О романе М. Горького «Жизнь Клима Самгина»

ВКГТУ IT – колледж им. Д. Серикбаева

Учет и  аудит 
 
 
 
 
 
 

Тема: «О романе М. Горького «Жизнь Клима Самгина»» 
 
 

Выполнила:  Кузубаева Р.

Гр. : 11 – КЭ – 1

Проверила: Ситникова М. А. 
 

г. Усть – Каменогорск  2011 год

Анализ последнего четырехтомного романа "Жизнь Клима Самгина" выходит за рамки учебного пособия, однако надо сказать об особом его месте в горьковском наследии. Сам писатель считал роман своей главной книгой и, как будто предвидя сегодняшние дискуссии, вкладывал, по свидетельству В.Ходасевича в уста потомков следующий вердикт (и соглашался с ним): "Был такой писатель Максим Горький - очень много написал и все очень плохо, а если что и осталось от него, так это роман "Жизнь Клима Самгина". Над своим "завещанием", как принято называть это самое значительное произведение М.Горького, он работал двенадцать лет - с 1925г. до последних дней своей жизни и говорил: "Я не могу не писать "Жизнь Клима Самгина"... Я не имею право умереть, пока не сделаю этого". (Несмотря на условность этой фразы, она заставляет задуматься об обстоятельствах, ускоривших кончину Горького). К сожалению, четвертый том писатель подготовить к печати сам не успел; остался недописанным финал.

Грандиозное художественное полотно, оправдавшее свое подзаглавие "Сорок лет" вобрало и синтезировало социальную проблематику всего предшествующего творчества писателя. Как заметил Луначарский, в "Климе Самгине" Горький "приводит в порядок весь свой опыт" ("Писатель и политика"). Перечислим лишь некоторые из постоянных горьковских мотивов. Заявленное еще в "Вассе Железновой" и "Деле Артамоновых" сомнение писателя в перспективах русского предпринимательства завершается образом Варавки. Понимание того, что для русской ментальности характерно трагическое противостояние личности существующему миропорядку (Фома Гордеев, Егор Булычев и др.) воплотилось в образе Лютова. Скептическое отношение к интеллигенции, претендующей быть "солью земли", но не способной что-либо изменить в народной судьбе и равнодушной к ней, идет от Горького-драматурга 900-х г.г. ("Дачники", "Варвары", "Дети солнца") и реализовалась в главном герое романа и его ближайшем окружении (описание которого, кстати, вовсе не противоречит критическим суждениям о русской интеллигенции в знаменитых "Вехах"). Крушение народнических иллюзий, показанное в начале романа, восходит к образу Евгении Мансуровой в "Жизни Матвея Кожемякина". Идущая от "Мещан" и "Матери" тема пролетарского движения раскрыта в патетических картинах первой русской революции и образе Степана Кутузова, только последний подан с более объективной и подчас нелицеприятной позиции. Подступами к итоговому роману справедливо считаются "Рассказы 1922-1924г.г." с их не только социальной, но и экзистенциальной проблематикой. Но все это осталось бы лишь самоповторением, хотя и с важными дополнительными нюансами, если бы роман не стал большим художественным открытием, синтезирующим опыт и Достоевского, русской и мировой литературы первой трети ХХ века. Это сказалось в расширении тематического диапазона - в изображении крупным планом русского сектантства, в пристальном внимании к проблемам пола (о значимости этих тем для русской литературы начала века уже говорилось выше) - а главное, в новых принципах художественного пересоздания жизни, о чем убедительно говорится в литературоведческих работах последних лет: С.Сухих, Л.Киселевой, А.Минаковой, за рубежом - Х.Иммендорфер и др.

Адекватному прочтению  романа в советском литературоведении  мешала, как убедительно показал  С.Сухих, трактовка его как эпопеи, что разрушало художественную целостность повести (авторское определение жанра произведения об одном герое). На деле "движущаяся панорама десятилетий" (А.Луначарский), и события, и персонажи - а их более 800 - поданы Горьким лишь через поток сознания одного героя. Такой гипертрофированный интерес к личности - характерная черта литературы серебряного века. Уже фамилия "Самгин", как обратил на это внимание Луначарский, заключало в себе "самость", опору на себя, желание быть самим собой. То, что социальные вопросы ничтожны рядом с трагедией индивидуального бытия - кредо Самгина - автором с порога не отвергается. Напротив, экзистенциальные мотивы его раскрытия делают образ Самгина нелицеприятно правдивым, объективно раскрывающим многие стороны человеческого характера. Вопреки утвердившемуся в советском литературоведении мнению Луначарского: Самгин "является во всем антиподом авторской личности" ("Самгин"). Начало нового прочтения романа после перестройки было положено тезисом Б.Парамонова: Самгин - психологический автопортрет писателя, это бессознательное Горького, его тень, а на страницах "Учительской газеты" вопросом: "Что в Самгине от самого Горького?". Горький-человек в отличие от Самгина шел навстречу истории, но считал своим писательским долгом типизировать судьбу тех "средних" людей (а их большинство), кто видел в истории насилие над собой и предпринимал попытки, большей частью безуспешные, от нее укрыться.

Оригинальность  горьковского решения, "беспрецедентная для литературы дерзость" (34; 137) проявились в том, что свидетелем эпохи (за сорок лет!) выступил антигерой, почти всегда противостоящий авторской позиции. Это уже не "мир в личности" романтического по своим истокам искусства. А жесткое реалистическое видение, сохраняющее status quo "личностью в мире". Поданный только через восприятие Самгина "мир" тем не менее сохраняет свои очертания, благодаря удачно найденному приему: "... Только Самгин показан "изнутри", все остальные - "извне". Внутренние процессы сознания Самгина даны непосредственно, внутренний мир других героев - только в его восприятии и в прямой речи диалога. К а к д у м а е т - все остальные показаны только как они д е й с т в у ю т  и   к а к   г о в о р я т" (34; 137).

Сюжетные и  фабульные связи романа завязываются и развиваются так, будто художественный мир творится, как уже отмечено Л.Киселевой, без прямого авторского вмешательства, как бы сам по себе, объективно возникая из существующего хаоса. Эти связи возникают, говоря словами Горького, в "атмосфере мысли". Отсюда определение романа как философской прозы.

"Жизнь Клима Самгина" - это идеологический роман в самом высоком смысле этого слова, раскрывающий насквозь идеализированную жизнь общества в ХХ веке. В идейных спорах героев прозвучало более 70 имен философов и политиков, более чем на 100 страницах упоминается Лев Толстой, на стольких же Достоевский и Леонид Андреев. Размышляет Самгин и о "Вехах", и о "развенчанном" Горьком. Активизация общественной жизни требует от человека социально-политического самоопределения, и если в глубине души этого нет, то человек вынужден актерствовать, играть - таков объективный вывод писателя.

Но все это  становится фактом искусства благодаря  художественности воплощения творческого  замысла. Идиостиль автора "Самгина" формируют, как показано в современном горьковедении, специфические особенности его поэтики. Своеобразна, как показывает Л.Киселева (13а), соотнесенность позиции героя и автора; ведущими представляются сквозные образы-лейтмотивы: развитие сюжета во многом определяют они, словесные образы, а не привычные для читателя логика характеров и событий. Необходимо также отметить двойничество героя (13), доведенное в картине сна до гротескного множества самгиных. Как принцип отражения и осмысления мира главным героем выступает зеркальность (16) (вспомним Ницше: "Меж сотен зеркал сам себе неведом"); сквозь социально-актуальный слой романа, как показано А.Минаковой, проступает мифопоэтический с его оппозицией Земля/Город, с новым пониманием сакрального и профанного пространства, центра и периферии (16; 93-100). Горький был прав в своем утверждении, что сокровенный смысл романа могут постичь только потомки.

Специальное исследование итоговому горьковскому роману посвятил С.И.Сухих. Он подчеркнул, что дальнейшее осмысление трагического опыта революции меняет направление мысли Горького: от негативности оценок "кремлевских властителей" и революции сразу после эмиграции к попыткам оправдания революции по прошествии некоторого времени. Рассматривая взаимоотношения Горького и революции на материале романа "Жизнь Клима Самгина", С.И.Сухих приходит к выводу, что "в романе показана неизбежность победы марксистов над идейными противниками и в силу железной логики учения, и в силу непоколебимой уверенности в своей правоте, и в результате несокрушимой твердости в действиях (...), понятности и привлекательности их идей и лозунгов для массы.... В изображении Горького путь России к революции и к победе большевиков показан как неизбежность (...) Горький как идеолог может "оправдать" большевизм, как художник с "честными глазами" - он просто показывает, что такое большевизм, как и благодаря чему он побеждал и каковы были люди,

делавшие историю. Большевизм оказывается в "Жизни Клима Самгина" единственной силой, способной перевернуть судьбу России, - и это историей подтверждено. Но в романной полифонии сила эта высвечена со всех сторон, в том числе читатель не может не видеть, что для большевиков в высшей степени свойственны и способность фанатического превращения идеи в веру, и непримиримость, нетерпимость, отбрасывание с порога и подавление любых оппонирующих им идей, в том числе и таких, которые, как показала та же история, отбрасывать и подавлять было катастрофически опасно"