Категория человечество в общей социологии

Содержание: 

1. Введение          3
2. Человечество         4
3. Список используемой литературы             12

1. Введение

     С развитием науки, усложнением социальных явлений все больше возрастает значение социологии. Эта наука изучает  проблемы общества и его культуры, поведения личности в обществе, культурный релятивизм и разнообразия социокультурных систем,  объективной реальности социальной стратификации, влияния процесса социализации на поведение людей и самооценку личности, отдельных социальных институтах (государство, право, мораль и т. п.), процессах и общественных социальных общностях  людей.[4,c 7]

     Для более полного понимания этих проблем ученые выдвинули понятие  категория “человечество”. Что же есть Человечество? Каковы его особенности как фрагмента мироздания и субъекта истории? Какие коллизии присущи ему во всепланетном масштабе? В чем его актуальные проблемы?

     [5,c 28] 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 

     2. Человечество

     История мысли знает немало иллюзорных, мнимых или ложных псевдопроблем. Над их разрешением подчас многие годы бьются ученые и философы, в конце концов с горечью убеждаясь, что они вопрошали пустоту. Сталкиваясь с такими псевдопроблемами, исследователь попадает, фигурально говоря, в положение охотничьей собаки, лающей под пустым деревом.

     И чтобы не оказаться в подобном незавидном положении, определим, существует ли тот объект, который мы намерены анализировать? Иными словами, существует ли то, что именуется — “человечество”, есть ли оно?

     Конечно, в такой постановке этот вопрос может  вызвать недоумение. Да разве кто-либо сомневается в том, что мы есть? Можно де спорить о том, что такое человечество, чем оно отличается от других составляющих мира, но как-то странно сомневаться в его наличии, в реальном бытии.

     Однако  не будем спешить с оценками подобного вопроса. Действительно, факт наличия самих себя, других индивидов, многих людей не оспаривается ни одним здравомыслящим человеком, будь он просто наивный реалист или философ-профессионал. Каждый ясно понимает (если он не абсолютный субъективист-солипсист), что независимо от него существуют другие люди. Люди — да. Множество людей, несомненно. Для того, чтобы это утверждать, нет нужды в теоретических размышлениях. Это очевидно.[2, c 25-26]

     Но  вот существует ли такой субъект  деятельности, действующий агент истории, как человечество? При ответе на этот вопрос необходимы теоретические доказательства. В поисках ответа на него даже выдающиеся умы не раз становились в тупик. Сошлемся хотя бы на А. И. Герцена, яркого и благородного отечественного мыслителя. В книге “Былое и думы” он говорил, что, по его разумению, слово “человечество” препротивное, оно не выражает ничего определенного, а только к смутности всех остальных понятий подбавляет еще какого-то пегого полубога.

     В том же духе размышлял и Н. Я. Данилевский. В своей книге “Россия и Европа”, вышедшей в 1871 г., он рассматривал “Человечество” как абстрактное и тощее понятие. И прямо говорит, что общечеловеческой цивилизации не существует и не может существовать потому, что это была бы только невозможная и нежелательная полнота. Всечеловеческой цивилизации, к которой можно было бы примкнуть, также не существует и не может существовать, потому что это недостижимый идеал.[2, c 30-31]

     В современной западной философии  содержится немало попыток доказать, что человечество как нечто единое целое — это фикция. Так, например, американский философ Стюарт Чейз в книге “Тирания слов”, утверждая, что человечества нет как самостоятельной сущности, восклицал: “Попробуйте позвать: Эй, Человечество, сюда! И ни один Адам не откликнется на ваш призыв”.

     Не  вписываются представления о  едином человечестве в концепцию так называемых локальных цивилизаций. Знаменитый культуролог Освальд Шпенглер в книге “Закат Европы” утверждал, что человечество — пустое слово и что его надо исключить из круга проблем исторических форм. В том же духе размышлял английский историк и историософ Арнольд Тойнби. В его изложении Человечества нет, а есть некоторые независимые культурно-исторические системы (“цивилизации”), возникающие, становящиеся, развивающиеся и гибнущие наподобие биологических организмов.

     Как видно, скептиков, подвергающих сомнению реальность феномена “человечество”, немало. Но Человечество существует реально и объективно, независимо от умственных изысков тех или иных теоретиков. Есть Человечество как фрагмент объективного мира, есть его всемирная история, многочисленными исследованиями уже давно зафиксированы ее единство и всеобщность. [1, c 62-63]

     Отечественные историки последних десятилетий  от И. Конрада до Б. Поршнева, от Л. Гумилева до Л. Васильева показали, что общая концепция исторического процесса может быть отстроена лишь на материале истории всего человечества, которое и является подлинным субъектом истории. Понятно, что всемирная история складывается из историй отдельных народов, этносов, государств, каждое из которых имеет собственное лицо,

     И все же нельзя не согласиться с  тем, что человечество — это краевая категория, предельное понятие всякого историософского, социологического размышления.

     Единство  человечества на любых этапах его бытия определено единством его биологической организации. Люди образуют единый вид. Дети Земли — часть ее биосферы. Люди едины по своему физическому облику, морфологическим признакам, генетическим характеристикам, антропоморфическим постоянным. Те или иные различия типа расовых признаков — это лишь варианты единого основания.

     Люди  Земли едины сущностно-социально. Когда-то ранний К. Маркс убедительно  заметил, что именно в переработке  предметного мира человек впервые  действительно утверждает себя как родовое существо, производство есть его деятельная родовая жизнь. Трудовая деятельность есть прежде всего то, что объединяло в человечество маленькие группы перволюдей, рассеянные по просторам доисторической Ойкумены. Понятно, что аборигены Австралии, мигрировавшие туда около 30 тысяч лет назад из Азии, не имели прямых контактов с обитателями валдайских стоянок или жителями грота Тешик-Таш в Средней Азии. И все же эти группы людей были частями целого, единицами Человечества, а не чего-либо другого. Где бы ни жили перволюди, они вышли из единого корня, их действия коррелированны (соответственны, соотнесены) в силу однородности жизнедеятельности, их единит субстанция труда, она их делает гранями целостности.[3, c 78-90]

     Люди  земли едины интеллектуально. В любом акте логического размышления можно усмотреть скрепы, стягивающие миллионы и миллионы индивидов, сотни и сотни поколений в нечто единое. Природа Разума (при всей ее историчности) все же едина, она одна и та же у всех народов и индивидов, сколь угодно разнящихся по всем другим культурно-историческим признакам. Наличие логики требует от ума признания наличия Человечества.

     Прекрасный  отечественный писатель М. М. Пришвин как-то мудро заметил, что мы, человечество, как отдельные корешки питаемся одним общим стволом, и если я о чем-нибудь догадываюсь в себе, то это значит и для других корешков все то же самое.

     Разумеется, в разные эпохи человечество обладало целостностью по-разному. Надо сказать, что “целое” и “целостность”  это не одно и то же. Это близкие, но не тождественные понятия. Понятие “целостности” выражает определенный уровень достижения идеальной полноты целого. Русский философ Н. А. Бердяев заметил, что “человеческий Род перерождается в Человечество”. Эта мысль подчеркивает историчность человечества, его выхождение от неосознанного, первоначального бытия к осмыслению собственной жизни как единого социального организма. Перефразируя известный тезис марксизма, совершался процесс превращения человечества “в себе” в человечество “для себя ”.

     Целостность истоков, целостность 90-х годов XX столетия и целостность будущего ассоциированного человечества — это разные ступени, выражающие нарастание единения рода людей.

     В ходе истории выявилась и нарастала  возможность контактов пространственно  разделенных сообществ людей. Сущностное единство дополнялось и обогащалось непосредственным, контактным общением. По оценке английского археолога Гордона Чайлда, экономический и культурный обмен между группами людей в верхнем палеолите осуществлялся в радиусе до 800 км, где-то за 2 тысячи лет до нашей эры — уже в радиусе 8 тысяч км, а к VIII веку нашей эры он охватил всю Азию, Африку и Европу.

     От  поколения к поколению нарастала  целостность человечества, утверждалась гомогенность всеобщей истории, выявились на поверхность и стали зримым фактом ко времени утверждения товарно-денежных, капиталистических отношений в основных регионах мира. Тогда была уже достигнута всемирность во всей полноте этого термина.

     Целостность взяла верх над дискретностью. Временное единство исторического процесса (диахроническое) во всем объеме дополняется пространственным (синхроническим). Сквозь пестроту бытия отдельных стран, многообразия языков и культур, несовпадение ритма и форм развития проглядывает единый общечеловеческий путь истории. Мировое хозяйство, всемирное хозяйство как нечто целостное стало предметной основой, стягивающей воедино все сегменты культурно-исторического калейдоскопа человеческого бытия.[1, c 6-7]

     Сегодня, несмотря на продолжающиеся (а иногда и усугубляющиеся) коллизии интересов, вопреки наличным идейно-политическим противостояниям, экономическим столкновениям, геополитическим и военно-стратегическим конфронтациям проглядывается тенденция к нарастанию планетарного единства.

     Да, Человечество всегда существовало как  некоторое единство, общность не столько суммативная, сколько интегративная. Разумеется, от поколения к поколению эта общность как бы уплотнялась, ощущение неотделимости индивидов и народов друг от друга нарастало. И в наши дни глобальное миропонимание становится явью. Заботы Рода людей коснулись всех и каждого. Сегодня уже практически почти невозможно прошагать свою жизнь в рамках лишь собственного, сугубо персонального пути. Биография пересекается со всемирной историей. И судьбы Рода накладывают властную печать на бытие индивида. Это обстоятельство повелительно побуждает к тому, чтобы любой из нас соотносил свои цели и ценности с состоянием и перспективами Человечества. Глобальные мотивы звучат все чаще, и их воздействие на судьбы малых сих становятся все грознее и внушительнее.

     Задумаемся  же над тем, как нам осмыслить  масштабы всепланетные, вплести в наши повседневные дни глобальные нити.

     Сегодня многое остро поставило перед нами проблему осознания единства человечества, понимания того, что все мы взаимозависимы. И что при всех различиях, пестрых, важных и необозримых, мы все же ветви одного ствола, пальцы одной руки, дети человеческие.[5, c 98]

     Понятие “человечество” вроде бы давно вошло в фонд интеллектуальных инструментов, помогающих человеку понять себя. Однако оно в последнее время больше рассматривалось применительно к сфере международной политической или социально-экономической, чем к области собственно теоретической, на уровне философского анализа.

     Образ человечества многогранен, он представлен  различными ипостасями в системе научно-теоретического постижения и освоении его в иных формах духовности. В соответствии со своей гносеологической и социальной спецификой каждый из этих образов схватывает и выражает определенные черты человечества как единого объекта осмысления. Каждая из таких моделей человечества одностороння, и только в совокупности они дают возможность представить человечество как единое, целостное образование.

     Западная философская антропология XX века не жалела уничижительных эпитетов по отношению к человеку, далека от истолкования его как высшего звена в мировой эволюции или “Лика божьего” в богословской традиции. Удивляющийся и сомневающийся, испытывающий постоянный страх и тревогу, ощущающий свою потерянность и бессилие, потрясающийся и ужасающийся — таким предстает человек во многих современных антропологических сочинениях. Бунтующий человек Альбера Камю, погруженный в абсурдное месиво жизни. Трагические персонажи Жана Поля Сартра, для которых “тошнота” — основная характеристика духа. Ирреалистичность — фигура постмодернистских авторов, способных лишь к деперсонализации, — сколько этих выразителей “сути человеческой” бредут по страницам академических опусов и философствующей публицистики и беллетристики.

     Вроде бы все это относится к отдельным  единицам рода людей. Однако эти неприглядные черты характеризуют и весь массив человеческий. Такой автор, как Э. Фромм, внимательнейший и точнейший исследователь личностного бытия, в книге “Человек для себя” говорил, однако, что любой человек является представителем всего человечества. Каждый отдельный индивид несет в себе характерные особенности всего рода человеческого. Он одновременно и конкретно “он” и “все”, он обладает своими отличительными особенностями и в этом смысле уникален, но в то же время в нем воплощены все характерные черты человеческого рода в целом. Именно в таком ключе говорили и писали о человеке многие и многие авторы.