Дискуссии в современной науке о предмете экономической социологии

Данное направление развивается  в отчетливой связи с новой  институциональной экономикой, включая  явные заимствования терминов и  концептуальные схем. В первую очередь, речь идет о теориях прав собственности, структур управления, трансакционных издержек. Следуя за новой институциональной  экономической теорией, пытающей осуществить  синтез старого институционализма  и традиционной неоклассики, новый  институционализм в социологии пробует  соединить достижения ново институциональной  экономики и традиционной социологии [Fligstein 2001].

Наиболее активно новый  институционализм развивается в  американской социологии, где он теснейшим  образом связан с теорией организаций. В его рамках мы условно выделяем два течения. В зависимости от того, какого рода факторы акцентируются  в исследовательских программах, первое может быть названо культурно-ориентированным (П. Димаджио, У. Пауэлл, Н. Биггарт и  др.), второе – властно-ориентированным (У. Бейкер, Н. Флигстин и др.) [Baker 1984; Biggart 1998 (1989); DiMaggio 1990; Fligstein 1990; Powell, DiMaggio 1991].

Параллельно американским течениям развивается и получает все большую  известность новый французский  институционализм. Предложенная Л. Болтански  и Л. Тевено экономическая теория конвенций рассматривает множественные  порядки обоснования ценности [orders of worth], связанные с различными мирами. Всего таких миров выделяется шесть - рыночный, индустриальный, домашний, гражданский, мир мнения и мир вдохновения, но их список принципиально не ограничивается [Болтански, Тевено 2000]. В экономических отношениях главную роль играет напряженная и противоречивая связь между рыночным и индустриальным порядками, где первый регулируется ценами и краткосрочными калькуляциями, а второй основан на технологиях, инвестициях и перспективном планировании. К ним примыкают домашний мир, базирующийся на традиционных и личных взаимосвязях, родстве и локальности, а также гражданский мир, построенный на коллективных интересах и соблюдении демократических прав. Конфликт между различными порядками обоснования ценности выдвигает на передний план вопрос о компромиссных соглашениях и способах координации хозяйственных взаимодействий. [Тевено 1997, 2001]

Культурно-исторический и  этнографический подходы.

Наконец, культурно-исторический и этнографический подходы (М. Аболафия, В. Зелизер) тоже уделяют внимание сетевым  связям и институциональным устройствам, но погружают их в более широкие  контексты – привычек, традиций, культурных навыков. Упор делается ими  на совокупность значений, смыслов, культурно-нормативных  схем, которые помогают оценивать  и переоценивать ресурсы, сценарии действия, вырабатываемые идентичности, привязанные к конкретным сообществам  и временным контекстам. Сама рациональность действия выступает здесь как  локальная культурная форма [Abolafia 1998; Zelizer 1994].

Что объединяет перечисленные  новые направления в экономической  социологии?

Во-первых, хотя их авторы не отказываются от макросоциологических построений, основной упор делается на анализ локальных порядков [local orders], которые оформляют действия акторов  в рамках определенных хозяйственных  сегментов.

Во-вторых, в противовес жесткому структурализму они тяготеют к различным  теориям действия.

В-третьих, от игнорирования  экономической теории они переходят  к ее более внимательной и содержательной критике. И, в-четвертых, они уже не «подбирают» оставленные экономистами «социальные» темы, а пытаются играть на «чужих» полях. Так, одним из наиболее перспективных направлений становится разработка социологических теорий рынков.

Новые направления в экономической  социологии возникают, таким образом, во многом как ответная реакция на явление «экономического империализма», развивавшееся с середины 1960-х  годов. Социологи делают ответные выпады, пытаясь переформулировать аксиомы, «расщепить ядро» экономической  теории (в этом заключается принципиальное отличие новой экономической социологии от более миролюбивой «старой» социологии экономической жизни). Добавим, впрочем, что пока попытки «социологического империализма» более значимы для самой социологии и не привлекают пристального внимания экономистов.

Основными мишенями для критики  избираются неоклассический подход Г.Беккера и новая институциональная  экономика О.Уильямсона. При этом социология рационального выбора демонстрирует  прямую связь с экономической  теорией, хотя и вносит в нее серьезные  методологические дополнения. Сетевой  подход предлагает альтернативную интерпретацию  содержания экономического обмена. Новый  институционализм производит прямые заимствования  из экономической теории, одновременно подвергая ее основательной критике. Культурно-исторический и этнографический  подходы - более "мягкие", они несколько  дальше отстоят от экономической  теории, тяготеют к применению менее  формализованных методов.

Параллельно с новыми направлениями  экономической социологии, развивается  родственное ей по духу направление  «социо-экономики», провозглашенное  А. Этциони (p. 1929) и вводящее в экономическое  поведение человека особое, моральное  измерение. Это направление принципиально  междисциплинарно и, помимо социологических, приветствует применение методов психологии и политических наук. Оно также  в большей степени ориентировано  на вопросы экономической политики. Помимо этого, в конце ушедшего столетия поднялась волна исследований гендерных  и этнических аспектов хозяйственных  отношений. Возник специфический постмодернистский  вариант экономической социологии (С. Лэш, Дж. Урри) [Lash, Urry 1994].

Существуют также смежные  направления, которые не могут не интересовать эконом-социологов. В  их числе: экономическая антропология (М. Салинз и др.), развивающая взгляды  Б.Малиновского, М. Мосса и К. Поланьи [Салинз 2000]; экономическая психология (Дж. Катона, М. Арджайл, А. Фернхем) [Argyle 1989; Furnham, Argyle 1998; Katona 1975];новая политическая экономия, изучающая связь экономических  и политических отношений (Я. Корнаи и др.) [Корнаи 2000]. Так что исследовательская  палитра экономической социологии и смежных дисциплин достаточно богата.

3. ПРОБЛЕМЫ И ПЕРСПЕКТИВЫ  РАЗВИТИЯ ЭКОНОМИЧЕСКОЙ СОЦИОЛОГИИ  В РОССИИ

Парадокс экономической  социологии заключается в том, что  эта дисциплина – и старая, и  молодая одновременно. С одной  стороны, она имеет давнюю историю, уходящую как минимум в начало девятнадцатого столетия. Элементы экономико-социологического анализа можно обнаружить у экономистов  нелиберального толка, представителей немецкой исторической школы и, отчасти, классической политической экономии. А первые развернутые системы понятий были предложена классиками социологии (в первую очередь, М.Вебером) около столетия назад. С другой стороны, превращение экономической социологии в целостное направление – явление не столь далекого прошлого. Долгое время она существовала под другими именами, а ее развитие шло по ряду разнородных направлений (индустриальная социология, теория организаций, экономическая антропология, социальная стратификация и др.), которые, как правило, не идентифицировали себя с экономической социологией как таковой.

Настойчивые попытки экономико-социологического синтеза совершались в 1950-60-е годы и связаны с именами Т. Парсонса и Н. Смелсера. Но наиболее активно  развитие и институционализация  этого направления начались совсем недавно - в 1980-90-е годы. С тех пор  экономическая социология все чаще является под своим именем, претендуя  на широкие интегрирующие функции, и все большее количество исследователей начинают относить себя к ее лагерю.

К сожалению, именно этот важнейший  период в развитии экономико-социологической  мысли пока остается вне поля зрения российских социологов и экономистов. Мы по-прежнему перегружены багажом  ортодоксального марксизма и  не можем преодолеть стихийные увлечения  функционалистскими макросоциологическими  построениями в духе Т. Парсонса. Что  же касается новых и новейших разработок, то осваиваемые нами области пока чуть ли не целиком состоят из пробелов. Российские работы, в которых анализируются  концепции ведущих авторов в  области современной экономической  социологии буквально единичны. Переводы основных работ на русский язык практически  отсутствуют. Использование современных  запасных подходов в эмпирических программах российских исследователей даже на декларативном  уровне остается редкостью.

При этом перспектива, на наш  взгляд, в принципе не столь печальна. Среди российских исследователей наблюдается  широкий и устойчивый интерес  к экономико-социологическому подходу. Значительное число социологов и  экономистов занимаются релевантными исследованиями, причисляя себя к  эконом-социологам или, по крайней мере, симпатизируя этому направлению. Институционализация  экономической социологии в виде создания специализаций, ученых советов, кафедр, учебных программ в России шла опережающими темпами. Учитывая, что период наиболее интенсивного развития западной экономической социологии начался не так давно, мы не так  сильно отстаем от нее во времени. Однако, мы действительно серьезно отстаем по набору освоенных исследовательских  инструментов. Какие проблемы более  всего волнуют отечественных  эконом-социологов? Анализ публикаций в журнале "Социологические исследования" показывает, что одной из самых  популярных тем является социология предпринимательства. И если в начале 1990-х речь шла о предпринимательстве  как особом виде деятельности и о его социальных функциях, о предпринимательском поведении и мотивации, то сейчас, после некоторого перерыва, интерес к предпринимательству выражается в исследовании теневой экономики и силового предпринимательства. Большое внимание в экономической социологии уделяется социологии рынка и рыночных реформ, социологии производства и промышленного предприятия, социологии обмена и денег, социологии собственности и социологии потребления.

Есть ли перспективы развития экономической социологии в нашей  стране? Высказываются разные точки  зрения, В.В. Радаев считает, что экономическая  социология "обречена на успех", другие проводят мысль о том, что экономическая  социология имеет в большой степени  своим предметом миф и маловероятно, что она будет успешно развиваться. Вряд ли можно согласиться и с  теми, и с другими. Ясно одно - сегодня  экономическая социология, как и  любая другая новая тема в социологии, переживает всплеск всеобщего интереса, вскоре временный интерес пройдет, и эта отрасль станет рядовой  в области социологического знания. Но уже сегодня экономическая  социология по-новому предлагает решать важные научные и практические задачи, экономсоциологи существенно изменяют взгляд экономистов на процессы функционирования и развития экономической системы, и экономико-социологические исследования обладают солидным теоретическим и  методологическим багажом, важно только не растерять его в будущем.

Конечно, у экономической  социологии в России есть много проблем, среди самых существенных мы бы назвали  разобщенность экономсоциологов, отсутствие периодических изданий в области  экономической социологии, малую  заинтересованность ученых практическими  вопросами реформирования хозяйства  в нашей стране, ограниченную базу эмпирических исследований. Нет и  крупных теоретических работ, сравнимых, к примеру, с социальной теорией  распределения Туган-Барановского или философией хозяйства Булгакова. Пока нет совместной работы экономистов  и социологов над исследованием  социальности хозяйства, и разобщенность  экономики и социологии сегодня  все еще остается реальностью, хотя прикладывается много усилий для  ее преодоления. Пока не удается соединить  экономическую социологию и социологию труда: если на словах практически все  признают, что социология труда является составной частью экономической  социологии, то на деле обе отрасли  развиваются сами по себе. Нет и  необходимой интеграции экономической  социологии с экономической психологией, экономической историей и демографией. Для российской экономической социологии характерна и ее слабая включенность в мировую экономическую социологию, практически нет ни одного перевода на русский язык классиков экономической  социологии (может быть, за исключением  сокращенного перевода книги Н. Смэлсера "Социология экономической жизни", имеющей ограниченный тираж), отсутствуют хрестоматии для студентов по экономической социологии.

Но, несмотря на указанные  выше проблемы, мы хотим подчеркнуть, что российская экономическая социология сегодня явление, безусловно состоявшееся, у нас есть свои исторические традиции социологического исследования хозяйства, есть и новые работы в этой области, исследования наших ученых дают существенные теоретические и практические результаты. Очень важно, что современная  отечественная эконом-социология открыта  для восприятия разных методологических концепций, и "прощание с марксизмом-ленинизмом" здесь уже состоялось. Благоприятно на будущее экономической социологии влияет и тот факт, что сегодня  начали специально готовить студентов  в этой области (в С. - Петербургском  государственном университете отделение  экономической социологии было открыто  в 1997 г.), поэтому у нас есть надежда, что развитие идей экономической  социологии будет продолжаться.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

В результате нашего исследования, мы выяснили, что современная экономическая  социология имеет 5 основных течений.

Социология рационального  выбора основывается на теории социального  обмена и экономических теорий рационального  выбора. Концепция рационального  действия индивидов переносится  на поведение всей системы, состоящей  из тех же самых индивидов. Идея перенести  принципы методологического индивидуализма на уровень корпоративных акторов  родилась в ответ на неспособность  экономистов объяснить такие  хозяйственные явления, как возникновение  паники на бирже или отношения  доверия в обществах взаимного  кредитования. Социология рационального  выбора возрождает идеи утилитаризма в социологии, который рассматривает  человека как утилизатора полезности.

Направление экономической  социологии, формирующееся в рамках сетевого подхода, обнаруживает содержательную связь со структурной теорией  обмена Марселя Мосса и Клода  Леви-Стросса. В данной теории современное  хозяйство представляется как совокупность социальных сетей — устойчивых связей между индивидами и фирмами, которые  невозможно втиснуть в рамки традиционной дихотомии «рынок — иерархия». Эти  сети формальных и неформальных отношений  позволяют находить работу, обмениваться информацией, разрешать конфликтные  ситуации, выстраивать доверие. Экономические  отношения, таким образом, тесно  выстраиваются с социальными.

Новый институционализм в  социологии появляется в конце 1980-х  — начале 1990-х годов. Сетевые связи  между индивидами и фирмами представляются как множественные, многозначные, подвергаемые хозяйственными агентами различным  интерпретациям и оценкам. Под институтами  здесь понимаются не абстрактные  нормы и ценности, а формальные и неформальные правила, которые  регулируют практики повседневной деятельности и поддерживаются этими практиками. В рамках американской социологии новый  институционализм развивается по двум основным направлениям: культурно-ориентированному и властно-ориентированному. Во Франции  активно развивается новый французский  институционализм.