Гибель Византии

 

Был период, когда императоры менялись в среднем каждые 4 года. Можно ли было говорить в таких  условиях о каком-то подъеме страны, реализации по-настоящему масштабных государственных проектов, требовавших  многолетней последовательной работы! Конечно же, в Византии были и  очень сильные императоры; таким  был, например, Василий Второй - кстати, крестный отец нашего святого князя  Владимира. 

 

Он принял управление империей после тяжелейшего кризиса: страна фактически была приватизирована олигархией. Василий Второй в первую очередь  жестко выстроил вертикаль власти, разгромил сепаратистские движения на окраинах, подавил мятежных губернаторов и олигархов, собиравшихся расчленить империю. Затем он провел чистку в  правительстве, конфисковал в казну  огромные наворованные суммы.

 

Твердые меры Василия Второго  позволили ему довести доходы казны до небывало высоких сумм. Годовой доход Империи составлял  при нем 90 тонн золота. Для сравнения: Россия вышла на такие масштабы государственного бюджета только к началу 19 века. Василий  значительно ослабил могущественных тогда региональных олигархов - магнатов. Влияние и богатства этих местных  владетелей были тогда несравненно  большими, чем влияние официального правительства. 

 

Так однажды во время военного похода малоазийский правитель Евстафий демонстративно пригласил в свое имение на отдых все войско императора Василия во главе с ним самим. И легко содержал эту огромную армию - пока они не отдохнули и  не подкрепили силы. Этот олигарх серьезно надеялся влиять на судьбы государства. Он начал интригу и выдвинул своего марионеточного кандидата на высшую власть, но поплатился: у него конфисковали все его огромное имущество, а  самого отправили в одну из самых  отдаленных тюрем Империи.

 

Другой мятежный магнат Вардас, когда его мятеж был подавлен, в доверительной беседе сам посоветовал  императору Василию Второму - изнурять магнатов налогами, различными поручениями, а главное, государственной службой, чтобы у них не оставалось времени  излишне богатеть и усиливаться.

 

Восстановив вертикаль власти в стране, Василий оставил своему преемнику своего рода "стабилизационный фонд" - такой огромный, что по словам историка Михаила Пселла - для  него пришлось вырыть новые лабиринты  подземных казнохранилищ. Этот государственный  резерв предназначался в первую очередь  на проведение военной реформы и  организацию боеспособной профессиональной армии.

 

Наследники  Василия все  эти накопления бездарно проели и  растратили. Вообще с преемниками  в Византии была беда. Хотя уж кто - кто, а византийцы были лучшими в мире специалистами по преемникам. У них  отсутствовал принцип наследования трона. Желая обеспечить передачу власти достойному наследнику, императоры обычно избирали одного или двух преемников и активно привлекали их к государственным  делам. Поручали высокие ответственные  должности в правительстве и  приглядывались к ним.

 

Была даже система, когда  в стране был и император, и  так называемые "младшие императоры" - преемники. Все это было очень  разумно, но как ни оттачивали эту  систему, в конце концов стало  ясно: с преемником все просто - или  повезет, или нет. Василию Второму  не повезло: занятый государственными делами - он так и не успел подготовить  себе достойного преемника, и в конце  концов, на престол вступил его  родной брат Константин Восьмой.

 

Новый император, почувствовав себя могущественным, свободным и  несметно богатым, предался не делам, а  восторженным мечтам о делах и  грезам о славе, которая должна была затмить славу брата. Результат  оказался плачевным. Под эгидой порфироносного мечтателя - циничная правящая элита  быстро утратила внушенные им Василием Вторым послушание и дисциплину. И  с новой силой погрузилась  в борьбу за власть.

 

Хотя олигархи быстро и  добились своего, это не далось им даром. Если Василий Второй карал непокорных конфискацией или в крайнем случае - обычным в средние века ослеплением, то его преемник, истеричный Константин в порыве гнева оскопил половину тогдашней византийской чиновничьей  элиты. К тому же, экстравагантностью своих поступков он затмил даже одного из беспутных императоров времен упадка страны по прозвищу Пьяница  и подобно ему в невменяемом  виде потешал чернь на городском  ипподроме - раза в три большем, чем  вот этот римский Колизей.

 

Следующий преемник тоже не оправдал надежд; вертикаль центральной  власти стала рушиться. Итог нового противостояния кланов и элит в постоянных переделах собственности оказался закономерным... Уже через 50 лет Империя  очутилась на краю гибели. К слову, огромный стабилизационный фонд в руках  неталантливых правителей - тоже принес не благо, а беду. Без труда доставшиеся  деньги вдруг стали работать против государства: они развратили, разложили  общество.

 

Византийский историк  Михаил Пселл с горечью говорит, что именно от неразумного использования, а больше от разворовывания денег, накопленных  Василием, заболела Империя. Начало вздуваться тело государства: одних подданных  раскормили деньгами, других по горло  набили чинами и сделали их жизнь  нездоровой, пагубной.

 

Итак, вопрос о преемстве  власти оказался для Империи вопросом жизни и смерти. Будет сохранено  преемство и стабильность развития - у страны будет будущее. Нет - ее ждет крах. Но народ зачастую этого  не понимал и время от времени  требовал все новых и новых  перемен. На подобных настроениях играли разного рода авантюристы и беглые олигархи. Обычно они укрывались за границей и оттуда поддерживали интриги  с целью свержения неугодного им императора, обеспечения власти своего ставленника и новых переделов  собственности.

 

Так в Риме в 15-м веке сидел  бежавший из Византии и получивший политическое убежище некий Виссарион - средней руки ученый, беспринципный  политик и гениальный интриган, который  из Рима координировал всю оппозицию  в Константинополе и причинил немало головной боли правительству, а  к тому же стал еще и католическим кардиналом. Он купил себе дом здесь  в Риме, а после его смерти западные покровители даже назвали в его  честь небольшую улицу на окраине  города.

 

Тяжелейшей и неизлечимой  болезнью страны стала проблема, которая  ранее никогда не стояла в Византии. В империи появился "национальный вопрос". Дело в том, что национальной проблемы в Византии многие столетия не существовало. Будучи историческими  потомками уничтоженного к Пятому веку варварами Древнего Рима, жители Византии называли себя - римлянами, ромеями. В огромном государстве вместо разделения на множество национальностей - было единое вероисповедание: Православие.

 

Византийцы буквально  исполняли христианское учение о  новом человечестве, живущем в  Божественном Духе, где "нет ни эллина, ни иудея, ни скифа", - как писал  Апостол Павел. И это надежно  предохраняло страну от всесокрушающих бурь национальной розни. Достаточно было любому язычнику или иноверному - принять  Православную веру и подтвердить  свою веру делами, и он становился абсолютно  полноправным членом общества.

 

На византийском престоле, например, императоров - армян было почти столько же сколько и  греков; были люди с сирийскими, арабскими, славянскими, германскими корнями. Высшими государственными чиновниками  становились без ограничения  представители всех народов Империи. Основной упор делался на их деловые  качества и приверженность Православной вере. Все это обеспечивало ни с  чем не сравнимые культурные богатства  византийской цивилизации.

 

Чужими для византийцев  были лишь люди другой - неправославной морали, другого - чуждого их древней  культуре мироощущения. Например, грубые, невежественные, неистово алчные западные европейцы того времени - были для  ромеев варварами. Император Константин Багрянородный так наставлял  своего сына, который выбирал себе невесту: "поскольку каждый народ  имеет различные обычаи, разные законы и установления, он должен союзы  для смешения жизни заключать  и творить внутри одного и того же народа".

 

Чтобы верно понять мысль  императора, надо помнить, что его  прадедом был скандинав по имени  Ингер, дедом - сын армянина и славянки из Македонии, женой - дочь армянина и  гречанки, а невесткой - дочь итальянского короля. Его родная внучка Анна стала  женой русского князя Владимира  Святого - сразу же после того, как  он принял крещение.