Автор: Пользователь скрыл имя, 15 Января 2012 в 20:54, статья
В статье раскрывается взгляд известного немецкого писателя Г Гессе на роль книги в жизни человека как "МАГИЯ" и анализируются проблемы чтения на уровне философии и эстетики.
«Философия чтения» Германа Гессе
Истинным призванием каждого может
быть только одно - найти самого себя.
Г. Гессе
Герман Гессе – немецкий писатель первой половины ХХ в., один из самых начитанных и образованных людей своего времени, автор таких известных на весь мир романов, как «Демиан», «Степной волк», «Игра в бисер». В 1946 г. Гессе была присуждена Нобелевская премия по литературе «за вдохновенное творчество, в котором все с большей очевидностью проявляются классические идеалы гуманизма». Родившийся в семье библиофилов, с детства околдованный книгой, которая стала его жизнью и судьбой, Гессе посвятил популяризации и развитию книжной культуры всю свою жизнь и большую часть творчества. Отношения человека с миром книг, от равнодушного до жертвенного и одержимого (а между этими полюсами – миллионы читателей со своими вкусами и пристрастиями), - тема, актуальная для общества века XXI, поэтому небезынтересным будет знакомство с философией чтения Германа Гессе, представленной в его многочисленных статьях, эссе, рецензиях, письмах, а также на страницах его художественных произведений.
«Умение читать» для Гессе не имеет никакого отношения к простому сложению из букв слов. «Большинство людей не умеют читать», - утверждает он. И добавляет: «И большинство не знают толком, зачем читают» (6; 40). Не умеют читать те, кто смотрит на чтение только как на путь к образованию, чтение их только «образовывает». Не умеют читать и те, кто воспринимает чтение как легкое удовольствие, способ убить время - им безразлично, что читать, лишь бы не было скучно. Эти два типа читателей очень распространены, они воспринимают книгу как некое средство, не осознавая, что книга сама по себе есть ценность. Но даже эти два типа читателей, утверждает Гессе, чувствуют, что в книгах все же имеется «нечто» – «некая освежающая и духовно возвышающая сила» (6; 40), которую Гессе называл «магией книги» и которую они просто не могут оценить, как не могут оценить ценность чтения как такового.
Зато «магией книги» во всей ее силе околдован «книжный человек». У Германа Гессе есть новелла с одноименным названием. Ее герой от всех жизненных бурь нашел убежище в книгах. Мудрость и гармонию мира он познавал через чтение античных авторов, борьбу страстей переживал вместе с героями Шекспира. С героями книг он путешествовал, «чувствовал себя и со-любовником, и со-убийцей, и со-страдальцем, и со-грешником, и со-насмешником…» (1; 74). Книги поглотили «книжного человека», сделав героем чужих страстей, чужой жизни, поставляя ему видимость и замену жизни. Он возвел из книг исполинскую стену, отгородившись ею от мира и суеты. Только на закате жизни он словно очнулся и сделал попытку разрушить эту стену, чтобы открыть путь к настоящему – той жизни, которую он проживет сам. Подобным книжным человеком в какой-то степени Гессе считал и себя, это он околдован книгами, для него чтение - каждодневная потребность и насущная необходимость. Книги же, по глубокому убеждению Гессе, «имеют ценность только тогда, когда ведут к жизни и служат ей, и каждый час чтения истрачен впустую, если он не вселил в читателя хоть капельку силы, молодости, свежести» (6; 41).
Гессе всегда интересовало, что движет вкусом читателя. Есть две единственные возможности оценки книги и обоснование ее выбора - наивно-человеческая и эстетическо-формальная. «Мы способны любить какую-нибудь историю, приписывать ей ценность, потому что нас восхищает талант автора, потому что она приятна и гармонична с чисто художественной точки зрения. Или мы любим ее, потому что нам нравится и импонирует как человек сам писатель, потому что его изображение поступков и событий кажется нам значительным, добросердечным, умным, понятным и сулит развитие наших собственных взглядов на жизнь».(3; 47).
В очерке «О чтении книг» автор выдвигает три уровня книжного чтения, уточняя, что каждый читатель временами входит то в одну, то в другую группу. Каждый может относиться сегодня к первому, завтра ко второму или к третьему, а послезавтра вновь к первому типу. Первый уровень – наивное чтение. Каждый читает порою наивно. Такой читатель поглощает книгу, как еду, он ею наедается и напивается. Такой читатель «ведет себя по отношению к книгам не как личность по отношению к личности, а как лошадь по отношению к яслям или как та же лошадь по отношению к кучеру: книга ведет, читатель за нею следует» (5; 83). Содержание книги признается за действительно существующее. Гессе отмечает, что есть и образованные, даже рафинированные читатели, которые полностью относятся к классу наивных. Такой читатель считает, что назначение книги заключается единственно в том и только в том, чтобы добросовестно и внимательно быть прочитанной и оцененной по своему содержанию или форме (5; 83).
Но по отношению к книге, по мнению Гессе, можно занимать совершенно иную позицию и находить удовольствие «не в том, чтобы следить за содержанием во власти поэта, а в том, чтобы следить за поэтом во власти содержания». Этот читатель идет за писателем «не как лошадь за конюхом, а как охотник - по следу, и внезапно найденный вид за кулисы, где свобода писателя оказывается мнимой, зрелище принужденности и беспомощности писателя могут привести его в восторг куда больший, чем все прелести хорошей техники и искусного владения языком» (5; 84). Это второй тип читателя.
Есть еще и третий тип читателя. Такой читатель не желает ни образовываться, ни развлекаться, а пользуется книгой как любым предметом на свете, она для него - исходная точка и генератор идей. Ему, в сущности, безразлично, что читать. Философа он читает не для того, чтобы ему верить, усваивать его учение и не для того, чтобы это учение критиковать; писателя он читает не для того, чтобы с его помощью понять мир. Он все понимает сам. Так для чего же он читает? «В момент, когда наша фантазия и ассоциативная способность переживают кульминацию, мы читаем уже совсем не то, что видим перед собой на бумаге, а плывем в потоке стимулов и идей, почерпнутых нами из прочитанного» (5; 85). На этом уровне, считает Гессе, никто не остается подолгу. Однако тот, кто вообще не знает этого уровня, все же плохой, незрелый читатель: он не знает, что вся поэзия и вся философия мира заключена в нем самом.
«Книжная» тема представлена не только публицистикой Германа Гессе, но и его художественными произведениями, герои которых – писатели, поэты, художники – по-особому относятся к книге и испытывают на себе ее магическое воздействие. «Степной волк», один из самых известных романов Гессе в нашей стране, раскрывает перед читателем образ Гарри Галлера – интеллектуала и книжника, не желающего иметь ничего общего с окружающими людьми, потому что ему, Степному волку, невозможно привыкнуть к приличествующей обывальщине и мещанству, какие бы интеллектуальные и благонравные формы они не приняли. Этот дух «культуры быта» не для свободной личности, а свободная личность в этом мире – всегда и человек, и волк одновременно, эти две природы живут во вражде, «сходятся как заклятые враги», но в то же время не дают герою опуститься до «мещанского, лживого естества». Герой романа проводит большую часть времени не среди людей, а среди книг – сочинений всех времен и народов. Через них он познает жизнь, причем не стремится понять бытовую ее сторону – его интересуют глубинные вопросы человеческого бытия и развития истории. В реальной жизни он не находит себе ни друзей, ни любви, ни единомышленников. В конце романа реальность и фантастика сливаются для него в сплошной ад-маскарад, в котором царит атмосфера фантасмагории и демонизма, где герой совершает убийство и остается с вопросами: жизнь тождественна игре и ее можно сыграть еще и еще раз? К окружающему миру не нужно относится серьезно, над ним нужно просто научиться смеяться?
Если жизнь - это игра, то не игра ли в бисер? «Игра в бисер» - еще один знаменитый роман Германа Гессе, действие которого происходит в далеком будущем в вымышленной стране Касталии, где высшая интеллектуальная форма существования человека – это виртуозная и формально-изощренная игра «со всеми смыслами и ценностями культуры». Страна была специально создана когда-то как альтернатива «фельетонистической» культуре ХХ века. Фельетонистической Гессе назвал культуру, которая основана не на глубоких мыслях и стремлении решать общественные проблемы, а на тиражировании развлекательной мишуры. Такая культура исчерпала себя и находится на грани крушения. Но и «сверхинтеллектуальная» Кастилия, где живут высокообразованные и начитанные граждане, знатоки науки и культуры, не спасет мир от гибели. Игра в бисер – это своего рода философствование, смысловая игра в высокие категории с помощью стеклянных бус, бесплодное занятие, направленное не на созидание, а на достижение формальной гармонии и формального совершенства. Герой романа Магистр Иозеф Кнехт лишь на время обретает гармонию в игре, пытается преодолеть касталийскую ограниченность и уйти в реальный мир. Читатель снова оказывается перед формулой: нельзя спрятаться от реальной жизни в мире книг и идей, ибо жизнь не игра и не чья-то выдумка, ее каждый проживает только за себя, и проживает сложно, ибо во многом люди – степные волки среди себе подобных.
Гессе жил и творил в первой половине ХХ века, но его размышления современны читателям века ХХI, некоторые его мысли стали особенно актуальными именно в наши дни. Как, например, относиться к возможности ухода книги из жизни современной молодежи? Возможно ли это вообще? Если не книга, то что станет опорой в духовном становлении новых поколений? В очерке «О новой повествовательной литературе», среди прочих вопросов, Гессе высказывает следующую мысль: «Возможно, что какой-нибудь другой теоретик вскоре обнаружит, будто чтение книг вообще устарело и в ближайшее время прекратится вовсе. Тенденция к этому растет! Но то, что люди будут рассказывать друг другу о пережитом и о том, что из него удержали для души, не прекратится никогда, пока есть на земле жизнь» (4; 16).
В
работе «Магия книги» Гессе пишет о том,
что кино, радио и другие «соперники» книги,
в общем-то, ей и не соперники вовсе, потому
что способны лишить книгу только тех
ее функций, которых не жаль. Кино запросто
может заменить, например, изобилующий
острыми моментами и щекочущий чувства
развлекательный роман, и людям не придется
«тратить на такие книги уйму времени
и силу зрения» (2; 133). Но есть нечто,
в чем кино и другие изобретения человека
книге не конкуренты. И когда мы в полную
силу это осознаем, тогда «литературе
кино причинит ущерб не больший,
чем тот, который фотография, к примеру,
причинила живописи» (2; 134). О нравственном
статусе личности, уровне духовного и
эстетического ее развития мы продолжаем
судить по книгам, которые человек читает.
Чтение – важнейшая сфера духовной жизни
человека. В деле «духовного завещания
одного поколения другому» (А. Герцен)
книге нет и не может быть равных.