Дмитрий Донской

«Сила велика татарская борзо с  шоломяни грядуще и ту пакы, не поступающе, сташа, ибо несть места, где им разступитися; и тако сташа, копиа  закладше, стена у стены, каждо  их на плещи предних своих имуще, предние краче, а задние должае. А  князь велики такоже с великою  своею силою русскою з другого  шоломяни поиде противу им»^[15]. Бой в центре был затяжной и долгий. Летописцы указывали, что кони уже не могли не ступать по трупам, так как не было чистого места. «Пешаа русскаа великаа рать, аки древеса сломишися и, аки сено посечено, лежаху, и бе видети страшно зело…»^[15]. В центре и на левом фланге русские были на грани прорыва своих боевых порядков, но помог частный контрудар, когда «Глеб Брянский с полками владимирским и суздальским поступи через трупы мёртвых»^[10]. «На правой стране князь Андрей Ольгердович не единою татар нападши и многих избил, но не смеяша вдаль гнатися, видя большой полк недвижусчийся и яко вся сила татарская паде на средину и лежи, хотяху разорвати»^[10]. Основной удар татары направили на русский полк левой руки, он не удержался, оторвался от большого полка и побежал к Непрядве, татары преследовали его, возникла угроза тылу русского большого полка, русское воинство было оттеснено к реке, русские боевые порядки окончательно перемешались. Лишь на правом фланге атаки монголов не увенчались успехом, так как там монгольским воинам приходилось взбираться на крутой холм.

Владимир Андреевич, командовавший  засадным полком, предлагал нанести  удар раньше, но воевода Боброк удерживал  его, а когда татары прорвались к  реке и подставили засадному полку  тыл, приказал вступить в бой. Удар конницы  из засады с тыла на основные силы монголов стал решающим. Монгольская конница  была загнана в реку и там перебита. Одновременно перешли в наступление  полки Андрея и Дмитрия Ольгердовичей. Татары смешались и обратились в  бегство.

Ход боя переломился. Мамай, наблюдавший  издали за ходом сражения и увидев поражение, бежал с малыми силами, как только засадный полк русских  вступил в бой. Перегруппировать татарские силы, продолжить бой или  хотя бы прикрыть отступление было некому. Поэтому всё татарское  войско побежало.

Засадный полк преследовал татар  до реки Красивой Мечи 50 вёрст, «избив» их «бесчисленное множество». Вернувшись из погони, Владимир Андреевич стал собирать войско. Сам великий князь был контужен и сбит с коня, но смог добраться до леса, где и был найден после битвы под срубленной берёзой в бессознательном состоянии ^[16].

Потери

Летописцы сильно преувеличивают число  погибших ордынцев, доводя их до 800 тыс. (что соответствует оценке всего  войска Мамая) и даже до 1,5 млн человек. «Задонщина» говорит о бегстве Мамая сам-девять в Крым, то есть о гибели 8/9 всего войска в битве.

Ордынцам при виде удара засадного  полка приписывается фраза «молодые с нами бились, а доблии (лучшие, старшие) сохранились»^[17]. Сразу после битвы была поставлена задача пересчитать, «сколько у нас воевод нет и сколько молодых (служилых) людей». Московский боярин Михаил Александрович сделал печальный доклад о гибели около 500 бояр (40 московских, 40-50 серпуховских, 20 коломенских, 20 переяславских, 25 костромских, 35 владимирских, 50 суздальских, 50 нижегородских, 40 муромских, 30-34 ростовских, 20-23 дмитровских, 60-70 можайских, 30-60 звенигородских, 15 углицких, 20 галицких, 13-30 новгородских, 30 литовских, 70 рязанских), «а молодым людям (младшим дружинникам) и счёта нет; но только знаем, погибло у нас дружины всей 253 тысячи, а осталось у нас дружины 50 (40) тысяч». Также погибло несколько десятков князей. Среди погибших упоминаются Семён Михайлович и Дмитрий Монастырёв, о гибели которых известно также соответственно в битве на р. Пьяне в 1377 году и битве на р. Воже в1378 году.

После битвы

Когда обозы, в которых повезли  домой и многочисленных раненых  воинов, отстали от главного войска, литовцы князя Ягайло добивали беззащитных  раненых^[18], а некоторые рязанцы в отсутствие своего князя грабили обозы, возвращающиеся в Москву через Рязанскую землю^[19].

В 1381 году Олег Рязанский признал себя «младшим братом» и заключил с Дмитрием антиордынский договор, аналогичный московско-тверскому договору 1375 года, и обещал вернуть захваченных после Куликовской битвы пленных^[20].

Последствия

В результате разгрома основных сил  Орды её военному и политическому  господству был нанесён серьёзный  удар. В полосу затяжного кризиса  вступил другой внешнеполитический противник Московского великого княжества — Великое княжество Литовское. «Победа на Куликовом поле закрепила за Москвой значение организатора и идеологического центра воссоединения восточнославянских земель, показав, что путь к их государственно-политическому единству был единственным путем и к их освобождению от чужеземного господства»^[21]

Для самой Орды поражение Мамаевого  войска способствовало её консолидации «под властью единого правителя  хана Тохтамыша»^[22]. Мамай спешно собрал в Крыму остаток сил, собираясь снова изгоном идти на Русь, но был разбит Тохтамышем. После Куликовской битвы Орда много раз совершала набеги (Крымская Орда и при Иване Грозном сожгла Москву в 1571 году), но не решалась на битву с русскими в открытом поле^[10]. В частности, Москва была сожжена ордынцами спустя два года после битвы и была вынуждена возобновить выплату дани^[21].

Память

Памятник в честь победы наКуликовом поле по проектуА. П. Брюллова. 1848.

Памятник на Куликовом поле попроекту А. П. Брюллова. 1848.Дореволюционная открытка

С 9 по 16 сентября хоронили убитых; на общей могиле воздвигнута была церковь, давно уже не существующая. Церковь  узаконила совершать по убиенным поминовение в Дмитриеву родительскую субботу, «пока стоит Россия».

Народ радовался победе и прозвал  Дмитрия Донским, а Владимира Донским или Храбрым (по другой версии, великий московский князь Дмитрий Иванович получил почётное наименование Донской лишь при Иване Грозном^[22]).

В 1850 году на том месте, которое считалось Куликовым полем, по инициативе первого исследователя великой битвы обер-прокурораСвященного Синода С. Д. Нечаева, был поставлен и торжественно открыт памятник-колонна, изготовленный на заводе Ч. Берда попроекту А. П. Брюллова. В 1880 торжественно отпразднован на самом поле, у с. Монастырщины, день 500-летней годовщины битвы.

Русская православная церковь празднует годовщину Куликовской битвы 21 сентября, так как 21 сентября по ныне действующему гражданскому григорианскому календарю соответствует 8 сентября по используемому РПЦ юлианскому календарю.

В XIV веке григорианский календарь ещё не был введён (он появился в 1584 г.), поэтому события до 1584 г. на новый стиль не переводят. Однако Русская Православная Церковь отмечает годовщину битвы именно 21 сентября, потому как в этот день празднуется Рождество Пресвятой Богородицы — по старому стилю именно 8 сентября (день битвы в XIV веке по Юлианскому календарю).

 Историческая оценка

Историческая оценка значения Куликовской  битвы неоднозначна. В целом, можно  выделить следующие основные точки  зрения:

• С традиционной точки зрения Куликовская битва является первым шагом к освобождению русских земель от ордынской зависимости.
• Сторонники православного подхода, вслед за основными источниками по истории Куликовской битвы, видят в битве противостояние христианской Руси степным иноверцам.
• Российский историк Соловьёв С. М. считал, что Куликовская битва, остановившая очередное нашествие из Азии, имела то же значение для Восточной Европы, которое имели битва на Каталаунских полях 451 года и битва при Пуатье 732 года для Западной Европы.
• Сторонники критического подхода считают, что реальное значение Куликовской битвы сильно преувеличено поздними московскими книжниками и рассматривают битву как внутригосударственный конфликт в Орде (стычка вассала с незаконным узурпатором), не связанный напрямую с борьбой за независимость.
• Евразийский подход последователей Л. Н. Гумилёва видит в Мамае (в войске которого сражались крымские генуэзцы) представителя торговых и политических интересов враждебной Европы; московские же войска объективно выступили на защиту законного властителяЗолотой Орды Тохтамыша.