Неомарксисткая социологическая теория

Реферат по дисциплине прикладная социология

на тему:  «Неомарксисткая социологическая теория»

                                  Минск, 2012г.

ПОСЛЕ сокрушительного идеологического поражения мирового коммунизма, в том числе еврокоммунизма, в 70-80-е гг. и распада Советского Союза в 90-е марксисты (в частности, отечественные) настолько стремительно очистили поле международной дискуссии о теоретическом наследии Маркса, что на этом поле осталось множество трофеев, бесполезных для победителей, но важных для историографов социально-философской мысли ХХ века. Одним из таких трофеев, безусловно, является неомарксизм.

Неомарксизм (греч. neos = новый + марксизм = учение Маркса) - это совокупность обновленческих социально-философских и экономических концепций, индивидуальных духовных инициатив, коллективных интеллектуальных проектов, умственных течений ХIХ-ХХ веков в русле идейной традиции, восходящей к Карлу Марксу, которые противопоставили себя прежнему т.н. ортодоксальному марксизму как в версии Энгельса-Каутского-Плеханова, так и в версии Ленина-Сталина. В качестве специального термина слово "неомарксизм" начинает употребляться в начале ХХ века. В процессе эволюции неомарксизма выделилось несколько интеллектуальных формаций: ассимилятивный неомарксизм конца ХIХ - начала ХХ вв., западный марксизм (неомарксизм) 20-80-х гг., постмарксизм поздних 80-90-х гг.

Неомарксизм как "новый марксизм" наделяется смыслом и адекватно читается лишь в рамках и на фоне своей оппозиции "старому марксизму", и только в форме постмарксизма он во многом освобождается от этой внутренней соотнесенности с тем, что Гегель называл "свое Иное". Наиболее навязчивое умственное устремление неомарксизма - это деканонизация: сперва деканонизация ортодоксального марксизма эпохи II Интернационала, затем - произведений Фридриха Энгельса, в конечном счете - теоретического наследия самого Маркса, которое неомарксизм вписал в проблемный и методологический контекст философии и науки ХХ века. Вообще говоря, неомарксистский бунт против канона марксизма по большому счету отвечал принципиальной установке самого Маркса, который крайне скептически относился к попыткам выделить из своих исследований некую универсальную схему. "Я знаю только, - согласно одному апокрифу заявлял Маркс, - что я не марксист".

Вопреки этой не лишенной злой иронии самооценке Маркса его ученики и последователи под водительством Энгельса и при его литературном участии после смерти гениального исследователя и критика форм сознания довершили то, что начали еще при его жизни: а именно, формирование марксистского канона.

Присущий теоретическому мышлению Маркса разрыв не только с традиционной философией, но и с классической наукой , наперед постклассический в этом смысле характер его методологических воззрений гораздо более отчетливо, чем представителями марксистского канона, был осознан на рубеже ХIХ-ХХ веков некоторыми европейскими мыслителями, не принадлежавшими к прозелитическому согласию ортодоксальных марксистов. В это время в Европе и Северной Америке наблюдалась поразительная вспышка интереса к Марксу (повторившаяся затем в 20-е и в 60-70-е гг.). В начале 90-х гг. стал марксистом крупнейший испанский писатель Мигель де Унамуно. Немецкий историк и социолог Макс Вебер внес огромный вклад в прояснение специфики Марксова метода и публиковал в своем "Архиве" статьи о марксизме и самих марксистов.

Одной из важнейших черт ассимилятивного марксизма как формы неомарксизма была его интернациональная природа. Подобно тому, как ортодоксальный марксизм эпохи II Интернационала был международным по самой своей сути и разрабатывался теоретиками многих стран Европы, точно так же неомарксизм, - направленное на теоретическое наследие Маркса ассимилятивное усилие умов - не знал государственных границ и не считался с ними. Ситуация, однако, радикально изменилась во время Первой мировой войны и особенно после нее - под влиянием Октябрьской революции, учреждения Коммунистического Интернационала и начатой им в середине 20-х гг. кампании по "большевизации" западных компартий, по насаждению в них "вульгарного ленинизма" в качестве единоспасающей идеологии.

Временным рубежом, за которым следует говорить о новой фазе неомарксизма, то есть "западном марксизме", является 1923 г., когда с небольшим интервалом вышли в свет две впоследствии легендарные книги: "История и классовое сознание" Георга Лукача и "Марксизм и философия" Карла Корша (1886-1961), сразу же ставшие стимуляторами теоретической взволнованности в кругах левой, и не только левой, интеллигенции Европы.

Иными словами, в русле марксистской традиции стало складываться самостоятельное направление, отстаивавшее метамарксистскую концепцию марксизма, в соответствии с которой марксизм как теория выступал, наподобие естественного языка, в роли собственной метатеории.

После публикации "Истории и классового сознания" у Лукача появились ученики (Фогараши, Радваньи, Реваи) и последователи на Западе и в Советской России (Валентин Асмус), причем не только среди левой партийной интеллигенции, но и в академических кругах. Одной из первых совместных акций неомарксистов лукачевского призыва стала "Летняя академия" в Тюрингии в начале 20-х гг. В ней, наряду с Лукачем, участвовали Корш, Вейль, Зорге (впоследствии знаменитый советский разведчик), Виттфогель, Фогараши, Поллок и другие. Из числа тюрингских "академиков" вышли впоследствии ведущие сотрудники Института социальных исследований во Франкфурте-на-Майне, другой колыбели межвоенного неомарксизма.

Ключевая статья книги Лукача "Овеществление и пролетарское сознание" была опубликована в 1923 г. на русском языке в "Вестнике Социалистической Академии" и вызвала оживленный, но крайне неоднозначный отклик в Советской России. На V конгрессе Коминтерна председатель его исполкома Зиновьев объявил взгляды Лукача и Корша "антимарксистскими", заклеймил как "теоретический ревизионизм". Это привело к тому, что на метамарксистскую концепцию марксизма Лукача и Корша в Советской России и Коминтерне было наложено идеологическое табу, а подлинным марксизмом ХХ века был объявлен ленинизм.

Очередным этапом в теоретической эволюции неомарксизма стало формирование Франкфуртской школы социальной философии, которая сложилась вокруг Франкфуртского института социальных исследований. Организованный еще в 1923 г. Карлом Грюнбергом при финансовой поддержке богатого хлеботорговца Вайля институт, формально приданный Франкфуртскому университету, в 1930 г. возглавил Макс Хоркхаймер, который привлек туда новых людей и спонсорские, как теперь принято говорить, деньги.

Начальный период в деятельности Франкфуртской школы проходил под определяющим влиянием Макса Хоркхаймера, который задал исследовательскую парадигму этой версии неомарксизма. И прежде всего - в своем знаменитом трактате "Традиционная и критическая теория" и в "Добавлении" к нему, написанном в связи с появлением дискуссионного отклика другого франкфуртца, Герберта Маркузе, на этот трактат. Хоркхаймер решительно выступил против принявшего форму всеобщего предрассудка убеждения академического сообщества, что образцом научности является математическое естествознание и что, сообразно с этим, все науки делятся на две категории: естественные, то есть подлинные, и неестественные, то есть мнимые. В "Добавлении" Хоркхаймер подытожил свою позицию на этот счет: "В моей статье ("Традиционная и критическая теория". - С.З.) я указал на различие двух способов познания: один был основан в Discours de la methode ("Рассуждении о методе" Рене Декарта. - С.З.), другой - в Марксовой критике политической экономии". Иными словами, "критическая теория", по поводу которой было сломано столько полемических копий патентованными разоблачителями "антимарксизма" в СССР и ГДР, понималась Хоркхаймером как марксизм в духе самого Маркса.