Зоя Космодемьянская

Доклад

ученицы 7-А класса

средней школы №921

Бурцевой  Татьяны

Тема: "Зоя Космодемьянская" 
 

Москва 2005

     На 86-м километре Минского шоссе, неподалеку от Петрищево, установлен памятник со словами: «Зое, бессмертной героине советского народа». Но сколько их было - таких же девчонок, которых в 1941-ом году послали на верную смерть и которые сами пошли на нее? Её имя стало символом мужества и героизма, безграничной преданности Родине. Одна из многомиллионной когорты комсомолии грозной военной поры. Восемнадцатилетняя московская школьница.

     Монумент Зое Космодемьянской был задуман как напоминание о подвиге десятков и сотен ее сверстников, а она сама стала символом той эпохи, когда считалось нормой сначала думать о стране, а уж потом о собственном благополучии.

     Между тем на проведенный опрос среди школьников, знают ли они о подвиге Зои Космодемьянской, восемьдесят процентов учащихся ответили, что «не слышали о такой». Остальные же двадцать процентов тоже разошлись во мнениях: «под пытками не выдала местонахождение русских войск», «состояла в «Молодой гвардии», «подожгла немцев и сбежала», «подкладывала мины под вагоны противника».

     Зоя Анатольевна Космодемьянская родилась 13 сентября 1923г. в селе Осиновые Гаи Тамбовской области в семье сельских учителей.

     Зоя была членом ВЛКСМ (Всесоюзного Ленинского коммунистического союза молодежи) с 1938года. Училась в 201-ой средней школе города Москвы. В октябре 1941 года, будучи ученицей 10-го класса, добровольцем ушла в партизанский отряд.

     Зоя прибыла в отряд 31 октября 1941 года. Время требовало быстрых и решительных действий. И вот уже на пятый день комсомольцам дано боевое задание: перейти под городом Волоколамском линию фронта, углубиться в тыл врага с целью минирования шоссе и порчи ближайших к шоссе дорог. На выполнение этого задания 4 ноября 1941 года шла уже и Зоя.

     20 ноября группа получила очередное  задание: «Вам предлагается проникнуть через линию фронта с задачей сожжения военных объектов противника в следующих населенных пунктах, оккупированных фашистами: Анашкино, Петрищево, Ильятино, Пушкино, Бугайлово, Грибцово, Усадково, Гранево, Михайловское, Коровино. Срок выполнения задания пять – семь дней с момента перехода линии фронта. По возвращении из тыла противника в расположение частей Красной Армии докладывать все, что вам известно о противнике».

     Все были вооружены по-разному у командира  автомат и пистолет, у других ребят  – винтовки, гранаты. У Зои и девушек – по нагану. В сумке Зои, как и у всех, бутылки с зажигательной смесью.

     До Петрищева оставалось недалеко. Крайновцы (командир отряда Крайнов Борис Сергеевич) уже знали, что в этой деревне расположился штаб 332-го полка 197-й пехотной дивизии гитлеровцев. Но, прежде чем проникнуть в деревню, решили изучить все подходы к ней, определить наиболее важные для диверсии объекты.

      А в первом часу ночи на 26 ноября в  Петрищеве загорелись четыре дома, в которых расположились связисты и офицеры. Их подожгли Крайнов и Зоя. Выполнив это задание, Крайнов вернулся на то же место – к сосне, чтобы оттуда прикрыть огнем своего автомата Зою.

     Застигнутые врасплох пожарами в деревне, гитлеровцы открыли беспорядочную стрельбу. Горело в разных концах, и солдаты  метались по площади, перебегая с  одной стороны на другую. В этой суматохе Зое удалось свернуть к населенному пункту Грибцово, а затем спрятаться в лесу. Крайнов долго ждал Зою, но она не появлялась. Под утро, так и не узнав, что с ней случилось, командир поджег стог, который мог стать ориентиром для советских бомбардировщиков.

     Когда же загорелся стог сена за оврагом, Зоя, очевидно, подумала, что Крайнов погиб, выполнив свой долг до конца. И она решила поджечь конюшню с находящимися рядом постройками.

     И Зоя снова вернулась в Петрищево. Ее схватили в тот момент, когда, полив керосином охапку сена и сунув ее под створы конюшни, Зоя нагнулась, чтобы зажечь огонь. Она все же успела вытащить наган, но выстрела не последовало. Часовой с силой вышиб его, свернул ей руки за спину. Ему на помощь спешили еще двое гитлеровцев...

      В музее есть план Петрищева, на котором  обозначены дома, подожженные Зоей.

     После первого допроса, раздетую и разутую, партизанку под конвоем перевели через всю площадь в дом  Ворониных, где помещался вражеский штаб. Здесь новый допрос учинил сам подполковник Рюдерер. Он требовал, чтобы она сообщила, когда и с кем перешла линию фронта, назвала место, где находится партизанская база, фамилии и имена ее товарищей, командира и комиссара отряда, ее собственное имя, откуда и кто она.

     Как потом рассказывала хозяйка дома Евдокия Петровна Воронина корреспонденту «Правды» Петру Лидову, она, загнанная на кухню фашистами, видела, как более двух часов немцы допрашивали девушку. На все вопросы партизанка отвечала: «Нет», «Не знаю», «Не скажу», «Нет»... Взбешенный старший офицер приказал солдатам снять свои ремни и бить ее, пока не добьются признания.

     Около двухсот ударов насчитала Евдокия  Петровна Воронина, но девушка стойко терпела боль, не просила пощады.

     С девушки стянули теплые брюки  и босую, в одной сорочке, перевели в дом, Василия Александровича Кулика, где размещалось 26 солдат. Ее посадили на край лавки, руки привязали к дверной скобе. Начались новые издевательства. Солдаты прижигали ее окурками, подносили горящие спички к ушам, подбородку, носу. В полузабытьи она попросила пить. Василий Кулик подошел к кадушке с водой, хотел зачерпнуть кружку, но один из солдат оттолкнул его и поднес ко рту девушки керосиновую лампу.

     Через некоторое время солдаты ушли спать, но муки Зои продолжались. Приставленный  к ней часовой вывел ее на улицу и, почти вплотную приставив штык, долго, пока сам не продрог, водил ее босую по морозу. И так через каждый час фашист выводил девушку на мороз на пятнадцать – двадцать минут.

     Сменивший в карауле первого солдат разрешил, наконец, Зое прилечь на лавку. Он даже развязал ей руки и дал попить воды.

     Рано  утром пришли офицеры и опять  допрашивали ее. Потом принесли ее вещи: кофточку, стеганые брюки, чулки, вещевой мешок. Теплая шапка, варежки, вязаная фуфайка, сапоги исчезли. Их уже поделили между собой солдаты.

      Офицеры приказали Прасковье Кулик  помочь девушке одеться. На обмороженные ноги с трудом удалось натянуть чулки. На грудь партизанке повесили доску  с надписью на русском и немецком языках: «Поджигатель».

     Так вывели ее на площадь, к месту казни. Собрав остатки сил, она оттолкнула двух солдат, державших ее под руки, и, превозмогая боль во всем теле, пошла сама к виселице.

     Вокруг  уже столпились солдаты и офицеры. Пригнали сюда и местных жителей  – женщин, стариков, детей. Пока шли приготовления к казни, многие из них разошлись. Оставшихся окружили солдаты – уйти им не дали. Фашисты были любителями фотографировать пытки и казни.

     Гордо вскинув голову, Зоя обернулась к  палачам: «Вы меня сейчас повесите, но я не одна. Нас двести миллионов, всех не перевешаете. Вам отомстят за меня. Солдаты! Пока не поздно, сдавайтесь в плен, все равно победа будет за нами! Вам отомстят за меня!..»

     «Эй, товарищи! Чего смотрите невесело? – обратилась она к петрищевцам – Будьте смелее, боритесь, бейте фашистов, жгите, травите! Мне не страшно умирать, товарищи. Это счастье – умереть за свой народ... Прощайте, товарищи! Боритесь, не бойтесь!..»

     Целый месяц провисело тело Зои на площади, фашисты не разрешали его снимать. В ночь под Новый год перепившиеся солдаты изуродовали его. Только когда советские войска гнали фашистские полчища от Москвы, подполковник Рюдерер, заметая следы расправы, распорядился виселицу спилить.

      Вечером 1 января Свиридов с помощью  солдат вырыл яму на краю села, и  в нее бросили ни во что не завернутое, с обрывком веревки на шее тело партизанки.

     12 января 1942 года фашисты поспешно  бежали из Петрищева. В тот же день в Петрищево вступили части 108-й стрелковой дивизии Красной Армии.

     Думаю, через несколько лет мы вполне можем оказаться перед фактом, что молодые люди вообще не будут иметь понятия о том, кто и против кого воевал в той страшной войне.