Арт-дизайн

                          АРТ-ДИЗАЙН.

Арт-дизайн («дизайн-искусство») — вид дизайна с явным приоритетом эстетического начала, направленный на организацию художественного впечатления, получаемого от воспринимаемого объекта. Это «проектирование эмоций», цели которого сближаются с задачами декоративного или даже изобразительного искусства, удаляясь от задач предметного художественного творчества. Чаще всего объекты арт-дизайна – это демонстрационно-выставочные экспонаты, но представляющие собой не произведения изобразительного или декоративного искусства, а декоративные образы знакомых по визуальным признакам вещей: одежды, головных уборов, посуды, мебели, светильников и т. д., преобразованных фантазией художника. 
В своем большинстве они мало рассчитаны на практическое использование, поскольку их утилитарные функции завуалированы, отстранены или вообще сняты авторами [2]. 
По существу, это – декоративные композиции на тему вольно интерпретированных образов изделий тех или иных групп, видов и типов, часто переплетающихся с образами, заимствованными из других видов искусств. Иногда эти композиции по-настоящему оригинальны, выразительны, красивы, но чаще они просто преследуют цели эпатажа зрителей, ниспровержения общезначимых ценностей и критериев красоты компонентов предметного мира ради самоутверждения художников, стремящихся к любой новизне любыми средствами. 
Практически все материалы, применяемые для создания вещей в других видах дизайна, в разных сочетаниях используются и в объектах арт-дизайна, но прежде всего в декоративных целях. Это – металлы, древесина, стекло, керамика, пластмассы, резина, краски, ткани, трикотаж, кожа, мех, самоцветы, камень и т. д. 
Арт-дизайн целенаправленно отошел от критериев, определяющих сущность промышленного дизайна и стайлинга, пополнив собой разные направления авангардизма в пространственных и пластических искусствах или концептуально особые разновидности выставочного декоративного искусства. Творцы произведений арт-дизайна нередко считают себя художниками особого мира преобразованных их выдумкой вещей, но не дизайнерами, ориентированными на промышленное внедрение практически полезных и одновременно красивых изделий самого разного назначения, необходимых людям в их многообразной жизнедеятельности. 
В связи с этим закономерно встают вопросы. Причем здесь дизайн? Почему за этим видом декоративного предметного творчества закрепилось название арт-дизайн? Почему его включают в систему видов дизайна? Какова его роль в мире материально-художественной культуры, в том числе – дизайна? 
Причины этого, по-видимому, заключаются в следующем. Арт-дизайн (приходится его так называть за неимением более точного термина, соответствующего сути явления) имеет дело с вещами, или их художественно трансформированными образами, являющимися также объектами и промышленного дизайна или стайлинга (только технически простыми). Слово «дизайн» давно стало модным, престижным, оставив позади «декоративно-прикладное искусство». Многозначность английского слова design позволяет в английском языке распространять его значение и на слова: творческий замысел, проект, эскиз, рисунок, узор, композиция, искусство композиции, и даже произведение искусства. 
 
Социально культурные истоки арт-дизайна, обусловившие выделение этого вида предметного художественного творчества в качестве особого направления, отличающегося от архитектонических искусств, можно обнаружить и в чисто декоративных изделиях-предметах, создававшихся искусными мастерами-ремесленниками в доиндустриальную эпоху, и в отдельных художественно изящных или экстравагантно-роскошных, оригинально-декоративных уникальных произведениях стилевых направлений периода арт деко (20 – 30-е гг. ХХ в.) и, наконец, в проявлении принципиального эстетизма творческой личности у многих профессиональных художников прикладного искусства в нашей стране во второй половине 60-х гг. ХХ в. 
Сознательный уход этих прикладников, еще недавно с энтузиазмом работавших на массовое производство под лозунгом «Искусство – в быт!» (так назывались большие выставки декоративно-прикладного искусства конца 50-х – начала 60-х годов) от будней созидания эстетически значимых полезных вещей, предназначенных для их тиражирования промышленностью, к празднику свободного, творчески привлекательного и престижного выполнения уникальных произведений декоративного искусства, рассчитанных чаще всего на любование ими, вызвал общественный резонанс, отразившийся в конце 60-х гг. в бурной дискуссии искусствоведов на страницах журнала «Декоративное искусство СССР». 
В своей статье «Буря в стакане без дна» Ю.Я. Герчук тогда писал (имея в виду такие конкретные произведения, как положенный набок хрустальный стакан без дна, имеющий вогнутые стенки, на котором методом пескоструйной обработки была изображена несущая тройка коней, везущих сани с седоком, – художник Ю. Бяков; или композиция художника Б. Смирнова «Пара чая» – скульптура из цветного стекла горячей лепки – образ трактирной пары чая, включающей условно-обобщенное изображение двух чайников с запаянными носиками), что «стакан теперь уже не стакан, а «образ стакана», чайник – не чайник, а только «тема». Художник обрел этой ценой не стесненную докучными требованиями пользы возможность отдаться «увлекательной игре форм», углубленно работать над выявлением возможностей материала, над его пластикой, цветом, фактурой… Создаваемое таким методом «не функциональное» произведение не может оказаться ничем иным, кроме как изображением чайника, как бы ни был он переосмыслен или стилизован. Создается, значит какой-то новый, особый жанр изобразительного искусства – своего рода объемные натюрморты, к тому же в натуральном материале. Вероятно, такие поиски нужны. Но для плодотворности этих поисков должна быть, думается, ясно осознана их изобразительная, а не прикладная природа. Пока же этого не произошло, осознаны только неутилитарность и «выставочность» новых произведений» [5, с. 46].  
В.Л. Глазычев в статье «Красота и польза декоративного искусства» [6] обращается к проблеме выявления социальной функции декоративного искусства, поскольку неопределенность представления об этой сфере работы художника вносит путаницу как в художественную критику произведений такой области творчества, так и в саму художественную практику. «Одни смешивают декоративное искусство с чистым искусством, другие – с дизайном, третьи отстаивают идею отдельности, а специфичность утверждают все…». «Любой из вопросов относительно декоративного искусства приобретает действительный смысл только после того, как все они сверстываются в один, принципиальный – что является, что может быть функциональной задачей декоративного искусства в конкретно взятом обществе» [6, с. 4]. 
«До становления в мире целостной системы дизайна декоративное* искусство, стихийно, но предельно четко дифференцированное по разрядам  потребителей, полностью выполняло его функцию, придавая бытовым и техническим предметам культурные значения. При этом в высшем разряде узкой потребительской элиты эти значения поднимались на высший уровень, где вещь полностью приравнивалась к произведению искусства. Дизайн резко перестроил систему значений предмета в буржуазной культуре – теперь дизайн работает на дифференцированную массу потребителей, а декоративное искусство и тождественный ему по сути, так называемый «артистический дизайн», обеспечивают потребительской элите выражение ее «инности», обособленности, «антимассовости». В чистом виде современное западное декоративное искусство – это проектирование через индивидуального потребителя, обладающего возможностями и необходимостью выразить свою принадлежность к «элите» через владение уникальностью [6, с. 5].  
В процитированном высказывании В. Л. Глазычева ясно обозначена 
* Автором подразумевается здесь не чисто декоративное, а декоративно-прикладное искусство. 
социально-культурная роль не только декоративного искусства, но и арт- дизайна, которого в конце 60-х – начале 70-х годов прошлого века еще не было в нашей стране, но социальную функцию которого, интуитивно верно- угаданную и принятую на вооружение отечественными художниками-прикладниками («свободными художниками» – членами Союза художников СССР), уже тогда начало выполнять декоративное искусство. А это означало движение к расслоению художественной культуры (в сфере предметного творчества) на «элитарную» и «массовую», т.е. «высокую» культуру для немногих избранных и стандартизованную, нередко примитивную и низкопробную культуру для всех остальных, тиражируемую «индустрией массовой культуры». 
С середины 90-х гг. прошлого века и в начале нового ХХI столетия это явление в культуре, давно существовавшее в странах Запада, в полной мере реализовалось и в России, захватив не только литературу, музыку, кино, театр, телевидение, изобразительное искусство, но и сферу архитектонических искусств, в том числе дизайн, с выделившимся из него арт-дизайном.  
Б.А. Смирнов, архитектор по образованию, преподававший в послевоенные годы в ЛВХПУ им. В.И. Мухиной прикладное искусство и связавший свою творческую деятельность с созданием декоративных изделий из стекла (прославившийся своими чисто декоративными композициями из цветного художественного стекла горячей лепки, в том числе такими, как «Пара чая» и «Праздничный стол»), в своей статье «Кризис? Чего?» [7] оправдывает уход талантливых художников- прикладников в сферу свободного творчества в декоративном искусстве. 
«Трудные условия работы художника в промышленности, техническая отсталость производства, забота лишь о выполнении плана за счет упрощения технологии не стимулируют новаторства в создании новой промышленной вещи. В магазинах продаются товары преимущественно низкого художественного качества. Образцы художников слишком часто остаются на полках заводских музеев и в хранилищах Художественного фонда. Вот почему у художников убит интерес к работе над бытовыми вещами – теми, что должны практически служить человеку ежедневно, всегда» [7, с. 28]. 
Б.А. Смирнов мог бы к этому добавить то, что сам прекрасно знал, как преуспевавший художник декоративного искусства – член Союза художников СССР. 
В Союзе художников СССР, его Художественном фонде, в отличие от промышленных предприятий, НИИ и КБ, была установлена хорошая система заказов выставочных произведений, их оценки, оплаты и поощрения. Работа художника в этом плане зависила только от решения художественных советов, что создавало куда более привлекательные условия для «свободных» авторов, имеющих к тому же полную возможность самим распоряжаться своим творческим временем, в отличие от штатных художников промышленных предприятий. 
Вот почему не только профессиональные художники прикладного искусства, но и многие дизайнеры, вкусив трудного хлеба «пленных» дизайнеров, работавших в разных отраслевых НИИ и КБ, или НПО, и даже в системе ВНИИТЭ за весьма скромную зарплату, стремились стать «свободными художниками», переходя в комбинаты Художественного фонда Союза художников СССР. При этом немалое количество дизайнеров переквалифицировалось в художников декоративно-прикладного или чисто декоративного, а то и каких-либо видов изобразительного искусства. 
В постсоветской России, как ожидалось, должны были создаться самые благоприятные условия для работы дизайнеров по контрактам (договорам) с предприятиями-заказчиками или частными лицами уже в качестве «свободных дизайнеров» (по аналогии с частнопрактикующими дизайнерами в развитых странах мира). Но абсолютно непродуманный волюнтаристский переход к рыночной экономике в наше стране, обвальная приватизация ради скорейшего создания класса собственников, привели к разрушению многих отраслей отечественной промышленности, закрытию множества НПО, НИИ, КБ, что в результате лишило массу профессиональных дизайнеров заказов в сфере промышленного дизайна.  
Из всего разнообразия областей применения методов дизайна в современной России остались и гипертрофированно развились в основном области дизайна рекламы и дизайна интерьеров (жилых и общественных зданий), в какой-то мере и дизайна одежды.  
Эти социально-экономические факторы косвенно обусловили появление и распространение в стране арт-дизайна, ориентированного у нас не столько на узкий слой состоятельной и при этом культурной элиты (основные заказчики дизайна интерьеров загородных вилл и больших городских квартир далеко не всегда высококультурны), сколько на привлечение внимания к проявлению артистического индивидуализма и художественного самовыражения его творцов на периодически организуемых художественных и дизайнерских выставках. 
Увы, в условиях сегодняшней России как с социально-культурных, так и социально-экономических позиций, строго говоря, нет почвы для развития и востребованности арт-дизайна. 
В этом отличие отечественного арт-дизайна от арт-дизайна многих стран Запада, где наиболее талантливые дизайнеры уже несколько десятилетий успешно работают в этой области художественного творчества, а их новаторские поиски и находки, нацеленные на преодоление издержек как функционального, так и коммерческого дизайна (стайлинга), используются некоторыми фирмами, внедряющими разработки «артистических дизайнеров» в целях не столько коммерческих, сколько рекламных, позволяющих выделиться среди конкурентов. 
Ярким примером социально-культурно значимого арт-дизайна, за 
которым стояли серьезные авторские концепции переосмысления роли дизайна в материально-художественной культуре человечества, могут служить экспериментальные работы в этой области предметного художественного творчества, выполнявшиеся многогранным художником и дизайнером Италии Этторе Соттсассом в 70 – 80-е годы ХХ в. В 60 – 70-е гг. его имя было связано  с фирмой Оливетти, для которой он наряду с М. Беллини и М. Ниццоли разрабатывал тогда блестящие образцы дизайна портативных пишущих машинок, настольных электронно-счетных машин, конторской мебели и оборудования офисов. 
В середине 60-х гг. ХХ в. Э.Соттсасс, М. Беллини и Д.Ч. Коломбо занимали неоспоримо лидирующее положение в национальном и отчасти  мировом дизайне. Каждая вещь, созданная кем-либо из них, вызывала и восхищение, и горячие споры в кругах дизайнеров, критиков-искусствоведов. 
Высокая проектная культура была залогом успешного сбыта продукции, сделанной по их проектам [8]. 
Но Э.Соттсасс не удовлетворялся достигнутым. В те же годы, анализируя авангардную живопись и скульптуру, он находил в них идеи, воплощавшиеся за тем в его проектах «поэтической мебели», которую он создавал для фирмы Poltronova. Его «странная» керамика рождалась под влиянием восточных философий, постижению которых он отдавал немало времени. В 1969 – 70 гг. появилась новинка упомянутой фирмы – «серая мебель» (название – символ печали по уходящей молодости).  
Однако называвшаяся так мебель изготавливалась не только серой, но и белой, и черной, и охристой. В ней заметно было влияние его собственной керамики, ацтекской скульптуры и даже радиоприемников 30-х годов (так называемого стиля «небоскреб»). Материалом мебели является окрашенный в массе стеклопластик, а технологией – вакуумное формование. Эти разработки Э.Соттсасса, обладая оригинальностью, ни в коем случае не отрывали красоту вещей от их пользы и не являлись чисто выставочными декоративными экспонатами.  
В созданной вместе с единомышленниками в 1976 г. студии «Алхимия» Э.Соттсасс работал над созданием гобеленов, мебели, посуды, других вещей, желая в результате экспериментов сформировать направление «артистического» дизайна в противовес стандартной нейтральности обычного промышленного дизайна.  
Здесь, однако, следует сделать отступление. Э.Соттсасс, как и все другие арт-дизайнеры, объектами своих экспериментов, поисков выбирали, как правило, простые вещи, традиционные для доиндустриального предметного художественного творчества, для прикладного искусства, но не такие изделия, которые были порождены научно-техническим прогрессом. На этом, весьма ограниченном немногими видами бытовых вещей, поле творческих поисков арт-дизайн оказался близким по своей художественной природе декоративному искусству. Все многообразие технически сложных бытовых изделий хозяйственного и культурно-досугового назначения остается за пределами творческих экспериментов арт-дизайнеров, также как и все виды транспорта, машин, приборов, инструментов производственного и общественного назначения.  
Поэтому-то (при всем уважении к плодотворным поискам и талантливым экспериментам выдающихся творцов арт-дизайна*, к художественному переосмыслению объектов, попавших в поле арт-дизайна) понятийно и терминологически неточно причислять к дизайн-деятельности это качественно особое направление творчества, в котором, превалируют ценности «артистического индивидуализма». 
В 1979 г. Э.Соттсасс в Милане вместе Дж. Понти, И. Гарделлой, М. Беллини, Г. Ауленти, Б. Мунари организует выставку под названием «Что такое дизайн?». Ее концепцией являлся вопрос о месте дизайна в ряду других профессий, чья функция – формирование материально-художественной культуры. В 1980 г. Э.Соттсасс участвовал в разделе выставки в г. Линц (Австрия) «Форум дизайна», носившем название «Что же такое современный дизайн?». Ответом было противопоставление концепций Соттсасса и его единомышленников догмам функционалистского дизайна.  
Эти концепции, отражавшие идеи «эмоционального», «экспериментально-артистического», «концептуально-поэтического» дизайнов, воплотились в деятельности нового предприятия-лаборатории, созданного Э.Соттсассом в 1981 г. и названого «Мемфис». Основатели «Мемфиса» поясняли, что это должна быть  лаборатория поисков новых образцов быта, изменений отношений человека и вещи, новых критериев дизайна. Стиль «Мемфиса» возник не на пустом месте: некоторые его элементы восходят к арт деко, какие-то, – к искусству древних цивилизаций, другие были найдены представителями «банального дизайна» и самим Соттсассом в прежние годы творчества. «Мемфис скоро выйдет из моды, – говорили они, – но это и не мода. Мемфис эклектичен, он банализирует золото и мрамор и облагораживает слоистый пластик, нержавеющую сталь и каучук. Он стремится освободить пространство, демонументализировать архитертуру, сорвать покровы тайны с памяти навсегда». Привлекательность нового направления была в отсутствии догматизма». [8, с. 28]. 
Вещи Соттсасса и его друзей – странные, ироничные, разукрашенные – выражали одновременно ностальгию по прошлому, настоящее и надежду на будущее. Расцвет этой студии был недолгим, но он показал пути выхода из устоявшихся и застоявшихся схем. «Стремление опоэтизировать рабочие и бытовые процессы можно считать главным в творчестве Э.Соттсасса. Он стремился прикоснуться к границам неуловимого, вырваться за пределы  
 
* Имеются в виду немногие, действительно талантливые «артистические дизайнеры», а не масса всяких посредственностей, самоуверенно выступающих под флагом «арт-дизайна». 
повседневности, в каком бы качестве в каждой своей работе он ни выступал: функционалиста, модерниста или сторонника «ретро» [8, с. 29]. 
По-своему работал в арт-дизайне другой известный итальянский художник, архитектор и дизайнер мебели Гаэтано Пеше. В конце 60-х – начале  80-х годов ХХ в. он увлекался созданием надувной мебели из новых материалов (для фирмы C&B Italia), в формообразовании которой проявлялось стремление к биоподобным формам. 
В такой мебели серии «Up» кресло из полиуретана имело стилизованные черты женского тела (модель «Up 5»), другое кресло «Up 7» напоминало человеческую ступню огромных размеров, кресло «Up 2» - отложной воротничок и т.п.  
Многое создавалось этим художником специально для выставок, рекламных компаний, где использовались его оригинальные находки. В 1969 г. для «Центра Цезаре Кассино» он придумал облицовку стен одного из помещений, выполненную из тиражированных горельефных плиток, представляющих собой часть лица: нос и губы. 
Примером арт-дизайна, носящего театрально-декорационный характер, является модель уникального по образу и композиции трехместного дивана, которому автор дал название «Закат солнца над Нью-Йорком» (1980г.).На одну раму здесь был поставлен блок из трех мягких подушек-сидений, двух разновысоких подушек-подлокотников  и двух подушек-спинок (по краям дивана), обтянутых специальной светлой тканью с рисунком, изображающим ряды окон в небоскребах. Центральная большая стеганая подушка полукруглой формы красного цвета символизировала заходящее за дома солнце. 
И если на этом образно-декоративном диване, составленном из трех кресел, можно было сидеть, как и на упомянутых выше креслах из полиуретана серии «Up», а так же на двух креслах серии «Fetri», сделанных из толстого шерстяного фетра (в нижней части кресел пропитанного для устойчивости и прочности резиной), то полихромная раскрашенная скульптура на тему кресла со спинкой, представляющей собой спереди обобщенный рельеф лица человека, опорами-боковинами с откровенно подчеркнутыми следами лепки, но без сиденья, явно демонстрирует только свою художественно-образную значимость вместе с антиутилитарностью [9]. 
Фонд современного искусства Картье в Париже специальную выставку, открытую в октябре 1998 г., посвятил одному из самых изобретательных и неповторимых художников, создающих одежду и арт-композиции на тему одежды, японскому новатору в этой области творчества Иссэй Миякэ [10]. Развивая концепцию японских кимоно, которые так обертывают тело человека, что большая часть ткани остается свободно висящей, И. Миякэ исповедует новый подход к одежде, в котором воображение художника сочетается с комфортом и использованием как традиционных, так и новых материалов, вместе с выявлением возможностей новейших технологий.  
Гладкокрашеные ткани могут встречаться в его произведениях с откровенно изобразительными сюжетами (реалистического или сюрреалистического толка), естественные материалы с синтетическими, а сами образцы одежды быть как вещами, предназначенными для использования по назначению, так и декоративно-выставочными образцами арт-дизайна. Примером последнего является ярко-красное пластмассовое бюстье, задуманное, как элемент верхней одежды, но при этом выше талии представляющее собой пластически стилизованный торс с чашечками, откровенно подчеркивающими женскую грудь [10]. 
Собственное поле арт-дизайна создал французский мастер-мебельщик (краснодеревщик), художник и музыкант Мишель Обри. Его произведения, как правило, уникальные, тщательно продуманные, искусно мастерски выполненные, могут быть предназначены или только для эстетического восприятия в интерьерах, или также и для практического использования (в последних красота и польза органичны). Он увлекался изделиями мебели, плоскими и пространственными конструкциями, а также предметами с музыкальным звучанием (сочетание формы, цвета и звука). В концепции предметного творчества М. Обри явно прослеживается синтез разных проявлений художественной культуры и стремление по-своему переосмыслить отношения вещи – пространства – человека [11]. 
Разумеется, краткое рассмотрение творчества нескольких выдающихся «артистических дизайнеров» Запада не позволяет составить целостного представления о многообразии проявлений художественного самовыражения в этой области созидания материально-художественной культуры, представляющей собой по существу диффузный переход от архитектонических искусств к сугубо декоративным искусствам, граничащим с областью «чистых» искусств ( монофункциональных). 
Опыт арт-дизайна заслуживает специального критического изучения для выявления его роли в поисках путей расширения культурного значения других видов дизайна, как разных слоев предметного художественного творчества. Самый общий анализ проблемы, содержащийся в данной статье, позволяет сделать предварительный вывод о том, что эта роль заключается в противодействии процессам унификации и стандартизации способов удовлетворения человеческих потребностей и тем более запросов, вкусов, взглядов, идеалов, насаждаемых массовым производством и массовым потреблением (точнее, психологией консьюмеризма) с помощью средств массовой информации. Такие процессы противоречат принципу плюрализма – необходимому условию поддержания «избыточности» культуры как результата и источника ее развития.