Абсолютные и ограниченные вещные права

ВВЕДЕНИЕ

 

В истории отечественного законодательства судьба вещного права складывалась по-разному. В дореволюционной России под категорию вещного права подводили широкий спектр гражданских прав, особенно в области поземельных отношений. В советский период вещное право поначалу было узаконено. В ГК РСФСР 1922 г. был особый раздел, который так и назывался: «Вещное право». В нем к числу вещных прав были отнесены право собственности, право застройки и залог. Однако затем сошло на нет и было отменено право застройки. Земля и другие природные ресурсы относились к объектам исключительной собственности государства и были изъяты из гражданского оборота. Все это отрицательно сказалось на судьбе вещных прав. Но попытки реанимировать категорию вещных прав в науке периодически предпринимались. Так, к вещным относили иногда право оперативного управления, право бессрочного пользования землей, право нанимателя жилого помещения в государственном и общественном жилищном фонде и др. Но поддержки со стороны законодательной власти они в тот период не получили. Что же касается сервитутов, то подспудно они в нашем законодательстве присутствовали всегда, но их юридической квалификации ранее дано не было.

На отрицательное отношение законодателя к категории вещных прав повлияла и ее оценка в юридической науке. В работах В.К. Райхера, О.С. Иоффе и других ученых довольно убедительно доказывалось, что четкие критерии для ее вычленения отсутствуют, а социально-экономические и политические основания для ее закрепления в законодательстве отпали. Все это привело к тому, что Основах гражданского законодательства СССР и союзных республик 1961 г. и принятых затем ГК союзных республик вещное право закреплено не было.

Возрождение вещного права в отечественном законодательстве началось с принятием Закона РСФСР от 24 декабря 1990 г. №443-1 «О собственности в РСФСР», в котором впервые после длительного перерыва были узаконены вещные права. Дальнейший шаг в этом направлении сделали Основы гражданского законодательства 1991 г., в которых появился специальный раздел «Право собственности и другие вещные права». Тот же раздел, но в более расширенном объеме и с разбивкой на главы, мы находим и в первой части Гражданского кодекса РФ (далее - ГК РФ), принятой в 1994 г.

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

Глава 1. Понятие и виды ограниченных вещных прав.

 

Перечень ограниченных вещных прав дается в ст. 216 ГК и включает права трех групп: традиционные вещные права частного права, которые ведут свое начало еще от римского права - сервитуты, права пользования земельными участками, и вещные права, сложившиеся в законодательстве СССР, - право оперативного управления и право хозяйственного ведения. Эти последние требуют некоторых пояснений.

В период господства в СССР государственной собственности государственным юридическим лицам (предприятиям и учреждениям), выступавшим в имущественном обороте, были переданы правомочия (титул) в отношении выделенного им государственного имущества. Эти правомочия были названы правом оперативного управления и стали в системе традиционных гражданских прав новым и необходимым институтом.

Институт права оперативного управления был разработан в трудах известного отечественного цивилиста академика А.В. Венедиктова. Затем он был применен также к отношениям собственности в рамках кооперативных и общественных организаций, которые создавали дочерние юридические лица, осуществлявшие хозяйственную деятельность. В дальнейшем в связи с расширением самостоятельности государственных предприятий законодательство предоставило им более широкие правомочия по распоряжению имуществом, которые получили наименование права хозяйственного ведения.

Поскольку в современных условиях рынка удельный вес государственной собственности остается значительным и используется форма унитарных государственных предприятий, в новом гражданском законодательстве РФ необходимо было сохранить эти два вещных права; они стали элементом уже новых рыночных отношений и подлежат государственной регистрации. При ином решении имущественные сделки государственных юридических лиц были бы лишены юридической основы и их правовой аспект оставался бы неясным.

При общности правовой природы названных в ст. 216 ГК вещных прав в их предмете и механизме действия имеются существенные различия. Если сервитуты и права землепользования устанавливаются в отношении определенного недвижимого имущества и характеризуются стабильностью своего содержания, то право оперативного управления и право хозяйственного ведения имеют своим предметом как недвижимое (кроме земельных участков), так и движимое имущество, причем его материальный субстрат в результате сделок, совершаемых носителями этих прав, может меняться. Согласно п. 2 ст. 299 ГК плоды, продукция и доходы от использования имущества, находящегося в хозяйственном ведении или оперативном управлении, а также имущество, приобретенное унитарным предприятием или учреждением по договору или иным основаниям, поступают в хозяйственное ведение либо оперативное управление предприятия или учреждения. Это делает правовой режим таких прав более сложным.

Даваемый в ст. 216 ГК перечень вещных прав (их названо 5) не является исчерпывающим, он дополняется нормами самого ГК и других законов, о которых будет сказано далее. Создавать своим соглашением новые вещные права участники гражданского оборота не могут, это следует из природы и императивного, в основном, регулирования институтов вещного права.

Исходя из отмеченных общих правовых признаков вещных прав, к их числу, помимо названных в ст. 216 ГК, надлежит отнести и некоторые другие институты гражданского права:

а) залог имущества, регулируемый нормами гл. 23 ГК (ст. 334-358), и его разновидность - ипотеку, которая является предметом Закона об ипотеке и КТМ, где имеются нормы об ипотеке судна или строящегося судна (гл. XXII);

б) пожизненное содержание с иждивением (ст. 601, 602 ГК), когда оно включает право получателя ренты пользоваться жилым домом, квартирой или земельным участком;

в) завещательный отказ завещателя, предусматривающий обязанность наследника, к которому переходит дом или иное жилое помещение, предоставить это помещение или часть его для проживания другому лицу (п. 2 ст. 1137 ГК).

Все названные права создают устойчивые и длительные правомочия в отношении недвижимого имущества; им присущи и другие свойства, характерные для вещных прав. Пожизненное содержание и завещательный отказ с правом проживания, по сути, являются видом сервитутов, хотя в ГК и Жилищном кодексе они таковыми не именуются. Залог представляет собой особое и широко используемое вещное право, предметом которого может быть также движимое имущество.

Правда, в ГК институт залога помещен в разделе об обязательственном праве, и формально он должен трактоваться как относящийся к числу обязательств. Однако залог обладает вещно-правовыми чертами, и в дальнейшем следует ожидать изменения его правовой характеристики, тем более, что в большинстве государств он является ныне вещным правом. Такие изменения предлагаются в доктрине и способны сделать залог более эффективным обеспечительным средством, что важно для привлечения крупных инвестиций, особенно иностранных.

Устойчивость и длительность жилищных прав граждан и редакция наименования гл. 18 ГК, в котором говорится о вещных правах на жилые помещения наряду с правом собственности, дают основания некоторым авторам трактовать права нанимателей и членов их семей в отношении занимаемых ими жилых помещений как вещные. Этим правам присущи некоторые вещно-правовые признаки, однако в новом Жилищном кодексе они не получили развития и недостаточны для отнесения таких прав к числу вещных.

Глава 2. Понятие абсолютного права

Вещные права традиционно считаются абсолютными, т.е. накладывающими на всех третьих лиц пассивную обязанность не препятствовать управомоченному в осуществлении его права. Коль скоро вещное право налагает обязанность на всех лиц, то и нарушено оно может быть любым из них, а его носителю, соответственно, предоставляется абсолютная, действующая erga omnes [1]защита. В этом видится первейшее следствие признания вещных прав абсолютными. Кроме того, абсолютность вещных прав проявляется в так называемом праве следования, в силу которого смена собственника имущества никоим образом не влияет на существование и содержание ограниченных вещных прав на это имущество. И это неудивительно, ведь носители таких прав состоят не в относительном правоотношении с собственником, а в абсолютном – со всеми подчиненными данной правовой системе лицами, в число которых входят и прежний, и новыйсобственники.  
Существует, правда, и другое представление об абсолютных правах, в рамках которого они противопоставляются не относительным, а ограниченным. Это представление наиболее распространено в странах романской правовой семьи и берет свое начало, вероятно, от формулировки ст.544 Французского ГК (далее – ФГК): «Собственность есть право пользоваться и распоряжаться вещами наиболее абсолютным образом...», однако и германской цивилистической доктрине известно деление вещных прав на абсолютные и ограниченные. Отождествление абсолютности и полноты права приводит современных исследователей к выводу о том, что растущее число ограничений (в первую очередь административных) в осуществлении права собственности лиша1ет его абсолютного характера. Очевидно, что данный подход к понятию абсолютного права нисколько не помогает нам в решении задачи разграничения вещных и обязательственных прав. Объем того или иного права, разумеется, имеет значение, однако во избежание терминологической путаницы по этому критерию стоило бы выделять не абсолютные и ограниченные, а полные и ограниченные права, как это делают некоторые современные западноевропейские юристы. В дальнейшем в настоящей работе абсолютные права будут противопоставляться относительным, а основанием этого деления будет выступать не полнота или ограниченность права содержания того или иного права, а неопределенность или определенность обязанных субъектов правоотношения. 
Необходимо заметить, что и в рамках традиционного подхода к понятию абсолютных прав имеются некоторые различия. Так, В.А. Дозорцев[22], обсуждая права хозяйственного ведения и оперативного управления, пишет: «Вещное право относится к абсолютным правам, оно должно быть самостоятельным и независимым от других прав, хотя бы тоже имеющих абсолютный характер. Если владелец одного права может своим односторонним действием прекратить другое право, последнее не может считаться абсолютным и вещным». Здесь, как представляется, автор не вполне обоснованно связывает независимость права с его абсолютностью. В конечном счете, и право собственности при определенных условиях может быть прекращено односторонним действием другого лица (например, при реквизиции), но от этого оно не утрачивает своего абсолютного характера. Возможность собственника изъять имущество из оперативного управления также не безусловна: в соответствии с п.2 ст.296 Гражданского кодекса Российской Федерации (далее – ГК РФ) изымаемое имущество должно быть излишним для казенного предприятия или учреждения, неиспользуемым, либо используемым не по назначению. Из хозяйственного же ведения собственник и вовсе не вправе изымать имущество, так что вполне логично предоставление носителям прав хозяйственного ведения и оперативного управления возможности защищать свои права не только против всех третьих лиц, но и против собственника имущества (ст.305 ГК РФ). «Собственник может ликвидировать организации, наделенные правом хозяйственного ведения и оперативного управления и таким образом прекратить существование этих прав. Тем самым самостоятельный характер этих прав и их вещная природа исключаются», - продолжает профессор Дозорцев. С этой точки зрения вещную природу нужно бы было отрицать и в праве собственности любой коммерческой и подавляющего большинства некоммерческих организаций, которые также могут быть ликвидированы по решению их учредителей (участников). Наличие учредительских полномочий собственника в отношении учреждения или унитарного предприятия никоим образом не усомневает абсолютности прав хозяйственного ведения или оперативного управления. 
В другой своей работе В.А. Дозорцев подвергает сомнению абсолютность исключительных прав, называя их ослабленными абсолютными или квази-абсолютными. Так, обсуждая право на коллективный товарный знак, он пишет: «Это исключительное право уже не может считаться абсолютным, ибо правом на использование знака, притом равным, обладают разные лица»; отказ в признании права на секреты производства абсолютным также объясняется тем, что абсолютное право может принадлежать только одному лицу. Однако с такого рода утверждениями нельзя согласиться хотя бы потому, что классическое абсолютное право – право собственности – также может принадлежать одновременно нескольким лицам и от этого нисколько не теряет в своей абсолютности. Исключительные права, конечно же, отличаются от вещных, причем в некоторых вопросах весьма существенно, однако отличие это является лишь следствием отличия объектов этих двух видов прав, помимо которых к числу абсолютных принадлежат также личные неимущественные права. Все их роднит особая структура правоотношений, где конкретно определенному управомоченному субъекту противостоит заранее не определенный круг обязанных лиц, а отличают друг от друга юридически значимые особенности их объектов. 
Еще один вариант деления прав на абсолютные и относительные предлагает Д.А. Малиновский, считающий неудовлетворительной традиционную классификацию по признаку определенности или неопределенности обязанных лиц и предлагающий взамен свою, основанную на особенностях юридико-фактических оснований возникновения соответствующих отношений. «Качественное различие абсолютных и относительных правоотношений заключается в принципиально отличных основаниях возникновения этих правоотношений. Относительные правоотношения возникают из таких общеизвестных юридических фактов как действия и события. Абсолютные же правоотношения возникают из особых, не относящихся ни к действиям, ни к событиям юридических фактов – состояний», - пишет автор, однако такое противопоставление является подменой основания деления, ибо события и действия выделяются по волевому признаку, а состояния – по временнóму. Обе классификации, как представляется, универсальны и применимы к основаниям возникновения (изменения, прекращения) любых гражданских и не только гражданских, но и вообще любых субъективных прав, в том числе и вещных, разумеется. 
С точки зрения общей теории права выражение «абсолютное правоотношение» является, возможно, более корректным, чем «абсолютное право», ведь его отличительная особенность характеризует не столько право, сколько корреспондирующую ему обязанность, субъект которой заранее не определен, им выступает всякое подчиненное данной правовой системе лицо. Здесь, однако, необходимо отметить, что далеко не все исследователи рассматривают вещное право как элемент отношения его носителя ко всякому лицу. Так, существует точка зрения, согласно которой вещное право порождает отношения не между субъектами права, а отношение субъекта к объекту. Такое представление разделяли многие отечественные дореволюционные юристы, однако уже в то время высказывалась противоположная точка зрения, в соответствии с которой правовое отношение всегда является отношением между субъектами. В советский период отечественной истории представление о вещном праве как об отношении субъекта права к его объекту было забыто, причем не без влияния идеологических постулатов марксизма, рассматривавшего правовые отношения как вид общественных, т.е. междулюдских отношений. Только в последнее время появляются работы, в которых делаются попытки реабилитировать определение вещных прав через юридическое отношение лица к вещи, однако для современной отечественной юриспруденции общепризнанным по-прежнему является представление о всяком правоотношении как об отношении межсубъектном и, полагаю, отказываться от него не имеет смысла. В конечном счете, и те авторы, которые допускали возможность существования отношения между субъектом и объектом права, признавали одновременно наличие обязанности всех прочих лиц не вмешиваться в это отношение, да и сама концепция правоотношения как отношения между людьми появилась задолго до Октябрьской революции и уже к началу XX века имела немало сторонников и в России, и за ее пределами. Признание того, что всякое правоотношение является отношением межсубъектным, вовсе не приводит, вопреки утверждению Р. Давида, к отрицанию понятия вещного права. Таким образом, в дальнейшем, говоря о вещных правоотношениях, мы будем говорить именно об отношениях управомоченного лица к обязанным, а вовсе не к объекту права. 
В соответствии с другой теорией, предложенной в свое время Д.М. Генкиным, абсолютные права существуют вне правоотношений. «Всеобщая обязанность, - писал он, - устанавливается непосредственно законом, нормой права, а не является элементом бесконечного числа правоотношений с неопределенным числом лиц». Правоотношение, по мнению этого автора, всегда связывает конкретных лиц – как на управомоченной, так и на обязанной стороне, а потому всякое правоотношение является относительным, а «всеобщая взаимная связь всех лиц между собой, урегулированная правом, является общим правилом поведения, т.е. не правоотношением, а нормой права, правом в объективном смысле». Сорок лет спустя сходную точку зрения отстаивает В.А. Лапач, пишущий: «Абсолютное субъективное право может реализовываться без стороннего посредства, на наш взгляд, без правоотношения, в силу абсолютной всеобщей обязанности каждого от нарушения абсолютных прав других лиц». Меж тем, еще в 1962 году – через год после выхода в свет книги Д.М. Генкина – рассматриваемая концепция была подвергнута основательной критике Е.А. Флейшиц. От себя же добавлю в защиту традиционного представления об абсолютных правах как об элементах абсолютных правоотношений следующее соображение. Всякое субъективное право, в том числе абсолютное, отличается от абстрактной правовой нормы своей конкретностью: вещное право всегда принадлежит точно определенному лицу и, что особенно важно для нас, имеет своим объектом конкретную индивидуально-определенную вещь. Обязанность всех третьих лиц заключается в воздержании от вмешательства в осуществление управомоченным своих правомочий именно в отношении данного объекта. Если мы согласимся с тем, что абсолютное право обеспечивается всеобщей обязанностью каждого не нарушать чужих абсолютных прав, то мы вынуждены будем пренебречь конкретностью объекта права. С этой точки зрения невозможным представляется описание и объяснение такого феномена, как бесхозяйное имущество. При наличии определенных условий, касающихся стоимости и некоторых иных характеристик таких вещей, в их отношении делается исключение из этой самой всеобщей обязанности, однако на то она и всеобщая, чтобы не допускать никаких исключений. А раз так, необходимо признать, что любое лицо, подчиненное действию данной правовой системы, обязано воздерживаться от нарушения не всех абсолютных прав других лиц в целом, а каждого из них в отдельности. И наоборот: всякий управомоченный абсолютным правом находится в отношении со всяким прочим субъектом, входящим в заранее не определенный круг обязанных лиц. Абсолютные права, следовательно, как и всякие другие, могут существовать только как элементы правоотношения, в данном случае абсолютного.

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

Глава 3. Содержание абсолютного правоотношения.

Содержание всякого правоотношения составляют права и обязанности его участников. Начнем с обязанностей, поскольку право всегда направлено на обеспечение определенного поведения обязанных лиц, для совершения самостоятельных действий человек не нуждается в праве. Для совершения собственных действий человеку вполне хватает его собственных психических и физических сил, право же, как явление социальное, предоставляет ему возможность требовать определенного поведения от других, в частности, когда речь идет о «праве на собственные действия», - требовать от обязанных лиц не чинить ему препятствия в совершении этих действий[3]3 
Как раз такая ситуация складывается в абсолютных правоотношениях. Общепризнанно, что обязанность здесь является пассивной и заключается в несовершении действий, препятствующих управомоченному абсолютным (в том числе вещным) правом в осуществлении его правомочий. Относительное же правоотношение может накладывать на своих участников обязанности и активного, и пассивного типа. Положительное обязывание к совершению активных действий представляется невозможным в отношении неопределенного круга лиц, поскольку исполнение такой обязанности возможно только путем совершения конкретными лицами дискретных поведенческих актов. Только бездействие может рассматриваться как непрерывно длящееся поведение и только его можно ожидать от безликой массы обязанных лиц в абсолютном правоотношении. 
В отдельных случаях из этой массы может выделиться конкретный субъект, на которого будет возложена обязанность по совершению активных действий в пользу управомоченного, однако само такое выделение окажется новым юридическим фактом, породившим новое – относительное - правоотношение между управомоченным и этим «выделившимся» субъектом. Так происходит, например, при нарушении вещного права, которое, являясь деянием противоправным, породит новое – охранительное – правоотношение между нарушителем и носителем вещного права, которое, как всякое охранительное отношение, будет относительным и в рамках которого может быть возложена обязанность совершать активные действия по устранению нарушения или его последствий. 
Невозможность наложения в рамках абсолютного правоотношения обязанности совершать активные действия может быть проиллюстрирована следующим примером из истории отечественного права. Ст.131 Конституции СССР 1936 г. возлагала на каждого гражданина СССР обязанность беречь и укреплять социалистическую собственность, что, например, дало Б.Б. Черепахину основание писать: «Если по общему правилу право собственности защищается только против незаконных посягательств, то здесь возлагается на каждого гражданина СССР положительная обязанность заботиться об общественной социалистической собственности», однако более детальное изучение вопроса дает основание считать названную статью не правовой нормой, а политической декларацией, хотя и имевшей существенное значение в конкретных исторических условиях. Так, именно этой декларацией вдохновлялись более чем жесткие санкции за посягательство на социалистическую собственность, но, оставив в стороне эмоции, можно заметить, что то были санкции именно за нарушение пассивной обязанности в абсолютном правоотношении. Существовала ответственность и за невыполнение активной обязанности по сохранению социалистической собственности, однако ее субъектом был не всякий гражданин СССР, а лишь тот, кто в силу своего служебного положения или иных обстоятельств, порождавших относительную связь с собственником, обязан был к совершению таких действий. Судебной практикой был предложен иной механизм реализации ст.131 Конституции СССР – «положительная санкция» в виде вознаграждения за спасание социалистического имущества. Законодательное закрепление этот институт получил в Основ гражданского законодательства (ОГЗ) 1961 г. и ГК РСФСР 1964 г., а до их принятия сходные правила применялись в качестве аналогии права. При ближайшем рассмотрении, однако, выясняется, что «обязательства, возникающие вследствие спасания социалистического имущества» суть ни что иное, как обязательства из ведения чужих дел без поручения (действий в чужом интересе без поручения в терминологии действующего ГК РФ или negotiorum gestio римского права)[44]. Меж тем, характерной чертой negotiorum gestio всегда считалось отсутствие обязанности лица, совершившего эти действия, к их совершению, так что существование именно такого механизма реализации обязанности каждого заботиться о социалистической собственности свидетельствовало скорее об ее отсутствии. 
Несколько более успешным примером абсолютного правоотношения, возлагающего положительную обязанность, может служить признаваемый рядом современных законодательств институт вещных выдач, весьма близкий к отечественной ренте. В силу этого права собственник обязывается уплачивать управомоченному лицу определенную денежную сумму или предоставлять в натуре определенное имущество. Это, с первого взгляда обязательственное право прямо признается вещным иностранными законодательствами в силу присущего ему права следования, являющегося, как было показано, проявлением абсолютности правоотношения. Надо заметить, что история этого права уходит корнями в западноевропейское средневековье, для которого характерно было широкое распространение прав, именовавшихся servitutes in faciendo или servitutes juris Germanici, обязывавших собственников, в противоречие римской максиме servitus in faciendo consistere non potest, к исполнению натуральных повинностей или, позднее, денежных выплат.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

вещное право гражданское хозяйственное

Под вещным правом принято понимать право, обеспечивающее удовлетворение интересов управомоченного лица путем непосредственного воздействия на вещь, которая находится в сфере его хозяйственного господства. К ограниченным вещным правам следует отнести все вещные права, кроме права собственности.

В числе признаков вещного права следует назвать то, что вещное право:

-носит  бессрочный характер;

-объектом  этого права является вещь;

требования, вытекающие из вещных прав, подлежат преимущественному удовлетворению по сравнению с требованиями, вытекающими из обязательственных прав;

вещному праву присуще право следования;

вещные права пользуются абсолютной защитой.

Целый ряд из перечисленных признаков не могут претендовать на роль общих для всех без исключения вещных прав. Так, бессрочный характер из всех вещных прав присущ лишь праву собственности, а для ограниченных вещных прав нехарактерен.

Для всех ограниченных вещных прав характерно то, что за каждым из них «очевидна» фигура самого собственника. Поэтому носитель вещного прав находится не только в абсолютном правоотношении со всеми третьим лицами, но и в относительном правоотношении с собственником, каковы бы ни были основания возникновения и юридическая природа указанного правоотношения.

В действующем законодательстве классификация этих прав по существу отсутствует, поскольку перечень указанных прав, к тому же примерный, заменить ее не может. Членение вещных прав может производиться по самым различным основаниям. По каким бы основаниям ни классифицировались вещные права и какова бы ни была их природа, положения о вещных правах, сосредоточенные в правовых актах иной отраслевой принадлежности (например, в ЗК РФ), должны соответствовать ГК РФ (абз. 2 п. 2 ст. 3 ГК РФ).

К ограниченным вещным правам относятся: право пожизненного наследуемого владения землей; право постоянного (бессрочного) пользования землей; право хозяйственного ведения; право оперативного управления; сервитут. Этот перечень может быть расширен.

 

Абсолютные права (англ. rights in rem) - субъективные права, обладателям которых противостоит неопределенное число обязанных лиц. Им корреспондирует обязанность всех иных лиц воздерживаться от совершения действий, ущемляющих А.п. К абсолютным относятся некоторые имущественные (прежде всего вещные), а также все личные неимущественные права. См. также Относительные права[5].