Пьер Бурдье (1930-2002) Социология социального пространства

Конспект Зайцевой Евгении, 301 гр.

Пьер Бурдье (1930-2002) 
Социология социального пространства.

(Пер.с франц.; отв. ред. перевода Н. А. Шматко. – М.: Институт экспериментальной социологии; Спб; Алетейя, 2007.)

 

Прежде всего, социология представляет собой социальную топологию. Так, можно изобразить социальный мир  в форме многомерного пространства, построенного по принципам дифференциации и распределения, сформированным совокупностью  действующих свойств в рассматриваемом  социальном универсуме, т.е. свойств, способных придавать его владельцу силу и власть в этом универсуме. Агенты и группы агентов определяются, таким образом, по их относительным позициям в этом пространстве. Каждый из них размещен в позиции и определенные классы близких друг другу позиций ( т.е. в определенной области данного пространства ), и нельзя реально занимать две противоположные области в пространстве, даже если мысленно это возможно (стр.15).

«Класс как совокупность агентов, занимающих сходную позицию, которые, будучи помещены в сходные условия и подчинены сходным обстоятельствам, имеют все шансы обладать сходными диспозициями и интересами и, следовательно, производить сходные практики и занимать сходные позиции» (стр.17).

«Восприятие социального мира есть продукт двойного социального структурирования» (стр.21). С объективной стороны, оно сконструировано социально, с субъективной – в силу того, что схемы восприятия и оценивания приспосабливаются к рассматриваемому моменту, и все то, что представлено, в частности, в языке есть продукт предшествующей символической борьбы и выражает в более или менее видоизмененной форме состояния распределения символических сил.

Социальный мир есть то, что делают в каждый момент его  агенты.

Габитус – характерное  множество черт, которые приобретает  индивид, диспозиции, которыми он располагает, свойства, результирующие присвоение некоторых знаний.

Задача социолога –  определить других по классам и тем  самым объявлять им, кем они  являются и кем могут быть; анализировать  притязания на творческое видение мира; давать извне объективную оценку агентам.

Социальное пространство – это многомерный ансамбль относительно автономных полей. «Вся история социального поля постоянно представлена в двух формах: в материализованной (в институтах) и в инкорпорированной – в диспозициях агентов, усилиями которых функционируют данные институты и за которые эти агенты борются» (стр. 39).

Физическое  и социальное пространства.

Физическое пространство определяется по взаимным внешним сторонам образующих его частей, в то время, как социальное пространство – по взаимоисключению (или различению) позиций, которые его образуют, так сказать, как структура расположенности социальных позиций» (стр. 49-50)

«Реализованное физическое социальное пространство представляет собой распределение в физическом пространстве различных видов бумаг  и услуг, а также индивидуальных агентов и групп, локализованных физически и обладающих возможностями  присвоения этих более или менее  значительных благ и услуг» (стр.54)

Способность господствовать в пространстве зависит от наличного  капитала. 

Габитус формирует место  обитания посредством адекватного  социального употребления этого  места обитания, которое габитус побуждает из него сделать.

Эффект клуба – устойчивое объединение в недрах одного и того же пространства людей и вещей, похожих друг на друга тем, что их отличает от огромного множества других.

Эффект гетто – объединение агентов, общим для которых является отлучение от участия в капитале.

Эффект экрана – привилегия принадлежать не только непосредственно воспринимаемому настоящему, но и видимому и ощущаемому пространству соприсутствующих предметов и агентов (соседи и соседство)

Социальное  пространство и символическая власть

Социология колеблется между  объективизмом (Дюркгейм, Маркс) и субъективизмом (Шюц). Для того, чтобы показать, что оба подхода находятся в диалектической связи, Бурдье пытается увести от субъективистского способа мышления к реляционному. Наблюдаемые взаимодействия заслоняют структуры, которые в них реализуются. Таким образом, различие между структуралистским и интеракционистским подходами подтверждается тем, что истина взаимодействия никогда не заключается целиком в том виде, в каком оно предстает наблюдению.

Исследование форм восприятия или конструирование социальной реальности:

1. структурирование не происходит в социальном вакууме, а подвергается структурному давлению
2. когнитивные структуры являются социально структурированными
3. конструирование социальной реальности может стать и коллективным.

Представления агентов меняются в зависимости от их позиции и  от их габитуса. Через распределение  свойств социальный мир объективно представляется как символическая  система, пространство стилей жизни  и статусных групп, характеризующихся  различными стилями жизни.

В обществе всегда существует конфликт между разными символическими властями, стремящимися навязать свое видение легитимных делений, т.е.создавать  группы. Символическая власть в этом смысле есть worldmaking.

Символическая власть базируется на двух условиях:

1. обладание символическим  капиталом
2. символическая эффективность зависит от степени, в которой предполагаемый взгляд основан на реальности

 

О символической власти

Символические системы (искусство, религия, язык, наука) выступают как  инструмент познания и конституирования мира предметов. Структурный анализ дает методологический инструмент, позволяющий  зафиксировать специфическую логику каждой «символической формы», причем акцент делается на структурированных  структурах, т.е. языке. Культура (символический  продукт) объединяющая есть культура разделяющая, которая легитимирует различия, вынуждая все другие культуры определяться в  зависимости от их дистанции от господствующей культуры.

«Идеологические системы  – средства господства, которые  структурируют в силу того, что  сами структурированы, - производятся специалистами в процессе и в  целях борьбы за монополию легитимного идеологического производства» (стр. 93).

Символическая власть заключена  не в «символических системах», а  определяется посредством определенного  отношения между теми, кто отправляет власти, и теми, кто ее на себе испытывает.

Стратегии воспроизводства и способы господства.

«Среди стратегий биологических  инвестиций наиболее важными являются стратегии деторождения и профилактики» (стр. 102). Первые предусматривают контроль за рождаемостью, вторые направлены на сохранение биологического наследства.

Образовательные стратегии  направлены на производство социальных агентов, достойных наследства от поколения  к поколению.

Стратегии экономических  инвестиций ориентированы на сохранение или увеличение капитала (в широком  смысле)  и на поддержание социальных отношений (в узком смысле).

Стратегии символического инвестирования направлены на сохранение и увеличение капитала признания. особая форма этого вида – стратегия социодецеи.

«Стратегии воспроизводства  основаны не на сознательном и рациональном намерении, но на диспозициях габитуса, который спонтанно стремится  воспроизвести условия своего собственного производства» (стр. 104). Стратегии воспроизводства  образуют системы; любая из них должна в каждый момент времени считаться  с результатами других.

Воспроизводство социальных отношений основано исключительно  на габитусе.

Мертвый хватает живого

«Причина и смысл какого-либо института и его социальных последствий  заключается не в воле индивида или  группы, но в поле антагонистических и взаимодополняющих сил, где в зависимости от интересов, связанных с различными позициями, и габитусов зарождаются «воли» , а также где в борьбе и посредством борьбы беспрерывно определяется и предопределяется реальность институтов и их предвиденных и непредвиденных социальных воздействий» (стр. 126).

Любое историческое действие ставит нас перед лицом двух состояний  истории: истории в объективированном  состоянии, т.е. истории, в течении длительного времени аккумулировавшейся в вещах, машинах, зданиях, памятниках, книгах, теориях, обычаях, праве и т.д., и истории в ее инкорпорированном состоянии, ставшей габитусом.

Обнаруживается столкновение позиции и диспозиции, этих двух историй, выраженное в том, что тенденции  бюрократического поля к «перерождению» в «тоталитарную» институцию, требующую  полного и механического отождествления «функционера» с функцией, аппаратчика с аппаратом, не связана с морфологическими воздействиями, размеры и число которых способны влиять на структуры.

Делегирование и политический фетишизм

«Индивиды — тем в большей степени, чем более они обездолены, — не могут конституироваться (или быть конституированными) в группу, т. е. в силу, способную заявить о себе, высказываться и быть услышанной, иначе, как отказавшись от своих прав в пользу того или другого представителя. Нужно постоянно идти на риск политического отчуждения для того, чтобы его избежать» (стр. 159). Действие механизма делегирования оказывается первопричиной политического отчуждения.

Самоосвещение доверенных лиц заключается в присвоении себе этими лицами авторитета группы посредством отождествления себя с ней.

«Эффект оракула — это эксплуатация факта трансцендентности группы по отношению к отдельным индивидам, осуществляемая одним из индивидов… Эффект оракула являет собой предельную форму результативности; это то, что позволяет уполномоченному представителю, опираясь на авторитет уполномочившей его группы, применить по отношению к каждому отдельному члену группы признанную форму принуждения, символическое насилие» (стр. 168). Успехов в аппарате добиваются те, кто с точки зрения харизматической институции воспринимаются как наиболее глупые и заурядные. «Выражаясь более нейтрально, аппарат обычно возносит на пьедестал людей надежных» (стр. 170)

Политическое  представление

Самая высокая концентрация политического капитала – в партиях.

Габитус политика предполагает специальную подготовку. В политической игре разыгрываются: с одной стороны, монополия разработки и мобилизации  групп, а с другой – монополия  применения объективированных инструментов власти. «Для того, чтобы обеспечить эту продолжительную мобилизацию, партии должны, с одной стороны, разработать и навязать представление о социальном мире, способное завоевать приверженность как можно большего числа граждан, и, с другой стороны, завоевать посты (властные или нет), обеспечивающие власть над теми, кому эти посты предоставлены» (стр. 189).

«Простое "идейное течение" становится политическим движением  лишь тогда, когда предлагаемые идеи получают признание вне круга  профессионалов» (стр. 197)

Лозунги, которые производят собственную верификацию, создавая группу, создают и социальны порядок. Символическая власть есть власть, которую тот, кто ей подчиняется, дает тому, кто ее осуществляет, своего рода кредит, которым один наделяет другого. Чем дальше развивается  процесс институционализации политического  капитала, тем больше борьба за "умы" уступает место борьбе за "посты" (стр. 216)

Дух государства: генезис и структура  бюрократического поля

Государство – концентрация различных видов капитала – физического  принуждения, экономического, культурного, символического. Капитал физического принуждения – армия, полиция; экономический капитал – налоги, подати; информационный капитал сопровождается унификацией культурного рынка; государство накапливает информацию, обрабатывает ее и перераспределяет, самое главное – совершает теоретическое объединение.

Юридический капитал –  объективированная форма символического капитала. Процесс концентрации юридического капитала сопровождается процессом  дифференциации, который завершается  становлением автономного юридического поля. «В дифференцированных обществах государство в состоянии навязать и внушить универсальным образом — в масштабах одной административно-территориальной единицы — некий номос, т. е. общий принцип видения и деления»

Бесспорность государственных  предписаний заставляет признать себя с тем большей силой, что оно  навязывает когнитивные структуры, в соответствии с которыми его  нужно воспринимать. «Установление  государственной монополии физического  и символического насилия неотделимо от становления поля борьбы за монополию  привилегий, связанных с этой монополией» (стр. 250)

Монополия универсального может  быть достигнута только ценой подчинения этому универсальному и всеобщим признанием универсалистского представления о господстве, представляющимся как законное, бескорыстное. Всеобщее является предметом всеобщего признания, а принесение в жертву эгоистических интересов (особенно экономических) признается всеми как легитимное.

От  «королевского» дома к государственному интересу: модель происхождения бюрократического поля

Самые фундаментальные черты  династического государства могут  быть выведены из модели дома. Для короля и его семьи государство отождествляется  с «королевским домом», понимаемым как наследство. Главная часть  и наследуемые личные земли передаются старшему сыну, чей брак – политическое дело самой большой важности.

Впоследствии приводится понимание автономной инстанции, независящей  от личности короля. Требования внутридинастической борьбы лежат в основании первых проектов разделения труда по господству. Чтобы ограничить власть наследных представителей династии, прибегают к найму на важные посты людей, не имеющих отношения к династии и находящихся — по меньшей мере, теоретически — под постоянной угрозой потерять полученную из его рук власть.

Происхождение государства  неотделимо от генезиса группы людей, действующих с ним заодно, заинтересованных в его функционировании. «Слуги государства  постоянно стремятся послужить непосредственно самим себе, практикуя изъятия и расхищение материальных и символических ресурсов - отсюда, настоящая структурная коррупция.