Духовные ценности

Выбор России. Сегодня российское общество стоит перед историческим выбором  между двумя альтернативами: а) либо воспроизводить ценности западного  потребительского общества, б) либо выработать новую парадигму общественного  развития. Первый путь настраивает  нас на "безоговорочное принятие западных ценностей". Второй путь связан со стратегией саморазвития, то есть с поиском путей устойчивого цивилизационного развития на основе возрождения, поддержания и совершенствования собственных социокультурных форм жизнедеятельности. "Стратегическим условием обеспечения долговременной устойчивости страны является выявление и сохранение общественной идентичности, важнейшей составляющей которого является самоидентификация общества как некоторого целого, отделенного от всего остального человечества. Для нас принципиально важна именно общественная, а не национальная самоидентификация, так как Россия - многонациональная страна, для которой укрепление национальных идентичностей практически в любой форме объективно означает движение к неизбежно катастрофическому распаду". 
За последние десять лет постсоветская Россия жила в режиме "догоняющего развития". Особенностью догоняющего развития является формирование современных политических, экономических, социальных структур не в результате естественного саморазвития общества, а под воздействием на него экономики и культуры более развитых стран Запада. Новые формы хозяйствования, внедренные идеологами российского западничества, не были подготовлены внутренним развитием страны; они создавались в ответ на "вызов Запада" и во многом противоречили традиционным ценностям российского общества. Это "перенимание чужого наскоро" обернулось для нашей страны социальной трагедией. Реформаторский опыт последнего десятилетия убеждает нас в том, что необходимо изменить вектор общественной эволюции. Сегодня вопрос стоит так: "либо мы войдем в сообщество цивилизованных стран, не догоняя, а встраиваясь в него, либо будем оттеснены на периферию мировой истории". Иначе говоря, перед нами стоит непростая задача - обрести собственную цивилизационную идентичность, адекватную "вызову современности".

Модель "догоняющего развития" исчерпала  себя хотя бы потому, что здесь современность  отождествляется с индустриальной фазой общественного развития, а  сегодня эта фаза сменяется другой, как бы ее ни называли постэкономическим обществом, ноосферной цивилизацией, глобальным устойчивым развитием и т.д. "Мир переживает переход к тому, - пишет В.М.Межуев, - что имеет много названий, но пока не получило однозначного определения. Но ясно одно: этот переход сопровождается кризисом всех форм идентичности, известных до сих пор, кризисом всех модернизаторских идеологий эпохи индустриализма - от либеральной до социалистической... Переориентация интересов и целей национальной политики с модернизации на глобальное развитие и есть единственный способ возвращения в современность, обретения идентичности, способствующей реалиям сегодняшнего дня. Именно в этом направлении следует искать систему ценностей, способную стимулировать экономический рост и социальное развитие. Лишь включившись в решение проблем глобального порядка, Россия сможет обрести новое дыхание, преодолеть поразивший ее кризис, заявить о себе как о стране XXI века". И здесь выясняется, что у России есть все предпосылки для цивилизационного прорыва: духовное подвижничество и уникальный этнокультурный потенциал, природные и социальные ресурсы, бесценный опыт изживания власти технократии, выгодное геополитическое положение между Востоком и Западом.

Принимая  навязанную Западом модель потребительского общества, мы обрекаем себя на вечную "догоняющую модернизацию", на позорное отставание и экологическую катастрофу. Нельзя забывать о том, что потребительское  благополучие стран Запада зиждется на эксплуатации экологического капитала всей планеты. Страны Запада потребляют 75% добываемых ресурсов и выбрасывают  в атмосферу более 60% углекислого  газа. Коэффициент антропогенного давления на биосферу с их стороны в 10 раз  превышает таковой (коэффициент) всего  остального мира. Путь Запада - это перманентная "война" с окружающей средой, и  мы не можем идти по этому опасному пути. А это значит: вместо "догоняющего развития" – устойчивое развитие, а вместо потребительского общества - духовная цивилизация. В итоге Россия может выступить как носитель специфической модели цивилизационного развития, во многом корректирующей западный путь прогресса. Историческая преемственность, общественная идентичность, восстановление духовно-экологических оснований человеческого бытия, культурное возрождение, одухотворение информационного пространства страны - таковы основные ориентиры выбираемого пути России. Россия обладает высокой культурой, и она в глубинных своих истоках конгениальна идеалу духовной цивилизации.

С этой точки зрения большой интерес  представляет концепция неоэкономики, разработанная Э.Г. Кочетовым. По его мнению, "неоэкономика - 1). следующий за постиндустриальным этап цивилизационного развития; 2). цивилизационная модель глобальной системы, опосредованная новым набором ценностей; 3). гармоничный симбиоз техногенных и внесистемных факторов (этнонациональных, культурных, морально-этических и т.п.) для воспроизводства качества жизни". 
 
Неоэкономика - это объединение в единую целостную совокупность различных сфер человеческой деятельности; это новый симбиоз, где экономика опосредована социально - экологическими, духовно-культурными, этико-национальными процессами; это вплетение реликтовых воспроизводственных систем в техногенные циклы, в современные стратегические проекты; одновременное воспроизводство на мировых воспроизводственных конвейерах и товарной массы, и духовных ценностей, то есть качества жизни. Главенствующим атрибутом неоэкономической цивилизационной модели, по Э.Г. Кочетову, является этноэкономическая система, то есть симбиоз этнонациональных процессов и (пост) индустриальных воспроизводственных циклов Если (пост) индустриальная модель цивилизационного развития направлена на то, чтобы разобщить, снивелировать этнонациональные и этнокультурные системы, то неоэкономическая модель сохраняет их и дает импульс для сбалансированного развития. "В этноэкономической системе, - пишет Э.Г. Кочетов, - органически переплетаются настоящее, прошлое и будущее, модернистские течения и традиционные переходы, оживают реликтовая геоэкономическая память, реликтовые парадигмы существования с их культурными, этическими корнями; они гармонично вплетаются в современные модели бытия, выводя существование человека на новое равновесное сознание". Значение этноэкономических систем состоит в том, что они выступают в качестве очагов социальной стабильности и формируют зоны межцивилизационного сотрудничества в целях глобального устойчивого развития.

Запад в лице стран "золотого миллиарда", по мнению Э.Г. Кочетова, начал крестовый поход на Восток против его этнонациональных систем в целях продления агонии мировой постиндустриальной цивилизационной модели. "В этих условиях у России не остается другой возможности, - заключает Э.Г. Кочетов, - кроме как форсированно перейти в новую фазу своего цивилизационного развития в рамках неоэкономической модели развития, ибо очевидно, что раздельное решение вопросов по формированию доктринальных подходов в военной, экономической и политической областях в рамках господствующих сейчас в России подходов ничего, кроме ускорения цивилизационного поражения России, не несет". Россия должна стать "локомотивом" формирования глобальной неоэкономической модели, ибо обладает огромной этнонациональной палитрой, широким спектром религиозно - этических традиций, огромным пластом духовной эволюции в сочетании с огромным интеллектуальным потенциалом. Э.Г. Кочетов пишет: "Россия становится предвестником зарождения новой цивилизации: неоэкономической... лидером этого процесса. Эта модель вызревает в недрах постиндустриализма, и XXI век пройдет под знаком превращения России в этноэкономическую систему мирового класса". Но так как эта новая цивилизационная модель вырастает на информационной стадии индустриализма, естественно, что основные компоненты последней должны форсированно внедряться в экономику и культуру Российского общества. В "Концепции формирования информационного общества в России" справедливо подчеркивается, что формирование информационного общества "полностью отвечает концепции устойчивого развития - формированию экономики, основанной на знаниях, а не на расширяющемся потреблении природных ресурсов, сокращению отходов производства, решению экологических проблем".

Цивилизационное призвание России. Во всей мировой истории, как отмечал К. Ясперс, действует механизм западно- восточного цикла. Специфика современного этапа цивилизационного развития состоит в том, что западническая фаза цикла заканчивается и набирает обороты восточная фаза цикла. Послушаем А.С. Панарина: "Внутренняя цивилизационная преемственность определяется устойчивостью доминанты, - писал он. В то же время единство мировой истории предопределяется тем, что в каждой из ее чередующихся фаз, восточной или западной, соответствующая доминанта захватывает и противоположную сторону - в ней резко усиливаются позиции адептов "чужого принципа". В новой (восточно-западной) фазе мирового развития особое место будет занимать Россия как уникальная евразийская цивилизация. Уникальность ее состоит в том, что она по своему 
социокультурному складу принадлежит одновременно и Западу, и Востоку, и Европе, и Азии, соединяя в себе два противоположных начала. "Россия по фактическому своему положению в мире и по своей задаче, - писал Н.А. Бердяев, - есть великий Востоко-Запад; она стоит в центре двух миров, двух всемирно-исторических потоков". Следовательно, Россия может осознать себя и свое призвание в мире лишь в свете проблемы Восток-Запад. Исключительно актуально звучит сегодня следующий призыв Н.А. Бердяева: "Мы должны преодолеть двойной страх - страх остаться Востоком и страх обратиться к Западу". Сегодня стала очевидной бесперспективность вестернизации России. Попытки западнизации России обречены на глубинном цивилизационном уровне. Россия - целостная самостоятельная цивилизация евразийского происхождения. Сегодня наша задача состоит не в том, чтобы "стать Западом", а в том, чтобы разумно использовать особенности российской цивилизации, ее огромный социокультурный потенциал для того, чтобы сделаться равноправным партнером Запада. Вполне можно согласиться с выводом И.А. Василенко о том, "что русский человек не научился пользоваться тем, что дано ему его культурой, он не осознал своей силы, своих возможностей, соблазняясь более легким примером Запада, идущего по пути совершенствования внешних форм общежития". 
Запад и Россия - два разных социокультурных мира, имеющих разные архетипы бытия и разные образы человека. "Россия всегда была альтернативой Запада, - писал Н.Н. Моисеев, - хотя и отставала от него в своем развитии". Запад - это холодное отношение обмена и "дело - действия" (И. Фихте); Россия - это теплые отношения соучастия и солидарности. Запад - это конвенциональная культура, ориентированная на совершенствование внешних условий жизнедеятельности; Россия - это внутренний трансцендирующий опыт и "культура духа" (Н.К. Рерих); Запад - это агрессивный индивидуализм, культ личного преуспевания; Россия - это действенный коллективизм, "всемирная отзывчивость", или "всечеловечность" (Ф.М. Достоевский). Человек западной цивилизации выстраивает иерархию ценностей вокруг эгоцентричной воли, а российская система ценностей изначально ориентирована на общественный идеал, на общее Благо. Архетип российской культуры - это ощущение святости родной земли, общего дела. Презрение к стяжательству глубоко укоренено в социокультурном коде российской цивилизации.

Западный  человек - это экономичный человек, т.е. бизнесмен, стоящий "по ту сторону  добра и зла" (Ф. Ницше). Человек  российской цивилизации - это "духовный человек", то есть человек, взыскующий смысла жизни, чувствительный к правде жизни, отстаивающий нравственное отношение  к миру. Русская культура, по мнению И.А. Василенко, "формирует особый тип личности с постматериалистической структурой потребностей, феномен "очарованного странника" (Н. Лесков), взыскующего не материальных ценностей, не жизненного успеха, а правды, справедливости и смысла жизни". И все же мы должны заметить, что, в отличие от Запада, Россия не нашла адекватного выражения своего архетипа, своей духовной программы. Запад сумел реализовать свой социокультурный проект, своей архетип бытия, то есть "волю к власти" (Ф. Ницше), в форме потребительского общества. Здесь все экзистенциальные и трансцендентные смыслы человеческого бытия сведены к одной всеобъемлющей страсти - страсти гедонического потребления. Здесь человек превращается в "машину потребления", управляемую властвующей элитой, и его ценность полностью капитализируется, о чем поведала миру "теория человеческого капитала". Так называемые "новые русские" выразили всю суть нравственного убожества потребительской психологии, довели до абсурда стяжательство, гедонизм и цинизм. Мы убеждены в том, что агрессивное потребительство - это страшная и заразная болезнь, способная уничтожить все живое на Земле. "Бесстыдством" объявил потребительство B.C. Соловьев. Вспомним также русского писателя Н.В. Гоголя, который разоблачил и высмеял потребительство как образ жизни. В гоголевских гиперболах схвачена сущность потребительского общества, и эта сущность проявляется как общая воля к поглощению и "съедению мира". Потребительское общество - это стихия алчущего и поглощающего, пожирающего и омертвляющего отношения к миру. И есть какая-то горькая ирония в том, что мы пытаемся воспринять идеалы либерализма и стандарты потребительского общества в тот момент, когда сам Запад начал заниматься переоценкой ценностей. "Абсолютная неудача марксизма... и стремительный распад Советского Союза, - пишет Т. Умехара, - являются предвестниками краха западного либерализма, основного течения современности. Далекий от того, чтобы быть альтернативой марксизму, господствующая идеология конца истории - либерализм станет следующей костяшкой домино, которой суждено упасть". Ю.А. Шрейдер справедливо замечает: "Если либерализация экономики приведет наше общество к тотальному культу золотого тельца, то оно не выздоровит, но что хуже, может соблазниться попыткой возвращения культу молоха, к тоталитарным методам управления социально-экономическими процессами". 
Опыт 90-х годов ставит нас перед необходимостью критического осмысления ценностей западной культуры и обретения собственной цивилизационной идентичности. К этому склоняется и общественное мнение россиян. По результатам всероссийского опроса, проведенного ВЦИОМ в 2002 году, ответы на вопрос: "На чей опыт стоит скорее ориентироваться при проведении реформ в России?". Распределились следующим образом: на опыт западных стран - 14%, на опыт Китая - 7%, на исторический опыт России и ее традиции - 63%. При этом одна половина опрошенных россиян считает себя европейцами, а другая - нет.

Как известно, цивилизационная природа России оценивается и определяется исследователями неоднозначно: существует несколько подходов. Одни исследователи говорят о "русской духовной цивилизации", противопоставляя ее западному потребительскому обществу. "И сегодня в этом противостоянии русской и западной цивилизации, - по мнению О.А. Платонова,- решается судьба человечества, ибо, если окончательно победит западная цивилизация, мир будет превращен в гигантский концлагерь, за колючей проволокой которого 80% населения земного шара будут создавать ресурсы 
для остальных 20%. Лишенная всяких ограничений гонка потребления западных стран приведет к истощению мировых ресурсов и гибели человечества". 
В.Я. Пащенко употребляет термин "евразийская цивилизация" для характеристики российской идентичности. Достоинство данного определения, по сравнению с понятием русской цивилизации, состоит в том, что оно во - первых, отражает многонациональный и много конфессиональный характер России, во-вторых, фиксирует положение России как связующего звена между Востоком и Западом в рамках единого евразийского континента. Употребление термина "евразийская цивилизация" представляется нам вполне допустимым, если не связывать с ним однозначно идеологию евразийства. На наш взгляд, возможно также использование понятия "российская цивилизация" для обозначения общей исторической судьбы, общего мироощущения и единого образа жизни всех народов России. В данном контексте невозможно умолчать о позиции А.А. Зиновьева. Он отрицает существование в прошлом, настоящем и будущем особой российской цивилизации. "Никакой особой русской (российской) цивилизации не было, нет, и не будет, - пишет он. - Народы североазиатского региона планеты исключительно своими силами не способны создать цивилизацию на уровне современных достижений и в современных условиях жизни человечества. Это касается и народов других регионов - африканского, южноамериканского, южноазиатского и т.д. Процесс западнизации этого региона зашел так далеко, что ни о какой особой российской цивилизации и думать нечего... Западнизация означает включение народов североазийского региона в новую социальную организацию глобального масштаба, а не в западную цивилизацию, причем не в роли ее членов, равномощных и равноправных с народами стран Запада, а в роли членов более низкого уровня и даже в роли зоны колонизации для стран Запада". На наш взгляд, Россия представляет собой самостоятельную цивилизацию, занимающую достатойное место среди других цивилизаций Востока и Запада. У нас своя историческая судьба, свои духовные ценности, свои экологические традиции. Но позиция А.А. Зиновьева интересна тем, что она заостряет проблему будущего России. Каковы же перспективы России? Какова ее роль в современном цивилизационном процессе, в формировании новой глобальной цивилизации? 
В силу ряда известных обстоятельств и причин Россия не может претендовать на лидирующую роль в развитии мировой экономики. "Однако у России есть ниша, - пишет Ю.В. Яковец, - которую она в состоянии освоить и эффективно в ней функционировать. Это ниша быть мостом между Западом и Востоком". О цивилизационном призвании России быть посредником между Востоком и Западом говорил еще Н.А. Бердяев. Для этого у России есть необходимые предпосылки: выгодное географическое положение, культурное разнообразие, исторический опыт совместного проживания различных народов на евразийском континенте. А. Тойнби в письме к Н. Конраду писал: "Ваша страна состоит из такого множества народов, разговаривающего на стольких различных языках и унаследовавшего столь различные культуры, что она является моделью мира в целом". Именно Россия в силу многонациональное и поликонфессиональности может предложить миру пути разрешения межцивилизационных конфликтов и противоречий. Сегодняшней России, как воздух, необходимо расширение равноправного сотрудничества со странами Запада и "достижение стратегического партнерства, заключение стратегического союза с Китаем и государствами мусульманского мира". 
Грядущий поворот России к Востоку совпадает со сменой цивилизационных доминант. Такой доминантой на современном этапе развития является духовность. Приоритет духовности всегда был более характерен для российского общества, чем для Запада, устремленного к материальному прогрессу. России необходимо использовать это сравнительное преимущество для того, чтобы пойти по обгоняющему пути, выводящему на траекторию новой глобальной цивилизации. Это тем более важно, что параллельно со становлением информационного общества происходит отмеченный еще П.А. Сорокиным глобальный процесс смены 
восточной и западной моделей цивилизационного развития интегральным социокультурным строем (П.А. Сорокин). Россия должна стать инициатором и лидером нового, то есть интегрального (восточно-западного) типа цивилизационного развития, основанного на гармоничном сочетании космогенного (традиционалистского) и техногенного (индустриального), материального и духовного начал общественной жизни, на гармоничной коэволюции Общества и Природы. Возникает вопрос: что может предложить миру Россия в ходе диалога цивилизаций? Прежде всего, продукты духовного производства, новые идеи и технологии. Интеллектуальную миссию России выделяют многие исследователи российской цивилизации. Ю.В. Яковец пишет: "Именно концентрация внимания и усилий на опережающем развитии социокультурной сферы дает России уникальный шанс стать мостом между Востоком и Западом, не плохой копией того или другого, а образцом синтеза, интеграции лучших достижений восточных и западных культур, эффективного диалога и взаимодействия между ними". "Ценность России для информационной эры заключается в оригинальном взгляде на мир, - отмечают Братимов О.В., Делягин М.Г. и другие, - в становящейся главным фактором производительности труда национальной культуре, нестандартном мироощущении". "Положительную роль мог бы играть духовный фактор, - писал Н.Н. Моисеев, - система российских традиций, позволяющая сочетать многие особенности европейского Запада и тихоокеанского Востока. Разумное использование обеих этих возможностей может открыть для нашей страны достаточно оптимистические перспективы". 
Любопытно отметить, что о духовной миссии России писали и западные ученые. Так, например, В. Шубарт писал: "Запад подарил человечеству самые совершенные виды техники, государственности и связи, но лишил его души. Задача России в том, чтобы вернуть душу человеку. Именно Россия, обладая теми силами, которые Европа утратила или разрушила в себе... Россия единственная страна, которая способна спасти Европу и спасает ее... Русский народ обладает для этого теми предпосылками, которых сегодня нет ни у кого из европейских народов... Россия не сегодняшняя, а грядущая - есть то бодрящее вино, которое способно оживить обессилевшую жизнь современного человечества. А Европа - крепкий сосуд, в котором мы можем сохранить это вино... В обновлении человечества, связанном, точнее, совпадающим с задачей западно-восточного примирения, акцент должен быть поставлен на русскую сторону".