Предмет геополитики. Методы геополитики. Место геополитики в системе наук

Позиционная борьба Англии с континентальными державами  – Австро-венгерской империей, Германией  и Россией – была геополитическим  содержанием XVIII-XIX веков (+ вторая половина XX века), а с середины нашего столетия главным оплотом талассократии  стали США.

В холодной войне 1946–1991 годов извечный геополитический  дуализм достиг максимальных пропорций, талассократия отождествилась с  США, а теллурократия – с СССР.

Два глобальных типа цивилизации, культуры, метаидеологии  вылились в законченные геополитические очертания, резюмирующие всю геополитическую историю противостояния стихий. При этом поразительно, что этим формам законченного геополитического дуализма на идеологическом уровне соответствовали две столь же синтетические реальности – идеология марксизма (социализма) и идеология либерал-капитализма.

Геополитическое видение истории представляет собой  модель развития планетарного дуализма до максимальных пропорций. Суша и Море распространяют свое изначальное противостояние на весь мир. Человеческая история есть не что иное, как выражение этой борьбы и путь к ее абсолютизации. Таково самое общее выражение главного закона геополитики – закона дуализма стихий (Суша против Моря).

3. Интересы  и приоритеты внешней политики 

в центрально-азиатском  регионе.

  Сегодня центрально-азиатский регион привлекает к себе интерес всех без исключения мировых держав. Во-первых, здесь сосредоточены богатые месторождения нефти и газа, а во-вторых, этот район Земли имеет стратегически важное месторасположение на евразийском континенте.

Интерес к центрально-азиатскому региону обусловлена многими факторами, в ряду которых необходимо включить экономическое сотрудничество, вопросы обеспечения региональной безопасности центрально-азиатского региона и южных границ Российской Федерации, проблему формирования единого образовательного пространства на территории бывшего Советского Союза и др.. Все эти проблемы обретают новое наполнение в условиях развернувшейся в регионе борьбы за обладание ресурсами и контроль над стратегически важными территориями, находящимися на пересечении крупнейших мировых центров силы.

Окончание «холодной войны» и распад Советского Союза вызвали глубокие изменения в глобальной системе международных отношений. Появление в центре евразийского континента пяти новых независимых государств: Казахстана, Кыргызстана, Таджикистана, Туркменистана и Узбекистана – положило начало формированию центрально-азиатской подсистемы международных отношений. Новый регион стал полем пересечения интересов и объектом внешнеполитического воздействия как соседних государств – России, Китая, Ирана, Турции, Пакистана, так и США и ЕС.

Для внешней  политики Российской Федерации в  современной геополитической ситуации центрально-азиатский регион имеет  огромное значение, особенно если речь идет о формировании эффективной  системы региональной безопасности. Безопасность южных границ России напрямую зависит от развития событий в регионе; большое значение при этом имеют традиционные экономические и гуманитарные связи между Россией и государствами Центральной Азии. Сохранение влияния России на постсоветском пространстве, в том числе и в Центральной Азии, являются частью усилий, направленных на поддержание и крепление позиций России в мире.

С точки зрения российской внешней политики, Центральная Азия является сферой жизненных интересов России. Региональные концепции России, Ирана и Турции основаны на различных критериях. Например, географическая близость, военная безопасность, экономические связи и общее советское прошлое – все это фигурирует в концепции «ближнего зарубежья» России.

Как и  в других областях российской политики, в которые вовлечены противоречивые интересы разных общественных групп, курс России в отношении Центральной Азии не раз менялся. При президенте Ельцине в 90-х годах в российской политике в отношении Центральной Азии была свойственна определенная пассивность: Россия реагировала на происходящее, а не предвосхищала события. В конце 90-х годов – начале 21века это уже не так очевидно, усилилась скоординированность политики. Так, например, в мае 2000 г. был учрежден представитель в Каспийском регионе. В общем, первые признаки «возвращения России в Азию» и «поворота» центрально-азиатских республик в сторону северного соседа проявились летом-осенью 1999 г., когда встревоженные растущей угрозой терроризма и исламского фундаментализма в регионе, они обратились за помощью к РФ. С победой на президентских выборах В. Путина вопрос о содействии странам региона перешел в практическую плоскость. Другой причиной, способствующей сближению независимых государств Центральной Азии с Россией, стало освобождение первых от чрезмерных иллюзий начальных лет независимости. Опора на собственные силы и ресурсы оказалась недостаточной для обеспечения экономического подъема. При этом предполагалось, что именно экономика станет той сферой, с которой начнется и которая обеспечит реконструкцию полноценных отношений между Россией и Центральной Азией. Эта тема поднималась в выступлениях российских политиков и лидеров центрально-азиатских стран. Однако, с другой стороны, при реабилитации экономических связей в прежнем формате существовала опасность сохранения существовавших с советских времен технологий, производительности труда, качества произведенной продукции и т.д. Фактически это было бы воспроизведением модели «центр-периферия». В итоге, по мнению некоторых специалистов, экономическая сфера могла стать фактором взаимного отчуждения.

Что касается интересов России непосредственно  в Центральной Азии, то, по мнению В.Третьякова, существует целый ряд  таких интересов стратегического  характера:

1. Восстановление максимального  (в современных формах) влияния  России на практически всем пространстве данного региона с целью, прежде всего, недопущения доминирования здесь либо какой-либо безответственной политической силы.

2. Недопущение внутрирегиональных  войн, которые могут дестабилизировать  весь этот регион, непосредственно примыкающий к границам РФ.

3. Недопущение неуправляемого падения  существующих в регионе режимов. 

4. Гарантирование интересов и  прав миллионов русских, проживающих  в странах Центральной Азии.

5. Укрепление экономических позиций  России и в перспективе создание здесь рублевой валютной зоны.

6. Прекращения или хотя бы  минимизация наркотрафика из  Афганистана, тем более что  с этой задачей не справляются  США и силы НАТО, осуществляющие  контроль над частью афганской  территории.

7. Недопущение переноса очагов межконфессионального и межрелигиозного противостояния в данный регион и прилегающие к нему страны.

8. Недопущение слома исторически  сложившейся, в том числе благодаря  присутствию здесь России традиции  секулярности политической власти  и политических режимов Центральной Азии.

9. Сохранение русского языка  как одного из главных языков  межгосударственного и межнационального  общения в регионе. 

10. Максимальное участие в регулировании  специфических местных проблем  и возможных в связи с этим  конфликтов, например, проблемы внутрирегионального водного баланса.

Несколько иначе видит российские национальные интересы в Центральной Азии Д. Трофимов. По его мнению, это прежде всего  стабильность в регионе, основанная на тесном партнерстве с входящими  в него государствами; право беспрепятственного транзита через Центральную Азию в целях поддержания партнерских отношений с Китаем, Индией и Ираном; наличие общего экономического пространства России и Центральной Азии, которое в будущем могло бы содействовать экономической модернизации России; использование геостратегического потенциала региона для практических военных нужд, а также для того, чтобы сохранить статус России как мировой и региональной державы; международное признание ведущей роли России в регионе. По мнению В. Наумкина, в центрально-азиатском регионе, сплетаются широкие геоэкономические и военные цели России с экономическими и тем самым с энергетическими задачами. При этом все больше внимания уделяется Казахстану – ключевому государству, через территорию которого к сердцу Центральной Азии ведут военно-стратегические и экономические маршруты, и без которого не обойтись при создании любой «южной стратегической оси» или буфера для защиты от приходящих с юга новых угроз.

Гораздо менее однозначно отношение центрально-азиатских государств к России. По мнению А. Малашенко, интересы расположенных в Центральной Азии государств далеко не всегда совпадают. Каждое государство озабочено прежде всего своими конкретными национальными интересами, все чаще выходящими, причем в различных направлениях, за пределы региона. При этом он подчеркивает, что и евразийская идея возникла и сформировалась в российской общественной мысли. Однако А. Малашенко, полагает, что общий региональный вопрос для всех государств Центральной Азии – их отношения с Россией. Вместе с тем, «притяжения» к России действует растущее этническое самосознание, которое при советской власти игнорировалось, а теперь становится ведущим вектором общественного менталитета и официальной идеологией центрально-азиатских стран.

Причинами малоэффективности политики России в Центральной Азии могут быть названы следующие:

- Россия  все еще не является для  центрально-азиатских государств  привлекательным примером;

- Некоторые  тенденции российской внутренней  политики ограничивают ее способность оказывать стабилизирующее воздействие на соседние государства;

- РФ  сокращает даже те элементы  «мягкой силы», которые к качеству  ее внутренней политики не  относятся: образование и культура  – Россия почти полностью ушла  из сферы среднего и среднего специального образования в Центральной Азии;

- Отсутствует  (за редким исключением) активная  поддержка со стороны государства  массового проникновения российского  бизнеса в регион Центральной  Азии;

- Военное  присутствие России в регионе пока невелико. В течение ряда лет оно сокращалось и пока не доказало своей эффективности (Таджикистан здесь является позитивным примером, Киргизия – негативным). Фактически речь идет о том, что политика России в регионе по большей части заменена политтехнологиями.

Уже сейчас становится очевидным, что стратегическая цель независимых государств центральноазиатского региона состоит из следующих  составляющих:

- существование  в новых политических, в том  числе военно-политических, и экономических  условиях;

- налаживание  более тесного сотрудничества  как между странами Центральной  Азии, так и с сопредельными  государствами, включая Россию  и Китай; 

- получение  финансово-экономической помощи  со стороны западных стран; 

- реанимация  военного сотрудничества с РФ через восстановление/обновление парка вооружений и обучение офицерского состава в высших военных заведениях России;

- упрочение  финансовых институтов республик  через создание единого финансового  пространства Россия - Центральная  Азия.

Ряд исследователей, как уже указывалось, полагает, что «ключом к Азии» является Республика Казахстан, которую следует признать наиболее значимым элементом, и активное влияние на которую может не только способствовать стабилизации ситуации в центрально-азиатском регионе, но и усилению российского влияния на всю Центральную Азию и Каспийский регион. В связи с этим выделяется ряд принципиально важных моментов/факторов, на основе которого строится первоочередная заинтересованность России в Казахстане:

- Сохранение  традиционных российских рынков сбыта и контроля над богатой минерально-сырьевой базой независимых государств Центральной Азии, использование созданных при преимущественно российском участии транспортных и информационных коммуникаций, экономического потенциала. Утрата азиатской ресурсной базы (цветные, редкоземельные металлы, газ, конденсат и пр.) за последнее десятилетие вызвала серьезные диспропорции на внутрироссийском рынке и породила серьезные сложности во внешнеэкономической деятельности России;

- Сдерживание возможных локальных конфликтов и потенциальных конфликтных зон на максимальном удалении от границ РФ – отсюда особая заинтересованность России в Казахстане, вытекающая из его геостратегического положения.

- Компенсация  утраты некоторых основных позиций обеспечения фундаментальных основ национальной безопасности России в условиях потери значительной части военно-космического, противовоздушного и иного оборонного потенциала, созданного для защиты Советского Союза. Россия сейчас продолжает испытывать острую необходимость в использовании оставшейся в Казахстане военной инфраструктуры СССР;

- Отказ  от дискриминации этнических  россиян и, шире, любых пророссийски  настроенных групп населения  Казахстана.

- Сохранение  и расширение возможностей использования  на выгодных для себя условиях экономического присутствия в РК. Особенно данная тема актуальна в связи с разворачиванием новых глобальных проектов в области добычи углеводородов, их транспортировке, а также перспектив строительства новых транспортных коридоров (в первую очередь, по линии Север-Юг). По многим из данных проектов «обойти» казахстанский территориальный массив Россия физически не в состоянии.

Итак, стабильность в Центральной Азии в конечном счете отвечает интересам  национальной безопасности России. Разумеется, этот общий вывод нуждается в уточнении, Россия заинтересована, прежде всего, в такой стабильной ситуации за ее границами, которая обеспечивала бы сохранение прочных партнерских, а еще лучше дружеских отношений со странами Центральной Азии в рамках Содружества Независимых Государств (СНГ). Таким образом, приоритеты в политике России в Центральной Азии становятся во многом комплиментарными потребностям как самих центрально-азиатских стран, так и необходимости поддержания экономической, политической и военной стабильности в регионе.