Манипуляция общественным сознанием

Манипулятивное воздействие предполагает установление разноуровневого контакта с аудиторией:

— эмоционального (эмоциональный резонанс, сопереживание, соучастие);

— знакового (метасенсорика, миманс, настрой);

— операционального (установление эффективной обратной связи);

— предметного (расшифровка  кода сообщения, информационный резонанс);

— “присоединение” (самоподдерживающийся контакт в силу положительного смыслового, эмоционального, мотивационного отношения к нему).

Контакт нацелен на формирование психологического пространства взаимодействия. Любое событие, происходящее в этом пространстве, кем-то из коммуникаторов инициируется, специфическим образом  организуется, направляется и контролируется. Благодаря этому осуществляется целенаправленное психологическое и информационное давление.

Психологическое давление в  обязательном порядке предполагает уверенность в успехе, что требует  использование техник, позволяющих  “пересилить” аудиторию, подчеркнуть  свои преимущества (позиционные, динамические, деловые, силовые, официальные). Преимущества обеспечиваются представительной поддержкой, конвенциональным подкреплением, договорным соглашением.

Информационное давление связано с активным применением  следующих приемов:

— “универсальные” высказывания, истинность которых в принципе подтвердить  невозможно, но которые “всем понятны”;

— генерализация, расширение обобщений (“всегда”, “вечно”, “постоянно”  — маркеры этого приема);

— неявное указание как  бы общепринятой формы;

— маскировка под пресуппозиции (неявные допущения);

— неопределенный рефлекторный индекс (“есть мнение...”);

— умножение имен, действий, ситуаций;

— коммуникативный саботаж;

— двусмысленности;

— замещение субъекта действия;

— подмена нейтральных  понятий эмоционально-оценочными;

— ложная аналогия;

— тематическое переключение.

Все это позволяет осуществить  трансформацию реакций аудитории, ее самооценки, направлений саморефлексии и ценностных ориентаций. Данная техника нацелена на создание иллюзии взаимопонимания, взаимоотождествления, на формирование “информационных факторов”, при помощи которых легко управлять реакциями любой аудитории, формируя отношения иллюзорных зависимостей.

Однако в любом случае манипуляция массовым сознанием  нацелена на формирование пассивной безответственности масс.

Субъект манипулирования  — лицо или группа лиц, в интересах  которых осуществляется манипулирование. Как правило, субъекты манипулирования  составляют от 1 до 3% населения. К ним  примыкают до 20% “информированной”  аудитории, владеющей верной интерпретацией сведений и понимающей, что происходит. Именно из этой аудитории рекрутируются медиаторы, группы давления и поддержки, люди, оказывающие обратное влияние на субъектов манипулирования. Динамика и характер общества во многом зависят от этих двух групп (данное обстоятельство только усиливается в переходные периоды). Личностные характеристики субъектов манипулирования существенно влияют на циклы, методы, содержание и характер манипуляций, на функционирование и развитие общества.

Субъекты манипулирования прежде всего должны прекрасно владеть формами вербального воздействия, они должны обладать энергией, волей, амбивалентными моральными установками, фанатизмом, целеустремленностью, верой в себя, установкой на незаменимость.

Наиболее прочную базу субъектов манипуляции составляют некомпетентность и малообразованность массы, ее установки на моральное, практически-политическое оправдание деятельности “субъектов”, ее неспособность самостоятельно решать вопросы своего существования. Незрелость массы, отсутствие у нее суверенитета дают возможность практически безграничного  влияния субъектов манипулирования, утверждения мифа о необходимости  “власти лучших”. При этом полномочия “лучших” становятся должностью, а  должность — постоянным местом работы. “Лучшие” превращаются в неизменный и неприкосновенный институт. “Лучшие” активно используют прежде всего СМИ и СМК для создания своих мифов, для господства над массой. Поэтому СМИ всегда находятся во власти субъектов манипуляции и никогда не принадлежат руководимым.

Объекты манипуляции — ведомое большинство.

Усложнение общественной жизни, усиление ее противоречивости, неравномерное распределение образования, культуры и информации неизбежно  ведут к образованию “познавательных  барьеров”, к продуцированию, сохранению и усложнению препятствий, затрудняющих осмысление массами социальных и культурных реалий. Человеку все труднее становится разбираться в происходящем. Знанию он предпочитает его облегченную интерпретацию, утрачивая системный образ действительности. Поэтому порой осознание социально-политической жизни резко понижается. Это сопряжено как с желанием “вручить себя другому”, так и с культом вождя, с его идеализацией и символизацией.

Следует особо подчеркнуть, что в современном обществе только 60% людей интересуются политикой, а 25% вообще аполитичны.[9] Поэтому манипуляция  достигает наибольшей эффективности  тогда, когда она имеет не ярко выраженную политическую окраску, а  ориентируется на нарочито заземленные  повседневные интересы масс, с чем  связан успех популистских методов  воздействия. Кроме того, из этого  следует, что только около 10-16% населения могут принимать участие в выработке и принятии решения. Именно такое положение дает возможность говорить о манипулировании широкими массами, общественным мнением.

Преодолеть такое положение  можно, повышая политическую культуру масс, степень их гражданской зрелости и активности, образовательный уровень народа.

Однако в современном  обществе это не более чем пожелание. На самом деле разрыв между массами  и элитой возрастает, и сегодня  существуют как бы “две нации в  рамках одного социума с совершенно несхожими социально-культурными установками”. Возникает как бы двойная, двухуровневая система коммуникации, цели которой в зависимости от адресатов информации принципиально различные. Массовая коммуникация при этом нацелена на тиражирование психологических и социальных клише, на репродукцию господствующих в обществе идеологий и культур. Разрыв между уровнями “господина” и “раба” в массовом масштабе культивирует недопонимание, неравенство, несправедливость. Манипулирование связано как раз с нивелированием этих феноменов путем введения монополии на информацию.

Следует подчеркнуть, что  в развитых, стабильных странах информация в рамках идентификационных групп  трактуется только как распространение и обмен новостями.

В странах “третьего мира”  и в модернизируемых социумах информация — это одно из эффективных  средств построения нового общества, мобилизации населения на достижение тех или иных результатов. Разница  в этом случае есть и в характере  передаваемых сообщений. Для развитых стран свойственна акцентировка достоинств общества и конструктивный анализ недостатков при увеличении объема информации “катастрофического”  и социально — развлекательного характера.

 

В странах “третьего мира”  превалирует развлекательно-оптимистическая  информация. Если же акцент делается на негативе, это быстро ведет к возрастанию  пессимистических, деструктивных настроений в обществе.

 

Исследование объекта  манипуляции позволяет говорить о том, что успех воздействия  во многом определяется не характером информации, манерой ее подачи и  средствами распространения, а качествами самого объекта. Как правило, объект обладает уже сформировавшимися  системами предпочтений, установок, социальным опытом и картиной мира. Он подсознательно ждет подтверждения  силы и легитимности своих взглядов, их значимости и важности. Поэтому  обычно отвергает все, что им противоречит: люди склонны интерпретировать информацию в привычных “координатах”, ценностных иерархиях и искать ее там, где  она подается в соответствии с  их представлениями, убеждениями и  верованиями. Информация, которая этому не соответствует, объектом манипуляции игнорируется, забывается, сублимируется. Поэтому подача новых сведений должна осуществляться в привычной информативной форме, учитывая особенности когнитивных и социокультурных “фильтров”, избирательность восприятия и его инерционные механизмы.

Кроме того, следует пересмотреть веру в значимость средств и мер  информационного воздействия, их трактовку  как принудительных.

Культивирование в объекте  манипуляций личностных качеств  повышает меру активного отношения  к информации и избирательность  в ее усвоении. “Объект” способен к  самоопределению, и каждый акт влияния  обязательно проходит этап интерпретации  и адаптации. Игнорирование этого  приводит к совершенно непрогнозируемым, а часто и противоположным  ожидаемым результатам. Здесь имеет  место недооценка возможных модификаций  реакций, поведения и мышления объектов независимо от их воли и интересов. Отсюда необходима переориентация манипулятивных воздействий с “механистических” на те, которые нацелены прежде всего на манипулирование определенными качествами индивидов.

Эффективность манипуляции  связана с выработкой умения у  объектов самостоятельно интерпретировать информацию соответствующим образом  в нужном направлении. Успешность манипуляции, таким образом, зависит от способности  субъектов манипуляции изменить познавательные ориентации и когнитивные  схемы объектов. Однако абсолютно  результативных средств для этого до сих пор не найдено. А подлинных результатов можно добиться, только влияя на “самоубеждение” объекта. Поэтому главная задача субъекта манипуляции — верное, адекватное понимание объекта воздействия, поиск оптимальных механизмов “вписывания”, внедрения в его когнитивные схемы. Отсюда следует важный вывод: убеждают не слова, а внешние “приметы-коммуникаторы”, соответствие стереотипам и ожиданиям конкретных групп объектов.

Для объектов манипуляции  особое значение имеет легитимизация позитивных оснований для принятия новой точки зрения. Отсюда следует, что подчеркивание положительных перспектив для объектов имеет ценностное наполнение и может способствовать управлению ими. Это связано со “стимулированием сознания” путем закрепления внушаемых идеалов на основе оставления за внушаемым права на ограниченную свободу интерпретации получаемой информации. С таким “допущением свободы” интерпретации связаны модели убеждений: “вовлечение в процесс” и “широта приятия”.

Данные модели могут быть активизированы путем внедрения  “заразительных” форм воздействия. “Заразительное” поведение осуществляется в результате снятия внутренних запретов объектов путем внедрения примеров желаемого поведения и реакций  через референтные для них группы.

 

Манипулирование нацелено на формирование “недомыслия”, понижения  уровня осознанности происходящего  путем активизации чувственно-эмоциональных  реакций в ущерб рационально-осознанным.

Манипулирование общественным сознанием достигает особого  значения во время идейно-политических кризисов, дезинтеграции общества, дезориентации субъектов. Речь идет о ситуации, когда искажается (намеренно или случайно) реальная картина происходящего и отсутствуют объяснительные программы и уверенность в будущем.

Как правило, используются две  модели манипулирования: “психическая” и “рациональная”.

“Психическая модель”  использует автоматические реакции  индивида, группы на те или иные психологические стимулы. Сущность манипулирования связана с отбором стимулов, вызывающих необходимую реакцию.

“Рациональная модель”  связана с осмысленным и хорошо продуманным обманом. Эта модель сопряжена с использованием ряда приемов:

— сокращение и дозирование  доступной информации;

— использование секретности, т.е. преднамеренное утаивание информации;

— активизация пропаганды, тенденциозной информации;

— информационная перегрузка, купирующая возможность адекватно  усвоить и верно оценить представляемые сведения, что толкает людей к  использованию только официальных вариантов.

Информационный обман имеет свои законы:

— ложь должна быть определенным образом дозирована и сохранять  видимость правдоподобия;

— необходимость четкого  представления об ожиданиях аудитории, что позволяет создавать иллюзии, применимые именно для данной аудитории;

— использование “логики  коллективного действия”, взаимной ответственности;

— изъятие и сокрытие информации, которая идет вразрез  с официальным курсом;

— обращение к “священным принципам” нации;

— использование символики  и символизации посредством имиджевых технологий.

В этом контексте имидж  — это такое отображение воспринимаемого явления, при котором ракурс умышленно смещается с помощью акцентирования внимания на определенных сторонах явления.

Имидж помогает понимать образ  мира, который уже имеется у  субъекта, по упрощенной шкале оценок по типу “хорошо-плохо”. Имидж складывается из предлагаемых клише-шаблонов, которые лежат в основе общесоциальных и политико-идеологических ориентиров субъектов. Имидж формируется как целенаправленно, так и спонтанно при помощи манипулирования императивными установками:

— дихотомическое деление  мира, формирование и использование  “образа врага”. “Враг” может быть не реальным, а символическим. При  манипулировании “образ врага” внедряется в общественное сознание в первую очередь. “Образ врага” помогает преодолеть комплекс (собственный или национальный) неполноценности, активизировать процессы самоориентации, обосновать любую “исключи­тельность”;

— “политика самоочевидного”, когда за “очевидное” выдаются хорошо подтасованные факты. При  этом субъектам предоставляется  “якобы свобода” для интерпретации  подтасованных фактов. Этому предшествует ненавязчивая подача нужных сведений при скрытом воздействии на их возможную оценку. “Самоочевидные”  решения выдаются обществу в форме  нарочито нейтральных. Они выглядят как продиктованные “логикой развития ситуации”, что совершенно не соответствует  действительности. “Самоочевидные”  решения всегда выдаются как единственно  возможные и лучшие, как безусловно неизбежные и оптимальные. Тем самым они способствуют утверждению и стабилизации существующего порядка;

— данные социологических  опросов. При опросах большее  влияние на общественное мнение оказывают  не ответы, а формулировка вопросов. Вопрос может активно влиять на модели поведения и ценностные ориентации. Опросы не столько формируют общественное мнение, сколько позволяют расставить индикаторы, “наблюдателей”, при помощи которых можно было бы осуществить анализ построений и провести информацию “снизу вверх”, а также “прокатать” стратегии воздействия. Кроме того, опросы приводят к целенаправленному смешению событий и псевдособытий, фактов и мнений, обещаний и действий, действительного положения дел и их интерпретации. Вопросы, предлагаемые в опросах, ведут к активизации семантических полей субъектов, которые связаны с формированием мировоззренческих фикций, политико-идеологических вымыслов. Вопросы, составленные в строго определенной форме, заставляют реципиента включить в поле возможного выбора также цели и намерения, к которым он не стремился и которые не имел в виду. Такие вопросы “раскачивают” установки субъекта, его ориентации и убеждения и делают его уязвимым и открытым для манипуляций. Содержание вопроса оказывает скрытое влияние на ответ, ограничивая поле выбора и возможности субъективных интерпретаций. Выбор ответа не только распределяет общественное мнение, но и моделирует поведение реципиентов.