Социология пространства и времени

Пространство

«Пространство наш друг» (Мария Бонапарт (1882-1962) – правнучка Наполеона Бонапарта, супруга греческого короля Георгия 11, принцесса греческая и датская, ученица З.Фрейда)

Социология  пространства и времени

Время есть социальный конструкт. Социум порождает время. Но нельзя сказать, что социум порождает пространство.

Размышляя о соотношении социума и пространственного фактора Э.Дюркгейм выдвинул тезис о социальной морфологии. На практике это вылилось в построение карты общества, то есть в понимании общества как пространственного явления, описание общества как синхронической (пространственной) фигуры.

Марсель Мосс вслед за Дюркгеймом критиковал слишком поспешные  выводы сторонников географического  детерминизма и геополитиков, настаивая  на разработке социальной топики, где основой, фундаментом является сам социум, а не окружающая его географическая среда.

На первый взгляд это  можно воспринимать как попытку  абстрагировать культуру от природы. Но это не совсем так. Социолог, задумываясь  о пространстве всегда вначале сталкивается с проблемой общества как пространства и лишь затем обращается к исследованию конкретных моделей понимания пространства.

Это проблемой занялся  ученик Дюргейма М.Хальбвакс (1877-1945) на примере изучения религиозной географии  Святой земли, Палестины.

Коллективная  память и топология святых мест

Он по наличию общей  коллективной памяти и коллективной памяти отдельных групп стратифицировал общественную среду. Это привело его к более пристальному изучению Святых мест Палестины, где различные религиозные группы совершенно по-разному интерпретировали географию и значение библейских и евангельских событий. Маршруты для паломников этих групп, сама топика оказались совершенно различными. Пространств было столько же сколько социальных сегментов, наделенных общей коллективной памятью.

Это дало основание утверждать, что общество, наделенное общей коллективной памятью имеет дело с соответствующей  моделью пространства, что объединяет его членов и помещает в один и тот же пространственный контекст, делает их социальными соседями, «ближними». Дифференциация социальных групп по наличию особых форм коллективной памяти дифференцирует и их взгляды на пространство. Это сказывается на различных представлениях о пространстве у жителей города и села, а также различных районов города, например, кварталов для богатых и бедных.

Проблема пространства в классической социологии делится  на:

1. социальную морфологию;
2. исследование социальной интерпретации пространства (Хальбвакс).

Структура социальной морфологии

Прежде чем исследовать динамику общества, социология выделяет его постоянную часть и описывая ее как синхроническую картину. Это и есть социальная структура.

Морфология общества может быть наглядно представлена через двухмерную систему координат: 1) У - ось социальной стратификации; 2)Х - ось социальных групп.

Объектом социального  исследования является статус. Можно  говорить об индивидуальном носителе статуса, а можно – о коллективном.

Ось У обобщает четыре оси социальных благ – власть, богатство, образование, престиж.

Это и есть социум как  пространство, то есть схема, учитывающая  основные социально значимые факторы  социального существования. Выпадение  из социальной группы и обнуление  социальных благ ведет к исчезновению конечных форм социального существования. То есть, мы можем существовать в физическом пространстве или в пространстве культуры, но ничего нельзя сказать о существовании в социальном пространстве.

В этой простой схеме  заложены глубины социологического метода и ряд важных предпосылок:

1) На морфологическом уровне общество фундаментально статично, синхронично и атемпорально.

2) Социальное содержание факта,  явления, действия, института и  т.д. вытекает из его корректного  позиционирования в корректно  выстроенной предварительно системе  координат (которая должна учитывать локальные отличия конкретного общества от фундаментальной схемы).

3) Статус явление переменное не только в смысле возможности его изменить, но в смысле того, что такое изменение влечет за собой изменение социального содержания того, что является носителем этого статуса. Статика социума предопределяет динамизм и изменчивость социального атома («социологического человека»).

В этой социальной морфологии мы имеем  дело с качественным пространством. Это такое пространство, в котором  значение (смысл) точки определяется ее координатами, то есть соотнесением с целым.

Отсюда аксиома Мосса: «Общество есть явление тотальное».

 

Система в социологии.

Социальная структура – это  общество, осмысленное в контексте  классической социологии как синхроническая статическая карта.

Постоянно предпринимаются попытки  опрокинуть этот базовый структурный  подход.

«Понимающая социология» пытается обосновать социальную онтологию атома  – иногда через индивидуальный рационализм (М.Вебер), иногда через апелляцию  к жизни в духе Бергсона и Дильтея (Зиммель), иногда через выделение взаимодействий как несущей силы социальных процессов (Дж.Г.Мид, Ч.Х.Кули).

Чикагская школа (Ф.Знанецкий, Р.Парк (1864-1944)) тяготела к исследованиям частных случаев, избегая обобщений.

Социологическая феноменология – А.Щюц (1899-1959) – исходила из исследований микросоциума обывателей.

Психологическое направление в  социологии – Ж.Г.Тард (1843-1904), Ф.Г. Гидденс, Л.Ф.Уорд – стремились обосновать автономность индивидуума.

Но постепенно сложилась системная  социология.

Структура как пространственное изображение социума отличается от системы как попытки представить социум в его динамике. Системный подход, доведенный до логического предела, показывает, что структура есть сиюминутный момент в динамике статусов и общественных отношений, что природа социума диахронична. Систематика основана на доминировании синтагмы.

Системная социология – прямая наследница философии истории, субпродукт прогрессизма.

Эти идеи у Т.Парсонса и Н.Лумана (1927-1998), у Штомпка П. и М.Кастельс.

Структурный анализ завтрака выделяет неизменную морфологическую  константу, считающуюся смыслообразующей. Системный анализ выделяет смысл  из времени и индивидуальности каждой конкретной ситуации, объясняемой с опорой на строго локализованный момент, создающий всякий раз новую систему, новые оси координат и новые смыслы.

Исследования американского  социолога Уильяма Ллойда Уорнера (1898-1970) в рамках изучения социальной стратификации небольших американских городков показывают, что заявления об «обществе равных возможностей» не соответствуют действительности и принадлежность к тому или иному социальному классу до сих пор в огромной степени предопределяет судьбу современных американцев. А исключения, которые приводят как пример высокой социальной мобильности могут быть найдены почто в той же статистической пропорции среди самых жестких и закрытых социальных систем (включая кастовые).

Из какой же работы рождается время как социальный конструкт?

Время – абсолютный враг воображения, оно в чистом виде есть смерть. Если время не заполнено работой воображения и его продуктами, то оно представляет собой пустое движение к смерти. Поэтому главная задача воображения – так или иначе справиться со временем.

Время как таковое – это абсолютная антитеза воображения. По этой причине воображение всячески стремится сделать время иным, нежели оно есть на самом деле в повседневности, существующее якобы само по себе, когда нам нечем заняться или мы, напротив, «заняты по горло». В этот момент, когда наше воображение занято «делами по горло» мы не оставляем время без его присмотра.

Пространство есть антивремя. Оно находится по эту сторону  воображения. Это не свойство отчужденного объекта, а свойство животрепещущего  траекта.

Воображение всегда пространственно. Образы, мифы и архетипы сыть выражения  пространства как синхроничности, как  формы преодоления времени, улавливания  времени, его преображения – то есть переведения во вневременный образ.

Воображение есть визуальная карта, распростертая антропологическим траектом. Эта карта и есть образование внутреннего о внешнего мира.

В рамках дуализма культура/природа  можно сказать, что пространство – это культура, а время –  это природа.

Социум как прямое выражение культуры и основная форма работы воображения неразрывно в самой своей сути связан с пространством.

Пространство – это  глубинная основа общества, его бытие.

Для воображения важнейшим  свойством пространства является возможность  пространственно зафиксировать  движение и тем самым справиться со смертью, преодолеть смерть.

Перемещение предметов в пространстве может заменить их перемещение во времени, а значит перемещаемый предмет  можно изобразить синхронно в  различных состояниях.

Является ли пространство социальным конструктом?

Нет, не является.

Пространство предшествует социальности и совпадает с ее творческим организующим началом.

Пространство социально, но не вторично в отношении социума. Именно с этим связано нежелание Дюркгейма и Мосса переходить к социальному определению пространства, а также косвенный и окольный переход к этой тематике у Хальбвакса – через коллективную память.

Пространство является неподвижным  и живым. В структуре воображение  живое только то, что неподвижно. Все живое во времени уже частично мертво.

С этим связано бесчисленное разнообразие мифов разных народов, которые описывают географию посмертного мира, где нет времени, но есть пространство. Отсюда структурная топика трех миров – небесного – земного – подземного, которая лежит в основе мифологической географии.

 

Пространство как сила действия геополитического субъекта

Пространство является не столько вместилищем государства  и его сил, сколько самой силой (Фридрих Ратцель). Пространство рассматривается  как структура, определенным образом  предопределяющая и мотивирующая политическое действие.

В геополитике пространство не столько объект изучения, сколько  властный субъект действия.

Действие геополитического субъекта формирует пространство, задает его структуру и его идеологическое отражение в человеческой мысли.

«Образы пространства» имеют значение ментальных посредников между действием и субъектом действия, они мотивируют действие часто задним числом, а не предопределяют его.

Обдумывание геополитического поведения  – это большое достижение процесса цивилизации. Геополитическая доктрина является геополитическим программами.

Политическое действие исторического  субъекта формирует определенную реальность, геополитическое пространство, имеющее  свою особую конфигурацию и особые характеристики по сравнению пространствами географическим, экономическим или педагогическим. Это пространство подлежащее политическому освоению, пространство экспансии.

Жизненный мир – это освоенное пространство геополитического субъекта. Его он создал вокруг себя и для себя.

Геополитическое действие предполагает, что количество возможных вариантов в прошлом было больше, чем в будущем, но оставшиеся будущие варианты сложнее, перспективнее и интереснее.

Геополитические идеи складываются в  целостные геополитические идеологии, предусматривающие набор достаточно сложных действий, имеющих общее направление и цель. Количество этих идей крайне ограничено: пангерманизм, панславизм, пантюркизм, еврозийство и т.д. Они составляют особое царство, имеющее ограниченное влияние на текущую политику.

Пространство геополитического мифа приближено к реальности геополитических идей. В одних мифах устойчивость государству приписывается «вечной Империи», экспансия обосновывается наследием предков, «религиозным долгом», «естественными границами», «жизненными интересами» или «общечеловеческими ценностями»

Геополитическое поведение удобнее  изучать через анализ геополитической  мифологии, обращая внимание на то, каким образом она это делает.