Деятельность Николая Ивановича Вавилова

   По возвращении,  Вавилов снова с головой окунается  в научную и организационную  работу. Постепенно он собирает  вокруг себя группу способных  и талантливых ученых.

   В 1922 году  произошло важное событие. Отделы  бывшего Сельскохозяйственного  ученого комитета были объединены  в Государственный институт опытной  агрономии, директором которого  согласился стать Вавилов. 1- го  декабря 1923 года Вавилов избирается  членом – корреспондентом Академии  наук СССР. А в 1924 году Отдел  прикладной ботаники и селекции  превращается во Всесоюзный институт  прикладной ботаники и новых  культур. И перед Вавиловым  открываются новые более широкие  возможности. Теперь он может  начать организацию экспедиций  в очаги происхождения культурных  растений.

  В 1924 году ему, наконец, удается поехать в Афганистан – он был включен в качестве курьера в советскую дипломатическую группу. Поездка дает богатейший материал для развития вавиловской теории географических центров происхождения культурных растений. За эти исследования Вавилову присуждается золотая медаль имени Н. М. Пржевальского. Но еще до афганской поездки, Вавилов побывал в Иране, Канаде, США и Западной Европе, не говоря о поездках по Советскому Союзу. Эти поездки плюс феноменальное знание мировой литературы дают Вавилову достаточно материала для написания знаменитой монографии «Центры происхождения культурных растений», опубликованной в 1926 году и удостоенной в том же году премии имени В. И. Ленина.

   В 1924 году  он назначается директором, созданного  им Всесоюзного института прикладной  ботаники и новых культур, а  с 1926 по 1935 он избирается членом  ЦИК СССР. В 1929 году Вавилов  избран академиком Академии наук  СССР и УССР и с 1929 по 1935 год  – президентом ВАСХНИЛ. В 1930 году Вавилов избирается директором  лаборатории генетики Академии  наук СССР, а в 1931 году - президентом  Всесоюзного географического общества. По инициативе Вавилова организуется  ряд новых научно исследовательских  учреждений. Вавилов был талантливым  организатором науки. 
 
 
 
 
 
 

ЛЫСЕНКОВЩИНА

   На творческом пути Вавилова возникает все больше помех, а затем и открытой вражды, которая скоро переходит в организованную травлю. Но трагедия Вавилова не была только личной, она была частью трагедии эпохи.

Уже во второй половине 20-х годов начинается полное подавление гласности и переход к командно-административным методам управления. Начинаются репрессии, например по вымышленному делу, так  называемой «трудовой крестьянской партии». В 1929 году подвергается гонениям и аресту создатель эволюционной генетики, один из выдающихся биологов мира С. С. Четвериков. Начинаются нападки  и на других биологов, в том числе  на Н. К. Кольцова. Тучи начинают сгущаться  и над Вавиловым. Но, вероятно, судьба Вавилова не была бы столь трагической, если бы не появление зловещей фигуры Трофима Лысенко.

   Лысенковщина  – явление социальное, одно из  порождений сталинщины. Но как  это ни парадоксально, возвышению  этого лжеученого и авантюриста  в некоторой степени способствовал  сам Вавилов.

   Травля Вавилова началась уже внутри Всесоюзного института растениеводства. В 1930 году при ВАСХНИЛ создается институт аспирантуры, который вскоре передается ВИРу. Однако аспирантура пополняется людьми с очень слабой подготовкой. Это группа аспирантов, а вместе с ними малоподготовленные и морально малоустойчивые молодые сотрудники, образовали в институте малую колонну лысенковцев. Они обвиняли Вавилова в отрыве от практики, в антидарвинизме и даже в реакционности. Когда Вавилов вернулся из экспедиции в США, Мексику и Центральную Америку, он застал в институте такой разгул клеветнических выступлений, что был вынужден обратиться в президиум ВАСХНИЛ и к народному комиссару земледелия Я. А. Яковлеву.

   Но клеветники были не только в институте. Вавилову навязывают так называемые «дискуссии», на которых лысенковцы и «философы», задают ему провокационные вопросы и обвиняют его в реакционности. Пишутся клеветнические статьи и даже брошюры. Более того, начинаются прямые политические доносы. В результате всего этого уже в 1931 году на Вавилова было заведено агентурное дело. Число доносов особенно возросло к концу 30-х годов. Такие, как Е. К. Эмме, писали доносы со страха или по принуждению, но другие, а их большинство, писали по соображениям карьеры или просто из агрессивной зависти. Один из наиболее гнусных доносов, датировался мартом 1939 года, принадлежал старшему научному сотруднику ВИРа Г. Н. Шлыкову.

«Просто трудно представить, чтобы реставраторы капитализма  пошли мимо такой фигуры, как Вавилов, авторитетный в широких кругах агрономии, особенной старой», – пишет он. Но самой страшной и, вероятно, решающей судьбе Вавилова была жалоба Лысенко на него во время одного из приемов в Кремле. По некоторым данным, это было в марте 1939 года. На этом приеме Лысенко дал ясно понять, что Вавилов является помехой в его деятельности на пользу социалистическому хозяйству. Ему удалось вызвать недовольство Сталина, а присутствовавший при этом Берия сделал соответствующие «оргвыводы». Судьба Вавилова была решена. Почему же его не арестовали тогда же? Есть все основания полагать, что арест затянулся из-за предстоящего Международного генетического конгресса. 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 

АРЕСТ 

Летом 1939 года в Эдинбурге  должен был состояться VII Международный  генетический конгресс, президентом  которого еще 1938 году был избран Вавилов. Но Вавилову, несмотря на его обращение в Академию наук и в правительство, было отказано в поездке. Президентом конгресса пришлось избрать другого ученого – английского генетика, профессора Ф. Крю. На открытие конгресса, обращаясь к его участникам, он сказал: «Вы пригласили меня играть роль, которую так украсил бы Вавилов. Вы надеваете его мантию на мои, не желающие этого плечи. И если я буду выглядеть неуклюже, то вы не должны забывать: эта мантия сшита для более крупного человека». Что могло быть большим свидетельством международного авторитета Вавилова, чем эти слова? Неудивительно, что даже такой человек, как Берия, не решился арестовать его в год проведения конгресса. Вавилов уже чувствовал надвигающийся арест. Но человек он был мужественный, держался бодро, говорил горячо о науке.

 И вот 6-го августа 1940 года, во время экспедиции в Западную Украину, Вавилова арестовали. Во время этой поездки, которую он совершал вместе со своим учеником Ф. Х. Бахтеевым, Вавилов получил интересные результаты, но свои новые находки ему уже не удалось опубликовать. История гибели Вавилова – одна из самых трагических историй нашего века.

Допрос Вавилова начался утром 12 августа 1940 года в  Москве во внутренней тюрьме НКВД.

  В первые дни допроса Вавилов держался очень твердо и решительно отрицал, выдвинутые против него абсурдные обвинения. Но следователь – инквизитор бериевской выучки – умел «раскалывать» и таких мужественных, твердых и волевых людей как Вавилов, и 24-го августа добивается «признания». Более того, старшему лейтенанту А. Г. Хвату удается заставить Вавилова написать на двенадцати страницах совершенно фантастическое заявление, озаглавленное «вредительство в системе растениеводства, мною руководимого с 1920 года до ареста (6.VIII. 1940 года)». Написать такое Вавилова заставили, конечно же, пытки, унижения и бессонные ночи. Было ясно, что упорствовать и опровергать клевету совершенно бесполезно, сопротивляться бессмысленно. Полностью опровергал Вавилов только обвинение в шпионаже. Но шпионаж, как, впрочем, и во многое другое не верили его палачи. После того как Вавилов «признал» себя «вредителем и врагом народа», до марта 1941 года его больше не вызывают на допросы, и, сидя в одиночной камере он мог отдаться своим мыслям. Но Вавилов все еще оставался Вавиловым.

Он не мог бездействовать: пишет давно задуманную книгу  об истории мирового земледелия. Под  рукой он не имел ничего, кроме карандаша  и бумаги, но зато обладал поистине безграничными знаниями. Это был  последний подвиг великого ученого.

   В марте 1941 года снова начинаются допросы. К этому времени он был переведен в 27-ю камеру Бутырской тюрьмы, в которой уже сидели около 200 человек. Каждую ночь Вавилова уводили на допрос, а на рассвете, обессиленного, волокли назад и бросали прямо у порога камеры. После этих новых допросов, во время которых А. Г. Хват всячески унижал и оскорблял Вавилова, он сильно изменился, почти не разговаривал, замкнулся в себе. Вскоре Вавилова перевели во внутреннюю тюрьму НКВД, а 9-го июля 1941 года состоялась комедия суда над «троцкистом и монархистом».

   Перед судом следователь организовал экспертизу научной деятельности Вавилова. Организованная Хватом «экспертная комиссия» состояла из явных противников и личных врагов Вавилова. Хват умело подобрал экспертов, и когда он послал список президенту ВАСХНИЛ, чтобы тот мог «познакомиться со списком комиссии и высказаться по его составу», то президент написал на полях: «Согласен, Лысенко». Состав экспертной комиссии его вполне устраивал.

 На закрытом  заседании военной коллегии Верховного  суда СССР, которое происходило  9-го июля 1941 года и продолжалось  лишь несколько минут, Вавилову  выносят приговор – высшая  мера наказания, расстрел. В помиловании  Вавилову было отказано, и он  был переведен в бутырскую  тюрьму для приведения приговора в исполнение.

 Но Вавилова не расстреляли в Бутырской тюрьме. Расстрел был отсрочен на полтора года. Фактически мгновенная смерть была заменена медленной мучительной смертью.

   2-го октября 1941 года Вавилов был переведен из Бутырской тюрьмы во внутреннюю тюрьму НКВД, а 15-го октября ему было заявлено, что он получит полную возможность научной работы как академик и что это будет выяснено окончательно в течение двух-трех дней. Очевидно, речь шла о его работе в одном из тюремных институтов. 8-го августа 1941 года Вавилов обращается к Берии с просьбой дать ему возможность закончить в течение полугода составление «Практического руководства для выведения сортов культурных растений, устойчивых к главнейшим заболеваниям», а в течение 6 – 8 месяцев закончить при напряженной работе составление «Практического руководства по селекции хлебных злаков» применительно к различным условиям СССР. Но он так и не получает ответа из НКВД. 29-го октября 1941 года Вавилова на поезде привозят в Саратов.

Вавилов попадает в  корпус, где содержали наиболее крупных  общественных и политических деятелей. Здесь с ним вместе оказались  редактор «Известий» Ю. М. Стеклов, философ, историк и литературовед, директор Института мировой литературы Академии наук СССР академик И. К. Луппол и другие крупные деятели. Сначала Вавилов  сидел в одиночке, а затем он попал в камеру, где его соседями оказались И. К. Луппол и инженер И. Ф. Филатов. Несмотря на ухудшающееся здоровье, Вавилов не падает духом и ободряет товарищей. Вавилов держался очень стойко, был бодр и прочитал в камере 101 час лекций по биологии, генетике, растениеводству.

 Он был настроен  оптимистически, много рассказывал  о путешествиях. Виновником своего ареста он называл Лысенко.

   В камере смертников Вавилов пробыл в общей сложности около года. За это время арестантов ни разу не вывели на прогулку. Им было запрещено переписываться с родными, получать передачи. Их не выпускали в баню и даже не давали мыло для умывания в камере. К весне 1942 года состояние Вавилова ухудшилось, и он тяжело заболел цингой. 25-го апреля 1942 года Вавилов пишет душераздирающее письмо Берии, в котором мольба о возвращении к труду.  «Прошу и умоляю Вас о смягчении моей участи, о выяснении моей дальнейшей судьбы, о предоставлении работы по моей специальности, хотя бы в скромнейшем виде…». Вавилов просит также разрешения повидаться с семьей или хотя бы что-нибудь узнать о ней. Но весной 1942 года в тюрьме разыгралась эпидемия дизентерии. Заболел и Вавилов. Но и это испытание не было для него последним. К двум академикам Вавилову и Лупполу, посадили какого-то умалишенного, который, пуская в ход кулаки и зубы, отнимал у них утреннюю пайку хлеба. В это время в Саратове жила, поселившаяся у своей сестры – учительницы, жена Вавилова, доктор биологических наук Е. И. Барулина. Но о том, что муж ее в Саратове, она не знала. Вавилов тоже ничего не знал о жене. Как не знал и о том, что в мае 1942 года, был избран членом Лондонского королевского общества. Между тем 13-го июня 1942 года заместитель народного комиссара внутренних дел В. Н. Меркулов пишет председателю военной коллегии  Верховного суда СССР Ульриху о Вавилове и Лупполе: «Ввиду того, что указанные осужденные могут быть использованы на работах, имеющих оборонное значение, НКВД СССР ходатайствует о замене им высшей меры наказания заключением в исправительно-трудовом лагере НКВД сроком на 20 лет каждому». 
 
 

Президиум Верховного Совета СССР быстро принял постановление. Легко себе представить, с какой  радостью Вавилов писал: «Настоящее постановление мне объявлено 4-го июля 1942 года». Казалось, все будет  хорошо. Вавилова и Луппола из подвала перевели в общую камеру на 1-ом этаже. Вскоре отправили в лагерь Луппола. Но Вавилов так и не дождался этого желанного для него теперь лагеря. Он заболел дизентерией и 24-го января 1943 года попадает в тюремную больницу, а через 2 дня его не стало. Перестало биться сердце одного из величайших ученых мира. 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 

ПУТЕШЕСТВИЯ

   В свое первое путешествие, на Кавказ, Н. И. Вавилов отправился летом 1908 года, еще будучи студентом «Петровки». Вместе с группой товарищей – членов кружка любителей естествознания прошел караванным путем по Северному Кавказу и Закавказью. Из этой экспедиции он привез свои первые коллекции.