возмущение
это скоро сменяется иным чувством:
«Сердце моё обливается кровию в
сию минуту. Я забываю человека
в Эрасте – готов проклинать его
– но язык мой не движется – смотрю
на небо, и слеза катится по лицу
моему». В последних словах –
сущность всего сентиментального миросозерцания
Карамзина. В мире, в существующем
порядке вещей много не справедливого
и печального, но, в конце концов,
никто в этом не виноват: так установлено
«небесами», благим проведением, «доверенность»
к которому для человека обязательно.
«Другу человечества» остаётся только
проливать «слёзы скорби – ах нет!
– слёзы умиления, благодарности!»
И действительно, Карамзин тут же
находит многочисленные смягчающие
обстоятельства для вины Эраста. Прежде
всего, после падения Лизы отношения
к ней романтически настроенного
Эраста утратили ту пасторальную прелесть,
которая его как раз и привлекла:
«Лиза не была уже для Эраста сим
ангелом непорочности, который прежде
воспалял его воображение и восхищал
душу. Платоническая любовь уступила
место таким чувствам, которыми он
не мог гордиться и которые
для него были уже не новы». Но, несмотря
на это, он искренне грустил – «плакал»,
когда, отправляясь со своим полком
на войну, должен был расстаться с
Лизой. В том, что случилось далее,
виной опять всё та же «слабость»
и «ветреность»: вместо того чтобы
сражаться с неприятелем, Эраст
«играл в карты и проиграл почти
всё своё имение». Единственной возможностью
поправить дела оказалась женитьба
на пожилой богатой вдове. Эрасту
ничего не оставалось, как пойти
на это. Наконец, самое главное, гибель
Лизы сделала несчастным и Эраста:
«Эраст был до конца жизни
своей несчастлив. Узнав о судьбе
Лизиной, он не мог утешиться и
почитал себя убийцею. Я познакомился
с ним за год до его смерти.
Он сам рассказал мне сию историю
и привёл меня к Лизиной могиле.
– Теперь, может быть, они уже
помирились!» Так примеряющим
аккордом, вполне в духе только что
указанного созерцания действительности,
общественных отношений, заканчивается
повесть Карамзина.
Следует заметить, что образу
Эраста сопутствует весьма прозаический
лейтмотив – деньги, которые в
сентиментальной литературе всегда
вызывали к себе осудительное отношение.
Настоящая искренняя помощь выражается
у писателей-сентиментализмов в самоотверженных
поступках.
В целях максимального правдоподобия
Карамзин связал сюжет своей повести с
конкретными местами тогдашнего Подмосковья.
Домик Лизы расположен на берегу Москвы-реки,
неподалёку от Симонова пруда, который
после выхода повести получил название
«Лизина пруда». Все эти реалии произвели
на читателей ошеломляющее впечатление.
Окрестности Симонова монастыря стали
местом многочисленных поклонников писателя.
В повести «Бедная Лиза» Карамзин
показал себя большим психологом.
Он сумел мастерски раскрыть
внутренний мир своих героев,
в первую очередь их любовных
переживаний. «Важнейшей заслугой
Карамзина перед литературой, - пишет
Ф. З. Канунова, - является его
роль в создании русской оригинальной
повести, в создании русской
психологической прозы».
До Карамзина переживания героев
декларировались в монологах
героев. Последнее относится, прежде
всего, к эпистолярным произведениям.
Карамзин нашёл более тонкие,
более сложные художественные
средства, помогающие читателю как
бы угадывать, какие чувства
испытывают его герои, через
внешние их проявления. Вот Эраст,
в первый раз посетив домик
Лизы, вступает в разговор с
её матерью. Он обещает и
впредь заходить в их хижину.
О том, что происходит в
это время в душе Лизы, мы
догадываемся по чисто внешним
деталям: «Тут в глазах Лизиных
блеснула радость, которую она
тщательно сокрыть хотела; щеки
её пылали, как заря в ясный
летний вечер; она смотрела
на левый рукав свой и щипала
его правою рукою». На следующий
день Лиза выходит на берег
Москвы-реки в надежде встретить
Эраста. Томительные часы ожидания.
«Вдруг Лиза услышала шум вёсел…и
увидела лодку, а в лодке
– Эраста. Все жилки в ней
забились, и, конечно, не от
страха. Она встала, хотела идти,
но не могла. Эраст выскочил
на берег…взглянул на неё с
видом ласковым, взял её за
руку.…А Лиза
стояла
с потупленным взором, огненными
щеками, с трепещущим сердцем…»
Лиза становится любовницей Эраста, а
её мать, не подозревая об их близости,
мечтает вслух: «Когда у Лизы будут
дети, знай, барин, что ты должен крестить
их…Лиза стояла подле матери и не смела,
взглянуть на неё. Читатель легко может
вообразить себе, что она чувствовала
в сию минуту», - добавляет Карамзин. Лирическая
содержание повести отражается и в её
стиле. В ряде случаев проза Карамзина
становится ритмичной, приближается к
стихотворной речи. Именно так звучат
любовные признания Лизы Эрасту: «Без
глаз твоих тёмен светлый месяц, //без твоего
голоса скучен соловей поющий; // без твоего
дыхания ветерок мне не приятен».
Идея внесословной ценности человеческой
личности была раскрыта Карамзиным
не только в трагическом, как
это было в «Бедной Лизе»,
но и в панегирическом плане.
Так появился «Фрол Силин, благодетельный
человек»(1791), произведение интересное,
прежде всего в жанровом отношении.
Многочисленные исследователи Карамзина
называли «Фрола Силина» то
повестью, то очерком, то анекдотом.
Между тем перед нами не
повесть, не очерк, не анекдот,
а похвальное слово – жанр,
чрезвычайно распространённый 18в.
В литературе классицизма, героями
которого были монархи, вельможи,
полководцы. Карамзин ввёл в этот
жанр простого крестьянина. Это
было вызовом, почти дерзостью
по отношению и к литературным
традициям, и к устоявшимся
социальным представлениям.
Повесть Карамзина приобрела
популярность особенно в дворянской
читательской аудитории. Пруд
подле Симонова монастыря, в
котором якобы утопилась бедная
Лиза, сделался по свидетельству
современников, модным местом
сентиментальных паломничеств мечтательно
настроенных «шевальеров и дам»,
вырезавших на деревьях свои
имена и всякого рода чувствительные
надписи. Ожесточённая литературно-общественная
борьба, которая вспыхнула вокруг
карамзинизма, характерно отразилась
и на содержании этих надписей.
Рядом с «чувствительными» надписями
уже в 1799г. имелись весьма
в большом числе и иронические,
в которых утверждалась, что автор
«наврал, будто здесь Лиза утонула,
никогда не существовавшая на
свете. Это полемика вокруг
литературно – художественного
произведения, принявшая небывалые
дотоле формы, со столбцов журналов
спустившаяся в реальную жизнь,
в быт, лучше всего свидетельствует
о том значении, которое имело в истории
не только нашей литературы, но и общественного
сознания повесть Карамзина.
Острая социальная тема под
пером Карамзина в его «Бедной
Лизе» теряет почти всю свою
остроту, приобретая характер
трогательной и драматической
любовной истории вообще. В подавляющем
большинстве остальных своих
повестей Карамзин и вовсе
чужд какой бы то ни было
социальной проблематике. В противовес
гражданскому пафосу и «классиков»,
и Радищева, Карамзин выдвигает
темы частной, семейной жизни.
Больше всего сентименталиста-Карамзина
интересует внутренняя жизнь
современного человека, подверженного,
по его мнению, «сильнейшему»,
чем когда-либо, «действию страстей».
Самой обычной, самой могучей
и «самой нежнейшей» из этих
«страстей» является любовь, что
объясняется, по Карамзину, специфическими
условиями жизни современного
ему светского общества. «Древние
не знали романов, рыцари средних
веков были честны в любви,
но шумная и воинственная жизнь
их не давала ей чрезмерно
усилиться в сердце. Напротив
того, в нашем образе жизни,
покойной, роскошной, утончённой
– в свете, где желание нравиться
есть первое и последнее чувство
молодых и старых; на театре, который
моно назвать театром любви;
в книгах, усеянных, так сказать,
её цветами – всё, всё наполняет
душу горючим веществом для
огня любовного…» Соответственно
этому любовная тема – «огонь
любовный» - составляет основное
содержание и подавляющего числа
повестей Карамзина.
Заключение
Карамзин произвел подлинный
переворот в области сентиментальной
прозы. Уязвимым местом западноевропейского
и русского сентиментального
романа была диспропорция между
их огромными размерами и
чрезвычайно простым сюжетом,
что приводило к растянутости
и рыхлости повествования, к
изобилию словесного материала.
Положительная литературная роль
сентиментализма всё же бесспорна.
Она сказалась и в неизмеримо
большей по сравнению с классиками
глубине психологического анализа,
и в искусстве пейзажа, всегда
тесно связанного с действием,
и в демократизации языка, освобождённого
от загромождавших его прежде
церковнославянизмов, облегчённого
по своему синтаксису, обогащённого
множеством неологизмов и т.
д. Все это быстро вошло в
литературный обиход. Тот интерес
к мелким людям, который содержался
в зародыше в «Бедной Лизе»,
нашёл себе иное, углублённое
выражение в демократическом
гуманизме «станционного смотрителя»
и «Муму», и в сентиментализме
«Бедных людей».
Список
литературы
1.
Орлов П.А. История русской литературы
18в. 1991г.
2.
Фёдоров В.И. История русской литературы
18в. 1990г.
3.
Благой Д.Д. История русской литературы
18в. 1951г.
4.
Краснобаев Б.И.
Очерки истории русской литературы 18в.М.,
1999г.
5.
Сайт в Интернете:
http://feb-web.ru