабинами «Спрингфилд» и «Энфилд», фактически являвшимся укороченными версиями пехотных винтовок. Южане из-за неразвитой оружейной базы провоевали со своими карабинами «Энфилд» до самого конца войны, в то время как кавалерия Севера начала перевооружение на новые карабины. Их не устраивали неудобные для перезарядки верхом на лошади, особенно во время кавалерийского боя, низкоскорострельные «дульнозарядки». Поэтому кавалеристы с удовольствием приняли на вооружение укороченный вариант карабина Шарпса, который уже зарекомендовал себя в пехоте (всего в кавалерию США было поставлено 80 000 Шарпсов). Кроме того, конструкторы начали создавать для северной кавалерии карабины, заряжающиеся с казенной части; в основном это были переламывающиеся модели (по образцу охотничьих ружей). Этих разработок было много, но по своим боевым качествам они не дотягивали до Шарпса, а уж тем более - до появившихся позднее «магазинок».