Эволюция типов государств

 
Содержание

·Введение 
     1. Понятие и плюрализм в типологии государств

·1.1. Понятие и основные признаки в понимании типа государств

·1.2. Место и значение политического режима в типологии государств 
     2. Формационный подход в типологии государства

·2.1. Содержание и основные признаки формационного подхода 
     2.2. Особенности формационного подхода в различных государствах

·2.2.1. Рабовладельческое государство и право

·2.2.2. Феодальное государство и право

·2.2.3. Капиталистическое государство и право

·2.2.4. Социалистическое государство и право 
     3. Цивилизационный подход в типологии государства

·3.1. Содержание цивилизационного подхода

·3.2. Соотношение формационного и цивилизационного подходов в типологии государства

·Заключение

·Список использованной литературы

Введение

Глубокое и всестороннее изучение государства и права  неизбежно предполагает использование  дифференцированного подхода к  исследуемой материи. Это означает прежде всего необходимость рассмотрения их не только в качестве исторически  существовавших и существующих явлений  как таковых, выявления их общих  родовых черт, но и важность изучения их в более конкретном и в более  приближенном к реальной исторической действительности плане. С теоретической  и практической точек зрения весьма важным представляется не только более  полное и точное определение того, что такое государство и право "вообще", какими специфическими признаками и чертами они обладают и чем они как социальные институты  отличаются от других социальных институтов. Не менее важным является установление того, какими были государство и  право на различных этапах развития общества, как они соотносились между  собой и с государственно-правовыми  институтами, находившимися на предшествующих по отношению к ним или на последующих  этапах развития общества, наконец, что  они представляют собой на современном  этапе.

Проблема типологии  государства долгое время является актуальной в рамках теории государства  и права. Типология государства  неразрывно связана с учением  о форме государства, но не совпадает с ним.

Если предметом  изучения формы государства являются вопросы организации и устройства верховной государственной власти, территориального устройства государственной  власти и методы ее осуществления, то предметом типологии государства  составляет учение о народовластии (демократии) как родовой сущности государства. Поэтому, несмотря на очевидную  взаимосвязь, форму государства  нельзя отождествлять с типом  государства, а типизацию государства - с классификацией его формы.

Классификация формы  государства - это систематика государства, относящаяся к организации и  устройству государственной власти; типизация государства - суть деление (группировка) государств с учетом факторов развития народовластия как родовой  сущности государства. Форма государства  соотносится с его типом как  форма соотносится с сущностью  вообще: она есть внешняя организация  государства определенного типа.

Несмотря на перемены, происшедшие в российском правоведении за последние годы, проблема исторических типов государства и права, а также вопрос о государстве и праве социалистического исторического типа как одного из ее аспектов, так и не получили должной научной разработки. При этом в специальной и учебной литературе сформировались две основные тенденции в освещении темы.

Первая тенденция  заключается в отказе от господствовавшей на протяжении десятилетий концепции  общественно-экономических формаций как базовой для выделения  и характеристики отдельных исторических типов государства и права  под предлогом ее необоснованности, неактуальности, ошибочности. Привычными стали обращение к иным теоретическим  конструкциям (например, цивилизационный  подход).

Именно рассмотрению данных подходов в типологии государства  посвящена данная работа. Работа состоит  из трёх глав. Первая глава посвящена  понятию типологии государства, во второй главе непосредственно  рассматривается формационный подход к проблеме типологии государства, рассматривается применение формационного  подхода к изучению особенностей функционирования различных государств.

В третьей главе  рассматриваются вопросы, посвящённые  цивилизационному подходу в типологии  государства.

Для того чтобы полнее раскрыть тему работы мы должны будем  определиться с объектом исследования. Для этого в первой главе мы дадим понятие государства, его  особенностей и признаков. Без этого  невозможно понимание типологии  государства, т.к., типология как  объект исследования в данной работе определяет признаки государства на различных этапах его развития и  неразрывно связана с самим понятием «государство».Термин “государство” обозначает особый тип социальных явлений, которые характеризуются следующими чертами:

· отношением власти и подчинения;

· монопольным использованием насилия теми, кто владеет властью;

· наличием юридического порядка;

· относительным постоянством;

· институциональным измерением.

Таким образом, государство - это не образование, находящееся  над обществом и независимое  от него, а определённый тип юридически регулируемого социального поведения, существующий в конкретных пространственно-временных  условиях. Государство - это не физическое явление, которое может быть выявлено при помощи органов чувств, а социальный факт, предполагающий юридически нормированное  иерархическое взаимодействие его  членов. Когда мы говорим о государстве, то имеем в виду определённые отношения  между людьми, юридически регулируемые теми, кто уполномочен для этого[1].

Государство - это  коллективный феномен, существующий в  конкретном пространственно-временном  контексте. Пространственно-временной  характер государства обуславливается  тем фактом, что юридический порядок  действует на конкретной территории в конкретное время. Юридический  порядок определённого государства  действует не вечно и не во всех государствах, так как его применимость сужена до данной территории в течение  данного периода.

Итак, государство - это сложное социальное явление, отличительной чертой которого является принудительная регуляция поведения  людей посредством нормативных  норм.

Государство - это  политическая общность, составляющими  элементами которой являются население, территория, и власть. Территория - это  пространственная основа государства. Физическая основа представляет собой  одно из условий, делающих возможным  существование государства. Без  территории государство не существует, хотя она может изменяться во времени. Территория есть пространство государства, занятое его населением, где в  полной мере действует власть политической элиты, реализуемая через юридические нормы. Одна из главных целей элит, не состоящих на службе иностранных держав, заключается в гарантировании территориальной целостности государства.

Таким образом, относительно стабильная и обладающая гарантированной  целостностью территория является существенным условием сохранения государства. Именно вокруг вопроса о контроле за физической основой государства разворачиваются  многие внутренние и внешние политические конфликты.

Следующим составляющим элементом государства является население, проживающее на его территории и подчиняющееся его власти. Народ  как родовое понятие может  быть охарактеризован как относительно широкая социальная группа, члены  которой обладают чувством принадлежности к ней, благодаря общим чертам культуры и историческому сознанию. Люди, принадлежащие к какому-либо народу, обладают более или менее  выраженным сознанием вхождения  в отличную от других общность. Национальное сознание предполагает отождествление себя с общими культурными ценностями, а также наличие эмоциональных  солидарных связей между лицами, принадлежащими к одной нации.

Таким образом, любое  государство опирается по крайней  мере на один народ. И хотя не существует государства без национальной основы, могут существовать народы без государства. Итак, нация - это необходимое, но не достаточное условие формирование государства, необходимы территория и  государственная власть.

Следующим составляющим элементом государства является власть, то есть отношения господства и подчинения, существующие между  политической элитой и остальной  частью общества.

Политическая элита, используя юридические нормы, принудительно  навязывает власть. Принудительный характер юридических норм сказывается в  той мере, в какой их нарушение  позволяет государственным органам  применять санкции. Власть же осуществляется посредством этих норм. Юридические  нормы устанавливают, что именно нужно делать, хотя это никогда  не выполняется в полной мере. Таким  образом, политическая власть является регулятором поведения населения  данного государства, поскольку  нормы определяют его поведение.

Итак, государство - это политическая целостность, образуемая национальной или многонациональной  общностью, закреплённой на определённой территории, где поддерживается юридический  порядок, установленный элитой, которая  монополизирует институционализованную власть, обладая законным правом применения принуждения.

Ответ на вопросы  каким было государство и право  на различных этапах общества, как  они соотносились между собой  и многие другие, им подобные вопросы  логически подводит нас, так же, как  и любого другого исследователя, к необходимости выделения из совокупности всех, когда-либо существовавших, ныне существующих и тех, которые  появятся в будущем государств и  правовых систем, определенных типов  государства и права, к необходимости  их типологии ("типизации") или  классификации.

Что представляет собою  данный процесс? Каково его содержание, место в системе методологии, роль и назначение?

Согласно сложившемуся в юридической, философской и  социологической литературе мнению типология ("типизация") или классификация  государств и правовых систем по типам  представляет собой объективно необходимый, закономерный процесс познания естественно-исторического  развития государства и права, как  отражение процесса исторически  неизбежной смены одних типов  государства и права другими. Типология является одним из важнейших  приемов или средств познания исторического процесса развития государства  и права.

"Что такое  исторический процесс, история"? — спрашивал в связи с этим  известный русский историк В.  О. Ключевский, живший на рубеже XIX—XX вв. И тут же отвечал: "На  научном языке слово история  употребляется в двояком смысле: 1) Как движение во времени,  процесс, и 2) Как познание процесса". Человеческое общежитие, продолжал  ученый, "такой же факт мирового  бытия, как и жизнь окружающей нас природы, и научное познание этого факта, — такая же неустранимая потребность человеческого ума, как и изучение жизни этой природы Человеческое общежитие выражается в разнообразных людских союзах, которые могут быть названы историческими телами и которые возникают, растут и размножаются, переходят один в другой и, наконец, размножаются, переходят один вдругой и, наконец, разрушаются, — словом, рождаются, живут и умирают подобно органическим телам природы. Возникновение, рост и смена этих союзов со всеми условиями и последствиями их жизни и есть то, что мы называем историческим процессом"[2].

Важнейшими отличительными чертами и особенностями исторического  процесса развития государства, права, равно как и любого иного социального  явления, включая само общество, является его естественность (объективность), всеобщность, непрерывность, дискретность, сопровождающаяся выделением его отдельных  стадий или фаз развития, строго определенная их взаимосвязь и преемственность.

Учет данных, равно  как и иных черт и особенностей является исходной предпосылкой, непременные  условием как познания всего исторического  процесса, так и типологии государств и правовых систем.

Применительно к  последней, вполне логично и неизбежно  предполагающей наличие различных  этапов, исторических вех в развитии государства и права, необходимо особенно подчеркнуть, что этапность, дискретность не только не означают признания некоего разрыва в истории человечества, a, наоборот, всячески предполагают, что развитие человеческого общества, а вместе с ним государства и права — это непрерывно протекающий, длящийся, объективно обусловленный естественно-исторический процесс.

Живописуя данный процесс  и "успехи человеческого общежития", В.О. Ключевский отмечал, что сменялись  народы и поколения, перемещались сцены  исторической жизни, изменялись порядки  общежития, но нить исторического развития не прерывалась, народы и поколения  звеньями смыкались в непрерывную  цепь, цивилизации чередовались последовательно, как народы и поколения, рождаясь одна из другой и порождая третью". Постепенно, заключал ученый, накоплялся известный культурный запас. И то, что отложилось и уцелело от многовекового  запаса, — это дошло до нас  и вошло в состав нашего существования, а через нас перейдет к тем, кто придет нам на смену[3].

Однако процесс  развития человеческого общества, также, как и процесс развития государства  и права — это не только объективный, но вместе с тем и субъективный процесс. Данное замечание относится  как к обществу, государству и  праву в целом, взятых во всем своем  историческом движении, так и к  их отдельным составным частям, к  отдельным этапам их развития и к  отдельным странам.

Ибо то, что называется нередко человеческим, а по иному  — субъективным фактором, имеет  самое непосредственное, прямое отношение, прежде всего, не к абстрактно взятому  процессу развития государства и  права, а к каждому конкретному, вполне определенному государственному механизму и правовой системе, к  каждому конкретному социальному  слою, классу, сообществу людей, к каждому  конкретному, оставившему свой след в истории развития государства  и права, лицу.

Описывая, например, героические походы и подвиги  Александра Македонского, отмечая глубокий след, оставленный им в истории  развития древнего общества и государства, известный греческий писатель и  историк Плутарх (ок. 45—127 гг. н. э.) подчеркивал, что величие его и влияние на развитие древней цивилизации (субъективный фактор) проявились не только в том, что в течение одного лишь десятилетия им была создана могучая держава, равной которой до того времени не знало человечество, но и в том, что были созданы социальные, интеллектуальные и иные предпосылки для дальнейшего развития государственно-правовой жизни и культуры.

Именно в этот период было положено начало эпохи  эллинизма — эпохи синтеза  исторических, культурных и иных традиций Запада и Востока Именно этому  периоду, писал Плутарх, периоду  царствования Александра посчастливилось  стать веком расцвета многих искусств и великих дарований В лице Александра они получили знатока  и судью, который лучше кого бы то ни было мог оценить выдающееся произведение и щедрее всех вознаградить за него[4].

Говорят, что в  более поздние времена, повествовал  Плутарх, жил Архестрат, замечательный поэт, но никому не известный и прозябавший в бедности Однажды ему кто-то сказал "Вот если бы ты жил при Александре, за одну строчку он бы подарил тебе Кипр или Финикию" И я считаю, продолжал историк, что лучшие из тогдашних мастеров появились не столько при Александре, сколько благодаря Александру[5].

Субъективный фактор оказывал огромное влияние на развитие государственно-правовой и иных сфер жизни общества не только в ранний период развития истории человечества, но и на всех последующих ее этапах

Говоря, в частности, о воздействии правления Наполеона  на развитие государства и права  Франции и других стран, известный  французский писатель, выразитель идеологии  дворянства Ф. Шатобриан писал, что  «Бонапарт велик не своими словами, речами и писаниями, не любовью к  свободе, о которой он всегда очень  мало заботился и которую даже и не думал отстаивать. Он велик  тем, что создал стройное государство, свод законов, принятых во многих странах, судебные палаты, школы, мощную, действенную  и умную систему управления, от которой мы не отказались и поныне. Он велик тем, что возродил, просветил  и благоустроил Италию. Он велик  тем, что вывел Францию из состояния  хаоса и вернул ее к порядку; тем, что восстановил алтари, усмирил  бешеных демагогов, надменных ученых, анархических литераторов, нечестивых, вольтерьянцев, уличных говорунов, убийц, подвизавшихся в тюрьмах  и на площадях, оборванцев, горланивших  на трибуне, в клубах и у подножия эшафота, и заставил всех служить  себе.Он велик тем, что укротил  своевольную чернь, тем, что обязал солдат, бывших ему командирами или  соперниками, подчиниться его воле и забыть прежнюю бесцеремонность, более же всего велик тем, что  сам создал себя, что сумел исключительно  властью своего гения принудить  к послушанию тридцать шесть миллионов  подданных в эпоху, когда все  иллюзии, окружавшие некогда трон, рассеялись. Он велик тем, что победил всех воевавших против него королей, что  превзошел всех завоевателей, каких  человечество знало раньше, тем, что  десять лет творил чудеса ныне с  трудом поддающиеся объяснению»[6].

Даже после своей  смерти Наполеон, по словам его политического  и идеологического противника Шатобриана, продолжал оказывать сложившимся  о нем образом сохранившейся  о нем памятью огромное влияние  на умы и сердца многих людей, политических деятелей и государственно-правовые институты.

Ныне Бонапарт уже  не реальное лицо, констатировал автор, но персонаж, плод поэтических выдумок, солдатских преданий и народных сказок. Это — Карл Великий и Александр, какими изображали их средневековые  эпопеи. Этот фантастический герой  затмит всех прочих и пребудет единственно  реальным. Бонапарт — плоть от плоти  абсолютной власти. Он правил нами деспотически — ныне столь же деспотически повелевает нами память о нем. "Деспотическая  власть памяти даже сильнее: когда Наполеон был на троне, ему иной раз случалось  терпеть поражение, ныне же все покорно  склоняют голову под ярмо мертвеца. Он встал на пути грядущих поколений".

"Какой военачальник  теперь сможет прославиться? —  вопрошал Шатобриан. — Разве  мыслимо превзойти его на поле  брани? Может ли у нас родиться  свободное правительство, если  он развратил сердца, отбив у  них всякую тягу к свободе?" И тут же продолжал: "Никакой  законной власти не удастся  более изгнать из людских умов  призрак узурпатора: солдат и  горожанин, республиканец и монархист,  богач и бедняк — все, живут  ли они во дворце или хижине, украшают свои жилища бюстами  и портретами Наполеона; бывшие  побежденные сходятся в этом  с бывшими победителями"[7]

Данные поистине бесчисленные примеры, взятые из жизни  и деятельности политических и общественных деятелей многих стран, а также из истории функционирования различных  социальных слоев, классов и групп  со всей очевидностью свидетельствуют  о том, что субъективные факторы, наряду с объективными, всегда оказывали  и продолжают оказывать на развитие государства и права, а вместе с тем и на развитие других сфер общественной жизни огромное виляние[8].

Это — не временный  и не локальный, а единый, непрерывно протекающий, всеохватывающий, глобальный процесс. Его нельзя не учитывать  не только при рассмотрении всемирной  истории развития человечества как  единого естественно-исторического  процесса, но и при решении проблем  типизации государства и правовых систем. Это — во-первых.

Справедливости  ради, однако, следует отметить, что  не все авторы разделяют данную точку  зрения. Западный философ К. Поппер пытается доказать, например, что "единой истории человечества нет, а есть лишь бесконечное множество историй, связанных с разными аспектами  человеческой власти". Последнюю, по мнению исследователя, обычно возводят в ранг мировой истории. Реальной всеобщей историей человечества, считает  Поппер, если бы таковая была, должна была бы быть история всех людей, а  значит — "история всех человеческих надежд, борений и страданий, ибо  ни один человек не более значим, чем любой другой". Ясно, делает вывод автор, что такая реальная история не может быть написана. Мы должны от чего-то абстрагироваться, должны чем-то пренебрегать, осуществлять отбор. Тем самым мы приходим не к  одной, а к множеству историй[9].

Следуя данному  выводу, необходимо было бы отказаться от идеи классификации и типизации  государства и правовых систем, рассматривать  их с заранее известным — нулевым  результатом "в общем и целом, как государство и право вообще".

Точка зрения Поппера  в подавляющем большинстве случаев  не разделяется ни отечественными, ни зарубежными авторами. Преобладает  мнение о всеобщности, непрерывности  и глобальности исторического процесса, в рамках которого протекает процесс  развития государства к права, и  осуществляется их типизация.

При решении проблем  типологии нельзя упускать из виду, что процесс развития государственно-правовой материи неразрывно связан с постоянным развитием социальной сущности, содержания и назначения государства и права, а также с коренным изменением основных принципов их организации  и функционирования. Например, если в качестве одного из важнейших принципов  рабовладельческого типа государства  и права выступал принцип частной  собственности на основные средства производства и на людей-рабов, то в  качестве одного из основных принципов  капиталистического типа государства  и права выступает уже принцип  формально-юридического равенства  всех граждан перед законом. Одним  из важнейших принципов феодального  типа государства и права был  принцип вассального подчинения, принцип соответствия объема и характера  политической власти размерам на землю.

И важно учитывать  положение о том, что процесс  перехода государства и права  от одной ступени к другой, от одного типа государства и права  к другому органически сочетает в себе элементы и непрерывности, эволюционности развития государственно-правовых явлений с элементами их дискретности, качественной скачкообразности, революционности.

Эволюционность развития государства и права, выступающая в виде постепенного накопления в них количественных и качественных изменений, и революционность развития, представляющая быстрое, скачкообразное качественное изменение государственно-правовых явлений, проявляются вовне как две взаимосвязанные, органически сочетающиеся друг с другом, взаимодополняющие друг друга стороны процесса их естественно-исторического развития.

Эволюционное развитие государства и права совершается, согласно сложившемуся в научной  литературе мнению, в основном в  рамках одного и того же типа данных явлений, в пределах одной и той  же общественно-экономической формации. Революционное же развитие государства  и права приводит к быстрому и  вместе с тем качественно иному, коренному изменению их социально-классовой  сущности, содержания типа государства  и права, к другому, последующему типу, от одной общественно-экономической  формации к другой.

Следует заметить, что ни в науке, ни в общественно-политической практике нет одинакового понимания "эволюции" и "революции". Например, в западной юридической и социологической  литературе революция традиционно  ассоциируется лишь с "быстрыми, неожиданными изменениями в социальной структуре или же в наиболее важных ее частях". Подчеркивается при этом, что ее формы зависят от "масштабов  и скорости происходящих изменений" и что революции "могут сопровождаться или не сопровождаться беспорядками и временной дезорганизацией" общественной жизни.

В то же время в  отечественной литературе революция  ассоциируется не только с быстрыми, но и прежде всего с качественными  изменениями в развитии явлений  природы, общества или процесса познания. Особое внимание акцентируется на том, что революция выступает "как  перерыв постепенности, качественный скачок", и этим она отличается от эволюции и реформы.

Эволюция в противоположность  революции неизменно рассматривается  как процесс медленных, длительных по времени, качественных изменений, происходящих в обществе, государстве, праве, окружающей среде. Это процесс изменений, "при  котором каждая последующая стадия развития органически связана с  каждой предшествующей", при котором "рост или развитие сочетается с  непрерывностью и глубокой преемственностью".

В государственно-правовой теории и политической практике далеко не всегда проводится четкое различие между революционной и эволюционной формами различия государства и  права. Более того, нередко одна форма (чаще всего реформистская, эволюционная) в политических и идеологических целях представляется в качестве другой — революционной. Это случается, как правило, тогда, когда стремятся  подчеркнуть особую важность, придать  большую, чем это есть на самом  деле, значимость тем или иным политическим, правовым, социально-экономическим  и иным реформистским преобразованиям, которые проводятся в той или  иной стране.

Кроме того, нередко "революция", олицетворяющая собой  смену типов государства и  права, переход власти от одного правящего  класса к другому, подменялся другим явлением и понятием под названием "переворот". Последний означает антиконституционный, чаще всего насильственный переход (захват) власти от одной части  правящего класса к другой, от одной  группы или фракции господствующей политической элиты к другой.

Переворот, независимо от его названия (военный, государственный, дворцовый и т. д.) не влечет за собой  непосредственно смену типа или  типов государства. Он не затрагивает  глубинные, сущностные пласты всего  государственного организма. Переворот  влечет за собой лишь частичные, нередко  поверхностные изменения в государственном  механизме и его деятельности. Имеются в виду, например, изменения, касающиеся формы правления государства, политического или государственного режима, ряда направлений внутренней и внешней политики.

В юридической и, отчасти, политологической литературе издавна сложилось мнение, что  независимо от особенностей своего существования  и функционирования государство, а  вместе с ним и право, проходят исторически обусловленный путь развития от рабовладельческого типа к социалистическому. Между данными  типами государства и права, соответственно, находятся феодальный и капиталистический  типы. Такова схема.

Утверждается также, что процесс развития государства  совершается по восходящей линии  и что по характеру своему это  необратимый процесс. Государственно-правовая практика не в полной мере подтверждает данный тезис. Она полностью подтверждает его лишь в первой части, где речь идет об общей тенденции развития государства по восходящей линии. Однако только частично это делается во второй.

Прогрессивное развитие государства или что одно и  тоже — развитие по восходящей линии  проявляется в том, что по мере перехода государства от одного типа к другому, от одной его сущностной характеристики к другой укрепляются  демократические принципы его организации  и деятельности, расширяются его  социальные основы, увеличивается круг прав и свобод, которыми наделяются подданные и граждане государства. О развитии государства по восходящей линии свидетельствуют также  и другие обстоятельства. А именно — совершенствование самого государственного механизма, расширение конституционно-правовых основ его деятельности, совершенствование  механизма взаимосвязи и взаимодействия государства с обществом и  различными социально-политическими  институтами.

Что же касается необратимости  процесса развития государства и  права, последовательности сменах их типов, то здесь нужно сказать следующее. Безусловно правы те ученые, которые  утверждают, что как нельзя остановить естественно-историческое развитие общества, а вместе с ним — государства  и права, как нельзя предотвратить  их переход от одной, более низкой ступени к другой, более высокой, от одного типа к другому, поскольку это объективно обусловленный, детерминированный процесс, также нельзя повернуть вспять историю и перейти назад от любого из последующих этапов развития государства и права к их предшествующим этапам

"Общество, —  писали в связи с этим К.  Маркс и Ф. Энгельс, — если  даже оно напало на след  естественного закона своего  развития... не может ни перескочить  через естественные фазы развития, ни отменить последние декретами"[10].

Данное теоретическое  положение касающееся необратимости  процесса развития общества, государства  и права, не подлежит никакому сомнению. Правильность его многократно была подтверждена самой жизнью, общественной и государственно-правовой практикой.

Однако данное положение  нельзя абсолютизировать, ибо объективный, детерминированный характер развития общества, государства и права  неравнозначен фатальному, заранее  во всем предопределенному характеру. В процессе развития человеческого  общества, а вместе с ним государства  и права имеет место, как известно, не только необходимость, но и историческая случайность, которая может привести в отдельных конкретных случаях  к обратному движению, к торможению прогрессивного развития государства  и права, к регрессу. Ряд примеров тому дает, в частности, фашизм, установление и существование которого в любой  стране неизбежно связано с торможением  процесса поступательного развития государства и права в данной стране, к застою в государственно-правовой жизни, к относительному движению вспять.

Недопустимость  абсолютизации процесса необратимости  в развитии государства и права  подтверждается также и тем, что  в последние годы в России, Польше и ряде других, называвших себя ранее  социалистическими, государств после  разрушения "коммунизма" проявилось не поступательное развитие государственно-правового  механизма от "социалистического" к "посткоммунистическому", как  это должно было бы вытекать из тезиса о необратимости процесса, а совсем иное, скорее — противоположное  развитие.

Это подтверждается не только теоретическими установками  и заявлениями пришедших к  власти на волне "перестроечного" движения лидеров о необходимости  пройти "обратный путь от социализма к капитализму", но и самой практикой  государственно-правового и экономического строительства в этих странах.

Она была и есть такова, что вместо устремления в  будущее, к поиску новых, отвечающих духу времени государственно-правовых и экономических систем, она опрометчиво  обращается к невозвратно ушедшему прошлому, к переходу от мифического "развитого социализма" к давно  сошедшему с исторической сцены  дикому, раннему капитализму.

Молодой капитализм, который мы строим, по утверждению  одного из новых государственных  функционеров "никогда не будет  прекрасным, упорядоченным и благостным строем. К нему надо идти постепенно. И новая буржуазия, она сначала  будет такой, какая она есть. Как  правило, в первую очередь спекулятивной, потому что никакие крупномасштабные вложения в производство эта буржуазия  не станет делать, пока мы не создадим минимальный уровень стабильности. При темпах роста цен, составляющих десятки процентов в месяц, самое  разумное поведение это, конечно, поведение  спекулятивное".

Следует заметить, что подобные воззрения на "будущее-прошлое" экономического, социально-политического  и государственно-правового строя  России, равно как и других восточно-европейских  стран, разделяются далеко не всеми  учеными — теоретиками и практиками. Преобладает иной, противоположный  подход. Он же доминирует и во взглядах на правовую систему и на конституцию  будущего строя.

Критически отмечая, что в процессе государственных  и конституционных изменений, произошедших в странах Восточной Европы, государственные  деятели устремляют свои взоры не в "постсоциалистический, а в досоциалистический период", многие западные авторы выражают в связи с этим сомнения в том, что создаваемые таким образом  государственные структуры и  конституции "смогут успешно справляться  с современными проблемами". Помимо всего прочего дело заключается  в том, утверждают они, что ни эти  конституции и структуры, ни возглавляющие  их лидеры, "многие из которых являются выходцами из старого управляющего класса", неспособны вобрать в себя и реализовать на практике новые, отвечающие духу времени, государстненно-правовые идеи.

Разумеется, в этих условиях в отношении России и  других бывших социалистических стран, по крайней мере временно, не приходится говорить не только о поступательном движении вперед, но даже о сохранении прежнего, достигнутого ими уровня экономического и социально-политического  развития, а также о реальных материальных и иных гарантиях прав и свобод граждан.

Попытки же механического  перенесения западного опыта, институтов и нормативно-правовых актов, как  правило, заканчиваются весьма плачевно для большинства и ранее провозгласивших, а затем в одночасье отказавшихся от своей прежней идеологии социалистических стран.

В свете сказанного, в частности, весьма трудно не согласиться  с мнением бельгийского профессора К. Малфлит о том, что зачастую западное законодательство просто не вписывается "в социально-экономические реалии России". Все то, что кажется в сфере правового регулирования правильным и не подлежащим сомнению с точки зрения Запада, пишет автор, "все то, что отвечает всем требованиям западной демократии и развитой рыночной экономики, далеко не всегда выступает в качестве идеального средства решения посткоммунистических правовых проблем"[11].

Говоря о содержании и назначении типологии государства  и права, необходимо отметить, что  это не умозрительная, оторванная от жизни и реальной действительности мыслительная операция.

Типология государств и правовых систем должна производиться  на строго определенной основе, в соответствии с подтвержденными самой жизнью, социально-политической практикой, объективными критериями.

В научной литературе высказано множество точек зрения по этому вопросу. Соответственно, было предложено не меньшее количество вариантов  решения данного вопроса. Основной спор, уже в течение ряда, столетий, ведется вокруг двух основных групп  проблем, а именно — вокруг требований, которым должны отвечать предлагаемые критерии (критерий), а также вокруг видов данных критериев.

Что собой представляет критерий классификации государств и правовых систем? Какими чертами  и особенностями он должен обладать? Каким основным требованиям он должен отвечать? Это в процессе ее проведения ученые опираются на огромный фактический  материал, накопленный различными юридическими и неюридическими науками и, в  первую очередь, историей государства  и права, политической наукой, социологией, конституционным правом и другими.

На основе изучения и обобщения данного материала  устанавливаются и раскрываются объективные связи, существующие между  государством и правом, с одной  стороны, а также экономической  и социальной структурой общества, с другой. Выявляются движущие силы процесса естественно-исторического  развития государства и права, решающими  из которых признаются материальные, производственные отношения (экономический  базис), раскрываются закономерности развития и смены исторических типов государства  и права. Тщательному анализу  подвергается широко распространенное положение о том, что "античное общество, феодальное общество, буржуазное общество представляют собой такие  совокупности производственных отношений, из которых каждая вместе с тем  знаменует собой особую ступень  в историческом развитии человечества"[12].

В соответствии с  различными ступенями развития экономики  и общества, с учетом закономерностей  их поэтапного развития и функционирования, определяются соответственно ступени  развития или типы государства и  права, а также закономерности их существования и функционирования. Существует тесная взаимосвязь и  взаимозависимость между типами и закономерностями развития экономики  и общества, с одной стороны, и  государства и права, с другой. Однако жесткой, прямолинейной связи  и взаимозависимости между ними нет. Закономерности развития и смены  одних типов государства и  права другими, в общем и целом  соответствуя закономерностям развития и смены различных типов экономического базиса и общества, вместе с тем  имеют свои специфические особенности, свою относительную самостоятельность.

В чем социальный смысл и назначение процесса типологии  государств и правовых систем? В  общетеоретическом и политико-практическом плане значение процесса типологии  заключается в следующем.

Во-первых, в том, что вырабатываемые при этом идеи о типах государства и права  дают ключ для правильного понимания  процесса естественно-исторического  развития рассматриваемых явлений  и последовательного перехода их от одной качественной ступени к  другой, от одного типа к другому. Смена  исторических типов государства  и права является одним из узловых, наиболее важных исторических моментов, без учета которых невозможно правильно понять ни развитие их сущности, ни социально-политическое содержание и назначение, ни изменение их форм, функций, места и роли в структуре  политической системы общества.

Во-вторых, в том, что типология вооружает исследователя  пониманием внутренней логики и закономерностей  процесса исторического развития государства  и права, выступает как основа научного предвидения будущности государства  и права России, равно как и  других стран.

В-третьих, в том, что процесс типологии государств и правовых систем позволяет органически  сочетать исследование общих закономерностей  развития государственно-правовых явлений, свойственных всем без исключения типам  государства и права, с их особенностями, присущими лишь отдельным типам  государства и права, изучение всего  процесса естественно-исторического  развития государства и права  в целом с процессом развития его отдельных составных частей, конкретных исторических ступеней.

В-четвертых, в том, что в процессе типологии государств и правовых систем создаются все  необходимые предпосылки и возможности  для широкого обобщения, систематизации и анализа всего фактического и научного материалу который  касается практически всех сторон процесса возникновения и развития общества, государства и права, их последовательного  перехода от одной ступени к другой.

И, наконец, в-пятых, в том, что процесс типологии  государств и правовых систем создает  объективную основу для научного проникновения в глубинные слои процесса естественно-исторического  развития государства и права, позволяет  проводить четкое различие между  научными и псевдонаучными государственно-правовыми  теориями, дает возможность осуществлять государственно-правовое строительство  в различных странах на остро  научной, подтвержденной жизнью основе.

Понятие типа государства  и права и многие другие аналогичные  им вопросы с неизбежностью возникают  у любого исследователя, занимающегося  вопросами типологии государств и правовых систем

Это — ключевые, принципиально важные моменты, от решения  которых целиком зависит не только каким будет процесс типизации  или классификации государств и  правовых систем, но и как будут  выглядеть эти самые государственно-правовые типы

Решая вопросы типологии, многие авторы высказывают вполне справедливо  не подлежащие, как представляется, никакому сомнению мнения относительно того, что критерии типологии государств и правовых систем должны иметь объективный  характер, всесторонне и адекватно  отражать исследуемую государственно-правовую материю, вбирать в себя наиболее важные и в то же время типичные для государства и права, находящиеся  на определенном этапе развития признаки и черты, в максимальной степени  учитывать и отражать экономические, политические, социальные и иные условия, в которых функционируют государство  и право

Однако понятие "объективность", как и ее восприятие, далеко неоднозначны. Как показывает огромный, накопившийся веками опыт исследования государств и правовых систем, в  качестве "объективных" критериев  их классификации широко использовались географические и климатические  факторы, степень сложности государств и правовых систем, характер их связанности  с религией, степень свободы и  независимости человека по отношению  к государству, способ внутригосударственной  организации и жизнедеятельности  людей, уровень развития общей культуры и мировоззрения людей, способ производства материальных и духовных благ и характер их распределения, и др.

Например, известный  французский философ Жан Воден (1530—1596) подразделял все народы, живущие на земном шаре, а следовательно, и все государства мира на три категории по географическому принципу (критерию) — южные, северные и средние Южные народы, по мнению философа, превосходят все другие народы тонкостью и силой ума Северные народы отличаются своей физической силой Средние же — превосходят северян умом, но уступают в силе, а южан — превосходят по физической силе, но уступают в хитрости и изощренности

Государство и право, как следует из рассуждений автора, впервые возникли у народов, проживающих  в средней географической и климатической  полосе. Здесь же проявилось гораздо  большее умение людей управлять  государством, чем где бы то ни было. В этой полосе возникали также  самые сильные государства

Географический  критерий оценки государств и правовых систем и их типологии в различной  степени использовался позднее III Монтескье и другими авторами.

Своеобразную позицию  по отношению к государственно-правовым явлениям их классификации занимал  немецкий ученый, юрист Г. Еллинек  Отстаивая так называемую дуалистическую теорию государства и права, пытавшуюся соединить юридическую концепцию  государства и права с социологическим  направлением в государствоведении и правоведении Г. Еллинек отрицал объективный характер государства и права, а следовательно — объективность критериев их типизации

По мнению автора, государство и право принадлежат  лишь к сфере субъективного сознания и понимания. С одной стороны, они относятся к сфере сущего как феномены субъективного сознания, а с другой — к сфере должного[13].

Исходя из этого, Г Еллинек выделяет ("конструирует") идеальный тип государства и  эмпирический. С точки зрения автора понятие типа государства и права " может быть сконструировано, прежде всего, как обозначение совершенного существа данного рода, мыслимого, по мнению Платона, как идея, лишь несовершенно проявляющаяся в индивидах, или, по Аристотелю, как активная, формирующая  сила, создающая отдельные экземпляры рода Это — понятие "идеального типа", которое, как признается исследователь, занимало не только научную мысль, но и "средневековую схоластику, вплоть до наших дней"[14].

Идеальный тип государства  — не есть нечто сущее, а лишь "долженствующее существовать". Он является мерилом для оценки существующего  государства и права. То, что соответствует  этому мерилу, "имеет право  возникнуть и существовать, что не соответствует ему — должно быть отвергнуто и упразднено"[15].

Подразделяя идеальный  тип государства на два подвида  — один из которых является продуктом "отвлеченной спекуляции" (возникает  как утопия), а второй конструируется "по образцу существующих государств или их отдельных учреждений" — автор подчеркивает, что искать и находит идеальные типы государств является "глубокой и неотъемлемой потребностью человеческой природы, имеющей  огромное практическое значение"[16]

Практическая значимость идеального типа государства и права  усматривается в том, что он выступает  в качестве некоего эталона для  подражания и совершенствования  Что же касается его теоретической  значимости, то она фактически приближается к нулю. "Теоретически — научному познанию", заключает Еллинек, идеальные  типы государства и права "дают весьма мало" Ибо объектом научных  исследований служит и всегда будет  служить сущее, а не должное, а  именно — "тот мир который уже  дан, а не тот, который еще имеет  быть созданным".

По характеру  критерий должен использоваться не только сам по себе, но и дополняться  другими, менее общими, а точнее —  частными критериями. Последние соотносятся  с такими важнейшими сторонами и  аспектами государства и права, как их сущность, содержание, политический режим и назначение.

При использовании  данного критерия нельзя не учитывать  также того, что в отечественной  и зарубежной литературе, особенно за последние годы, он подвергался  довольно активной и в ряде случаев  обоснованной критике.

Но всё же на сегодняшний  день учёные-правоведы исходят из того, что, как и любое явление  социальной жизни, государство содержит противоречивые стороны и тенденции. Одно из данных противоречий заключается  в том, что государство одновременно выражает и классовые и общесоциальные интересы. Это противоречие вытекает из того, что подавление сопротивления угнетаемых классов на определенных этапах развития государства отнюдь не единственная задача государства. Будучи официальным представителем всего общества, заведуя его общими делами, оно выражает и общенациональные интересы. Поэтому можно говорить о государстве как о носителе некой «общей функции», т.е. публичной власти, которая принадлежит не господствующему классу, а всему обществу и осуществляется с целью его поддержания.

Иначе говоря, социальную природу государства можно охарактеризовать только с учетом противоречивых задач  государства, то, что оно является связующей силой цивилизованного  общества, а не только машиной угнетенного  класса.

Данное противоречие в деятельности государства, выражающего  в одно и то же время классовые  и общесоциальные интересы, реально существует в виде противоречия между государством и гражданским обществом. Как политическая форма этого общества государство есть выражение общности, тогда как гражданское общество, напротив, - выражение различия. Взаимоотношения между обществом и государством характеризуются конфликтом между общим интересом и частным, расколом между политическим государством и гражданским обществом. Однако, это не выводит их за рамки единства. Тесно переплетаясь, обе стороны единства могут превращаться в политическую общность, в которой государственное становится неотличимым от общественного.

Гражданское общество и государство находятся в  состоянии непрерывного противодействия, характер которого во многом зависит  от степени развития общества и его  институтов, от возможности последнего контролировать действия государственной  власти. В условиях недостаточной  развитости гражданского общества государство  может проглотить его, узурпировав  права и свободы граждан.

Поэтому государство  как форма должно отвечать потребностям гражданского общества. Кант писал: «гражданскую свободу нельзя сколько-нибудь значительно  нарушить, не нанося ущерба всем отраслям хозяйства, особенно торговле, а тем  самым не ослабляя сил государства  во внешних делах...». Чтобы функция  государства как выражения общности сочеталась с его ролью как  инструмента классового господства, оно вынуждено брать на себя миссию известного компромисса между различными общественными силами и их интересами, т.е. каждый раз находить форму разрешения всех противоречий.

Таким образом, анализ одного из противоречий государства  показывает, что оно, будучи формой устройства общества, олицетворяет в  своем лице, как общие интересы, так и интересы господствующего  класса. В различные исторические периоды различны соотношения и  приоритетность тех или других.

Вместе с тем, государство выступает не только бездушной машиной классового подавления, но и инструментом поддержания общественного  порядка, выполнение общих задач. Отсюда прогрессирующее в XX веке возрастание  регулятивной роли государства, разрастание  всей системы соответствующих механизмов, призванных максимально ограничить сферу классового принуждения и  насилия.

Выявление природы  государства предполагает рассмотрение как вопроса о его соотношении  с социально-экономическим строем, так и проблемы типологии государства. Решение того и иного вопроса  в отечественной теории государства  и права ранее традиционно  опиралось на марксистское учение об общественно-экономических формациях, то есть на формационный подход.

В соответствии с  марксистскими положениями о  формационном подходе классовая  сущность государства, определяется экономическим  фактором, состоянием производственных отношений, способом производства в целом, а само государство является лишь надстройкой над экономическим базисом. Иначе говоря, и по существу, и по форме государство обусловлено экономическим строем общества. Оно вторично, а экономика первична. Экономическая структура общества, как подчеркивал Ф. Энгельс, образует ту реальную основу, которой и объясняется в последнем счете вся надстройка правовых и политических учреждений. Отсюда производный характер государства от социально-экономического строя[17].

В настоящее время, наряду с формационным подходом широко применяется и другой - цивилизационный  подход.

Понятие «цивилизация»  утвердилось в европейской науке  в эпоху просвещения и с  тех пор приобрело такую же многозначность, как и понятие  «культура». С учетом этой многозначности и разрабатывается сегодня цивилизационный  подход учеными запада и востока. В своих исследованиях они  опираются на труды крупнейших представителей философско-социологической мысли, как О. Шпенглер, А. Тойнби, М. Вебер, С. Эйзенштадт, П. Сорокин, М. Зингер.

В самом общем  виде понятие «цивилизация» можно  определить как социокультурную  систему, обеспечивающую высокую степень  дифференциации жизнедеятельности  в соответствии с потребностями  сложного, развитого общества и вместе с тем поддерживающего его  необходимую интеграцию через создание регулируемых духовно-культурных факторов и необходимой иерархии структур и ценностей.

Цивилизационный подход к решению вопроса о соотношении  государства и социально-экономического строя исходит из стремления покончить  с абсолютизацией материально-экономического начала, из взгляда на государство  с предельно широких позиций  определяющего воздействия на него духовно-нравственных и культурных факторов общественного развития. В  отличие от формационной теории, обосновывающей наличие детерминации государства  экономическими причинами, цивилизационная  теория доказывает существование детерминации духовными факторами, которые могут  блокировать, или поощрять развитие государства. Но было бы неверным в  характеристике и понимании государства  стоять на позициях признания равноправности двух подходов, или представлений, что  цивилизационное влияние на развитие государства, осуществляется в рамках формационного, базисно-надстроечного  и социально-экономического подхода.

Сторонники этого  аргумента аргументируют это  так: в основе государства лежат  экономические факторы, но влияние  на них достигается выработкой таких  стереотипов поведения, которые  либо способствуют, либо мешают производительному  труду. А стереотипы поведения, трудовая мораль, менталитет человека формируются  именно в той сфере человеческой деятельности, которая характеризуется  как культура, или цивилизация. В  итоге цивилизация влияет на социальную организацию общества. Культурно-идеологические принципы жизни вполне способны ослабить влияние способа производства, и  тем самым, прервать поступательное формационное развитие как производства, так и процесса формирования и  функционирования государства. Пример – это циклическое развитие государственных  форм в странах арабского мира, Китае, Америке до XX века и т.д[18]. И наоборот, социокультурные, духовные факторы могут усилить формационный прогресс экономики и государственно-правовой сферы. В Европе протестантская церковь с ее культом труда и трудовой этики сыграла роль катализатора капиталистической эволюции региона и вызревания адекватных ей государственно-правовых начал.

Каждое государство  становится полем борьбы двух видов  воздействия на него: формационного  и цивилизационного. Какой из них  победит, сказать заранее нельзя. Именно с этим связанамноговариантность развития в государственной и других сферах общественной жизни. Поэтому правильное понимание соотношения государства с социально-экономическим строем предполагает использование обоих подходов. Однако, исторический опыт государственности показывает, что жесткая привязка природы того или иного государства к социально-экономической формации не дает ответа на многие вопросы.

В работах А. Тойнби, С. Хантингтона и других выделяются те культурные и цивилизационные критерии, которые позволяют классифицировать различные типы государств. Например, у С. Хантингтона выделяются христианские, особенно православные, и мусульманские цивилизации, которые, по его прогнозу уже вошли в противостояние.

Такой подход наполняет  конкретным содержанием такие категории, как «Восток-Запад» и «Север-Юг». Формационные критерии мало что объясняют  в современных государственных  противоборствах, внутреннем развитии конкретного государства.

В работе использована учебная, научная и монографическая  литература как российских, так и  зарубежных авторов, написанная в разное время.

Рабовладельческое государство является исторически  первым типом государственной организации  возникшей на развалинах первобытнообщинного  строя в силу разложения обществ  на классы и возникновения первых противостоящих друг другу социальных сил в виде рабовладельцев и рабов  Наиболее древними рабовладельческими государствами были государства, образовавшиеся в конце IV — начале III тыс. до н  э. в Древнем Египте — Египетское царство, в долинах азиатских  рек Тигра и Евфрата — Шумерийские государства, а также Ассирийское государство (III тыс. до н. э.), государства Индии и Китая (II 7 тыс. до н. э.) и Хеттское государство (конец II тыс. до н. э). Более поздними рабовладельческими государствами были государства Древней Греции и Древнего Рима, возникшие в бассейне Средиземного моря.

В своем развитии рабовладельческий строй, а вместе с ним государство и право  проходят две основных стадии. Первая стадия ассоциируется с древневосточным  землевладением. Среди ее наиболее характерных черт и особенностей отечественными и зарубежными учеными  выделяются следующие. Наличие значительных остатков первобытнообщинного строя. Существование примитивных форм патриархального рабства и ведения  хозяйства, при которых рабу разрешается  иметь свое имущество и даже семью. Сохранение в течение длительного  времени наряду с частной собственностью на рабов коллективного рабовладения (рабы, принадлежащие отдельным храмам, государству). Существование сельскохозяйственных общин, обусловленное суровыми климатическими условиями Востока и, как следствие  этого, необходимость применения коллективного  труда на строительстве ирригационных  сооружений, при эксплуатации оросительных систем, разведении животноводства, возделывании сельскохозяйственных культур, при  обработке земли. Будучи коллективным собственником земли, сельская община осуществляла ее куплю-продажу. В соответствии с установленными правилами она  распределяла и перераспределяла ее между своими членами, решала основные вопросы более рационального  использования земли.

Наряду с сельской общиной в странах Древнего Востока  коллективными собственниками земли  были государство и отдельные  храмы. Частная собственность на землю, также как и на другие средства производства в этих странах не получила такого широкого развития как в других рабовладельческих государствах. По мере развития рабовладельческого строя  в странах Древнего Востока право  коллективной собственности общины на землю постепенно вытесняется  правом коллективного землепользования.

Вторая стадия развития рабовладельческого строя — период греческого рабовладения. Эта стадия отличается более высоким уровнем  развития рабовладельческого способа  производства, полным отсутствием каких  бы то ни было остатков первобытнообщинного  строя, наиболее высокой степенью рабовладельческой  государственной машины и права, более развитыми формами эксплуатации рабов и неимущих граждан, "образцами" беспощадного насилия и подавления масс.

Экономическую основу рабовладельческого государства составляла частная собственность рабовладельцев на средства производства и рабов. В  условиях рабовладельческого строя  впервые в истории развития человечества в наиболее резкой и обнаженной форме  проявляется экономическое, политическое и социальное неравенство различных  классов и слоев общества, полное, практически ничем не ограниченное господство одного класса — рабовладельцев и полное бесправие другого класса — рабов. На всех стадиях развития рабовладельческого государства рабы постоянно оставались на положении вещей, "говорящих орудий" и рассматривались не иначе, как производители материальных и иных благ. Раб, по общему признанию, не продавал свой труд рабовладельцу, также как вол не продавал своей работы крестьянину. Он раз и навсегда, вместе со своим трудом был продан своему господину.

В официальных документах и неофициальных повествованиях того времени о рабе и его судьбе говорилось так же, как и о любой  вещи, продуктах, животных. "Хозяин осмотрит скот, — читаем в одном из таких  текстов, — устроит распродажу: продаст  масло, если оно в цене; продаст  вино, лишек хлеба, старых волов, порченую скотину... старого или болезненного раба; и если есть что лишнее, то продаст". И далее хозяйская забота о  рабе, как о скоте: "Рабам не должно житься плохо. Пусть не мерзнут  и не голодают. Пусть хорошенько заставляют их работать... "[1]

Основными способами  установления рабства являлись такие, как захват мирных жителей чужих  территорий и военнопленных с  целью превращения их в рабов, продажа свободных людей или  граждан в рабство за долги (в  Древней Индии, в Риме — долговое рабство), обращение в рабов за совершение государственных или  иных тяжких преступлений, и др.

Рабовладельцы и  рабы составляли основу рабовладельческого общества, являлись основными, но отнюдь не исчерпывающими элементами социальной структуры данного общества, классами. Наряду с ними на протяжении всей истории  существования рабовладельческого строя встречались различные, так  называемые неосновные классы и социальные группы (слои свободных и полусвободных  людей). В их числе можно назвать, например, крестьян-общинников и ремесленников  в странах Древнего Востока (Вавилон, Индия, Китай), торговых людей, вольноотпущенников и метеков — чужеземцев в Риме и Афинах, перегринов и колонов в Римской империи и других.

Свободные и полусвободные  слои рабовладельческого общества, в  частности, ремесленники и мелкие землевладельцы постоянно разорялись и закабалялись крупными землевладельцами и ростовщиками. Их относительно дорогостоящий труд зачастую вытеснялся гораздо более  дешевым и более распространенным трудом рабов. Будучи оторванными от земли и своих традиционных средств  производства они, как правило, пополняли  фактически бесправные и весьма многочисленные, особенно в рабовладельческом Риме и Афинах, ряды люмпен-пролетариата. Несмотря на то, что положение свободных  и полусвободных слоев рабовладельческого общества в значительной мере отличалось от положения рабов, они наряду с  рабами подвергались жестокой эксплуатации со стороны рабовладельцев и подавлялись  рабовладельческим государством. Наиболее ярко это проявлялось, например, по отношению к такой категории  свободных людей Римской империи, как перегрины, в состав которых входили жители провинций Рима, не получивших римского гражданства, и римские граждане, подвергшиеся высылке за совершение преступлений, а также по отношению к колонам, состоявшим в большинстве своем из формально полусвободных, но фактически накрепко привязанных к арендуемым ими земельным участкам (парцеллам), закабаленные крестьян. Ни на первую, ни на вторую социальные группы в полной мере не распространялось исконное римское право. Они постоянно находились в зависимом положении и подавлялись Особенно тяжелым было положение колонов, которые были прикреплены к земле и могли быть проданы вместе со своей парцеллой. Они не были рабами, но и не считались свободными.

Рабовладельческое государство при этом, будучи по своей социально-классовой сущности организацией класса рабовладельцев, одним из важнейших звеньев механизма  власти данного класса использовало все находящиеся в его распоряжении средства для оформления и укрепления экономического базиса рабовладельческого общества, для обеспечения устойчивости и защиты рабовладельческого общественно-политического  строя, для удержания господства рабовладельцев над рабами, для обуздания  и подавления свободной бедноты  и рабов.

Каковы же были основные функции и механизм рабовладельческого государства?

Рабовладельческое государство в процессе своего существования  осуществляло ряд свойственных ему  внутренних и внешних функций. Каждая из них представляла собой одно из основных направлений деятельности данной организации, обусловленное  его сущностью, социальным содержанием  ч назначением, а также стоящими перед ним ближайшими и конечными  целями и задачами.

В числе внутренних функций следует назвать прежде всего функцию создания и поддержания  оптимальных условий для эксплуатации разоренных свободных масс и рабов. В данной функции наиболее отчетливо  проявляется эксплуататорский характер рабовладельческого государства и  его отношение к экономическим  интересам господствующего класса. Государство при этом, будучи собственником  больших земельных угодий, копий, рудников и огромного количества рабов, не только создавало условия  для эксплуатации масс со стороны  господствующего класса, но и само выступало как эксплуататор. Наиболее ярко это проявлялось в Древнем  Египте, где рабовладельческое государство  на протяжении всей истории своего существования неизменно выступало, с одной стороны, как верховный  собственник всей земли, обладающий правом в лице царя или фараона  сбора налогов и привлечения  к выполнению публичных работ, а  с другой стороны, как прямой собственник  значительного количества земли, недр, оросительных каналов, рабов.

Рабовладельческое государство Древнего Египта, наряду с другими древневосточными государствами, в целях поддержания экономики  страны в условиях сурового, неблагоприятного для ведения сельского хозяйства  климата, было вынуждено уделять  значительное внимание организации  общественных работ (организации эксплуатации) по строительству и постоянному  использованию плотин, оросительных каналов, крупных ирригационных  систем.

Важными внутренними  функциями рабовладельческого государства  были также функция охраны рабовладельческой  частной собственности, функция  подавления сопротивления рабов  и Других угнетенных масс Необходимость  осуществления данных функций вызывалась массовыми выступлениями рабов, многочисленными восстаниями свободных, но разоренных социальных групп и  слоев, теми непримиримыми противоречиями и борьбой, которая непрерывно велась на протяжении всей истории существования  рабовладельческого строя между  рабами и рабовладельцами, бедными  и богатыми, угнетенными и угнетателями. Наглядными примерами такой борьбы могут служить крупные восстания  рабов и неимущих общинников в  Египте (середина XVIII века до н. э.), восстание  рабов и вольноотпущенников в  Малой Азии (II в. до н. э.), крупнейшее восстание рабов под руководством Спартака в Риме (74—71 гг. до н. э) и  др.

Осуществляя функцию  охраны рабовладельческой собственности  и подавления сопротивления рабов  и неимущих слоев, рабовладельческое  государство широко использовало свойственные ему принудительные органы (армию, суды, полицию, тюрьмы), систему репрессивных по своему характеру правовых актов, а также различные, узаконенные  формы устрашения и террора по отношению к рабам. В Спарте, например, с целью устрашения и удержания  в подчинении угнетенных представителями  господствующего класса время от времени устраивались массовые убийства (криптии) наиболее сильных и непокорных илотов — государственных рабов. В Риме, согласно многократно применявшемуся закону, в случае убийства рабом господина подвергались казни все жившие или находившиеся в момент убийства под одной крышей с убийцей рабы. Исключение составляли лишь те рабы, которые приводили убедительные доказательства того, что оказывали своему господину помощь и защищали его с риском для собственной жизни. Жестоко и беспощадно расправлялись рабовладельцы с массами, оказывавшими неповиновение, с побежденными участниками восстаний — крестьянами-общинниками, вольноотпущенниками и рабами.

Широко и методически  применялись господствующим классом  в процессе повседневного угнетение  и подавления масс, наряду с методами устранения, террора и физического  уничтожения непокорных, и разнообразные  средства их духовного закабаления. Особую роль при этом играла религия, освящавшая общественное неравенство, "узаконивавшая" рабство и насаждавшая  взгляды, согласно которым физический труд является лишь уделом вольноотпущенников и рабов.

История развития рабовладельческого строя знала немало весьма разнообразных  и значительно отличавшихся друг от друга религий. Однако все они, несмотря на свои особенности, неизменно  проводили одну и ту же ярко выряженную в социальном плане линию, идеологически  обосновывала и защищали эксплуатацию, отстаивали рабовладельческий экономический  и социально-политический строй, призывали  свободных граждан, вольноотпущенников и рабов к смирению перед рабовладельцами.

К внешним функциям рабовладельческого государства относятся  такие направления его деятельности, которые связаны с завоеванием, порабощением и ограблением других народов; обороной страны от внешних  противников; управлением захваченных  в результате ведений войн территорий; с установлением и поддержанием с другими государствами дипломатических, торговых и иного рода мирных связей. Внешние функции рабовладельческого государства находились в неразрывной связи с внутренними функциями, ими дополнялись и подкреплялись. В зависимости от конкретно-исторических условий развития рабовладельческого общества, а также общественно-политической значимости событий (восстания рабов, войны и т. п.), имевших место в той или иной стране, внутренние и внешние функции рабовладельческого государства попеременно выдвигались на первый или последний план. Во время внутренних социальных потрясений более значимую роль, естественно, приобретали внутренние функции, в то время как при ведении захватнических или оборонительных войн на первый план выступали его внешние функции.

Внутренние и  внешние функции осуществлялись с помощью специально созданных  для этого органов, составляющих государственный аппарат или  механизм рабовладельческого государства. Составными частями этого механизма  являлись: армия, полиция, судебные органы, органы государственной власти, административный и управленческий аппарат. Вся рабовладельческая  государственная машина была призвана обеспечить безраздельное господство и эксплуатацию одной частью общества — классом рабовладельцев другой — свободных неимущих и рабов, закрепить и обеспечить охрану существующего  общественно-политического и экономического строя, частной собственности на важнейшие средства производства и  рабов, служить средством вытеснения и отстранения свободных и  полусвободных слоев населения  от участия в политической жизни  общества, в решении государственных  и общественных дел.

Главную роль в процессе решения наиболее важных задач, стоящих  перед рабовладельческим государством, играли армия, полиция, флот и другие вооруженные формирования господствующего  класса. Они составляли основу рабовладельческого государственного механизма и выступали  в качестве важнейших средств  захвата и покорения других народов, защиты своей территории от нападения  извне, а также в качестве орудий подавления и угнетения свободных  неимущих и рабов.

На ранних стадиях  развития рабовладельческого строя  государственный аппарат отличался  своей относительной простотой, неразвитостью и слабостью. На более  поздних этапах государственный  аппарат неуклонно разрастался  и укреплялся. Это было связано  прежде всего с возникновением и  развитием новых отраслей экономики  и всего хозяйства, усложнением  социальной структуры рабовладельческого общества, обострением антагонистических  и неантагонистических противоречий, с усилением сопротивления угнетенных масс. По мере развития рабовладельческого общества значительно разрастались и усиливались вооруженные формирования господствующего класса, расширялась  и укреплялась судебная система, четче определялся круг должностных  лиц, складывалась система органов  власти и управления, а также иных институтов и учреждений, входящих в механизм рабовладельческого государства. В древних Афинах, например, в  период их развития в V—IV вв. до н. э. государственный  механизм формировался из таких органов  власти, суда и управления, как Совет  пятисот (булэ), народное собрание, выборные должностные лица, занимавшиеся военными делами (стратеги, гиппархи, филархи и др.), государственным управлением (архонты — до реформы Клисфена в 509 г. до н. э.), судебными делами (члены суда присяжных — Гелиэи), делами религиозных культов и др[2].

Рабовладельческий государственный аппарат формировался строго по классовому принципу. Высшие посты в военно-бюрократическом  механизме рабовладельческого государства  занимали представители господствующего  класса, знать. На низшие ступени государственного механизма допускались также  представители других классов и  социальных слоев общества Например, полицейские наряды в древних  Афинах формировались исключительно  из рабов. Огромную роль в деятельности государственного механизма многих рабовладельческих государств (Вавилон, Египет, Рим и др.) играли жрецы. Обладая  несравнимой по тому времени силой  воздействия на умы и поведение  людей, они нередко обожествляли царей, императоров и фараонов, создавали  религиозный культ главы государства  и тем самым значительно о  укрепляли рабовладельческий государственный  строй. Наряду с военачальниками, государственными чиновниками и другими представителями  господствующего класса жрецы занимали привилегированное положение в  обществе и считались весьма почитаемыми  людьми. Неприкосновенность их личности и имущества, святость сохраняемых  ими религиозных обычаев и  ритуалов зачастую закреплялись в законах  и строго охранялись государством.

Феодальный тип  государства и права исторически  приходит на смену рабовладельческому типу. Он возникает двумя основными  путями. Первый — это путь постеленного разложения рабовладельческого экономического и социально-политического строя  и зарождения в его недрах зачатков феодального строя[1]. Этот процесс происходил во всех рабовладельческих государствах и общественно-политических системах. Второй — это путь постепенного развития, а затем разложения первобытнообщинного строя и возникновения на его основе феодального строя. По этому пути, в частности, шло развитие государства и права у восточных и западных славян. Оно было связано с превращением старейшин рода, военных вождей, всей родовой знати в крупных собственников земли и скота. В результате захвата общинных земель и скота, а также разорения и закабаления своих сородичей, родовая знать постепенно превращалась в земельную аристократию, а эксплуатируемые соплеменники — в полностью зависимых от них крестьян.

Одновременно с  процессом разложения первобытного общества шел процесс превращения  органов родового строя в органы феодального государства: родового военачальника или вождя —  в короля, совета старейшин (там, где  он сохранялся) — в совет приближенных монарха, ополчения, состоящего из соплеменников  — в постоянно действующую  дружину или армию.

Несмотря на разнообразие путей возникновения феодального  строя у различных народов, в  целом этот процесс заключался в  одном и том же. А именно, с  одной стороны, он состоял в образовании  крупного землевладения и превращении  светской и духовной знати в класс  феодалов, а с другой — в разложении сельской общины и превращении свободных  крестьян-общинников и несвободных  землевладельцев, оставшихся от прежней  формации, в феодально-зависимых  от крупных землевладельцев либо от государства крепостных крестьян Последние, в отличие от рабов, полностью  отделявшихся, согласно действующему рабовладельческому праву, от всех средств  производства, хотя и лишались права  собственности на землю, однако, имели  свое небольшое хозяйство, обладали правом личной собственности на некоторые  сельскохозяйственные орудия труда

Не будучи собственником  земли, крепостной крестьянин владел домом, сельскохозяйственными постройками, инвентарем, выступал как непосредственный производитель материальных благ и  как зависимый от помещика землепользователь  Остатки вырабатываемой им продукции, за исключением той, которая присваивалась  феодалами, поступали в его собственность. Это создавало определенную заинтересованность крепостного крестьянства в результатах  своего труда, вело, по сравнению с  трудом рабов, к росту его производительности, указывало на то, что феодальный способ производства, а вместе с  ним и весь феодальный строй, является более эффективным, исторически  прогрессивным по сравнению с  рабовладельческим способом производства и рабовладельческим строем

Феодальная собственность  на землю составляла материальную основу взаимоотношений и крепостных крестьян, основу экономической зависимости  последних от первых Эксплуатация крестьян помещиками осуществлялась путем взимания с них феодальной ренты. Существовало три основных формы или разновидности  ренты отработочная рента (барщина), при которой крепостной крестьянин должен был отработать на феодала  определенное количество дней в неделю, натуральная (натуральный оброк), при  которой крестьянин должен был отдавать феодалу определенное количество производимой им сельскохозяйственной продукции, а  ремесленник — продукции своего ремесла, и денежная рента (денежный оброк), согласно которой крестьянин или ремесленник должны были уплачивать феодалу определенную сумму денег  Нередко отработочная рента сочеталась с денежной или натуральной рентой Так, в соответствии с Законником сербского короля Стефана Душана (1349—1354 гг) феодально зависимые крестьяне (меропхи) наряду с платой по числу душ ("Как плату платят и работу работают, так и землю да держат") обязаны были нести и другие повинности "Меропхам закон по всей земле, — говорится в Законнике — В неделю да работают два дня помещику и да дают ему в год царский перпер и безвозмездно да косят ему сено один день и (обрабатывают) виноградник один день, а кто не имеет виноградника, да выполняют они ему другие работы один день.

Наряду с экономическими формами эксплуатации и принуждения  крепостных крестьян и ремесленников  большое значение имело также  их внеэкономическое принуждение, зачастую выражавшееся в различных формах прямого насилия. Некоторые из этих форм были закреплены в законодательстве Согласно, например, Законам кнута (Англосаксонская  правда первой половины XI в) с целью удержания подчиненных в повиновении король "перед всеми людьми в Уэссексе" наделялся такими прерогативами, как "объявление (человека) вне закона, вторжение в жилище, установление застав на дорогах " и др.

В соответствии с  Кутюмами Бовези Франция, XIII в) сеньор имел право "обращать навеки в крепостных вместе с их семейством" крестьян, уклонившихся "без уважительных причин" от военных походов, насильно заставлять платить "брачный выкуп" и др. "Личная крепостная зависимость создавалась многими путями", — подчеркивалось в Кутюмах Бовези Помимо насильственного закрепощения "многие отдавали себя и потомков своих и имущество свое святым облагал себя повинностями по своей доброй воле", "побуждаемые великим благочестием", продавали себя и свою семью, "впавши в бедность", "отдавали себя в крепостную зависимость для того, чтобы оградить себя от других сеньоров или от вражды, некоторыми людьми к ним питаемой" Кроме того, "есть и другие способы приобретения (крепостных), ибо существуют земли, которые имеют свойство делать людей не дворянского рода мужчин и женщин, в случае, если они проживут на них один год и один день, крепостными тех сеньоров, под властью которых они проживают".

Таким образом, в  условиях феодального строя экономическое  принуждение органически сочеталось с внеэкономическим, прямым принуждением крепостных. Без этого невозможна была бы прочная власть феодалов

Для удержания своего господства, "для сохранения своей  власти, — отмечалось в связи  с этим в литературе, — помещик  должен был иметь аппарат, который  бы объединил в подчинение ему  огромное количество людей, подчинил их известным законам, правилам — и  все эти законы сводились в  основном к одному — удержать власть помещика над крепостным крестьянином"[2]. Это и было крепостническое государство.

В качестве политической организации господствующего класса феодалов-крепостников это государство  было призвано осуществлять роль орудия подавления и угнетения масс —  крепостных крестьян и ремесленников, охранять частную собственность  феодалов на землю, служить в качестве одного из важнейших средств сохранения и укрепления их экономического и  социально-политического господства. Социальную сущность феодального государства  составляла, таким образом, ничем  не ограниченная власть класса феодалов.

Каковыми были основные функции и механизм феодального  государства?

Выполняя волю и  интересы господствующего класса феодалов, крепостническое государство осуществляло ряд внутренних и внешних функций. Внутренние функции состояли в удержании  крепостных крестьян в полной зависимости  и подчинении классу феодалов; в  закреплении и охране феодальной собственности на землю и другие средства производства; в идеологической обработке и духовном подавлении трудящихся масс; в организации и  консолидации сил класса феодалов и  регулировании отношений внутри господствующего класса; в создании наиболее благоприятных условий  для осуществления господства и  эксплуатации крепостных крестьян и  ремесленников и других слоев  населения.

Строгая иерархическая  структура земельной собственности  и производная от нее иерархическая  система общественно-политической надстройки, вассальной зависимости  одних, менее могущественных феодалов от других, более могущественных, позволяли  феодальному государству даже при  отсутствии строгой централизации  обеспечивать охрану существующего  экономического и социально-политического  строя, сохранять социально-классовую  солидарность нередко противоборствующих друг с другом феодалов, держать  в повиновении и подавлять  сопротивление огромной массы крепостных крестьян. Этому же в значительной степени способствовало почти безраздельное  господство в духовной сфере жизни  феодального общества церкви, осуществлявшей на протяжении многих веков управление образованием и культурой.

Внешние функции  феодального государства соответствовали  внешнеполитическому курсу господствующего  класса, отражали характер его активности на международной арене, выступали  как основные направления деятельности феодального государства во внешней  среде. Эти функции состояли в  захвате и ограблении чу-жих территорий, в установлении и поддержании торгово-экономических связей с другими государствами, а также в защите своей территории от нападения извне.

Действовавшее право, особенно в раннефеодальный период, практически не ограничивало феодалов в вопросах ведения захватнических войн и присвоения чужих территорий. При подготовке и ведении войн каждый феодал опирался на помощь, получаемую от своих вассалов в виде живой  силы, денег или оружия. В целях  предотвращения распрей в войске во время походов или дележе захваченной  добычи Законник Стефана Душана особо предусматривал, например, что «в войске (на походе) да не бывает ссоры».

Становление и развитие феодального строя, переход его  от одной стадии к другой соответственно отражался на функциях феодального  государства и на характере его  деятельности. В раннефеодальный  период на стадии зарождения и формирования феодализма государство функционировало  как средство формирования и утверждения  феодального типа собственности, захвата  чужих территорий и подавления сопротивления  крепостных крестьян. В более поздний  период — на стадии развитого феодализма государство направляло основные свои усилия ни закрепление сложившегося способа производства, на охрану феодальной частной собственности, на ее приумножение путем огрубления других народов, на создание благоприятных условий  для эксплуатации ремесленников  и крепостных крестьян. И, наконец, в  позднефеодальный период — на стадии разложения феодализма и появления  зачатков капитализма, феодальное государство  использовало все находящиеся в  его распоряжении средства для задержания объективного процесса распада существующего  экономического и социально-политического  строя, для сохранения феодального  способа производства и поддержания  сложившейся системы эксплуатации.

Внутренние и  внешние функции феодального  государства осуществлялись с помощью  органов, составляющих государственный  механизм. Важнейшими составными частями  его являлись армия, феодальные дружины, полиция, жандармерия, военно-административный и судебный аппарат. Характерной  чертой феодального государства  было объединение в одних руках  земельной собственности и политической власти, аппарата управления хозяйством и отправления административных, фискальных, полицейских и судебных функций.

Сложный, непрерывно разраставшейся по мере развития феодального  общества, государственный механизм содержался за счет огромных налогов, различного рода штрафов, податей и  пошлин, налагавшихся на ремесленников, городских жителей, за счет нещадной эксплуатации крепостных крестьян. Именно на них, по словам Энгельса, "ложилась своей тяжестью вся общественная пирамида: князья, чиновники, дворянство, попы, патриции и бюргеры".

Исключительно важную роль в период существования феодального  государства играла церковь[3]. Ее власть нередко приравнивалась к власти императора или короля. «Два меча предоставил бог земному царству для защиты христианства, — говорится, например, в связи с этим в памятнике феодального права Германии первой половины XIII века под названием "Саксонское зерцало". – Папе — духовный, императору — светский». Это значит: кто противится папе и не может быть принужден церковным судом, того император обязан принудить при помощи светского суда, чтобы был послушен папе. Точно так же и духовная власть должна помогать светскому суду, если он в этом нуждается.

Церковь обладала огромными  экономическими и идеологическими  средствами воздействия на образ  мыслей и поведение людей. Она  всячески насаждала и защищала религиозное  мировоззрение, освящала феодальный строй, вела беспощадную борьбу со всякого  рода отступлениями от церковных  канонов и догматов — ересями. Борьба с ересями находила широкое  отражение в феодальном праве.

Церковь подчиняла  себе и держала под неусыпным  контролем духовную жизнь миллионов  людей, оказывала политическое и  иное давление наглав государств, княжеств и правителей крупных областей путем  угрозы отлучения их от церкви или  запрета богослужения на управляемых  ими территориях. В условиях раздробленности  феодальных государств Европы церковь, обладая мощной, широко разветвленной  организацией, выступала как сила, соединяющая воедино феодальное общество, его правящие круги.

Не случайно поэтому  в политически важных законодательных  актах и других документах того времени  месту и роли церкви в жизни  общества и его политической системе  уделялось особое внимание. В качестве примера можно сослаться на "Великую  хартию вольностей" (1215 г.) — один из основополагающих законов Англии, где говорится о подтверждении "Иоаном, Божьей милостью королем Англии" "за нас и за наследников наших на вечные времена, чтобы английская церковь была свободна и владела своими правами в целости и своими вольностями неприкосновенными..."[4]. Можно сослаться и на аналогичные акты и других стран.

Социально-экономическая  основа и сущность капиталистического государства.

На исторической арене капиталистическое государство  и право появились в результате буржуазных революций, покончивших  с феодальным экономическим и  социально-политическим строем.

Объективные и субъективные предпосылки буржуазных революций  создавались в недрах феодального  общества. На стадии зрелости и заката феодальной общественно-экономической  формации весьма быстро складывались капиталистические производственные отношения и вместе с тем усиливались  социально-экономические и политические противоречия между исторически  восходящим классом буржуазии и  продолжавшим удерживать политическую власть классом феодалов.

После победы буржуазной революции, завершившейся коренной ломкой феодальных производственных отношений, захватом политической власти буржуазией и широким использованием ею модернизированного, применительно к новым условиям, феодального государственного механизма, установилось соответствие политической структуры нарождающегося буржуазного  общества его экономической структуре. Это убедительно было доказано буржуазно-демократическими революциями в Англии, Франции  и других гранах, в результате которых  буржуазия стала не только экономически, но и политически господствующим классом.

Экономической основой  буржуазного государства с момента  его появления стала капиталистическая  система хозяйствования и частная  собственность на наиболее важные орудия труда и средств производства. Частная собственность объявлялась  священной и неприкосновенной. На ее охрану и защиту было направлено в конечном счете все конституционное  и текущее законодательство.

Такое же положение  сохраняется и при современном  капитализме. "Собственность и  право наследования, — говорится  в связи с этим, например, в  Основном законе (Конституции) ФРГ от 23 мая 1949 г, — гарантируется. Содержание и пределы их устанавливаются  законами... Отчуждение может производиться  только согласно закону и на основании  закона, регулирующего порядок и  размеры возмещения"[1].

Кроме права собственности  важнейшими "материальными" признаками капитализма, составляющими экономическую  основу этого строя, в западной политической и социологической литературе называются следующие. Наличие конкуренции, "осуществляемой прежде всего ради получения прибыли  собственниками". Содействие техническому и технологическому прогрессам. Развитие узкой специализации, особенно в  сфере финансовых операций. Рост мощных национальных и транснациональных  корпораций. Периодическое возникновение  экономических спадов (депрессий). Осуществление  правительством лишь частичного контроля над частным сектором. Возникновение  и развитие сильных рабочих организаций, "обеспечивающих повышение статуса  и влияния рабочего класса" и  др.

Частная собственность, обладание ею является основой, мерилом  экономической свободы при капитализме. В свою очередь, экономическая свобода  служит фундаментом политической, социальной и личной свободы человека. Чем  больше собственности в руках  того или иного лица или группы лиц, тем больше гарантируется осуществление  провозглашаемых в конституциях и обычных законах их прав и свобод, включая право на труд, на отдых, на образование и др. И наоборот.

Примечательны в  этом отношении выводы известного германского  ученого, знатока буржуазного конституционного права Конрада Хессе. В книге "Основы конституционного права ФРГ", выдержавшей более десяти изданий, он писал: "Для безработного постановка вопроса о профессиональной свободе является бесполезной. Свобода получения образования и свободный выбор учебного заведения значимы для тех, кто обладает достаточными средствами для того, чтобы получить желаемое образование, и кто имеет возможность поступления в эти учебные заведения. Гарантии права собственности имеют реальное значение лишь для собственников, неприкосновенность жилища — лишь для тех, кто им обладает"[2].

Основным источником появления и последующего накопления собственности является трудовая деятельность, а также эксплуатация человека человеком, угнетение широких слоев трудящихся масс со стороны господствующих слоев, хищническое присвоение ими результатов  чужого труда.

Важным источником частной и государственной капиталистической  собственности является национализация, а затем денационализация нерентабельных предприятий и даже отдельных  отраслей промышленности, требующих  для своего развития значительных и  долгосрочных капиталовложений. По мере того, как национализированные предприятия  или отрасли набирают силу за счет государственных средств и начинают приносить доход, власть имущие нередко  ставят вопрос о возвращении их в  частные руки, о денационализации.

Наметившаяся после  Второй мировой войны тенденция  роста масштабов огосударствления производства в развитых капиталистических  странах ведет, как правило, к  усилению процесса концентрации собственности  и власти в руках финансово-промышленного  капитала, к поляризации отношений  собственности, к обострению противоречий между широкими слоями трудящихся масс и обладателями огромных капиталов.

Социальная структура  буржуазного общества, на основе которой  строится и функционирует капиталистическое  государство независимо от этапов его  развития, в укрупненном плане  представляется обычно как совокупность двух основных, по природе несовместимых  друг с другом классов — буржуазии  и пролетариата.

Однако в более  детализированном виде она выступает  одновременно и как система входящих в него промежуточных слоев населения, обладающих своими особенностями. К  таковым относятся социальная прослойка  — интеллигенция, а также множественность  различных внутриклассовых групп. Довольно значительную часть населения  составляют так называемые полупролетарии, то есть лица, являющиеся, с одной  стороны, объектом эксплуатации и наемного труда, а с другой — сами использующие чужой труд на принадлежащих им на праве частной собственности  мелких предприятиях. В западной социологической  и политологической литературе социальная структура общества традиционно  рассматривается как некое целое, состоящее из следующих трех основных частей-классов: высший, средний и  низший (рабочий). Каждый класс включает в себя всех тех лиц, которые обладают относительно равным уровнем дохода, имеют одинаковый социальный статус, пользуются в обществе сходным социальным престижем.

Высший класс  или "класс досуга" (leisureclass), как его нередко называют, состоит из тех представителей общества, которые сосредоточивают в своих руках огромные богатства страны, имеют самый высокий доход, не занимаясь при этом непосредственно каким бы то ни было производительным трудом. Материальной основой такого привилегированного положения могут быть полученное наследство, дивиденды от земельной или иной собственности, специальные привилегии.

Средний класс включает в себя лиц со средним доходом. В их числе: мелкие и средние собственники (буржуа), мелкие бизнесмены, ученые "с  достойным доходом", высокооплачиваемые чиновники, преуспевающие фермеры  и др.

Наконец, низший или "рабочий класс" состоит из таких групп населения, которые  обладают весьма низким социальным статусом, низкими доходами и соответствующими им жизненными условиями.

В социальной структуре  общества, как и в государственном  механизме доминирующее положение  неизменно занимает высший класс. Именно он определяет характер и природу  своего государства, его внутреннюю и внешнюю политику, основные направления  его деятельности.

Для осуществления  своей власти высший класс создает  целую систему различных социально-политических институтов в виде политических партий, государства, общественных организаций. Главное место среди них занимает государство.

Среди всех других институтов капиталистическое государство  выделяется, во-первых, наличием у него таких важных средств властвования, как огромная вооруженная армия, разведка, контрразведка, полиция, тюрьмы, жандармерия. Они придают реальную силу господствующей элите. Без них  практически было бы невозможно осуществление  экономической и политической власти этого класса, составляющего меньшинство  общества, над подавляющим большинством.

Во-вторых, к числу  специфических черт и особенностей, свойственных капиталистическому государству, следует отнести обладание им такими мощными экономическими, политическими, идеологическими и правовыми  рычагами воздействия на систему  общественных отношений и институтов, которые позволяют ему занимать в структуре политической системы  буржуазного общества одно из главнейших, ведущих мест.

По мере того, как  возрастают экономические, политические, идеологические и иные потенции этого  государства во всех сферах жизни  общества, в частности, в сфере  производства, распределения и потребления  материальных и духовных благ, оно  все больше превращается в важнейший  экономический фактор, выступает  в роли крупной экономической  и социально-политической силы. Сосредоточивая в своих руках помимо государственного бюджета огромное количество промышленных, транспортных и других производственных предприятий, а также широкую  сеть торговых, кредитных, научно-исследовательских  и иных учреждений, капиталистическое  государство в настоящее время  выступает в политической и экономической  системе общества одновременно в  качестве крупного производителя, покупателя и потребителя, в качестве собственника материальных и духовных благ и средств, крупного банкира и кредитора, в  качестве монополиста производимых им товаров и оказываемых его  соответствующими органами различных  социальных услуг.

В-третьих, специфической  чертой и особенностью капиталистического государства является его способность  выступать по отношению к различным  фракциям господствующего класса и  их организациям в качестве так называемого "совокупного капиталиста", исходящего в своей повседневной деятельности не из интересов и непосредственных целей отдельных капиталистов или  монополий, а руководствующегося их "суммарными" целями и интересами.

На государство  как на "идеального совокупного  капиталиста" возлагаются такие  разнообразные по своему характеру, но одинаковые по своей социально-классовой  сути и содержанию задачи, как: а) "нивелировка", сглаживание внутриклассовых противоречий и различий, существующих между различными частями господствующего класса — буржуазии; б) сведение разрозненных, а зачастую противоречащих друг другу  интересов различных фракций  буржуазии к некоему общему знаменателю; в) в определении общих, стратегических целей и перспектив дальнейшего  развития господствующего класса и  его ближайших союзников; г) обеспечение  с помощью всех находящихся в  распоряжении государства средств  непрерывного развития капиталистической  экономики, укрепления и дальнейшего  совершенствования политической системы  общества, повышение эффективности  официальной идеологии и др.

Теоретические основы социалистического государства  и права были заложены в трудах основоположников научного коммунизма К. Маркса и Ф. Энгельса и развиты  в произведениях В. И. Ленина, а  также в документах коммунистических партий и научных исследованиях  ученых, стоящих на марксистско-ленинских  позициях

С момента своего зарождения марксистское учение о государстве  и праве вообще и о социалистическом государстве и праве в особенности  подвергалось резким нападкам и критике  со стороны представителей различных  политических течений и идеологий. Подвергается оно им и в настоящее  время. Это вполне естественно и  понятно, если исходить из многократно  подтвержденного жизненного тезиса о том, что любое учение о государстве  и праве всегда отражает определенные, нередко весьма противоречивые политические взгляды и интересы, а также несовместимые друг с другом политические ценности и амбиции.

На критике марксизма  и "советизма" выросли целые  поколения западных "советологов" и "кремленологов". Функционируют многочисленные специализированные институты и их филиалы. Издаются книги и журналы. Одним из таких изданий был журнал "Проблемы коммунизма", выходящий в настоящее время под названием "Проблемы посткоммунизма".

Марксистское учение о социалистическом государстве  и праве в отличие от других учений и доктрин практически  не было полностью реализовано ни в одном из ранее существовавших или ныне существующих государств. В СССР и во многих других странах, называвших себя социалистическими, предпринимались  попытки реализации идеи социалистического  государства и права. Однако в  силу многих объективных и субъективных причин они оказались безуспешными. Вместо социалистического государства  и права, какими они представлялись в марксистской доктрине, были созданы  их суррогаты, псевдомарксистские институты  государства и права.

Марксисты всех оттенков и направлений говорят о научности  и прогрессивности развиваемых  ими идей о социалистическом государстве  и праве. Их политические и идеологические оппоненты, естественно, утверждают обратное.

Однако, независимо от оценок и подходов к изучению марксистского учения о социалистическом государстве и праве, основные его  постулаты и исходные положена я  остаются следующими.

Первое. Социалистическое государство и право, согласно марксистской теории, возникают не эволюционным путем, путем постепенного перерастания буржуазного государства в социалистическое, а путем совершения социалистической революции. Ближайшей целью коммунистов, говорилось в "Манифесте Коммунистической партии", является "ниспровержение господства буржуазии, завоевание пролетариатом  политической власти". А "первым шагом  в рабочей революции" является "превращение пролетариата в господствующий класс, завоевание демократии''[1],

В работах классиков  марксизма-ленинизма обстоятельно разработана теория социалистической революции — ее цели, формы осуществления, основные направления, методы. Еще в  ранних произведениях К. Маркса и  Ф. Энгельса развивались, например, идеи о необходимости соблюдения последовательности и непрерывности социалистической революции. Наши интересы и наши задачи, писали они, заключаются в том, "чтобы  сделать революцию непрерывной  до тех пор, пока все более или  менее имущие классы не будут устранены  от господства, пока пролетариат не завоюет государственной власти"[2].

В более их поздних  работах проводилась мысль о  необходимости использования в  процессе осуществления социалистической революции различных — мирной и немирной — форм. Восстание  было бы безумием там, доказывал, в частности, Ф. Энгельс, "где мирная агитация привела бы к цели более быстрым  и верным путем". И далее: Мы, "ниспровергателе", гораздо больше "преуспеваем с  помощью легальных средств, чем  с помощью нелегальных или  с помощью переворота"[3].

Используя марксистский тезис о непрерывности революции, В. И. Ленин разработал доктрину о  перерастании буржуазно-демократической  революции в социалистическую. "От революции демократической, — писал  он, — мы сейчас же начнем переходить и как раз в меру нашей силы, силы сознательного и организованного  пролетариата, начнем переходить к  социалистической революции. Мы стоим  за непрерывную революцию"[4].

Второе. Важной закономерностью  и одновременно предпосылкой становления  и развития социалистического государства  и права, согласно марксистской доктрине, является слом старой государственной  машины, уничтожение буржуазного  государственного аппарата

Все перевороты, писал  в связи с этим К. Маркс, лишь усовершенствовали  старую государственную машину "вместо того, чтобы сломать ее. Партии, которые, сменяя друг друга, боролись за господство, рассматривали захват этого огромного  государственного здания, как главную  добычу при своей победе"[5].

Развивая эту  мысль, В. И. Ленин убеждал, что "революция  должна состоять не в том, чтобы новый  класс командовал, управлял при помощи старой государственной машины, а  в том, чтобы он разбил эту машину и командовал, управлял при помощи новой машины"[6].

На вопрос, как  это сделать и все ли в старом государственном аппарате нужно  разбивать, Ленин отвечал, что к  слому старого, буржуазного аппарата нужно подходить строго дифференцированно, разнопланово. Дело в том, что в  каждом буржуазном государстве, наряду с преимущественно-угнетательскими  органами и институтами в виде армии, полиции, жандармерии и пр., которые подлежат немедленному слому, есть также такие органы, которые  связаны с банками и синдикатами, выполняют учетно-регистрационные  функции. "Этого аппарата разбивать  нельзя и не надо"[7].

Третье. Сущностью  нового государства, функционирующего в переходный от капитализма к  социализму период, является диктатура  пролетариата. Данному положению  в марксистской теории придается  настолько важное, принципиальное значение, что с ним напрямую связывают  принадлежность к марксизму или  оппортунизму.

Марксист лишь тот, писал В. И. Ленин, "кто распространяет признание борьбы классов до признания  диктатуры пролетариата. В этом самое  глубокое отличие марксиста от дюжинного  мелкого (да и крупного) буржуа. На этом надо испытывать действительное понимание  и признание марксизма"[8].

Что представляет собой  диктатура пролетариата и что  она означает? Если перевести это "историко-философское понятие" на более простой язык, разъяснял  В. И. Ленин, то она означает то, что "только определенный класс, именно городские  и вообще фабрично-заводские, промышленные рабочие в состоянии руководить всей массой трудящихся и эксплуатируемы в борьбе за свержение ига капитала, в ходе самого свержения, в борьбе за удержание и укрепление победы, в деле созидания нового, социалистического  общественного строя, во всей борьбе за полное уничтожение классов"2. Диктатура пролетариата ''есть особая форма классового союза между  пролетариатом, авангардом трудящихся, и многочисленными непролетарский п слоями трудящихся[9].

Четвертое. В своем  становлении и развитии социалистическое государство, а вместе с ним и  право, согласно марксистской теории, проходит несколько этапов или ступеней эволюционного изменения

В советской и  зарубежной марксистской литературе длительное время велись споры о количестве проходимых этапов, их последовательности, сущности и содержании каждого из них — их качестве, наконец, о  соотношении каждого этапа в  развитии государства с соответствующими этапами развитии общества.

Возобладала и получила достаточно широкое распространение, а затем и официально закрепилась  в СССР точка зрения, согласно которой  вновь создаваемое после совершения социалистической революции государство  проходит следующие этапы в своем  развитии: этап существования государства  диктатуры пролетариата, этап функционирования собственно социалистического государства  и, наконец, этап развития общенародного  государства

Каждым из этих этапов в развитии государства и права  соотносился с соответствующим  этапом в развитии общества. А именно — этап существования государства  диктатуры пролетариата соотносился  с переходным от капитализма к  социализму этапом в развитии общества Этап функционирования собственно социалистического  государства и права отражал  особенности этапа развития собственно социалистического общества. И, наконец, этап развития общенародного государства  соотносился с этапом существования  и функционирования развитого социалистического  общества.

Данная концепция  развития социалистического государства  и права, находящаяся в неразрывной  связи с теорией становления  и развития социалистического общества, получила свое прямое отражение в  конституционных актах социалистических стран и в их текущем законодательстве. Так, в Конституции СССР 1977 года утверждалось, что "выполнив задачи диктатуры пролетариата, Советское государство стало  общенародным". Одновременно указывалось  на то, что в обществе произошли огромные изменения, и оно превратилось в "развитое социалистическое общество", в "общество зрелых социалистических общественных отношений".

Характерными особенностями  общенародного государства являются: выражение интересов не только рабочих, крестьян и интеллигенции, но и "трудящихся всех наций и народностей страны"; сохранение им классовой сущности; развитие "подлинной" демократии в условиях нового общества и государства; усиление роли Коммунистической партии и др.

Пятое. Формой правления  социалистического государства, согласно марксистскому мировоззрению, является республика. Касаясь данного вопроса, Ф. Энгельс писал: "Маркс и я  в течение сорока лет без конца  твердили, что для нас демократическая  республика является единственной политической формой... ", однако сна, "как всякая другая форма правления определяется своим содержанием"[10].

В переводе на язык политической практики это означает, что для социалистического государства  приемлемой формой правления является лишь та республика, которая служит интересам трудящихся масс и которая, следовательно, наполняется социалистическим содержанием. Что же касается всех иных, несоциалистических форм, в частности, республиканской формы буржуазного  государства, то она, по словам Энгельса, "также враждебна нам, как любая  монархия (если отвлечься от форм проявления этой враждебности)". В силу этого, делался вывод, "принимать ее за форму по существу социалистическую или доверять ей, пока она во власти буржуазии, социалистические задачи —  это ничем не обоснованная иллюзия"[11].

Развивая идеи о  республиканской форме правления  социалистического государства  применительно к России, В. И. Ленин  признавал в качестве таковой  лишь Советы. На первых этапах развития государства это были «Советы  рабочих, батрацких и крестьянских депутатов по всей стране, снизу  доверху, а на последующих — Советы народных депутатов и Советы депутатов  трудящихся»[12].

Что же касается формы  государственного устройства, то, согласно марксистской политической концепции, предпочтение отдавалось унитарному государству, построенному на основе принципа демократического централизма. При этом, как утверждал, в частности, В. И. Ленин, демократический  централизм "не только не исключает  местного самоуправления с автономией областей, отличающихся особыми хозяйственными и бытовыми условиями, особым национальным составом населения и т. п., а напротив, необходимо требует и того и другого"[13].

Выдвигая на первый план унитарное государство, теоретики  марксизма-ленинизма в то же время  не отрицали возможности существования  при определенных условиях и федеративной формы социалистического государства. В практическом плане попытки  реализации федеративной формы организации  государства предпринимались в  СССР, Югославии и России.

Предполагалось  что в процессе эволюции социалистического  государства оно должно было постепенно отмирать. Мы вправе говорить "лишь о неизбежном отмирании государства, подчеркивая длительность этого  процесса, его зависимость от быстроты развития высшей фазы коммунизма и  оставляя совершенно открытым вопрос о сроках или о конкретных формах отмирания"[14].

Что требуется для  отмирания государства и права? Какие условия для этого необходимы? Отвечая на эти вопросы, сторонники марксизма указывают прежде всего  на необходимость создания соответствующих  материальных, социальных и иных условий, ведущих к стиранию классовых  различий, а также — к формированию высокого уровня общественного сознания. Весьма важным является, в частности, научить людей работать на общество "без всяких норм права", без  всяких принуждений; создать все  необходимые условия для того, чтобы "основные правила человеческого  общежития" со временем стали для  всех людей привычкой[15].

Эта благородная  по своей природе, но утопическая  цель освободить будущее человечество от государства и права, от любых  форм государственно-правового давления и принуждения, сделать всех в  высшей мере сознательными и свободными объявлялась не только в теории, но и ставилась на практике. В  Конституции СССР 1977 г. (в преамбуле) объявлялось, например, что "высшая цель Советского государства — построение бесклассового коммунистического  общества, в котором получит развитие общественное коммунистическое самоуправление".

Развитое социалистическое общество объявлялось "закономерным этапом" на пути построения бесклассового  общества, а общенародное государство  и право, согласно марксистским теоретическим  разработкам, считались важными  вехами на пути отмирания государства  и права.

Это была теория, развивавшаяся  в нашей стране и других, называвших себя социалистическими, странах в  течение ряда десятилетий. Однако зачастую практика была иной. Закрепляя, например, в Конституции СССР 1936 г. за советскими гражданами широкий круг прав и свобод, предоставляя их гражданам теоретически, государственная власть действовала  совершенно по-иному, практически. Политические репрессии конца 30-х гг., ссылки, незаконные осуждения тысяч невинных людей  свидетельствуют о глубоком противоречии в этот период социалистической государственно-правовой теории и практики.

Столь же далекой  от марксистской теории была проводившаяся  в нашей стране и других странах  в последующие годы практика государственно-правового  строительства по ряду весьма важных направлений. Она касалась, например, природы и характера общенародного  государства и права, которые  теоретически объявлялись институтами  всех слоев и классов общества, а практически находились в руках  правящих кругов; государственного устройства Советского государства, которое теоретически считалось федеративным государством, а на деле всегда оставалось унитарным, и др.

Таким образом, мы рассмотрели  особенности формационного подхода  к различным типам государства.

Неоднозначность термина и понятия "цивилизация", его внутренняя противоречивость и разноплановость вкупе с аморфностью его содержания и неопределенностью делают на современном уровне исследования "цивилизации" весьма проблематичным его использование в качестве критерия типологии государств и правовых систем.

Трудно не согласиться с мнением  известного русского ученого, историка О. И. Чистякова, который, касаясь данного  вопроса, писал: "Для истории вообще и истории государства и права  в частности характерна такая  форма систематизации научного материала, как периодизация. В наше время  колеблются устои привычной систематизации — по общественно-экономическим  формациям и, соответственно, по типам  государства и права. Прежняя  четкая схема — рабовладельческое, феодальное, буржуазное, социалистическое государство и право — заменяется другими категориями, строго говоря, исключающими всякую периодизацию. Наиболее модным стал так называемый цивилизационный  принцип. При нем общества и государства  характеризуются по внешним признакам  культуры, порой трудноуловимым. Вместе с тем большинство авторов  используют маленькую хитрость: они  подменяют прежние формации новыми "цивилизациями". Рабовладельческое общество становится античным, феодальное — средневековым, буржуазное — "современным" и т. д. Очевидно, что такое новшество мало что дает науке"[1].

Не многое дают науке  и попытка механического соединения цивилизационного подхода с формационным. Они появились в отечественной  литературе в конце 80-х — начале 90-х годов, в период демократического бума в нашей стране, когда в  теории и практике общественно-политической и государственно-правовой жизни  исподволь ставилась революционная  задача избавления от всего прошлого и уже в силу только одного этого  — "старого" и создания или  перенятия у западных соседей взамен этого чего-либо доселе слабо распространенного у нас, а значит — 'нового".

Сказанное вовсе  не означает отрицания какой бы то ни было методологической роли и значения в процессе типологии государств и правовых систем цивилизационного подхода. Больше того, это не означает также противопоставления формационного  и цивилизационного подходов.

Несомненно, прав В. С. Барулин, когда утверждает, что цивилизационный подход не следует противопоставлять формационному. Мы полагаем, писал он, что трактовка формации К. Марксом по существу не является альтернативой цивилизационному подходу. Можно, конечно, спорить, какой подход является базовым, а какой его развитием, частным случаем. Формационный подход является основополагающем. Но суть дела не в этом, а в их взаимнойдополняемости[2].

Аналогичной позиции  придерживаются и некоторые другие авторы, полагающие, что "сосуществование  различных формаций и цивилизаций  в одном синхронном среде, их параллельное и пересекающееся развитие — неотъемлемая черта всемирно-исторического процесса"[3].

С подобной постановкой  вопроса можно согласиться, однако, при непременном условии, что  цивилизационный, весьма далекий от обстоятельной, глубокой разработки подход отнюдь не подменяет ставшим за многие годы довольно продуктивного его  использования формационный подход, а наоборот, творчески его дополняет  и развивает. А кроме того, при  условии, что использование того и другого подхода в качестве критерия типологии государств и  правовых систем не закрывает путь к поиску и раскрытию других, аналогичных  им или иных критериев.

Последнее особенно важно в настоящий, переходный период для многих государств, совершающих "эволюционно-революционный" путь развития от одной формации и соответствующего ей типа государства и права к  другой. Это происходит весьма наглядно и объективно, независимо от того, осознается ли данный процесс общественным мнением  и временно стоящими у государственного руля политическими деятелями или  не осознается, воспринимается ли он ими  или, наоборот, отвергается.

В настоящее время  для глубокого и всестороннего  понимания процессов, происходящих в мире, весьма важным представляется не замыкаться в ограниченном кругу  пусть даже самых проверенных  и оправдавших себя подходов и  идей, а идти дальше, открывая и закрепляя  новые критерии типологии государств и правовых систем и подходы.

В этом плане довольно заманчивой по своей перспективности, хотя и не бесспорной, является попытка  новой трактовки и совершенствования  учения об общественно-экономической  формации, используемой в качестве критерия типологии государств и  правовых систем. Такая попытка предпринималась  отечественным исследователем В. Л. Иноземцевым в работе "К теории постэкономической общественной формации". Автор предлагает расширить традиционное представление об общественно-экономической формации и, исходя из этого, изменить, соответственно, устоявшуюся типологию государств и правовых систем.

По мнению, подтвержденному  ссылкой на работы К. Маркса как основателя формационной концепции, следует различать  не пять общественно-экономических  формаций, как это широко практикуется, а всего лишь три. А именно —  первичную, или архаическую формацию, охватывающую собой весь первобытнообщинный строй и названную автором  общественной формацией; вторичную, или  экономическую формацию, охватывающую собой все общества, основанные на эксплуатации; и, наконец, третичную, или постэкономическую формацию, становление которой наблюдается ныне.

Согласно убеждению  автора логика марксова исследования, "блестяще подтвержденная" на примере перехода человечества от первичной общественной формации ко вторичной, показывает, что единственно возможным вариантом описания современной нам исторической эпохи является рассмотрение ее в качестве периода становления основ третичной общественной формации, причем процесс такого становления выступает оборотной стороной процесса постепенного, эволюционного преодоления черт предшествующей, экономической, общественной формации[4].

Данная постановка вопроса, как и сама попытка совершенствования  формационного подхода к рассмотрению процесса развития общества, а вместе с ним государства и права, несомненно, заслуживает определенного  внимания и поддержки. За исключением, разумеется, ряда весьма категоричных, не в меру прямолинейных утверждений  и формулировок, не допускающих иных взглядов и суждений. Имеются в  виду утверждения типа "единственно  возможный вариант" описания современной  нам эпохи (их всегда — несколько, в зависимости от рассматриваемых  сторон). Или — рассуждения относительно того, что постэкономическая общественная формация — это "последняя ступень общественного бытия человеческих существ". За ее пределами начинается историческая эпоха, на протяжении которой "человечество выходит за рамки социальности" и относительно которой любые футурологические прогнозы не представляют я возможными[5].

Эти и иные подобные утверждения и формулировки невольно ассоциируются с бытовавшими  в отечественной и зарубежной марксистской литературе положениями  и коммунистической общественно-экономической  формации и о самом коммунизме как о высшей, а следовательно, не только единственной в своем роде, но и последней фазе развития чeлoвeческого сообщества и социализма. Эти положения подверглись, как известно, ввиду их иллюзорности и утопичности, вполне справедливой и обоснованной критике.

Сказанное отнюдь не отрицает, а напротив, всячески предполагает широкое использование не только старых, традиционных, но и новых  трактовок формационного критерия в процессе типологии государств и правовых систем, как, впрочем, и  других научно обоснованных критериев. Важным условием при этом является их обоснованность и определенность.

Определившись с  критериями типологии государств и  правовых систем, необходимо определиться также с понятием самого типа государства  и права.

В научной и учебной  литературе он трактуется далеко неоднозначно. Однако общим для большинства  трактовок "типа" государства  и права, особенно в тех случаях, когда используется формационный критерий, является, во-первых, признание важности и нужности определения типа государства  и права. Во-вторых, признание того, что тип — это не какое-либо отдельно существующее государство  и право, а это — научная  категория, некий собирательный  образ реально существующих на данном историческом отрезке времени государств и правовых систем. В-третьих, эта  категория создается не умозрительно, а складывается из совокупности наиболее важных, общих для всех этих государств и правовых систем признаков и  черт. И в-четвертых, в процессе определения  типа государства и права за основу берутся не формально-юридические, а прежде всего сущностные и содержательные признаки и черты.

Исходя из сказанного, в качестве рабочего определения  типа государства, а вместе с ним  и права, можно взять дефиницию, в соответствии с которой исторический тип рассматривается как совокупность основных черт, свойственных государствам и правовым системам определенной общественно-экономической  формации, выражающих их классовую  сущность, содержание и их социально-классовое  назначение[6].

Понятие типа государства  и права, как и процесс типологии  государств и правовых систем, не остаются неизменными. Вместе с конкретными, реально существующими государствами  и правовыми системами, на основе которых (а точнее — на основе их общих, наиболее существенных черт) они  создаются, тип государства и  права, также как и процесс  их типологии, постоянно развиваются  и совершенствуются.

В силу этого, оперируя понятием типа государства и права, мы исходим из того, что это не окончательно сформировавшаяся своего рода "классическая" категория, а  некая рабочая, постоянно изменяющаяся и развивающаяся категория.

Определившись с  понятием типа государства и права, попытаемся ответить на вопрос — что  же главное в каждом (рабовладельческом, феодальном, капиталистическом и  социалистическом) типе государства  и правовой системы? Что их отличает друг от друга и что их выделяет среди других государств и правовых систем?

Обратимся к рассмотрению первых из названных — рабовладельческого, феодального и капиталистического типов государства и правовых систем. Это исторически вполне определившиеся, четко отличающиеся: друг от друга, проявившиеся в реальной жизни типы государства и права

Что же касается социалистического  типа государства и права, то уникальность его заключается в том, что  будучи глубоко и обстоятельно разработанным  теоретически, он никогда и нигде  не был осуществлен практически  Предпринимавшиеся в нашей стране, а также в ряде других стран  попытки построения социалистического  общества, государства и права  оказались неудачными. Соответственно, провозглашавшиеся принципы, не только формального, но и реального равноправия  всех граждан, свободы их от эксплуатации и угнетения, всесторонней гарантии их прав и обеспеченности, принципы подлинного демократизма, конституционности  и законности остались нереализованными.

Тот социализм, который  провозглашался в СССР и других странах, называвших себя социалистическими, оказался на деле псевдосоциализмом.