Утопия

УТОПИЯ_ (греч. буквально—“место, которого не существует”). Утопия—  модель определенного вымышленного, но опирающегося на некоторые реальные социальные структуры общества как  воплощения социального идеала. Из-за практической неосуществимости такого идеала понятие “утопия” стало синонимом любого научно не обоснованного проекта. Утопические представления сопутствуют всей истории социальной мысли, начиная с представлений о “золотом веке” древнегреческого поэта Гесиода (8—7 вв. до н. э.). Черты утопизма можно обнаружить в произведениях Платона (“Государство”), Августина (“О граде божием”), итальянского мыслителя 12 в. Иоахима Флорского (“Комментарий к Апокалипсису”). Понятие утопия ввел Томас Мор. Утопия, с одной стороны, отражает некоторые особенности социального строя, ее порождающего. В то же время в рамках утопии присудствует прямая или косвенная критика существующего общества, стремление исправить его недостатки. Во многом в русле утопии развивался социалистический идеал (Утопический социализм). После победы социалистической революции в России понятие утопии подверглось переоценке. Появились так называемые антиутопии в виде “романов-предостережений” (“Мы” Е. И. Замятина, “1984 год” Дж. Оруэлла, “Этот прекрасный новый мир” О. Хаксли), научной фантастики (романы А. Азимова, Р. Брэдбери и др.). В антиутопии, как правило, выражается кризис исторической надежды, подчеркивается неустранимость социального зла; наука и техника рассматриваются не как сила, способствующая решению глобальных проблем, а как враждебное культуре средство порабощения человека. В ряде антиутопий эта тенденция сочетается с оправданной тревогой за судьбу личности в современном обществе, с протестом против растущей бюрократизации и манипулирования сознанием и поведением людей, против рационализированной технократической цивилизации. Таким образом, в рамках буржуазного сознания идея У. приходит к своему закономерному логическому самоотрицанию, хотя наряду с пессимистическими А. в нем существуют и мнимоопти-мистические. технократические У. В то же время У. может до известной степени осуществлять функцию прогнозирования общественных отношений в форме научно-фантастического романа.

Принято начало утопического жанра выводить из романа Томаса Мора «Утопия» (1516) (само слово  «утопия» означает по-гречески «несуществующее, небывалое место»). Однако, первой великой мессианской утопией можно считать христианство, предвещающее наступление Царства Божьего. Вовсе не случайно впоследствии утопии создавали наиболее набожные христиане: Томас Мор - враг реформации, Томас Мюнцер выступал против Лютера, Кампанелла был пламенным католиком и доминиканским монахом.

Кстати говоря, отнесение сюда же и марксизма  глубоко ошибочно. Исследователь  утопии и английский историй Мелвин Ласки в книге «Утопия и  революция» пишет, что порок марксизма состоял в отказе от конкретной и подробной картины будущего, что Маркс буквально приходил в бешенство, когда его просили объяснить подробно, каким он видит будущее, поясняя, что это всё досужие мечты, зачем сегодня вдаваться в детали, надо сделать, а там посмотрим. Либералы именно это и ставят в вину Марксу.  
Но не будем отвлекаться.

Переход от традиционной статичной утопии (развивавшейся  и в 19 в. в творчестве У. Морриса, Н. Г. Чернышевского) к современному научно-фантастическому  роману произошел в творчестве Жюля Верна, создателя новой, романтически научно-технической и социальной утопии, действие которой развертывается, как правило, в экзотических условиях, а герои — яркие личности, находящиеся в разладе со средой и стремящиеся к осуществлению идеала на практике. Окончательное формирование этого жанра происходит в творчестве Г. Уэллса.

Итак, утопия –  это проект лучшего будущего, попытка  приподнять завесу тайны, наиболее важной и волнующей – что будет  завтра?

Общий смысл  утопий состоит в том, что описываются принципы построения и функционирования некоего идеального общества. Такими принципами, как правило, являлись научные основы («Город Солнца» Кампанеллы, 1602; «Иной свет, или Государство империи Луны» Сирано де Бержерака; «Новая Атлантида» Бэкона), где все регламентировано, вплоть до рождения ребенка, на основании строгих научных расчетов, т.е. научно подтверждено. Такими принципами могут выступать и иные системы ценностей, делающих бессмысленными пружину развития нынешней цивилизации (в «Утопии» Т. Мора благополучие островной жизни достигнуто на основе отмены денег, обобществления частной собственности и периодической смены профессии и места жительства островитян). В коммунистических утопиях основой благополучия и достижения идеального устройства выступает моральный фактор высокой сознательности, духовного роста человека.  
Так или иначе, утопическому обществу присуща гармония с природой, рост научных знаний, отсутствие преступности, развитие духовности, путешествия и т.п. прелести. Как к этому прийти, неизвестно. Можно обозначить 7 направлений движения: 1) научно-техническое (создание чего-то такого, что обеспечит всем идеальную жизнь – это направление уводит к искусственному интеллекту: вот создадим его, и всё будет тип-топ); 2) социальное (изменение строя); 3) морально-психологическое (т.е. совершенствование человека – на это ориентируются сейчас и различные мистические религиозные теории: надо начать с себя, а не с других, достичь гармонии в себе, и больше ничего будет не нужно, рай возможен и индивидуальный); 4) инопланетное, или божественное (придет Мессия и всё исправит и определит, мы же сами ничего решать не имеем права); 5) природное, или биологическое (вот научимся продлевать жизнь до бесконечности, воскрешать мертвых, создавать новую жизнь клонированием – и все образуется, потому что вечным не надо бороться за ресурсы, им спешить некуда); 6) интеллектуальное – создание мощной ноосферы обеспечит вхождение в Мировой Разум, и настанет иная жизнь.

Однако выдумывать утопии тяжело. Способы ограничены, а претензий потом не оберешься. Гораздо выгоднее оказалось переключиться на антиутопии, ставящие целью доказать невозможность и кошмарность каких бы то ни было утопий. В получивших в ХХ веке распространение антиутопиях, или, скорее, так называемых дистопиях ("Мы" Замятина, "О дивный новый мир" О.Хаксли, "1984" Оруэлла), будущее изображено с позиций либерального индивидуализма и социального пессимизма, как неизбежное торжество научно-тотализированного «ада». Сатанинской выступает сама государственная машина, аппарат управления, система, в которой сконцентрировано все зло.  
Дистопия - изображение идеально плохого общества, изображение еще не существующего социального зла, зла чисто житейского, глубоко личностного. Антиутопия же обычно направлена на развенчивание утопических тенденций (в частности, высмеивание увлечения НТР). У Замятина и Оруэлла разные представления о главном зле будущего. У Замятина это технология, у Оруэлла - психологический контроль.

Или вот как  описывает общество будущего Сол  Беллоу в романе «Планета мистера Сэммлера» (сам роман – не утопический): «Человек будущего, грандиозная личность красивого зеленого цвета, с рукой, развившейся в набор универсальных инструментов, приборов точных и тонких, с указательным и большим пальцами, способными передать тысячи фунтов давления. Каждый разум превратится в часть замечательного аналитического организма… Раса полубессмертных гигантов, наших зеленых потомков, нашего роду и племени, неизбежно несущих в себе обрывки и остатки наших огорчительных странностей, так же, как и силу нашего духа».

Если раньше утопии видели своей целью лишь устройство общества, то ныне к этому присоединилось еще одно важное условие: бессмертие. Какой толк от идеального устройства, если в нем царит смерть? Начиная  с самого начала 20 в. усердно ищутся пути, как обмишулить старую плутовку, начиная с релизиозно-философских поисков путей всеобщего воскрешения Н. Федорова. Тема бессмертия (с его критикой как естественного зла) оригинально трактуется в романе Хаксли «О, дивный новый мир», где сопряжена с вырождением человека (продление жизни человека вызывает в нем все большее развертывание программы «взросления», т.е. приближения по стандартам к облику обезьяны, и превращения в конце концов в монстра). А в романе А, Плеханова «Душа Клауса Даффи» бессмертие, обретенное для избранных путем создания и постижения специальных рун, оборачивается неимоверной скукой и преступлением по отношению к нормальному человечеству, исчезнувшему с лица земли по причине исчезновения способности к размножению.

Утопия и антиутопия становятся часто неразлучными спутниками, как добро-зло, жизнь-смерть.

Антиутопические романы, в общем-то, не выдумывают новых  идей и концепций, они просто имитируют  жизнь в ее наиболее драматических  и трагических изломах.

Нынешняя фантастика – это зазеркалье утопической  мечты, где клубятся зловещие тени, громоздятся искаженные, изломанные контуры утопического идеала. Никакого рая, ничего светлого, никакой надежды  – под такими лозунгами выступает  антиутопия и одерживает победу.

По сути, антиутопии уводят от мечтаний. Предельной мечтой в созданном ею кошмаре становится просто желание выжить, возродиться, вернуть свой мир, приняв его таким, каков он есть.