Феномен бедности в современной России

Феномен бедности в современной  России. 

Бе́дность — характеристика экономического положения индивида или социальной группы, при котором они не могут удовлетворить определённый круг минимальных потребностей необходимых для жизни, анения трудоспособности, продолжения рода. Бедность является относительным понятием и зависит от общего стандарта уровня жизни в данном обществеРассуждения о новой бедности в России появились практически сразу после

серии неолиберальных рыночных реформ начала 1990-х годов, призванных повернуть советскую страну на капиталистические рельсы и разрушить систему госу-

дарственного  распределения. Как правило, академические  дебаты шли вокруг

изменений в  составе бедных и соответственно в природе бедности при переходе

от распределительной  экономики к рыночной. На первых парах стремления доказательства преимущества рыночной системы, считалось, что бедность

существовала  уже и в Советском Союзе  и была связана преимущественно  с высо-

кой иждивенческой  нагрузкой в семье, а также  с низкими заработками взрослых

членов семьи. Так, по мнению Джинин Д. Брейтуейт, в конце 1990-х годов новые

бедные составляли те же социально уязвимые группы, что  и старые бедные: мно-

годетные и неполные семьи, а также занятые на низкооплачиваемой работе,

в большинстве  своем женщины. Однако, приметы нового всё же были обнаружены: значительно увеличилось число обедневших семей с детьми, бедность распостранилась на работающих, а так же, на семьи, затронутые безработицей .Увеличение доли работающих бедных объяснялось трудностями перехода к рынку.То есть, позиции бедноты заняли прежде всего представители тех групп населения, которые характеризовались наименьшей ресурсообеспеченностью

К подобному заключению пришли некоторые российские социологи. К при-

меру, Наталья  Тихонова отметила, что «новые бедные»  России — это 

вполне обычные  домохозяйства, которые раньше вели такой же образ жизни, как 

основная часть  общества, но сейчас «выпали» в бедность, и большинство «новых» 

бедных составляют «белые воротнички», работающие в бюджетной  сфере. В свою

очередь, «старые» бедные — это представители домохозяйств, которые и в доре-

форменное время  принадлежали в России к бедным слоям  населения, хотя глуби-

на их бедности была, конечно, в большинстве случаев  иной. Таким образом, «ста-

рые» бедные — это многодетные семьи, матери-одиночки с маленьким ребенком

или более чем  с одним ребенком школьного возраста, семьи опустившихся алко-

голиков, инвалиды. Среди «старых» бедных шире представлены рабочие, в том 

числе неквалифицированные.

Так же, выдвигалось  мнение о том, что именно уровень образования

определяет теперь положение на рынке труда: например, риск безработицы,

а значит и бедности. В таком подходе признается новое качество нужды: Она связыва-

ется с ограниченным объемом культурного капитала и новыми,  классовыми

принципами структурирования социального неравенства: чем ниже уровень об-

разования, тем ниже классовая позиция и глубже бедность. И, наконец, выдвига-

ется предположение, что экономический рост не является панацеей от бедности,

лишь с формированием  системы социального обеспечения, которая бы кор-

ректировала рыночный произвол, возможны сокращение бедности и предотвра-

щение ее консервации.

Суть:

На основе культурных предпосылок образования новых классов бедноты, выдвигалась теоритическая конструкция «культуры бедности». Согласно данному подходу, бедность — это субкультура, которая сложилась в пределах более широкого господствующего (типового) культурного пространства и являет собой особый стиль жизни, присущий отдельным слоям населения, носителям определенных стереотипов и образцов поведения. Представители этой субкультуры существуют в особом культурном мире. Описание отчужденности, непроницаемости субкультуры бедности для ценностей и норм "большой" культуры, конфликтной стороны их взаимоотношений и различий принципиального характера и составляет в основном исследовательские возможности конструкции. Однако всякая субкультура находится в более сложных отношениях с родовой культурой, нежели простое неприятие и конфликт. Герберт Ганс в работе "The positive functions of poverty", написанной свыше 20 лет назад, одним из первых обратил внимание на то, что бедность заставляет людей заниматься определенными видами деятельности, поскольку никаких других возможностей у них не осталось. Данное обстоятельство, в свою очередь, освобождает небедных от этих занятий или предоставляет им ряд преимуществ, которых в противном случае не было бы.

Несколько слов о современной ситуации: Как видно, зона формирования низшего класса - это прежде всего средние и малые города, а также села. Именно в таких типах поселений проживает 80% тех, кто является потенциальным кандидатом в низший класс(маргиналы, рабочие низкой квалификации, алкоголики и т.п.) или его реальным членом, причем половина их (40%) проживает в сельской местности.

Тенденция концентрации низшего класса в небольших городах и сельской местности сохраняется даже при учете различий в профессиональной структуре разных типов поселений. Концентрация российских "низов" преимущественно вне поля зрения центральной власти, "в глубинке", мешает своевременно осознать масштаб этой проблемы и предпринять меры, препятствующие ускоренному формированию в российском обществе нового элемента его социальной структуры - низшего класса.

Средний класс характеризуется при этом тенденцией сосредоточения его в крупных и, особенно, очень крупных городах - 58% представителей среднего класса проживает в городах с численностью от 250 тысяч человек, а свыше трети российского среднего класса - жители мегаполисов. В отличие от ситуации с низшим и средним классами, рабочий класс страны распределен по всем типам населенных пунктов пропорционально доле их жителей в составе экономически активного населения России. Столь же пропорционально распределены по разным типам населенных пунктов и маргинальные позиции.

Несколько слов  об современном определении «крайне бедных». Статистика и распределение населения по классам домохозяйств:  

Нехватка денег на удовлетворение базовых (жизненно важных) потребно-

стей (в еде) — это знак перемен, но выделение крайне бедных только на основа-

нии денежных доходов было весьма трудоемким и приблизительным в условиях

распространения теневой экономики и скрытых доходов. Более надежным инди-

катором нуждаемости является уровень реального потребления, когда учитывают-

ся возможности семьи следовать распространенным и общепринятым стандартам

жизни. В таком измерении крайне бедные — семьи с низким индексом жизнен-

ных стандартов, как минимальных, так и средних, а также с низким уровнем мате-

риальной обеспеченности.

По оффициальным данным, слой «бедных»,а так же слой крайней нищеты  в россии на 2002й год составляет в сумме около 49ти процентов. Интересен факт, что относительно 1998го года, этот процент увеличился практически вдвое, и, в итоге на 2002й-2003й года, класс бедноты составлял практически половину населения России, причем, по официальным данным. В России, по данным Росстата, ниже черты бедности по состоянию на 2011 год проживает 16% жителей, или 22,9 миллиона человек. По сравнению с 2010 годом этот показатель вырос на 2,3 миллиона человек. Как видно из статистики, только на исходе 1го десятилетия уровень бедного населения в России стал ниже, чем в середине девяностых.

Итог:

В общественном сознании всеобщая бедность в России стала аксиомой, но так ли это на самом деле? Выскажем на сей счет ряд соображений.

1. Представление о бедности населения сформировано средствами массовой информации и сильно отличается от мнения людей в тех случаях, когда они могут сравнить собственный опыт со сведениями, почерпнутыми из тех же средств массовой информации. В большинстве взятых нами интервью респонденты утверждали, что в России всеобщая нищета, но "моя семья, слава Богу, исключение, нам удалось успешно преодолеть трудности".

2. Господствующая до сих пор "культура бедности" приучила "прибедняться". Многие опрошенные относили себя к бедным без всяких оснований, и даже несмотря на то, что их уровень жизни за последние годы значительно повысился. Ощущение собственной ущербности порождается новой ситуацией, когда люди сравнивают свои возможности с возможностями самых высокодоходных групп.

3. Ни один  эксперт, никакие расчеты не  могут сегодня выявить хотя  бы приблизительный уровень доходов  различных социальных категорий.  Существенная часть всех доходов  населения учетом не охвачена, так как получена в чрезвычайно  развитом неформальном секторе  экономики. Мы не можем опираться  здесь ни на статистику, достоверность  которой и раньше оценивалась  очень низко, ни на массовые  анкетные опросы, которые только  укрепляют миф о всеобщей бедности, поскольку операционализировать вопросы на столь деликатную тему невозможно. Граждане скрывают неформальные доходы, испытывая страх и перед налоговой инспекцией, и перед вездесущим рэкетом, и "на всякий случай" из-за неизжитого еще "страха вообще", характерного для советского человека.

4. В ситуации  быстрых экономических и социальных  преобразований человек часто  меняет свой экономический статус, что влечет за собой неоднократные  подъемы и провалы в уровне  материального благосостояния. В  этих условиях особенно заметно,  что доля постоянно бедных  сравнительно невелика, и для  многих бедность связана с  вопросом "когда?"

Важный психологический  эффект, существенно влияющий на определение  масштабов бедности, связан с тем, что процесс осознания своего изменившегося материального положения отстает от частоты и скорости смен экономического статуса. Нередко люди находятся во власти переживаний, которые отражают их предыдущее бедственное положение, и продолжают по-прежнему считать себя бедными.

5. Разумеется, есть  и объективно постоянно бедные, которые не могут самостоятельно  выбраться из нищеты. Задача общества  — помочь им жить в условиях, достойных человека. Но именно  среди респондентов, принадлежащих  к низшей доходной страте, относительно  часто встречались те, кто полностью  социализирован в "культуре  бедности" и потому вполне доволен  нищенскими условиями, которые  дают возможность удовлетворить  их сильно заниженные потребности  (кстати, этот парадокс мы наблюдали  и раньше в исследованиях, проведенных  еще во времена "развитого  социализма").

6. Ни исследователи,  ни население не осознали особенности  нынешнего российского общества, которая делает невозможной сравнение масштабов и сути бедности в России и других странах. Речь идет о том, что почти все наши соотечественники в результате приватизации жилья стали собственниками реальных (и не малых!) рыночных ценностей — квартир или домов. Если добавить к этому, что каждый четвертый житель России имеет в собственности небольшой земельный участок и второе жилье (дачу), то становится понятным, что мы еще ничего не знаем о бедности в нашей стране. Будущие исследования в этой области сулят массу неожиданных открытий.