Рефлексия и индивидуализм как главные черты Печорина

Рефлексия и индивидуализм  как главные черты  Печорина. 

     Способность к самоанализу называется рефлексией, благодаря ей герой выстраивает  свою личность, ведь «душа, страдая  и наслаждаясь, дает во всем себе строгий  отчет»

     В неукротимой деятельности Печорина – концепция личности, так как человек достигает вершин личности в свободном  энергичном поступке, исходя из своих потребностей действовать, а не выполнять предназначенное. Движущее начало поступков Печорина – интеллектуальная  воля, а не страсти: «Сам я больше не способен безумствовать  под влиянием страсти; честолюбие  у меня подавлено  обстоятельствами, а первое мое удовольствие – подчинять моей воле все, что меня окружает».

       Характерной чертой Печорина является рефлектирующее сознание, которое является следствием разрыва между желаемым и действительным. Наиболее глубоко эта рефлексия проявляется в «Княжне Мери», в дневнике Печорина. Его характер раскрывается в разных настроениях и в разных ситуациях. Печорин осмысляет и осуждает свои действия. Он борется не только с другими, но прежде всего с самим собой. Но в этой внутренней борьбе также заключено единство личности Печорина, без нее он не был бы таким неординарным характером, борьба - потребность его могучей натуры. Среди многих проблем романа есть и такая, как отношения между человеком «естественным» и «цивилизованным». Контраст Печорина и горцев помогает нам понять некоторые черты его характера. Горцы (Бела, Казбич) - натуры цельные, как бы монолитные и этим они привлекают Печорина. В отличие от них, он раздираем страстями и противоречиями, хотя неукротимостью своей энергии похож на «детей природы». В повести «Фаталист» также проявляется двойственность и противоречивость Печорина, но в другом аспекте - аспекте соотношения в нем западного и восточного человека. В споре с Вуличем относительно предопределения, он выступает как носитель критического мышления Запада. Печорин сразу задает Вуличу такой вопрос «Если точно есть предопределение, то зачемже нам дана воля и рассудок?» Слепой вере Вулича он противопоставляет волевой акт, бросившись на казака - убийцу. Но Печорин - человек русский, хотя и европеизированный. Несмотря на свой критицизм, он говорит Вуличу, что тот скоро умрет, что на его лице есть «странный отпечаток неизбежной судьбы». Но «Фаталист» все же отражает действенное мировосприятие Печорина, который хочет восставать против судьбы, играть с жизнью и смертью. В этой повести звучит горечь тоски по великому действию, которая завершает решение все той же задачи раскрытия образа героя. 

     Рефлексия является определяющим качеством личности Печорина. Характер ее проявляется в аналитическом разложении любого желания, чувства, действия на составляющие части с целью проверки их на истинность и законность. Рефлексия одновременно связана с отвержением существующих моральных устоев и поиском безусловных ценностных ориентиров.

     Трагедия  Печорина проявляется в том, что  его поиск связан со смешением  границ между Добром и Злом, поэтому  бытие героя органически связано  с разрушением. Разрушение осуществляется героем посредством игры с самим собой, с другими людьми, с судьбой.

       В рефлексии Печорина начинает звучать мотив вечного странствия, движения-самоцели. Образ Печорина схож с образами проклятых за протест против высших сил скитальцев (Каин, Агасфер, Летучий Голландец), разработанными в рамках заподноевропеской романтической традиции. Скитания этих мифологических персонажей вынуждены и бесконечны, лишены какой-либо цели, кроме беспокойной потребности движения, связанной с желанием убежать от самого себя. Так рефлексия Печорина, смешивающая Добро со Злом ,имеет надвременную природу. Печорин ввергает себя в пучину вечных мучений подобно лермонтовскому Демону.

     Рефлексия Печорина охватывает разнообразные  явления: от философско-социальных проблем до специфики национального характера, женской сущности или этического кодекса «водяного общества»; в поле иронической рефлексии попадают «римские авгуры», «услужливая астрология», феномен гения («гений, прикованный к чиновническому столу, должен умереть или сойти с ума»).

     Специфика печоринской рефлексии определена двойственностью ее природы, слиянием двух начал: «русскости» и «европейскости». «Русскость» Печорина подтверждалась, как  правило, абстрактными аргументами («постдекабристская атмосфера», «эпоха безвременья», «отсутствие почвы для деятельности» и т. п.). Сам Лермонтов в предисловии к роману подчеркивал, что Печорин — обобщенный психологический тип именно русского человека 1830–40-х годов. 

     Второй определяющей чертой Печорина является индивидуализм.

     Корни его индивидуализма – в атеистическом  взгляде на жизнь. Он не способен верить в высшие ценности, подчиняться христианской этике и нравственно совершенствоваться. Это начало переоценки общественных ценностей и крушение авторитетов, то есть формирование общественного сознания. Вот почему образ Печорина эпохальное явление в русской литературе: «Есть переходные полосы государственной жизни, где религиозная и всякая идея нравственности теряется, как в России».

     В романе очень ярко выражается эгоистический  индивидуализм Печорина. Моральная  несостоятельность поведения Печорина по отношению к Бэле, к Мери и  к Максиму Максимовичу. Лермонтов  выделяет разрушительные процессы, происходящие в Печорине: его тоску, бесплодные метания, измельчание интересов. Сопоставляя «героя» эпохи Печорина с теми, кто отнюдь не мог претендовать на это звание, - с «естественным человеком» Бэлой и с «простым человеком» Максим Максимовичем, лишенными интеллекта Печорина и его зоркости, мы видим не только интеллектуальное превосходство, но и духовное неблагополучие и неполноту главного персонажа. Личности Печорина в ее эгоистических проявлениях, вытекающих, прежде всего, из условий эпохи, не освобождается от своей индивидуальной ответственности, суда совести.

       Беда  и вина Печорина в том, что его  независимое сознание, свободная  доля переходят в ничем не ограниченный индивидуализм. В стоическом противостоянии действительности он исходит из своего «я» как единственной его опоры. Но истоки и сущность печоринского индивидуализма сложны и неоднозначны. Углублявшийся в России кризис феодально-крепостнической системы, зарождение в ее недрах новых, буржуазных отношений, вызывавших «возрожденческий» подъем чувства личности, совпал в первой трети XIX в. с кризисом дворянской революционности. Все это создавало питательную почву для развития индивидуалистической идеологии и в русском обществе. В 1842 г. Белинский констатировал: «Наш век… это век… разъединения, индивидуальности…».  Печорин с его тотальным индивидуализмом и в этом фигура эпохальная. Но при всей чреватости антигуманными тенденциями подобный индивидуализм был одной из ступеней в развитии общества и человека как суверенного существа, стремящегося к сознательной, свободной жизнедеятельности по преобразованию мира и самого себя. А главное - и индивидуализм для Печорина не безусловная истина. Подвергая все сомнению и проверке, он ощущает противоречивость и своих индивидуалистических убеждений, отвергая многие гуманистические ценности как несостоятельные, в глубине души тоскует по ним. Иронически отзываясь о вере «людей премудрых» прошлого, Печорин мучительно переживает утрату веры в достижимость высоких человеческих целей и идеалов: «А мы, их жалкие потомки… неспособны более к великим жертвам ни для блага человечества, ни даже для собственного нашего счастья…» В этих словах слышится затаенное, но не умершее стремление не только к «собственному счастью», но и к «великим жертвам для блага человечества».  Важно и другое: индивидуализм Печорина далек от «прагматического», приспособляющегося к жизни эгоизма. Он исполнен бунтарского неприятия устоев существующего общества. Герой глубоко переживает нравственные «издержки» выбранной им позиции, и если он является «причиною несчастью других, то и сам не менее несчастлив». Ему тесно не только в одеждах существующих социальных ролей, но и в добровольно надетых на себя веригах индивидуалистической философии, противоречащей общественной природе человека, заставляющей его играть незавидную «роль топора в руках судьбы», «палача и предателя». «В нем есть тайное сознание, что он не то, чем самому себе кажется…» (Белинский). Одной из главных внутренних потребностей Печорина является его неистребимое влечение к общению, его неистощимый интерес к людям, что уже само по себе противоречит его индивидуалистическим установкам.