Оциальная адаптация детей-сирот. Западный опыт в России

Социальная адаптация  детей-сирот - новая проблема для  России. Для Советского Союза ее вроде бы и не существовало: считалось, что в специальном воспитательном учреждении ребенок уже находился  в лучшем из возможных мест, где  его последовательно приобщали  к "правильному" коммунальному  мироустройству. О том, что никакое, даже самое лучшее воспитательное учреждение не может заменить семью, заговорили сравнительно недавно - лет 15 назад. А  то, что дети, которые по той или  иной причине не могут жить со своими родителями, составляют особо уязвимую группу, иногда даже опасную для  общества, стали познавать на практике особенно отчетливо только в последнее, экономически кризисное десятилетие.

Что-то стало меняться к  лучшему, если из уст заместителя  министра образования РФ Елены Чепурных можно сегодня услышать: "Основная задача, которая стоит перед всеми  министерствами, заключается в том, чтобы не помещать детей в учреждения различной ведомственной принадлежности, а искать либо приемную семью, либо создавать учреждения по типу центра семейного воспитания, либо детские  дома семейного типа, где условия  содержания ребенка приближены к  семейным".

Между тем еще десять лет  назад не было и речи ни о подобных центрах, ни о патронатных семьях и других альтернативных государственному надзору формах воспитания детей-сирот. Методы социальной адаптации, о которых  сейчас в России говорят уже на государственном уровне, в большинстве  своем пришли к нам с Запада. Ведь это там лозунг "Лучшее место  для ребенка - в семье" давно  уже не просто лозунг. За границей, чтобы  поместить сироту в специальное  государственное воспитательное учреждение, нужна очень веская причина, связанная  либо с его преступной деятельностью, либо с физическим и психическим  состоянием. Даже лишенным родительских прав родителям стараются возвращать детей. Если же это невозможно, ребенка  все равно пытаются отдать на воспитание в семью - будь то патронатная семья, семейный детский дом или семья  новых приемных родителей.

Патронатные семьи на настоящий  момент - самая распространенная за рубежом форма социальной адаптации  детей-сирот. Ребенок действительно "погружается" в семейную среду, когда есть старший наставник, опекающий  его и следящий за его развитием. Но патронатные семьи не гарантируют  самого главного - того, что у ребенка  по-настоящему появится семья. Некоторые  дети сменяют за 7-10 лет по несколько  таких семей.

В России приемные семьи прижились. Наиболее яркие примеры - развитие этого  института в Саратове и Самаре. Семейные детские дома, когда на одного отца и одну мать приходится в среднем по 10-12 детей, на российской почве оказались мало применимы. Хотя эта форма адаптации детей-сирот  в России все еще существует, в 1998 году программа семейных детских  домов официально закрылась, и теперь понятие "семейный детский дом" стало составной частью понятия "приемная семья". Причина такой  неуживчивости проста - государство  выделяло на содержание каждого ребенка  минимум средств. Дотаций, положенных на десятерых, реально хватало на пять-шесть детей.

В США существует еще одна форма детского дома - интернатные  группы. Дети по признаку возраста, развития делятся на группы, проживающие в  разных домах на территории одного городка. Воспитатели, педагоги, психологи  и социальные работники не живут  вместе с детьми, а работают в  домах посменно. Такая система  близка к нашей "классической" форме детского дома, за исключением  уровня проживания и достаточно разнопланового в американском варианте штата работников.

Во всем мире самым приемлемым способом социальной адаптации детей-сирот, конечно, является усыновление. Отношение  российского общества к этой процедуре  прямо противоположно западному. Российскому  гражданину, усыновившему ребенка, по закону положены льготы. В США же, как и в большинстве стран  Западной Европы (за исключением скандинавских), будущим родителям не только не полагается "компенсация" за ответственный  шаг, но, напротив, с них требуется  огромное количество всяческих подтверждений  собственной состоятельности для  принятия такого решения. Потенциальные  усыновители должны предъявить практически  все, что может описать их жизнь: от финансовых документов, свидетельствующих, что они могут обеспечить ребенку  нормальный уровень проживания, образования  и т.д., до медицинских анализов. Зато потом, после усыновления, они вправе рассчитывать на поддержку общества: к их услугам психологи, социальные работники, кризисные центры. В некоторых  штатах США услуги врача и психолога  для усыновленного ребенка предоставляются  бесплатно. У нас все по-другому: после усыновления, кроме причитающихся  минимальных в денежном выражении  льгот, от государства, тем более  от общества, никакой помощи ждать  не приходится. Поэтому, казалось бы, логично, что за границей в развитых странах  детей усыновляют чаще, чем в нашей  стране. Это связано, конечно, с плохими  условиями проживания, бедностью, но не только. Многие эксперты отмечают, что  меньший процент усыновления  в России сильно отличается от процента имеющих желание усыновить - таких  гораздо больше.

Розмари МакКрири, представитель  ЮНИСЕФ в РФ, Украине и Беларуси, считает, что желание российских пар усыновить ребенка часто  невозможно осуществить из-за недостаточной  информированности. То есть соотечественники просто не имеют понятия, как это  сделать. За границей все проще: стоит  проявить заинтересованность в этом вопросе, и специальный социальный работник или госслужащий объяснит вам все "от А до Я".

Российский специалист ЮНИСЕФ Анна Черняховская не вполне согласна с этим мнением. Вряд ли российские пары пугаются только самой процедуры  оформления усыновления, считает она. Скорее, всему виной социокультурная  обстановка. Всегда следует принимать  во внимание социальный контекст, в  котором совершается усыновление. На Западе усыновление - это нормально, потому что всегда престижнее иметь  семью и детей, даже не своих, нежели оставаться бездетным. К тому же перед  приемными родителями не возникает  того ужасного психологического барьера, который приходится преодолевать соотечественникам. Усыновленному ребенку, как правило, без стеснения скажут, что он приемный. В России же приемные родители демонстрируют  чудеса маскировки, переезжая в другие районы и города, инсценируя беременность, только чтобы никто не заподозрил, что ребенок не родной. Страх оказаться "белой вороной" сильнее, чем желание создать ребенку нормальные психологические условия для адаптации, которых он наверняка не будет иметь в ситуации постоянного нервного напряжения родителей. Получается, что за границей социальный климат априори благоприятнее для более успешной и безболезненной адаптации ребенка-сироты в обществе.

В вопросах адаптации детей-сирот  в новых семьях в западных странах (а теперь и в Восточной Европе) большую роль играют разнообразные  религиозные организации и общины. Церковные центры помощи семьям в  Западной и Восточной Европе особое внимание уделяют будущим родителям, желающим усыновить ребенка. Справедливо  считается, что психическое состояние  нового члена семьи будет во многом зависеть от общего семейного климата. Архиепархиальная консультация по вопросам усыновления во Вроцлаве (Польша), например, занимается всесторонней подготовкой  приемных родителей к приему ребенка  в их семью. После беседы с психологом и прохождения соответствующих  психологических исследований супруги  приглашаются как минимум на три  групповые учебные встречи с  психологами, длящиеся в общей сложности  около четырех часов. Главной  целью этих занятий является психологическая  поддержка супругов, ожидающих усыновления  ребенка, изложение знаний из области  практической психологии и получение  сотрудниками консультации дополнительной информации о будущих родителях. Предполагаемым родителям предлагается в том числе и беседа с педиатром, посвященная проблемам психофизического развития ребенка и ухода за ним.

И за границей, конечно, случается, что лозунг "Лучшее место для  ребенка - в семье" не работает - когда  в семье опаснее. Речь идет не о  биологических семьях (здесь все  понятно: жестокое обращение, бедность, алкоголизм родителей, за что, собственно, последних и лишают родительских прав, а ребенок становится "сиротой"), а о невозможности усыновить  или взять на попечение ребенка  с серьезными физическими недостатками или психическими отклонениями. Для  таких детей необходим стационарный уход или постоянный надзор. В США  и Европе их помещают в специальные  интернаты, как и детей-преступников.

Впрочем, и детей-сирот  со значительными физическими и  психическими отклонениями иногда берут  в семьи. Большую роль здесь играет возможность ранней медицинской  диагностики, позволяющей предотвратить  развитие болезни. В России общее  медицинское обследование, которое  проходит каждый ребенок-сирота при  приеме в детский дом или интернат, - чуть ли не единственное серьезное  обследование за всю его жизнь. На Западе ребенка обследуют по мере его развития, начиная с младенческого  возраста. И даже раньше - предродовая  диагностика, почему-то до сих пор  не функционирующая у нас на должном  уровне, уже может многое сказать  и предотвратить. И значит, дать шанс ребенку легче адаптироваться в  обществе, стать объектом усыновления.

В практике международного усыновления  встречается довольно много случаев, когда приемные родители берут в  семью детей-инвалидов. Совсем недавно  из Ивановского детского дома американская семья усыновила двух девочек-сестер. Когда новые родители приехали за ними, то узнали, что у них есть еще и брат, физически тяжело больной, не разговаривающий, практически парализованный. Решили взять и его. Мальчик до переезда в США вел "растительный" образ жизни - лежал в постели, его кормили, ухаживали за ним. Когда через несколько месяцев эксперты ЮНИСЕФ приехали посмотреть на усыновленных детей, они были поражены: девочки практически адаптировались, ходили в американскую школу, а мальчик не только начал ходить (!), но и разговаривать, сам себя обслуживать. Такого эффекта не удалось добиться врачам за все время его пребывания в Ивановском детском доме.

Важный аспект адаптации  ребенка-сироты в обществе - уровень  его подготовки к самостоятельной  жизни, а именно бытовая и социальная адаптация. Для российских детей, выходящих  из интернатов и детских домов, это  чуть ли не важнейшая жизненная проблема. Государственная опека избавляет  воспитанников своих учреждений от какой-либо привычки к самообеспечению, позиционированию себя в обществе, общению с новыми людьми. Получив  по выходе из детского дома стипендию  и квартиру, молодые люди через  два дня могут оказаться совершенно без денег и выдворенными на улицу  предприимчивыми обманщиками. Если же не происходит таких страшных вещей, то более мелкие неприятности осложняют  жизнь: неумение приготовить пищу, выбрать  одежду, вызвать мастера починить протекающий кран и так далее, и так далее. К этому надо еще  добавить невольную изолированность  бывших детдомовцев и воспитанников  интернатов: ведь с рождения они  находились в закрытом обществе, где  не надо было общаться с новыми людьми, проявлять сдержанность и терпимость ко всему необычному. Неумение сдерживать свое раздражение, конфликтность отдаляют их от сверстников и делают еще  более озлобленными и беспомощными.

На Западе дети-сироты, которые  воспитываются в семейных детских  домах или интернатах, обязаны  проходить курсы "независимого проживания" и получать по выходе из воспитательного  учреждения сертификат об их окончании. Это является одним из условий  самостоятельного проживания. Обычно с детьми занимаются педагоги, обучающие  их домоводству, планированию семейного  бюджета и другим необходимым  вещам, и психологи, которые помогают детям справляться с собственной  агрессией, общаться с друзьями, учителями, коллегами, прививают им чувство  ответственности.

В России зарубежный опыт пытаются применить международные организации, работающие в области защиты детей. Курсы независимого проживания для  детей-сирот открылись в июле 2000 года при "МираМед Институте". В МИЛСАК-Центре (Центр независимого проживания и социальной адаптации) работают американские и обученные  по зарубежным программам российские добровольцы. Сюда приезжают 80 молодых  людей от 17 до 23 лет, еще около 200 занимаются в интернатах и детских домах  с педагогами и психологами центра. По американской модели ребята занимаются домоводством, планированием и социальной психологией. Дополнительно именно в российском центре ведутся занятия  по русскому и английскому языкам, информатике, работает служба трудоустройства  и социальная служба, где ребят  могут проконсультировать специалисты  по юридическим и другим вопросам. "К сожалению, - говорит директор центра Эрик М.Бетси, - в России эти  курсы не входят в обязательную программу  воспитательных учреждений. Студенты приезжают к нам на добровольной основе. И директора детских домов и интернатов включают эти курсы в программу только по собственной инициативе. Я не понимаю, почему не сделать эту дисциплину обязательной - ведь выпускники российских учреждений для сирот, окончив их, не знают, как дальше жить".

Вся российская система защиты детей нуждается в коренной реформе. Институт государственного попечения  изжил себя и давно не соответствует  требованиям защиты детей. Международный  опыт решения проблемы сиротства  будет способствовать скорейшему созданию новой системы. Конечно, не все западные формы социальной адаптации детей-сирот  применимы в России. Но именно благодаря  им у российских сирот появляются новые возможности вырасти не в государственном специальном  учреждении, а в семье.