Дети и война

Первое обращение А. П. Гайдара к молодежи и детям в дни Великой Отечественной войны было написано в Москве для радио—это был страстный призыв писателя: «Берись за оружие, комсомольское племя!» Позднее, в конце 1941 года, это обращение было напечатано в сборнике «Советским детям», выпущенном Детгизом. В июле 1941 года А. П. Гайдар уехал на фронт, под Киев, в качестве специального военного корреспондента газеты «Комсомольская правда». Фронтовые записи Гайдара печатались на страницах «Комсомольской правды» и «Пионерской правды». Его корреспонденции с фронта имели пометку «От специального корреспондента «Комсомольской правды» и подписаны: «Действующая Армия. Аркадий Гайдар». Первая корреспонденция — «У переправы» — была послана Гайдаром в самом начале августа и опубликована в газете 8 августа, на третьей странице, под общей шапкой: «Героическим комсомольцам орденоносного 306-го полка — слава!» 20 августа в «Комсомольской правде» появился второй военный очерк писателя — «Мост». Третий очерк А. П. Гайдара — «Война и дети» — был опубликован в «Комсомольской правде» 21 августа. В этот же день очерк «Война и дети» был напечатан и в «Пионерской правде». 30 августа в «Пионерской правде» было напечатано письмо Гайдара пионерам и школьникам перед началом нового учебного года — «В добрый путь!». Это письмо известно несколько менее других фронтовых корреспонденции А. П. Гайдара. Очерки «У переднего края» и «Ракеты и гранаты» были напечатаны в «Комсомольской правде» 17 сентября и 4 октябри 1941 года. «Ракеты и гранаты» — последнее произведение, созданное писателем.

Наряду в публицистикой, бытовала психологическая проза. Рассказы: Л. Пантелеев «На ялике», А. Платонов «Маленький солдат». М. Пришвин «Рассказы о Ленинградских детях», М. Зощенко «Бедный Федя». 
          Во время войны Платонов был специальным корреспондентом «Красной звезды» в действующей армии. Он пошел туда, где в тяжелом ратном труде со всей полнотой раскрылись душа и разум народа, поднявшегося на защиту Родины. Летом 1943 года он был на Курской дуге, а весной 1944 года во время наступательных боев нашей армии – на Украине. 
           Собрат по перу, Виктор Полторацкий, неоднократно встречавшийся с Платоновым на фронте вспоминает: « Был он мягок и прост в обращении, умел найти свое слово для каждого – будь то солдат, генерал, старуха крестьянка или ребенок. Говорил глуховато, низким голосом, спокойно и ровно. Но порою бывал и резок, колюч, всегда абсолютно нетерпим к фальши и хвастовству. Цепкий, острый взгляд его насквозь видел собеседника. Особенно душевно умел Платонов разговаривать с солдатами – тружениками войны. Мне помнится его разговор с саперами, наводившими переправу на Горынь-реке. Меня поразило тогда глубокое профессиональное знание писателем того дела, которым были заняты эти солдаты. Да, вероятно, не только меня, а и солдат, увидевших в военном корреспонденте своего, рабочего человека». 
Сюжетно-композиционные особенности повести «Маленький солдат» 
Можно выделить три части, три основных эпизода. 1 часть – сцена прощания на вокзале, свидетелем которой случайно оказался рассказчик. Первое знакомство с героями. 2 часть – рассказ о судьбе Сережи Лабкова, услышанный из уст майора Бахичева. 3 часть – побег, можно озаглавить словами «Бог весть, куда он ушел».

 Ребенку лет 9-10, а одет  как бывалый боец, маленький солдат. Серая шинель, пилотка, сапоги –  все это привычная для него одежда, бережно сшитая по мерке взрослыми. Сразу видно, что герой воевал, много видел, рано повзрослел. Но на обветренном лице «приспособленного к жизни человека» автор в то же время замечает грусть, тоску, нежелание расставаться со старшим другом. Ребенок не отпускает от себя одного из майоров, прильнув лицом к руке дорогого ему человека», и , несмотря на ласку, теплые слова другого майора, остается к нему равнодушен. Наверное, он уже испытывал боль расставания с близкими и боится новой разлуки, смотрит на майора Савельева с мольбой и надеждой, как бы уговаривая не оставлять его с чужим человеком.  
          Психологические детали волнуют нас, читателей, и нам хочется узнать загадку ребенка, о его судьбе, найти объяснение поведению мальчика. 
          В начале произведения автор отмечает из всего многообразия вокзальной суеты только то, что напоминает о доме, счастье, семье: на усталых лицах красноармейцев было запечатлено счастье отдыха, не спавшие еще люди, казалось, шептали друг другу уговаривающие, теплые слова и даже пение котла дежурного паровоза будто напоминает «однообразный, успокаивающий голос из давно покинутого дома». Так уже в начале рассказа начинает звучать тема мирной жизни, тема дома, семьи. 
          Он проникся заботами и тревогами взрослых. Однажды помог отцу-полковнику сохранить склад с боеприпасами, оставленный на захваченной немцами земле, перерезав взрывной провод. Затем неоднакратно пробирался в тыл противника, запоминая расположение немецких войск, давал отцу-командиру «верные засечки», то есть выполнял работу, какую делали обычно опытные разведчики. 
        Мать, не выдержав напряжения, тревожилась за жизнь сына, решила отправить его в тыл, но Сергей уже не мог уйти из армии. «Характер его втянулся в войну», – пишет Платонов, и в этих словах заключен огромный смысл. Сережа не мыслит себя в другой жизни, категорически отказываясь отправиться в тыл. На войне серьезно ранило отца, и он вскоре умер. Недолго прожила без мужа мать Сережи. И остался он сиротой. Нам становится ясно, почему Сережа не хочет расстаться с майором Савельевым, ведь он заменил ему родителей. 
           Платонову важно донести до нас, читателей, сокровенную мысль: какие бы бесстрашные подвиги ни совершал Сережа, как бы он ни удивлял взрослых своим отчаянным мужеством, все-таки ребенок остался ребенком. Мы как бы слышим голос майора Бахичева , хотя автор не вводит собственно прямую речь военного человека. Его слова просты и бесхитростны, скупы на чувства, в речи преобладают факты, нет того накала эмоций, психологических деталей, как в первой части рассказа. В этой части много разговорной лексики, просторечий, иногда автор специально передает речевые недочеты («в бой-то», «захворала», «затомилась», «указал отцу на карте, как оно есть и где находится», «дескать», «мать не могла терпеть его неудобного положения» и др.) 
           В его устах рассказ этот выглядит более достоверно. К тому же военный человек чаще всего обращает внимание на фактическую, а не эмоциональную сторону дела, а от этого становится яснее главная идея рассказа. Автору важно понять душу, истоки поведения ребенка: делал то, что, может быть, было не всегда под силу взрослым, и то, что принято называть подвигом. 
Третья часть рассказа подтверждает эту мысль.  
Является ли концовка неожиданной для нас? Нет, мы предчувствовали, что что-то должно случиться. Весь предыдущий рассказ о герое готовил нас к этому. Сережа остается верен себе – побег от хорошего, порядочного майора Бахичева – не случайность. Сережа ведет себя вопреки взрослой логике. Да, с майором Бахичевым ему было бы в бытовом плане неплохо: накормлен, обут и обихожен во всяком случае он был бы всегда. Но сердце ребенка не хочет примириться с новой потерей, оно устало привыкать и терять. Какое дело Сереже до военной необходимости, до того, что майору Савельеву нужно пройти курсы усовершенствования! Не случайно Платонов заканчивает рассказ на такой же пронзительной ноте, как и начал: «…он ушел, томимый чувством своего детского сердца к покинувшему его человеку, – может быть, вслед ему, может быть, обратно в отцовский полк, где были могилы его отца и матери. 
        Главная мысль рассказа: по Платонову, война страшна не только тем, что погибают люди, разрушаются их жилища, рушится устроенный быт, она страшна еще тем, что горе разъедает душу человека, особенно ребенка, деформирует ее, так как никто, ничто не сможет восполнить потерю родителей, семьи, друга. 
       И взрослые, все мы в ответе за то. Чтобы страшное не повторилось. Не случайно на последней странице рассказа вновь звучит тема счастья, детства. Рассказчик и майор Бахичев видят спящего мальчика в комнате общежития перед побегом и не узнают его: «Лицо его, отошедши теперь от горести и воспоминаний, стало спокойным и невинно счастливым, являя образ святого детства, откуда его увела война». 
         Стихи К.Симонова «Родина» (1942) точно передают вечную ценность торжества идеи о жизнетворящей любви к Родине, сближая литературу общую с литературой для детей. 
         Этот мотив — нерв и поэтического рассказа В.Каверина «Русский мальчик». Одаренный подросток — свидетель и участник войны. Реакция его сознания, память и боль его души — предмет исследования писателя. В.Каверин достигает в этом образе обобщения огромной эмоциональной силы, философского обобщения. Рассказ воспринимается и в конце XX века как символ и предостерегающее заклинание, возникшее на личном (!) знании гитлеровцев. Мальчик испытал ад гитлеровской жестокости и пишет стихи о своем бессмертии, воскрешая в них образ своего сверстника, убитого где-то под Москвой, кажется, в Верее...: 
             «Глубокой ночью этот мальчик встает из могилы. С голубем, сидящим на левом плече, он идет навстречу германской армии через минированные поля, колючую проволоку, через рвы и бастионы.

 «Кто идет?» — спрашивает  его фашистский солдат. И мальчик отвечает: «Месть!» 
— Кто идет? — спрашивает его другой. И он отвечает: «Совесть!» 
— Кто идет? — спрашивает его третий. И он отвечает: «Мысль!» В него стреляют из винтовок и пушек, самолеты пикируют на него, вокруг падают бомбы и мины. Он идет, и белый голубь сидит у него на плече. 
           И вот ужас охватывает фашистов. Все говорят лишь о нем. «Вы слышали, русский мальчик с голубем на плече опять появился в 9-й дивизии?» — «Полно, лейтенант, уверяю вас, что это детская сказка». Но он появляется в ту минуту, когда о нем говорят. Он проходит, бледный, неторопливый, с руками, скрещенными на груди, с грозным, укоряющим взглядом. «Я не убивал тебя!» — кричит фашист и падает перед ним на колени. «Я не убивал тебя!» — кричит другой. Мальчик молчит, и они бегут от него и ревут, ревут, как быки, от непреодолимого смертельного страха. И вот приказ за приказом по дивизии, армии, фронту: «Не верить глупой басне о русском мальчике с голубем на плече, не говорить, даже не думать о нем». Но нельзя не говорить и не думать о нем, потому что это — Месть, Совесть и Мысль...». Стихотворение мальчика Лебедева Вовы «было написано как бы от имени всех русских мальчиков. Это был личный счет целого поколения». 
            Счет детей — отнюдь не детский по сути, силе, потому что вытекает из, увы, недетского уже сознания, вызревшего на отнюдь не детском жизненном опыте. Форма его выражения может быть разной. В красноармейской газете «Сокол Родины», № 77, пятница, 2 апреля 1943 года, на ее первой странице — публикация «Призыв к мести». Фотография: летчики-бомбардировщики готовятся к вылету. На бомбах, которые они возьмут, одиннадцатилетний Вова Николаев белой краской выводит надписи: «За маму!», «За папу!». Мать Вовы убили на глазах сына. Отец погиб в сражении. Сироту взяли на воспитание летчики. Под фотографией стихи С.В.Михалкова: 
Лишившийся отца и материнской ласки,  
Приют нашедший в части фронтовой,  
Он на боку таящей смерть фугаски,  
Как приговор врагу, оставил почерк свой.  
И в яростный момент бомбометания,  
Вселяя страх в немецкие сердца,  
Священным будет мщенье в сочетаньи  
Руки ребенка и руки бойца. 
           Военное время изобилует материалом для различных решений проблемы детства. Одно из многих и вечно значимых — нет чужих детей. Мысль эту утверждали, образно и правдиво аргументировали разные писатели, каждый по-своему. «Девочка из города» Л. Воронковой; поэма «Звенигород» А. Барто, посвященная жизни детей в детском доме. Оксана Иваненко прибегла к гуманной символике уже в названии произведения «Родные дети». Башкирский писатель Мустай Карим публикует повесть «Радость нашего дома», написанную от лица шестилетнего Ямиля. Его отец спас на войне девочку Оксану. Украинская девочка стала родным челове ком в башкирской семье. Позднее отец разыскал свою Оксану, увез ее в свой родной край, но Оксана осталась и после отъезда радостью в семье Ямиля. Идея гуманизма органична идее интернациональной близости людей — такая установка была свойственна жизни и, конечно, художественной культуре. Заметным явлением была повесть-трилогия В. Осеевой «Васек Трубачев и его товарищи» (1947, 1951, 1952): спокойный сюжет о счастливом детстве прерывается войной, и дети обнаруживают внутреннюю готовность встать в строй защитников Родины. Документальная пьеса С.В.Михалкова «Я хочу домой!» (1949) обращена к сложнейшей теме возвращения советских детей домой из сиротского приюта, опекаемого англичанами, к теме соединения детей с их родителями. 
           Даже перечисление произведений о детях, живших в военные годы и объективно втянутых в военные события, дает основание сказать, что авторы, писавшие для детей, не обходили наисложнейшую социальную, нравственную, идеологическую проблематику. Чтение детей было ориентировано на гражданское, нравственное развитие личности ребенка в дошкольные и младшие школьные годы. На этой прочной основе пробуждалось и крепло чувство собственного достоинства, которое не бывает и не может быть без чувства патриотизма, без любви к своему дому, к тем трем березам, которые, в соответствии с поэтическим символом в названных выше стихах К. Симонова, «никому нельзя отдать». 
          Историческое сознание, историческая память укреплялись, развивались книгами, воспроизводящими картины далекого прошлого, вышедшими в 40—50-е годы: 1942 год — рассказ С.Голубова о герое воины 1812 года, крестьянине-партизане «Герасим Курин»; этот же автор в следующем году опубликовал повесть «Генерал Багратион»; книги М.Брагина «Фельдмаршал Кутузов» (1942), Л.Рубинштейна «Адмирал Сенявин» (1945), С.Григорьева «Малахов курган» (1944) и многие другие. Большая часть произведений историко-героического направления — на документальной основе, что способствовало углублению и укреплению чувства гражданской гордости, причастности к героической истории народа, а значит — и своей личной ответственности за нее.

Выросли поколения, знающие о войне только по рассказам ветеранов, книгам, кинофильмам. Поутихла с годами боль утрат, зарубцевались раны. Давно отстроено, восстановлено разрушенное войной. Но война по-прежнему живет в памяти нашего народа, а не только в художественной или документальной литературе. Не только взрослые, но и дети участвовали в приближении нашей великой Победы. И мне вериться, что мы, нынешнее поколение, будем помнить, какой ценой завоевано счастье жить в мире, радоваться чистому небу и мирному детству. Основная задача советской литературы в период войны заключалась в том, чтобы отобразить жизнь воюющего народа, передать величие его подвига, вызвать глубокие патриотические чувства, внушить еще большую ненависть к врагу. Все это определило преобладание в советской литературе тяжелых лет войны таких специфических жанров, оперативно отражавших суровые будни фронта и тыла, как газетные очерки, статьи, публицистические выступления в газетах и на радио. Советская литература военного времени была многопроблемной и многожанровой. Стихотворения, очерки, рассказы, пьесы, поэмы, романы также создавались нашими писателями в годы войны. В целом литература периода войны отличалась своей агитационной направленностью, некоторой плакатностью. В ней в большей мере отразился тот официальный "социальный заказ" литературе, который имел место и в предшествующее войне десятилетие.

Война не щадила никого…Тяжёлые муки доставляла всем. Даже дети страдали…Дети войны – самые мужественные дети …Дети, почувствовавшие войну на вкус. Я хочу, чтобы подобных страданий для детей никогда больше не повторялось.