Личность и социальное развитие

Личность и  социальное развитие

Когда у родителей появляется первый ребенок, они часто удивляются тому, что их первенец с самого начала обладает особым характером; когда  у них рождается второй ребенок, они удивляются тому, насколько он отличается от первого. Эти наблюдения родителей справедливы. Уже с  первых недель жизни у младенцев  проявляются индивидуальные особенности  в степени активности, чувствительности к изменениям окружающей среды и  возбудимости. Один ребенок плачет много, другой — очень мало. Один переносит пеленание и купание  без особого беспокойства, другой брыкается и вырывается из рук. Один реагирует на каждый звук, другой не замечает ничего, кроме самых громких  звуков. Младенцы различаются даже но отношению к объятиям. Некоторым нравится, когда их крепко обнимают, и они плотно прижимаются к человеку, который их держит; другие держат себя напряженно, ежатся и делают меньше приспособительных движений (Korner, 1973).

Темперамент

В настоящее время темперамент  изучается очень интенсивно, хотя есть разногласия в том, как его  определить, распознать и измерить. К тому же еще не ясно, в какой  степени темперамент ребенка  служит строительным материалом для  последующего формирования личности индивида (Kohnstamm, Bates & Rothbart, 1989).

То, что различия в темпераменте у детей наблюдаются уже в  самом раннем возрасте, ставит под  сомнение традиционный взгляд, что  поведение новорожденного целиком  формируется его ранним окружением. Например, родители беспокойного ребенка  склонны винить друг друга за трудности  с младенцем. Но из исследований новорожденных  становится все более ясным, что  множество особенностей темперамента являются врожденными и что связь  родителей и ребенка является реципрокной, взаимной — другими  словами, поведение ребенка тоже формирует реакцию родителей. Ребенок, который быстро успокаивается, ласково  прижимается и перестает плакать, когда его берут на руки, повышает у родителей чувство компетентности и привязанности. А ребенок, который  держится напряженно и продолжает плакать, несмотря на попытки успокоить его, вызывает у родителей чувство  неумелости и отторжения. Чем лучше  ребенок отзывается на стимуляцию родителей (ласково прижимается и затихает, когда его держат, живо прислушивается, когда с ним разговаривают  или играют), тем легче зарождаются  узы любви между родителем  и ребенком.

<Рис. Некоторые дети  успокаиваются легче, чем другие. Такие различия также обязаны  различиям в темпераменте.> Первое  исследование темперамента, в котором  в течение длительного времени  отслеживалась группа 140 младенцев  из семей среднего и более  высокого класса, было начато  в США в 50-х годах. Первоначальные  данные собирались в интервью  с родителями и позднее были  дополнены интервью с учителями  и результатами непосредственного  тестирования детей. Младенцы оценивались по 9 характерным чертам, которые затем комбинировались для определения трех более общих типов темперамента: а) младенцы, которые любили играть, регулярно ели и спали и легко адаптировались к новым ситуациям, были отнесены к легким (около 40% всей выборки), б) легковозбудимых с нерегулярностью в еде и сне, резко и негативно реагирующих на новые ситуации отнесли к разряду трудных (около 10% выборки); в) младенцы с низким уровнем активности, мягко уклоняющиеся от новых ситуаций и дольше приспосабливающиеся к ним, чем «легкие», составили группу медленной разминки (около 15% выборки). У остальных 35% младенцев показатели не были отнесены ни к низким, ни к высоким, ни по одному из определявшихся параметров (Thomas et al., 1963). 133 испытуемых из первоначальной выборки сейчас стали взрослыми и снова подверглись оценке темперамента и психологической приспособляемости.

Результаты в отношении  сохранности темперамента оказались  смешанными. С одной стороны, в течение первых пяти лет жизни этих детей между показателями их темперамента наблюдалась значительная корреляция; у детей с «трудным» темпераментом впоследствии чаще возникали проблемы в школе; а измеренные во взрослом возрасте темперамент и приспособляемость имели значительную корреляцию с результатами измерения темперамента, полученными в возрасте 3, 4 и 5 лет. С другой стороны, все эти уровни корреляции были невысоки (порядка 0,3), а у большей части из 9 характерных черт, взятых по отдельности, сохранность во времени оказалась незначительной или вообще отсутствовала (Thomas & Chess, 1986, 1977; Chess & Thomas, 1984).

Авторы этого исследования подчеркивают, что сохранность или  сменяемость темперамента определяется взаимодействием между генотипом  ребенка (унаследованными свойствами) и окружением. В частности, они  полагают, что ключом к здоровому  развитию является условие, чтобы домашняя среда хорошо подходила к темпераменту ребенка. Если родителям трудного ребенка  удается создать в доме счастливую, стабильную жизнь, негативные, «трудные»  стороны поведения ребенка с  возрастом сглаживаются (Belsky, Fish & Isabella, 1991). Томас и Чесс приводят историю Карла — мальчика, обладавшего на протяжении первых пяти лет жизни одним из наиболее трудных темпераментов. Поскольку отец Карла был доволен «страстным» темпераментом своего сына и позволял ему вначале негативно реагировать на новые ситуации, Карл преуспевал и становился все более «легким». В 23 года он уже был с определенностью отнесен к группе «легкого» темперамента. Тем не менее каждый раз, когда менялась жизненная ситуация, первоначальный темперамент Карла проявлялся на короткое время. Например, когда в позднем детстве он начал учиться игре на фортепиано, у него снова появились сильные негативные реакции, за которыми последовал медленный процесс адаптации, а со временем и позитивное отношение — живая увлеченность. Аналогичная схема проявилась у него и при поступлении в колледж (Thomas & Chess, 1986).

В ходе недавно проведенного исследования были получены дальнейшие подтверждения постоянства темперамента. В нем участвовало 79 детей, которые  в возрасте 21 месяца были диагностированы либо как крайне заторможенные, либо как незаторможенные. В возрасте 13 лет те, кто были диагностированы как заторможенные в возрасте 21 месяца, получили значительно более низкие оценки но тестированию на экстернализацию, отклоняющееся поведение и агрессивное поведение (Schwartz, Snidman & Kagan, 1996). Другие исследования показали, что тенденция проявлять интерес к незнакомым событиям либо избегать их, являющаяся аспектом темперамента, остается достаточно стабильной со временем (Kagan & Snidman, 1991).

Раннее социальное поведение

К двухмесячному возрасту нормальный ребенок улыбается, когда видит лицо матери или отца. Обрадованные такой реакцией, родители всячески поощряют ее, стремясь добиться повторения. На самом деле способность младенца улыбаться в столь раннем возрасте, возможно, развилась исторически как раз потому, что она усиливала родительскую привязанность. Родители относятся к этим улыбкам как к знаку того, что ребенок узнает и любит их, они проникаются еще большей нежностью и стимулируют реакции ребенка. Тем самым устанавливается и поддерживается взаимоподкрепляющая система социального взаимодействия.

Во всем мире дети начинают улыбаться примерно в одном и  том же возрасте, независимо от того, растут ли они в далекой африканской  деревне или в доме среднего американца. Это говорит о том, что время  появления улыбок более определяется созреванием, чем условиями выращивания  ребенка. Слепые дети начинают улыбаться  примерно в том же возрасте, что  и зрячие (в ответ на голоса или  прикосновение родителей, а не на их лица), из чего следует, что улыбка — это врожденная реакция (Eibl-Eibesfeldt, 1970).

<Рис. Во всем мире  дети начинают улыбаться примерно  в одном и том же возрасте (это относится и к слепым  младенцам); это значит, что время  появления улыбок более определяется  созреванием, чем условиями воспитания  ребенка.> К 3-4-му месяцу жизни  дети начинают узнавать знакомых  членов семьи и выражать им  предпочтение: они больше улыбаются  и больше лопочут, когда видят  их или слышат их голоса, но  они все еще весьма не восприимчивы  к незнакомцам. Однако в возрасте 7-8 месяцев эта неразличимость  меняется. У многих детей при  приближении незнакомца начинает  проявляться настороженность или  настоящий испуг (даже если  их держат родители), одновременно  они начинают сильно протестовать, когда их оставляют в незнакомой  обстановке или с незнакомым  человеком. Родителей часто приводит  в замешательство, что их ранее  весьма компанейский младенец, радостно  принимавший заботу няни-сиделки,  теперь безутешно плачет, когда  они собираются уходить, и продолжает  плакать еще какое-то время  после этого.

Хотя беспокойная реакция  на незнакомца встречается не у всех младенцев (видимо, она является отличительной  чертой темперамента), число младенцев, у которых она отмечается, резко  возрастает в возрасте примерно от 8 месяцев до одного года. Сходным образом, огорчение при отрыве от родителя — самостоятельное, но близкое явление, связанное также с врожденным темпераментом, — достигает пика между 14 и 18 месяцами, а затем постепенно спадает. К трехлетнему возрасту большинство детей чувствуют себя в отсутствие родителей достаточно уверенно, свободно общаясь с другими детьми и взрослыми.

На появление и исчезновение этих двух видов боязни условия воспитания, видимо, влияют очень слабо. Одна и  та же общая схема наблюдалась  и у американских детей, воспитывавшихся  целиком дома, и среди тех детей, которых отдавали в центр дневного ухода. Как показано на рис. 3.8, хотя доля детей, плакавших, когда мать уходит из комнаты, в различных культурах  варьируется, возрастные схемы начала и спада весьма сходны (Kagan, Kearsley & Zelazo, 1978).

Рис. 3.8. Стресс у детей  при отлучении от матери. Хотя доля детей, плакавших, когда мать уходит из комнаты, в различных культурах неодинакова, возрастные схемы начала и спада такого стресса весьма сходны (по: Kagan, Kearsley & Zelazo, 1978).

Как объяснить такую временную  динамику появления и исчезновения таких страхов у детей, которым  это было свойственно? Видимо, и в  появлении, и в исчезновении страхов  важную роль играют два фактора. Первый — растущий объем памяти. Во время  второй половины первого года жизни  у младенцев наблюдается значительное развитие способности запоминать прошлые  события и сравнивать прошлое  и настоящее. Это позволяет ребенку  обнаруживать, а иногда опасаться  необычных или непредсказуемых  явлений. Начало «реакции на незнакомца» совпадает с появлением реакции страха на множество необычных или неожиданных стимулов; причудливая маска или «Джек в коробочке» (коробка с выскакивающей фигуркой. — Прим. перев.), вызывающие улыбку у 4-месячного ребенка, в 8 месяцев часто вызывают боязнь и огорчение. По мере того как дети узнают, что незнакомцы и необычные предметы, как правило, неопасны, такие страхи постепенно ослабевают.

Кроме этого, разумно предположить, что беспокойство при разлуке  с родителем связано с развитием  памяти. Младенец не может скучать  по родителю, если он не способен вспомнить  о его присутствии минуту назад  и сравнить это с его текущим  отсутствием. Когда родитель покидает комнату, ребенок осознает, что что-то не так (это вроде знания о постоянстве  объекта), и может впасть в расстройство. Когда память ребенка улучшается настолько, что может охватить прошлые  случаи ухода и возвращения, он становится способен предвидеть возвращение отсутствующего родителя, и его беспокойство сходит на нет.

Вторым фактором является рост самостоятельности. Годовалые  дети все еще слишком зависимы от взрослых, но дети 2-3 лет уже могут  сами добраться до тарелки с едой или полки с игрушками. Кроме  того, они могут пользоваться речью, чтобы сообщать о своих желаниях и чувствах. Так зависимость от попечителей вообще и от семейных попечителей в частности уменьшается, и вопрос родительского присутствия становится для ребенка менее критичным.

Привязанность

Стремление ребенка к  близости с конкретными людьми, сопровождаемое ощущением большей безопасности в их присутствии, называется привязанностью. У других видов детеныши по-разному  проявляют привязанность к своим  матерям. Детеныш обезьяны взбирается на грудь матери, когда она проходит поблизости; щенки карабкаются один на другого, пытаясь добраться до теплого живота матери; утята и цыплята неотступно следуют за матерью, издают звуки, на которые она отвечает, и подходят к ней, когда им страшно. У этих первых реакций на мать есть очевидная адаптивная ценность: они не дают организму удалиться от источника заботы и заблудиться.

Вначале психологи полагали, что привязанность к матери развивается  потому, что мать является источником пищи — одной из главных потребностей младенца. Но некоторые факты сюда не укладываются. Например, утята и  цыплята питаются сами с рождения, но все равно неотступно следуют  за матерью и проводят с ней  огромное количество времени. Комфорт, извлекаемый ими из ее присутствия, не может исходить из ее роли в питании. Ряд хорошо известных экспериментов  с обезьянами показал, что привязанность  младенца к матери обусловлена не только потребностью в пище (Harlow & Harlow, 1969).

Детенышей обезьян разлучали  с матерями вскоре после рождения и помещали к двум искусственным  матерям, сделанным из проволочной  сетки с деревянной головой. Одно туловище было сделано из голой проволоки, а другое было покрыто пенорезиной и махровой тканью, делавшими его более привлекательным и удобным, чтобы прижаться (рис. 3.9). Каждая мать могла оснащаться прикрепленной к груди бутылкой для кормления молоком.

Рис. 3.9. Реакция обезьяны на искусственную мать. Несмотря на то, что детеныш получал питание  от проволочной куклы матери, больше времени он проводил с куклой матери, покрытой махровой тканью. Последняя  была, по мнению детеныша, тем безопасным местом, откуда можно было изучать  незнакомые предметы.

Экспериментаторы стремились определить, будет ли детеныш прижиматься  к той «матери», которая всегда была для него источником пищи. Результаты были недвусмысленными: независимо от того, которая мать давала молоко, детеныш  проводил время, прижимаясь к матери, покрытой махровой тканью. Более пассивная, но мягкая на ощупь мать была источником безопасности. Например, если детеныша обезьяны помещали в незнакомое окружение, его выраженный страх проходил, если он мог касаться матерчатой матери. Держась одной рукой или ногой за матерчатую мать, обезьянка охотно изучала предметы, к которым иначе она очень боялась приблизиться.