Становление детской практической психологии и педологии

Тот факт, что многие специалисты, имеющие дело с детьми, получали основы как теоретических, так и практических психологических знаний, давал им возможность адекватно воспринимать и деятельность практического психолога (педолога), должность которого существовала в то время практически во всех учебных заведениях и поликлиниках. Таким образом между ними налаживался нормальный контакт, что повышало уровень деятельности не только педагогов и врачей, но и самих психологов, облегчало и их контакты с родителями. Именно такого контакта и взаимопонимания пока еще не хватает в наши дни. Во многом это связано с тем, что ни учителя, ни врачи не имеют достаточных психологических знаний и не понимают целей и задач деятельности практического психолога.

В 1923 г. на базе Детского обследовательского института были организованы Обследовательский кабинет и Педологическая амбулатория. Обследовательский кабинет ставил своей задачей диагностику отстающих детей в младших классах первой ступени, а также выявление детей, нуждающихся в обучении во вспомогательных школах. Кроме того, при Кабинете был организован консультационный пункт с целью оказания помощи педагогам и воспитателям в работе с детьми и их родителями, а также для организации и координации работы педологов-практиков. Хотя главным в деятельности кабинета было решение чисто прикладных задач, немалое внимание уделялось и проведению теоретических психологических исследований и систематизации данных, полученных педологами на местах.

Наряду с Детским обследовательским институтом к Психоневрологической академии примыкал Ленинградский педологический институт, который в конце 1921 г. приступил к организации работы по изучению детей не только школьного, но и дошкольного (начиная с нулевого) возраста. Одной из главных задач Педологического института было ознакомление педагогов с техникой и методикой опытного исследования душевной жизни детей. Такое ознакомление было необходимо для того, чтобы не имеющие опыта практических психологических исследований люди смогли получить основы психологических знаний, обучиться работе с аппаратурой. Важное значение придавалось обучению учителей и воспитателей способам интерпретации и оценки полученного экспериментального материала, формированию у них навыков практической работы с детьми. Для этого при нескольких лабораториях были организованы каникулярные курсы по технике и методике исследования детской психики.

Вторым крупным психологическим центром в Ленинграде являлся Педагогический институт им. А.И. Герцена. Психологические исследования, так же как и разработка новых диагностических методик, в этом институте велись под руководством А.П. Болтунова. Будущие практические психологи получали знания об основных закономерностях психического развития, теоретических основах психологии и психологической диагностики. Большое значение придавалось и практическим занятиям, которые проводились в педагогических техникумах им. Н.А. Некрасова и им. К.Д. Ушинского, в Центральном распределительном пункте (детприемник) и на пункте правовой охраны. Студенты 4-го курса диагностировали учащихся техникумов и школ, принимая активное участие и в консультационной работе. В периоды педагогической практики студенты проводили обследовательскую работу не только в учебных заведениях, но и в профилакториях, распределительных пунктах детских учреждений, причем наряду с диагностической велась просветительская и консультационная работа как с педагогами, так и с родителями трудных детей. Издательским центром института в 20-е гг. были выпущены брошюры, в которых описывались групповые практические занятия курсов повышения квалификации. Эти пособия предназначались в качестве руководств по организации подобных курсов в других городах России, а также в качестве методических разработок для проведения диагностики психического развития детей.

В Москве одним из крупнейших центров практической психологии стала Центральная педологическая лаборатория Московского отдела народного образования (МОНО), основанная в 1919 г., которой руководил Е.В. Гурьянов. Одной из важнейших задач лаборатории была разработка новых, а также модификация и стандартизация уже имеющихся тестов, анкет и других методов диагностики и обследования детей дошкольного и школьного возраста. Большое значение придавалось и пропаганде психологических знаний среди педагогов и ознакомление их с простейшими диагностическими методиками.

Исследования, проводимые в лаборатории, помогли выявить недостатки традиционных методов учета успешности, используемых в практике педагогических учреждений, и разработать новую программу анализа учебной деятельности школьников.

Так как новая школа нуждалась в новой программе, новых методах работы, то в 1922 г. НАРКОМПРОСом РСФСР был организован Институт методов школьной работы. Одним из ведущих отделов этого института был Педологический отдел, который занимался как исследовательской, так и диагностической работой, в том числе и разработкой новых диагностических методик.

В Академии коммунистического воспитания имени Н.К. Крупской психологические исследования проводились сотрудниками Кабинета школьной педологии под руководством Блонского. Разрабатывая новые подходы к анализу психики ребенка, Блонский исходил из того, что каждый педагог должен обладать хотя бы минимальными психологическими знаниями и умениями. Он считал, что педагог обязан уметь:

— проводить простейшие антропометрические измерения;

— тщательно читать санитарную карту ребенка;

— проводить элементарное социально-бытовое обследование;

— составлять простейшую характеристику ребенка;

— давать простейшую характеристику детского коллектива и поведения ребенка в коллективе;

— измерять существующими методами умственное развитие ребенка;

— проводить наиболее легкие педологические тесты;

— обрабатывать полученный материал элементарными статистическими приемами.

В начале 20-х гг. Блонским была создана сеть опытных школ в Москве, Подмосковье, Пензенской и Рязанской областях, которые принимали участие в апробации диагностических методик, разрабатываемых сотрудниками Кабинета школьной педологии.

Интенсивная педологическая работа велась не только в Москве и Ленинграде, но и в других городах. Так, в Орле существовала Педологическая лаборатория ГубОНО, основанная в 1923 г., а также Педологический и Психотехнический кабинеты Детской профилактической амбулатории Губздрава, основанные в 1920 г. Эти учреждения вели совместную работу под руководством ученика Лазурского — Басова. Результаты этой работы находили отражение на страницах «Педологического журнала», издаваемого Орловским педологическим обществом. На основе полученных в этой деятельности материалов были написаны две значительные книги под редакцией М.Я. Басова: «Методика психологических наблюдений за детьми» (1929) и «Педагог и исследовательская работа над детьми» (1930), которые обобщили опыт работы лаборатории. В этих работах, так же как и в книге «Общие основы педологии» (1931), Басов развивал идеи своего учителя Лазурского о роли естественного эксперимента как ведущего при исследовании психики детей. Большое внимание Басов уделял популяризации и введению в педагогическую практику метода наблюдения, разрабатывая схемы наблюдений, а также методику анализа полученных при наблюдении в естественном эксперименте эмпирических данных.

Педологическая работа велась также в Симферополе при Кабинете экспериментальной психологии Крымского педагогического института под руководством профессора П.Э. Лейкфельда. С 1924 г. сотрудниками Кабинета проводились исследования внимания, запаса ассоциаций в области чисел, слов. Полученные при опытах результаты обрабатывались по способам, разработанным профессором Лейкфельдом. Интенсивная педологическая работа велась в Нижнем Новгороде в педологической лаборатории Государственного университета под руководством С.М. Василейского.

В Ташкенте в Институте психологии и педагогики при Среднеазиатском государственном университете под руководством профессора Н.Д. Виноградова проводилась работа по модификации существующих методов диагностики и адаптации их к местным условиям. Педологи Средней Азии адаптировали тесты Бине—Симона в редакции A.M. Шуберт к своим культурно-бытовым условиям. Был переработан и метод профессора Россолимо, изменены картинки, приложенные к данному тесту, причем сюжеты, так же как и элементы быта, используемые в тестах, брались из окружающей природы и культуры.

Активно развивалась детская практическая психология и на Украине. В Харькове она велась под руководством А.Н. Мандрыки и М.Г. Сыркина в Научно-исследовательском институте педагогики, причем особое внимание уделялось вопросам профориентации и профотбора детей.

В Киеве на Опытной станции и на кафедре педологии под руководством Г.С. Костюка проводилась активная работа по модификации и валидизации тестов одаренности и успеваемости (прежде всего тестов на общую одаренность, на техническую одаренность, сконструированных Костюком и его сотрудниками). В ходе этой деятельности было обследовано 12 тыс. человек.

Развивалась детская практическая психология и в Сибири. С начала 20-х гг. здесь появляется большое количество педологических центров, наиболее значительные из которых были открыты в Хабаровске, Красноярске, Иркутске, Рубцовске.

Таким образом, развитие детской практической психологии приходится на начало 20-х гг. Ее представители активно взаимодействуют как с педагогами и врачами, так и с психологами-исследователями. Например, изучение закономерностей познавательного развития детей связывалось с вопросами о причинах школьной неуспеваемости, умственной дефективности и одаренности, коррекционной работе с неуспевающими детьми; изучение психологии детских коллективов — с практическими вопросами организации дошкольных и школьных групп, их дисциплины, диагностики особенностей общения детей и формирования лидеров и отверженных. Наиболее тесно с практикой были связаны, естественно, исследования, проводимые в русле психологии индивидуальных различий, которые помогали решать задачи коррекции поведения трудных детей, формирования программ обучения и воспитания одаренных и умственно отсталых детей.

Большое внимание в этот период уделялось как разработке новых, объективных методов, направленных на исследование закономерностей психического развития (рефлексологические методы, генетический метод, инструментальный метод Выготского), так и методов, доступных для массового применения и служивших целям психологической диагностики.

Поиски объективного метода исследования, являющегося основой материалистического подхода к психике, привели к увлечению биогенетическими теориями (теорией рекапитуляции, фрейдизмом). В то же время задача формирования нового человека заставляла вглядываться в значение среды, ее роль в ускорении и изменении развития психики. Поэтому главные дискуссии 20-х гг. проходили в борьбе этих направлений. Многие психологи (П.П. Блонский, К.Н. Корнилов, А.Б. Залкинд и др.) приходили к мысли о том, что в детской практической психологии целостный подход должен был проявляться в комплексном анализе как биологических основ детского поведения, так и их социальных причин. Разрабатывая проблему биологического и социального развития, ученые прежде всего пытались ответить на вопрос, что же является условием, а что источником, его движущей силой. Не менее значимой была и проблема механизма развития — наименее изученная и наиболее важная для практической психологии, для разработки развивающих программ обучения и коррекции психики.

В результате дискуссий и обсуждений к 1928 г. была выработана более или менее единая позиция, с которой и пришли психологи разных направлений на первый Педологический съезд, который состоялся в конце 1928 — начале 1929 г. Он стал итогом важного этапа в развитии отечественной детской психологии. На Съезде была выработана общая платформа развития отечественной детской психологии (как теоретической, так и практической), преодолевшей ошибки и трудности периода становления. Она была зафиксирована в его резолюции и явилась основой дальнейшего плодотворного развития детской психологии. Достаточно сказать о новом понимании психического развития, которое было разработано Басовым и Выготским. Появление этих концепций доказывает, что 20—30-е гг. были периодом максимального расцвета, взлета отечественной детской психологии, и идеи, появившиеся в то время, еще долго направляли теоретические разработки ученых.

Однако начиная с 1930 г. усилились нападки на детскую психологию вообще, и, прежде всего, на практическую психологию (педологию), связанные с ее как действительными, так и мнимыми ошибками. Справедливые критические замечания вызывали отсутствие квалифицированных психологов-практиков в учебных заведениях, разница в уровне теоретических исследований и практическом их применении на местах. Если в первый период развития советской детской практической психологии такое отставание практики от теории было хотя и болезненным, но естественным моментом, то в дальнейшем укреплению связи теории с практикой мешали уже не естественные причины развития науки, а те социальные изменения, которые в 30-е гг. происходили как в обществе, так и в практике школы.

Новые социальные условия и заставили психологов пересмотреть свои теоретические позиции, привели к новым дискуссиям, совершенно отличным от дискуссий 20-х гг., так как их целью было уже не обсуждение научных вопросов, а поиск правых и виноватых. В результате таких обсуждений в психологических журналах и газетах появились первые покаянные статьи и речи ученых. Ярким примером такого обсуждения являлась так называемая рефлексологическая дискуссия, в результате которой целое направление в психологии было ликвидировано, несмотря на явные возможности его дальнейшего плодотворного развития. У советской детской практической психологии не оказалось даже десяти лет для нормального, естественного развития, которое привело бы к формированию сети педологических и психологических учреждений по всей стране и созданию квалифицированных кадров практических психологов.

Вопрос о кадрах вообще был одним из самых больных вопросов педологии, так как разница в уровне подготовки, знаний и культуры в центре и на периферии, в отдельных школах и детских садах была огромной. Не хватало квалифицированных сотрудников в районных психологических кабинетах даже в таких крупных городах, как Москва и Ленинград. Тем более острой была кадровая проблема в маленьких городах и селах. Поэтому во многих местах психологическое обследование сводилось к малограмотному тестированию и неправомерному отсеву детей из школ. Положение усугублялось и тем, что вначале детских практических психологов готовили не педагогические, а медицинские вузы, а сами практические психологи и педологи были в подчинении НАРКОМЗДРАВа, а не НАРКОМПРОСа. Только в конце 20-х гг. этот отрыв педологии от школ начал преодолеваться и стали появляться квалифицированные сотрудники. Нельзя сказать, что ведущие ученые не видели опасности разрыва между теорией и практикой, однобокости и неквалифицированности многих исследований, но в силу указанных объективных причин по-настоящему этот недостаток детской практической психологией преодолен не был, что нанесло серьезный ущерб ее престижу.