Историки о Петре Первом

      Таким образом, мы видим, что данный труд является важной сводкой историографического  материала с середины XIX века до второй половины 70-х годов нашего столетия. В нем отчетливо проявилось стремление к возможно более полному учету различных точек зрения, концепций по избранной проблеме, достаточно широкий подход к тому, что необходимо включать в сферу исследования.

      Глава II

        КЛЮЧЕВСКИЙ О ПЕТРОВСКИХ  РЕФОРМАХ

 

        Что касается В. О. Ключевского, нельзя не остановиться подробно на отношении этого историка к реформам, высказанное в его курсе лекций по российской истории.

       Начнем с его высказываний относительно планомерности и естественности преобразований Петра I.

      «Насколько  Петрова реформа была заранее  обдумана, планомерна и насколько  она исполнена по задуманному плану – вот вопросы, встречающие нас на пороге истории Петра Великого».

      «…  сама программа Петра была вся начертана людьми 18-ого века. Но необходимо отличать задачи, доставшиеся Петру, от усвоения и исполнения  их преобразователем».

      «…  реформы Петра I направлялись условиями его времени, до него не действовавшими, частью созданными им самим, частью вторгнувшимися в его дело со стороны. Война была важнейшим из этих условий. Петр почти не знал мира: весь свой век он воевал …»

      «При  первом взгляде на преобразовательную деятельность Петра она представляется лишенной всякого плана и последовательности».

      «Видны  цели реформы, но не всегда уловим ее план; чтобы уловить его надобно  изучать реформу в связи с  ее обстановкой…»

        «Перестройка шла по разным  областям одновременно…, и только к концу… стала складываться в нечто цельное».

      «Петр Великий и его реформы –  наше привычное стереотипное выражение… Он просто делал то, что подсказывала ему минута, не затрудняя себя предварительными соображениями, …, и все, что он делал, он … считал своим текущим, очередным делом, а не реформой» 

      § 1 Финансовые реформы

      Далее перейдем к оценке Ключевским финансовой реформы царя.

        «… одно из основных правил  финансовой политики Петра: требуй  невозможного, чтобы получить наибольшее из возможного».

      «…  подушная подать, сглаживая старые податные неровности, усиливала или вводила новые … в общем итоге значительно отягощала бремя прямого обложения, и таким образом не достигали ни одной из своих целей – ни уравнительности казенных платежей, ни увеличения доходов казны без отягощения народа».

      Ссылаясь  на современников Петра, автор замечает, что «при обширности государства  и при его естественных богатствах царь без народного отягощения мог бы получить гораздо больший доход».

      Критическое отношение уже самого Ключевского  проявляется в следующем его  высказывании:

      «В  этой отрасли (реформы  в управлении) своей деятельности Петр потерпел больше всего неудач, допустил немало ошибок… Преобразовательные неудачи станут после Петра хроническим недугом нашей жизни…»

        «Реформа, как она была исполнена  Петром, была его личным делом,  делом беспримерно насильственным  и, однако, непроизвольным и необходимым».

      Далее переходим к оценке автором той  части реформ, что сейчас называется одним из важнейших составляющих политики государства – внешним, международным отношениям, которые  сам Петр определил достаточно оригинально: «… слова, как будто сказанные Петром и записанные Остерманом: «Нам нужна Европа на несколько десятков лет, а потом мы к ней должны повернуться задом».

      «Сближение  с Европой было в глазах Петра  только средством для достижения целей, а не самой целью».

      «Он хотел не заимствовать с Запада готовые плоды тамошней техники, а усвоить ее, пересадить в Россию самые производства…».

      Подводя итоги петровским реформам, Ключевский дает ответ на вопрос о революционности, внешней и внутренней, преобразований.

        «Результаты реформы были более  обращены к будущему, смысл ее далеко не всем понятен».

      «…преобразовательная  увлекаемость и самоуверенное всевластие – это были две руки Петра, которые  не мыли, а сжимали друг друга, парализуя энергию одна другой».

      «Реформа… не имела своей целью перестраивать  ни политического, ни общественного, ни нравственного порядка …, не направлялась задачей поставить русскую жизнь на непривычные ей западноевропейские основы…, а ограничивалась стремлением вооружить русское государство и народ готовыми западноевропейскими средствами…, и тем поставить государство в уровень с завоеванными им положением в Европе».

      «Но все это приходилось делать…  спешно и принудительно. Поэтому  реформа, скромная и ограниченная по первоначальному замыслу,… постепенно превратилась в упорную внутреннюю борьбу».

      «…  она усвоила характер и приемы насильственного переворота, своего рода революции».

      «Она  была революцией не по своим целям  и результатам, а по своим приемам  и по впечатлениям, какое произвела  на умы и нервы современников. Это было скорее потрясение, чем переворот. Это потрясение было непредвиденным следствием реформы, но не было ее обдуманной целью».

      «Совместное действие деспотизма и свободы, просвещения  и рабства – это политическая квадратура круга, загадка…доселе неразрешенная». Немало места в своих лекциях Ключевский отводит цитированию других людей, оценивающих петровскую деятельность и саму личность Петра.

        «Ломоносов называл Петра человеком,  Богу подобным, а Державин спрашивал:

                                 Не Бог ли к нам сходил  с небес?»

      «Князь  Щербаков … признает реформу Петра «нужной, но может быть излишней», отвечавшей народным нуждам, но слишком радикальной, не в меру многосторонней».

      «…княгиня Дашкова считает, что если бы Петр обладал умом великого законодателя, он предоставил бы правильной работе времени постепенно привести к улучшениям, которые он вводил насилием…»

      «в  лета юности … он (Карамзин) прославлял просветительскую реформу Петра. …  А двадцать лет спустя … он плакался, что … изменение гражданских  учреждений и нравов … прервано было порывистым подавлением духа народного».

      «Мы стали гражданами мира, но перестали  быть в некоторых случаях гражданами России – виною Петра», - писал  Карамзин.

        «Славянофилы, особенно Хомяков  … густо подчеркнули … вину  реформы – в том, что она произвела разрыв в нравственной жизни русского народа …»

      А вот цитата из «Истории России с  древнейших времен» С. М. Соловьева:«Всемирно-историческими  следствиями реформы были:

      1) вывод посредством цивилизации, народа слабого, бедного… на историческую сцену со значением сильного деятеля в общей политической жизни народов;

      2) соединение обоих дотоле разобщенных половин Европы, Восточной и Западной, в общей деятельности».

      Глава III

      ПЛАТОНОВ  О ПЕТРЕ

 

      Теперь  обратимся к еще одному русскому историку, также опубликовавшему курс лекций по данному предмету – С. Ф. Платонову. В принципе его точка зрения на петровские реформы во многом схожа с Ключевским, но все же приведем несколько высказываний Платонова по интересующему нас вопросу.

      «Петр реформировал общественное устройство и управление не по строгому, заранее составленному плану преобразований, а отрывочными постановлениями, отдельными мерами между походами и военными заботами».

      «Народ  не мог уловить в деятельности Петра исторической традиции, какую  ловим теперь мы, и поэтому считал реформу не национальной и приписывал ее личному капризу своего царя».

      «Если дело Петра не пропало с его  кончиной…, то причина этого… в  полном соответствии реформы с вековыми задачами и потребностями нации».

      «Реформы  Петра по своему существу и результатам не были переворотом; Петр не был царем-революционером, как его иногда любили называть. Прежде всего, деятельность Петра не была переворотом политическим. …Государственное устройство осталось прежним».

      «Деятельность Петра не была и общественным переворотом. Государственное положение сословий и их взаимные отношения не потерпели существенных изменений».

      «В  экономической политике Петра, в  ее задачах также нельзя видеть крупного переворота. Результаты, достигнутые  Петром, не поставили народное хозяйство  на новое основание».

      «И  в культурном отношении Петр не внес в русскую жизнь новых откровений».

      «Результаты его деятельности были велики: он дал  своему народу полную возможность материального  и духовного общения со всем цивилизованным миром».

      «Встреченный  открытой враждой… Петр все время боролся за то, во что верил и что считал полезным. В этом объяснение тех особенностей в реформационной деятельности Петра, которые сообщили его реформе черты резкого, насильственного переворота. Однако по существу своему реформа эта не была переворотом».

      Глава IV

        АНИСИМОВ О ПЕТРОВСКОМ  ТОТАЛИТАРИЗМЕ

      Все предыдущие авторы, признавая некоторые  ошибки реформ, в целом оценивали  петровскую деятельность с положительной  стороны. Однако есть историки, считающие  преобразования Петра насильственными  и разрушительными.⁴

      Такова  точка зрения нашего современника, доктора исторических наук Е. В. Анисимова, полагающего, что петровское время принесло не только впечатляющие достижения. Мы видим, что очень многое из реалий петровского времени вошло в нашу жизнь, что наше общество впитало из исторической почвы растворенные  в ней соли петровских идей, причем автор, вероятно, имеет в виду отрицательные стороны нашего общественного устройства. 

      § 1 Время основания  тоталитарного государства

        «Время петровских реформ –  время основания тоталитарного  государства, … внедрения в массовое сознание культа сильной личности, время запуска «вечного двигателя» отечественной бюрократической машины, … системы контроля, фискальства и доносительства. Время Петра – это… страх, индифферентность, социальное иждивенчество, внешняя и внутренняя несвобода личности».⁵

        «Петр и его реформы приковывают  наше внимание, ибо они стали  синонимом перелома, отличавшегося  какой-то яростной бескомпромиссностью, радикализмом, даже революционностью».

      А. И. Герцен писал: «Под императорской  порфирой в Петре всегда чувствовался революционер», а Максимилиан Волошин в поэме «Россия» пишет, стремясь уловить роковую связь времен:

                Великий Петр был первый большевик,

                Замысливший Россию перебросить,

                Склонениям и нравам вопреки,

                За сотни лет к ее грядущим далям.

      «Приемы Петра были совершенно большевистские»,- вторит поэту Николай Бердяев.⁶

      Здесь-то и возникает важнейшая, коренная проблема преобразований на русской  почве: как, каким путем идти к  осуществлению правды, справедливости, к всеобщему счастью? Путем ли насильственного прогресса, когда считалось нормальным, допустимым пожертвовать одной частью народа ради светлого будущего остальных, когда средством достижения высоких целей выбирали насилие, принуждение? Именно таким путем и шел Петр-реформатор.