Функции уголовного преследования

Функции уголовного преследования : Проблемы законодательного             регулирования

 С момента принятия  действующего Уголовно- процессуального  кодекса России прошло уже более десяти лет, однако его содержание до сих пор вызывает огромное , количество вопросов и критических замечаний. Отдельного внимания заслуживает проблема трактовки функции уголовного преследования.

Согласно п. 55 ст. 5 УПК РФ, уголовное преследование – это процессуальная деятельность , осуществляемая стороной обвинения в целях изобличения подозреваемого , обвиняемого в совершении преступления. Таким образом, законодатель, по сути, отождествил понятия « уголовное преследование » и «обвинение» , указав фактически на то, что эта процессуальная деятельность осуществляется в равной мере как на досудебных , так и на судебных стадиях уголовного судопроизводства, включая не только судебное разбирательство по первой инстанции, так и на так называемых контрольных ( или проверочных) судебных стадиях процесса. Тем самым, полагаем, законодатель фактически допустил смешение разных процессуальных категорий. В связи с этим вполне закономерно возникает вопрос , зачем тогда вообще нужно понятие « уголовное преследование» , в то время как в законе уже имеется понятие обвинения ? Также возникает и другой вопрос: если все-таки законодатель внедрил в закон категорию «уголовное преследование» , то правильно ли он применяет ее, нет ли противоречий в трактовках законодателя и тем, как на самом деле должно это называться. Полагаем, необходимо разобраться, что же все-таки представляет собой уголовное преследование, путем обращения нами к историческому опыту развития отечественного уголовно-процессуального законодательства, а также анализа существующих на данный момент научных позиций касательно интересующего вопроса.

         Итак, анализ дореволюционного законодательства России позволяет прийти к выводу, что категория «уголовное преследование», или «судебное преследование», была досконально разработана и внедрена в законодательство еще составителями Судебных уставов 1864 года, то есть при проведении в жизнь судебной реформы Александра Второго. Так, согласно Уставу уголовного судопроизводства обвинительную деятельность можно было подразделить на два вида: в досудебных стадиях она именовалась «судебным преследованием», которое рассматривалось как первоначальная обвинительная версия о причастности того или иного лица к совершению конкретного преступления; в судебном производстве она называлась «обличение обвиняемых перед судом» и, соответственно, считалась окончательной версией обвинения, на основании которого формировалась внутреннее убеждение у суда, и он выносил свое решение по делу.1 Полагаем, подобный подход законодателя можно признать правильным и обоснованным. . В этом плане можно согласиться с А.И Трусовым, который утверждает, что «лишь по делам о малозначительных преступлениях окончательное обвинение может практически сливаться с обвинением первоначальным если же иметь в виду дела более важные и сложные, не говоря уже о делах особой важности и сложности, то окончательное обвинение при этом обычно существенно отличается от обвинения первоначального. В результате изменений и дополнений зачастую бывает и вовсе не узнать того окончательного сформировавшегося обвинения, которое предстоит поддерживать перед судом обвинителю по тому же самому делу.2Более того, в ходе досудебного производства обвинительный тезис может существенно трансформироваться с момента возбуждения уголовного дела и до момента направления его в суд.

Так, по уголовному делу в отношении К., причинившему потерпевшему Н. тяжкий вред здоровью, первоначально следователем было предъявлено обвинение в совершении преступления, предусмотренного ст. 114 УК РФ. Прокуратурой района данное дело было возвращено для производства дополнительного расследования ввиду грубых нарушений законодательства и неверной уголовно-правовой квалификации действий обвиняемого. По результатам дополнительного расследования К. было предъявлено обвинение в покушении на убийство Н., дело направлено в Сарпинский районный суд Республики Калмыкия для рассмотрения по существу. Впоследствии К. был осужден в соответствии с окончательным обвинением , то есть за покушение на убийство.3

Предварительное обвинение отличается от окончательного тем, что формируется он в ходе досудебного производства по делу, в то время как окончательная версия складывается уже при судебном разбирательстве уголовного дела по существу. Как справедливо отмечал В.КСлучевский, «моменты возбуждения уголовного преследования и последующего обличения подсудимого резко обособляются между собой и притом не по одному только процессуальному значению. Различия между ними проявляются так же в различии органов, их отправляющих, так что органы, отправляющие функции по возбуждению преследования…не всегда являются органами, отправляющими обязанности по обличению виновных в суде. И.Я Фойницкий утверждал, что «окончательное обвинение, заканчивая производство по пересечению преступлений и составляя его «последний акт», не имеет тесной связи с деятельностью по пресечению преступлений и потому не подвержено столь же решительному влиянию, как это имеет место в отношении деятельности по первоначальному обвинению». Поэтому ,как следует из вышесказанного, уголовное преследование представляет собой процессуальную деятельность соответствующих субъектов процесса по формированию и обоснованию первоначального обвинения, а также сам формирующийся в ходе досудебного производства обвинительный тезис.

Необходимо отметить, что родоначальником судебной реформы 1864 г. с самого начала стремились поставить уголовное преследование под непосредственный и жесткий контроль со стороны судебных органов. Как отмечал И.Я Фойницкий, «возбуждение уголовного преследования, по смыслу действующего законодательства, должно было слагаться из двух процессуальных актов- предъявление обвинения суду и принятия его судом. В результате такого принятия обвинения судом получалось «судебное определение о привлечении к суду данного лица в качестве обвиняемого».4

Под актом обвинителя при этом принимался такой процессуальный акт, посредством которого обвинитель доводил до сведения судебной власти о факте совершения преступления, указывал вероятного виновника и предъявлял требование расследовать дело. Акт суда заключался в том, что надлежащий судебный орган должен был проверить необходимые юридические условия предъявленного обвинения, и , убедившись в их наличии, решить вопрос о принятии заявленного первоначального обвинения. В результате соответствующее лицо признавалось привлеченным с суду в качестве обвиняемого. При этом И.Я Фойницкий говорил, что нельзя смешивать акт обвинителя о «возбуждении преследования» с актом «начатия дела в судебном порядке» , то есть с возбуждением производства по делу, поскольку « начатие дела,- подчеркивал он,- есть акт судебный, а «возбуждение преследования- акт обвинителя».5

Таким образом, как мы видим из анализа законодательства и научных работ ученых процессуалистов 19 века , еще во второй половине позапрошлого столетия, во время проведения в жизнь судебной реформы Александра Второго , уголовное преследование в Российской Империи начало осуществляться на началах состязательности. Соответственно, были проведены четкие границы между функцией обвинителя по инициированию перед судом возбуждения уголовного преследования определенного лица, и функциями суда, осуществлявшего контроль за законностью и обоснованностью обвинительной деятельности и предлагаемого обвинения, а также принимавшего решения о «начатии» производства по уголовному делу. В силу чего само преследование тогда вполне справедливо именовалось судебным.

В целях ограждения обвиняемого от « преследований, предпринятых злонамеренно или только легкомысленно, по опрометчивости обвинителей и следователей, увлекшихся обманчивым стечением обстоятельств »6, составители Устава предусмотрели для уголовного преследования, по меньшей мере, двойной судебный контроль. Первому контролю суда уголовное преследование, как мы уже видели, должно было подвергаться в момент возбуждения, второму- на этапе окончательного формирования обвинения, при предании обвиняемого суду. На завершающем этапе формирования окончательного обвинения суд непосредственно принимал в этом участие – утверждал обвинительный акт и придавал тем самым обвинению форму уголовного иска.

Судебный контроль обвинения и обвинительной деятельности может быть предварительным, то есть упреждающим возможные ошибки или злоупотребления, и последующим, который осуществляется посредством обжалования в суд состоявшегося решения органа расследования или прокурора. Естественно, что наиболее эффективной формой контроля является контроль первоначальный, то есть упреждающий, поскольку целью его является не просто исправить уже совершенную ошибку или ликвидировать последствия допущенного злоупотребления, но , прежде всего упредить и не допустить совершения подобного рода деяний.

При этом, если правом инициировать возбуждение или прекращения уголовного преследования путем обращения в суд с соответствующими предложениями или требованиями наделялись одни субъекты процесса, которыми были прежде всего прокуроры , то возбуждать, а также прекращать производство по делу был наделен только суд.Такое положение было призвано обеспечивать суду возможность осуществлять контроль над обвинительной деятельностью на всех этапах судопроизводства.

Проведенный анализ современного, дореволюционного уголовно-процессуального законодательства позволяет сказать, что действующий российский уголовно-процессуальный закон в отличии от Судебных уставов 1864 года не содержит какой-либо стройной процессуальной логики уголовного преследования. Более того, законодателем совершенно не разработана категория «уголовное преследование» при ее внедрении в Уголовно-процессуальный кодекс.

Таким образом, в современном уголовно-процессуальном законодательстве России налицо смешение понятий «уголовное преследование» и «обвинение». Полагаем, вполне целесообразно было бы пересмотреть понятия уголовного преследования и внести соответствующие коррективы в действующий Уголовно-процессуальный кодекс с учетом опыта Судебной реформы 1864 года и опыта законодательного регулирования данного вопроса в зарубежных государствах.

1 См.: Фойницкий И.Я. Курс уголовного судопроизводства. Т.2.СПб.,1996 С.9.

2 См.:Ученые-юристы МГУ о современном праве/под ред. М.К. Треушникова. М,,2005. С.397.

3 Архив прокуратуры Сарпинского района Республики Калмыкия за 2011г.

4 Фойницкий И.Я. Указ. соч. С.10.

5 См. Фойницкий И.Я. курс уголовного судопроизводства. Т.2. 1915 С.8-9.

6 Устав уголовного судопроизводства//Судебные уставы 20 ноября 1864 года, с изложением рассуждений, на коих они основаны. Издание государственной канцелярии. Ч.2.СПб., 1866. С.188.