А. С. Пушкин в творчестве Марины Цветаевой

 

МИНИСТЕРСТВО  ОБРАЗОВАНИЯ И НАУКИ РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ

ФЕДЕРАЛЬНОЕ АГЕНСТВО ПО ОБРАЗОВАНИЮ

НОВОСИБИРСКИЙ ГОСУДАРСТВЕННЫЙ ТЕХНИЧЕСКИЙ УНИВЕРСИТЕТ

КАФЕДРА ФИЛОЛОГИИ 
 
 
 
 
 
 
 

РЕФЕРАТ 
 
 

А. С. Пушкин в творчестве Марины Цветаевой  
 
 
 
 
 
 
 
 

РАБОТУ  ВЫПОЛНИЛ: студентка 2 курса, группы Ф – 31,

Титовская Юлия  

РАБОТУ  ПРОВЕРИЛ: канд. филол. наук, доцент

Чурляева  Т. Н. 
 
 
 
 
 
 
 

НОВОСИБИРСК

2004 
 

ПЛАН  РАБОТЫ 

1. ВВЕДЕНИЕ

 

2. ОСНОВНАЯ  ЧАСТЬ

 

2.1  «Стихи к Пушкину». Вызов отрицанием.

2.   «Мой Пушкин». А. С. Пушкин глазами и сердцем ребёнка.
3.    «Наталья Гончарова». «Тайна белой жены».
4.   «Пушкин и Пугачёв». Правда искусства.
5.    Параллельность судеб?

  

    3. ЗАКЛЮЧЕНИЕ 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 

ВВЕДЕНИЕ 

 А. С. Пушкин занимает совершенно особое место в истории мировой культуры. А. С. Пушкина по мироощущению нередко характеризовали как человека, близкого людям эпохи Возрождения. Но А. С. Пушкин не был ни универсальным гением, совмещающим в себе учёного и художника, подобного Леонардо да Винчи, ни создателем гротескных, гиперболизированных образов, подобных Гаргантюа и Пантагрюэлю Рабле или Дон Кихоту Сервантеса. Часто его сравнивают с Рафаэлем или Моцартом. Но и эти сравнения условны: А. С. Пушкин чужд наивности и идеальности Рафаэля, равно как и той беззаботной и жизнерадостной стихии игры, свойственной музыке Моцарта. Из числа современников А. С. Пушкина поэзия его, быть может, более родственна поэзии Гёте, но не Гёте – представителя «Бури и натиска», а Гёте – лирика, автора «Свидания и разлуки», «Прометея». 

Литература о  А. С. Пушкине, - поистине уникальное явление. Ни одному писателю за всю историю русской литературы не было посвящено такое огромное количество художественных произведений и литературно – критических работ. Русская литература не имеет примера аналогичного по глобальности образа художника, рецептивное поле которого было бы столь широко, что каждая эпоха открывала бы его творчество заново.

Причин такого внимания к личности и творчеству А. С. Пушкина достаточно много: это и необычайная притягательность яркой индивидуальности А. С. Пушкина, и трагическая судьба, и, конечно же, его прекрасное творческое наследие, без которого история русской литературы была бы совершенно иной. Его реальная жизнь обросла мифологическими подробностями, а имя А. С. Пушкина превратилось в символ. 

Влияние А. С. Пушкина на умы и души было всегда столь сильно, что ни один период русской литературы не прошёл без дискуссий о нём, о его творчестве. «А. С. Пушкин принадлежит к вечно живущим и движущимся явлениям, не останавливающимся на той точке, на которой застала их смерть, но продолжающим развиваться в сознании общества.  Каждая эпоха произносит о них своё суждение, и как бы ни верно поняла она их, но всегда оставит следующей за ней эпохе сказать что – нибудь новое и более верное, и ни одна и никогда не выскажет всего…». Эти чрезвычайно глубокие и точные слова В. Г. Белинского характеризуют все периоды развития литературы и науки об А. С. Пушкине. 

Своё слово  о великом поэте произнесли и  литераторы «серебряного века». Конец  ХIX – начало XX вв. – яркий период литературной пушкинианы. В это время написаны блестящие очерки о Пушкине Д.С. Мережковского, В. С. Соловьёва, В. В. Розанова и удивительного образа «мой А. С. Пушкин» в творчестве В. Я.  Брюсова, М. И.  Цветаевой, В. В. Маяковского, А. А. Блока, И. Северянина. На рубеже столетий А. С. Пушкин становится неким эстетическим и нравственным эталоном, с которым всё сопоставляется  и в сравнении с которым всё познаётся. 

   «А. С. Пушкин рано стал «вечным спутником» русской литературы. Но с течением времени в общественном сознании, в поэтической традиции, в быту живой А. С. Пушкин постепенно окаменевал и бронзовел, превращаясь в «памятник А. С. Пушкину», воздвигнутый в назидание и острастку тем, кто осмеливался переступать в искусстве норму. Политические реакционеры, либеральные краснобаи, упрямые староверы, — кто только не пытался сделать из А. С. Пушкина строгую гувернантку при дурно воспитанной молодой литературе. А. С. Пушкиным стали пугать и запугивать, а для этого нужно было раньше всего пригладить, дистиллировать, выхолостить самого А. С. Пушкина, перекрестить его в благочестивого охранителя старозаветных традиций, который видел смысл своей жизни и своего труда не в том, чтобы восславить свободу в жестокий век, но всего лишь «был полезен» прелестью стихов, как сказано было в фальсифицированной Жуковским надписи на Опекушинском монументе»¹.

   «Тайна» А. С. Пушкина волновала М. И. Цветаеву ничуть не меньше других представителей литературы. Но именно М. И. Цветаева первой заговорила о том, что загадка А. С. Пушкина не столько эстетическая, литературная, сколько этическая.  Во взгляде Марины Цветаевой на жизнь творчество  А. С. Пушкина многие современники видели некий вызов сложившемуся представлению о поэте.

   Данная  работа посвящена рассмотрению проблемы специфичности отношения к Пушкину Марины Цветаевой, выявлению возможных причин, повлиявших на формирование нетрадиционного видения личности и творчества А. С. Пушкина.

   Актуальность  нашей  работы обусловлена отсутствием единого представления, единого взгляда на личность и творчество А. С. Пушкина среди представителей литературы, каждая литературная эпоха выдвигала своего Пушкина.

   Новизна исследования заключается в анализе  образа А. С. Пушкина и его творчества как концептуального  построения Марины Цветаевой, субъективный взгляд которой сформировал новую эстетическую реальность пушкинского мира.

   Основной  целью работы является рассмотрение широчайшего спектра эстетических реакций Марины  Цветаевой на личность и творчество А. С. Пушкина. Для достижения этой цели необходимо решение следующих задач:

1. Определение основных факторов, повлиявших на формирование образа А. С. Пушкина в сознании Цветаевой;
2. Разработка образа А. С. Пушкина Цветаевой, основанная на материале очерка  «Мой Пушкин», цикла «Стихи к А. С. Пушкину».
3. Рассмотрение проблемы специфичности отношения к А. С. Пушкину Цветаевой, отличие её взгляда  от общих тенденций в восприятии А. С. Пушкина писателями конца XIX – начала XX вв.

Научно –  практическая значимость работы заключается  в возможности использования  её результатов как материала для семинаров и лекций по русской литературе конца XIX – начала XX вв.

Работа состоит  из введения, пяти глав и заключения. Библиографический указатель включает 24 наименования. Общий объём работы – 35 страниц. 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 

«Стихи к Пушкину»

  Вызов отрицанием. 

    Вся его наука - 
Мощь. Светло - гляжу: 
Пушкинскую руку 
Жму, а не лижу                                                        

Биография и  творчество Марины Цветаевой тесно  взаимодействуют друг с другом. Жизнь  Марины Цветаевой, отчасти бессознательно – как судьба, данная свыше, отчасти осознанно – как судьба творящего Поэта, развивалась как бы по законам литературного произведения, где «причудливое переплетение мотивов опровергает плоский сюжет были»².

Жажда жизни  в поэзии Марины Цветаевой менее всего напоминает условный литературный приём, желание противопоставить свой голос всё усиливающейся теме смерти, тления, распада, характерной для массовой декадентской поэзии начала века. «Нет, здесь подлинное поэтическое ощущение.  Оно рождает энергетический сгусток, сжигающий прошлое и будущее ради торжества данного мгновения»³. В одно из таких мгновений Марина Цветаева понимает своё равенство с А. С. Пушкиным, понимаемое не как равенство таланта или читательского признания, но как равенство интенсивности экстатического переживания, уравновешивающее две величины при всех остальных различиях. Осмысление судьбы русской поэзии и своего места в ней закономерно приводит Цветаеву к теме А. С. Пушкина. Советская критика назойливо подчёркивала реализм и общедоступность наследия писателя, эмиграция выдвигает своего А. С. Пушкина – государственника и русофила.

В такой ситуации А. С. Пушкин, созданный Мариной Цветаевой, противостоял обоим лагерям.

В отношении  Цветаевой к А. С. Пушкину, в её понимании А. С. Пушкина, в безграничной любви к поэту самое важное – это твердая убеждённость в том, что влияние А. С. Пушкина должно быть только освободительным. Причина этого – сама духовная свобода А. С. Пушкина. В его поэзии, его личности М. И. Цветаева видит освобождающее начало, стихию свободы. Нельзя не считаться с её убеждением: поэт – дитя стихии, а стихия – всегда бунт, восстание против слежавшегося, окаменелого, пережившего себя.

Когда Марина Цветаева писала об А. С. Пушкине, она твёрдой рукой стирала с него «хрестоматийный глянец».  По-настоящему, в полный голос, Марина Цветаева сказала о своем А. С. Пушкине в замечательном стихотворном цикле, который был опубликован в эмигрантском парижском журнале «Современные записки» в юбилейном «пушкинском» 1937 году. Стихи, составившие этот цикл, были написаны в 1931 году,  но в связи с юбилеем, как видно, дописывались — об этом свидетельствуют строчки:

К Пушкинскому юбилею

Тоже  речь произнесём…

Нельзя не учитывать  особых обстоятельств,  при которых  были написаны «Стихи к Пушкину» - атмосферы юбилея, устроенного А. С. Пушкину белой эмиграцией. Именно белоэмигрантская литература с большим рвением стремилась к тому, чтобы превратить А. С. Пушкина в икону, трактовала его как «идеального поэта» в духе понятий, против которых так яростно восстала в своих стихах Марина Цветаева: А. С. Пушкин – монумент, мавзолей, гувернёр, лексикон, мера, грань, золотая середина.

Цикл Цветаевой  «Стихи к А. С. Пушкину» наполнен явными и скрытыми реминисценциями из самых различных литературных произведений – и из текстов XIX века, и из текстов современников Цветаевой.

Стихотоворение  «Бич жандармов, Бог студентов", по – видимому, отсылает нас к стихотворению Вяземского «Русский Бог»(1828). На него указывают особенности лексики, метрики, строфики. Для Вяземского характерно особое строение первой строки во второй и пятой строфах:

«Бог метелей, бог ухабов,

  Бог голодных, бог холодных…» 

Аналогично у  Марины Цветаевой:

«Бич жандармов, бог студентов…,

 Критик – ноя, нытик – вторя…»

(тоже первые строки строф). 

Строфика различается. У Вяземского – одинаковые  4 –х строчные строфы АбАб,

У Цветаевой – чередование 4 – строчных  и 2 – строчных строф: АбАб + ВВ.

Эта строфика нужна  для наращивания смыслов, прочитанных  в стихотворении Вяземского.

В стихотворении  Вяземского черты «русского бога»  даются перечислением. Полемичность стихотворения  ясна даже без учёта его первоначального  контекста. Стихотворение Цветаевой также построено на перечислении признаков. Перечисление – явный спор с критиками:

«Пушкин – в роли лексикона…

Пушкин – в роли гувернёра… -

Пушкин – в роли русопята…

Пушкин – в роли гробокопа?»

Отсылка к Вяземскому – отсылка к тексту классика, союзника. С помощью Вяземского развенчивается фальшивое представление об А. С. Пушкине как о «золотой середине».

«Опасные стихи… Они внутренно революционны, внутренно  мятежные,  с вызовом каждой строки…Они мой, поэта единоличный вызов – лицемерам тогда и теперь»,  - писала Марина Цветаева в письме Анне Тесковой 26 января 1937 года. Весь цикл пронизан полемичным переосмыслением различных точек зрения.  «В этом цикле максимальное использование стереотипа приводит к отрицанию стереотипа»⁴.

Предельное отрицание  стереотипов происходит в издевательских вопросах, которые венчают двустишия. Сама строфика стихотворения полемична: ритм текста постоянно выходит за пределы собственной схемы: 

Томики, поставив в шкафчик –

Посмешаете  ж его,