Развитие отечественной философской мысли в XIX веке

Развитие отечественной философской  мысли в XIX в.

1. Русская философия как социокультурный феномен: особенности и ведущие мотивы.

Философия по своей сущности является не только наукой, может быть, она является наукой лишь в производном смысле, а первично, по своим коренным основаниям, она есть сверхнаучное интуитивное  учение о мировоззрении, которое  стоит в тесной родственной связи  — здесь далее не определяемой — с религиозной мистикой. Если принимать философию в этом широком  и одновременно глубоком значении, то можно с полным правом говорить о русской философии, которая, обладая  подлинным своеобразием, достаточно значительна, чтобы пробудить у западноевропейского читателя ис только литературно-исторический, по и глубокий внутренний интерес. Особенностью русского мышления является то, что интуиция присуща ему, так сказать, с малолетства. Русским нельзя отказать в определенной трезвости ума и способности к научной работе. Наука в России, несмотря на свою молодость, выдвинула множество выдающихся и несколько гениальных представителей. Неприятие всякого рода туманного иррационализма и восторженности является даже особенностью русского духа. Но, с другой стороны, ему совсем ис свойственно постижение истины в логических связях и благообразной систематичности. Хотя систематическое и понятийное познание ему искажается чем-то второстепенным, по все же является чем-то схематичным, совсем не способным дать полную и живую истину. В России наиболее глубокие и значительные мысли и идеи были высказаны не в систематичных научных работах, а в литературной форме. Мы видим здесь художественную литературу, пронизанную глубоким философским восприятием жизни: кроме всем известных имен Достоевского и Толстого, я напомню о Пушкине, Лермонтове, Тютчеве, Гоголе. Собственной формой русского философского творчества выступает свободно написанная статья, которая крайне редко посвящена определенной философской теме и обыкновенно пишется “по поводу”, связанному с какой-либо новой проблемой исторической, политической и литературной жизни и в то же время затрагивает глубокие и важные мировоззренческие вопросы. Такими, например, были многие произведения славянофилов (их лидеры, Хомяков и Киреевский, принадлежат к оригинальным и значительным русским мыслителям), их главного противника Чаадаева, гениального мыслителя Константина Леонтьева, Владимира Соловьева и многих других. 

Говоря  о “русской философии”, следует  сначала точнее определить, что обыкновенно  понимается под “философией” и  в каком смысле нужно применять  это понятие. Естественно, в России существовала и существует “философия”  или, лучше сказать, философские  произведения в обычной школьно-систематической форме, в которой чаще всего она выступает на Западе. Вместе с государственной заботой о высшем образовании, т.е. с середины XVIIIв., в России появились профессора философии или, вообще, философы, но профессии, среди которых насчитывалось много одаренных и хороших исследователей. Вполне возможно написать историю философии в России, указывая па множество имен и названий работ. Нечто подобное уже содержится в известном справочнике Ибернег-Гейнце. В этом случае русская философия предстанет примерно в одном ряду с философией Голландии, Испании или Швеции, короче, других пеклассичсских стран в данной области духовного творчества. В таком, обычном, смысле русская философская литература состоит частью из учебных исследований по отдельным областям философии, а частью из разных вариаций известных классических философских систем. Если так рассматривать русскую философию XIX в., то следует привести внушительный ряд имен — сначала шеллингианцев и гегельянцев, затем — позитивистов и материалистов и, наконец, лейбпицианцев и неокантианцев. Очевидно, вся эта литература может стать предметом исторического изучения, по крайне сомнительно, что такое исследование в сколь-нибудь значительной мере обогатит и углубит философское мировоззрение. В целом она не предлагает ничего собственного в национальном отношении и не прибавляет чего-либо действительно значимого к великим достижениям западно-европейской мысли. С подобающей скромностью следует признать, что философские исследования в России, равно как и научные исследования, вообще, еще очень молоды и стоят, так сказать, у истока собственного поприща. Только в последние десятилетия XIX и в XX веке в России возникает действительно серьезная философская литература. Оснащенная методами и результатами западноевропейской мысли, она одновременно связана с глубоким своеобразием национального образа мысли, а своими оригинальностью и важностью достигнутых результатов вполне может претендовать па всеобщий интерес. Первым явлением национально русской и в то же время научно-систематической философии можно считать только “Положительные задачи философии” Льва Лопатина, вышедшие в конце 80-х годов XIX в., в то время как самый известный русский философ Владимир Соловьев собственно философом в обычном смысле не является или же является таковым только, между прочим. Но лишь с работы Николая Лосского “Обоснование интуитивизма” (1905) возникает специфически русская научно-систематическая философская школа, которая, может быть, позднее превратится в своеобразный эталон для русской научно-философской традиции, каким для философии Германии является немецкий идеализм. Можно надеяться, что это стало многообещающим началом, сохранившим до сих пор особенно большое значение в русской духовной жизни. Но о его ценности можно судить только в более широком духовном контексте. Если бы он отсутствовал, то о “русской философии” в каком-то особенном смысле, отличном от обычного понимания, нельзя было бы говорить. В лучшем случае мы говорили бы о философских работах, написанных в России. Уместно напомнить, что понятие философии не в обычном, а в более широком смысле используется также в мышлении и в духовной жизни Западной Европы. Если понимать под философией только науку, научно-систематическое исследование, то можно ли о Сократе и Платоне вообще говорить как о философах? Можно ли тогда отнести к философии немецкую мистику, Майстсра Экхардта, Якоба Бемс, Баадера? Можно ли называть философом влиятельнейшего немецкого мыслителя последнего поколения — Фридриха Ницше? Философия по своей сущности является не только наукой, может быть, она является наукой лишь в производном смысле, а первично, по своим коренным основаниям, она есть сверхнаучное интуитивное учение о мировоззрении, которое стоит в тесной родственной связи — здесь далее не определяемой — с религиозной мистикой. Если принимать философию в этом широком и одновременно глубоком значении, то можно с полным правом говорить о русской философии, которая, обладая подлинным своеобразием, достаточно значительна, чтобы пробудить у западноевропейского читателя ис только литературно-исторический, по и глубокий внутренний интерес. Особенностью русского мышления является то, что интуиция присуща ему, так сказать, с малолетства. Русским нельзя отказать в определенной трезвости ума и способности к научной работе. Наука в России, несмотря на свою молодость, выдвинула множество выдающихся и несколько гениальных представителей. Неприятие всякого рода туманного иррационализма и восторженности является даже особенностью русского духа. Но, с другой стороны, ему совсем ис свойственно постижение истины в логических связях и благообразной систематичности. Хотя систематическое и понятийное познание ему ис кажется чем-то второстепенным, по все же является чем-то схематичным, совсем не способным дать полную и живую истину. В России наиболее глубокие и значительные мысли и идеи были высказаны не в систематичных научных работах, а в литературной форме. Мы видим здесь художественную литературу, пронизанную глубоким философским восприятием жизни: кроме всем известных имен Достоевского и Толстого, я напомню о Пушкине, Лермонтове, Тютчеве, Гоголе. Собственной формой русского философского творчества выступает свободно написанная статья, которая крайне редко посвящена определенной философской теме и обыкновенно пишется “по поводу”, связанному с какой-либо новой проблемой исторической, политической и литературной жизни и в то же время затрагивает глубокие и важные мировоззренческие вопросы. Такими, например, были многие произведения славянофилов (их лидеры, Хомяков и Киреевский, принадлежат к оригинальным и значительным русским мыслителям), их главного противника Чаадаева, гениального мыслителя Константина Леонтьева, Владимира Соловьева и многих других. 

2. Эволюция философских взглядов Белинского, Герцена, Огарева, Добролюбова. Идея исторического прогресса.

Николай Александрович  Добролюбов (1836-1861) родился в Нижнем Новгороде. В 1847-1857 гг. учился в Нижегородском духовном училище, семинарии и в Петербургском Главном педагогическом институте. С 1857 г. – постоянный сотрудник журнала «Современник» и сатирического приложения к нему – листка «Свисток» (с 1858 г.), ближайший помощник и друг Н. Г. Чернышевского. В 1860-1861 гг. около года пробыл за границей, лечась от туберкулеза. Вернувшись на родину, он вскоре умер в возрасте 25 лет. Похоронен в Петербурге на Волковом кладбище.

Общая характеристика философской концепции. Некоторые историки русской философии считают, что публицист и литературный критик Добролюбов не был философом, а затрагивал философские вопросы лишь мимоходом, случайно и в лучшем случае являлся пропагандистом идей материализма и утилитаризма, заимствованных у Фейербаха непосредственно (либо через Чернышевского) или у Молешотта и Бюхнера, и что философские взгляды русского мыслителя необходимо рассматривать как разновидность фейербахианства, вульгарного материализма и т. д. Однако в его творчестве наблюдаются черты самостоятельности, оригинальности, определенной самобытности, в том числе и в философском плане.

Формирование мировоззрения Добролюбова  шло в период, когда в русской  мысли наблюдался отход от идеализма гегелевского типа и натурфилософских построений в духе Шеллинга и Окена в сторону более реалистических, эмпирических, позитивистских и материалистических концепций. Еще будучи семинаристом, Добролюбов испытал влияние этого процесса, о чем свидетельствует его внимание к естественнонаучной литературе и весьма положительное отношение к «Письмам об изучении природы» Герцена. Духовно-академическая философия, хотя она и дисциплинировала его философский ум, снабдила специальными познаниями, в частности из логики и психологии, воспринималась им весьма критически. Уже тогда Добролюбов пришел к ряду важных для последующего своего развития выводов: об односторонности отвлеченного идеализма и вульгарного материализма, который унижает достоинство личности; о неправомерности рассмотрения души и тела как совершенно самостоятельных существ; у него складывались симпатии к антиспекулятивным философским концепциям, которые опираются на факты и вместе с тем поднимают их до уровня философских обобщений. Став в годы нарастания в обществе борьбы за отмену крепостного права соратником Чернышевского, Добролюбов окончательно определил свои мировоззренческие позиции, за свою короткую жизнь успел поставить ряд важных философских проблем.

Как общественный деятель и мыслитель  он исходил из необходимости расширить  мировоззрение, по его словам, «до понимания общих нужд и потребностей человечества», что дает возможность образованному человеку перенести свои теоретические взгляды и убеждения в сферу человеческой деятельности. Добролюбов разделял, таким образом, общую для всего русского революционного просвещения 40-60-х гг. XIX в. установку на внедрение философии в жизнь, превращение ее из орудия чистого познания также и в орудие оценки действительности, в философию дела, философию действия.

Добролюбов не успел сколько-нибудь подробно изложить свой конечный общественный идеал. Его высказывания «об общественной солидарности и о равновесии прав и обязанностей», об обществе с равными правами и общим имуществом всех людей, личные признания в приверженности социализму, симпатии к западноевропейским социалистам-утопистам, отсутствие у него акцентов на юридическое закрепление «прав человека и гражданина», и в первую очередь права собственности, – свидетельства значительных отличий просветительства Добролюбова от просветительства XVIII в.

Просветителем Добролюбов выступает  и в других, в том числе и  философской, сферах. Для него характерны просветительский универсализм, апелляция  к общечеловеческим интересам науки и искусства, «чистая любовь к человечеству, не возмущаемая интересами партий», толкование патриотизма как одного из видовых проявлений любви к человечеству, проистекающей из желания делать добро.

Добролюбов – непримиримый противник  теологии, всякой метафизики, оторванной от жизни. Его идеал – философия, основывающаяся на здравом смысле и  простой логике, присущей всякому умному человеку; это – философия, пробуждающая «задремавшие силы народа». Он постоянно оперирует понятиями «естественный, здравый разум», «логика здравого смысла», «естественный ход мышления», высоко ценит «людей чистой науки», если они прислушиваются к естественным и здравым требованиям ума. Симпатичны ему только та наука и то просвещение, которые не оторваны от социальной действительности, способствуют развитию в человеке благородных стремлений, возбуждают уважение к началам справедливости. Сциентизм, получивший в Западной Европе уже к середине XIX в. определенное влияние, равно как сухое, отвлеченное «математизированное» мышление в духе учения Декарта, мышление «без всякого участия сердца», чужды Добролюбову. Стремление «стать с природой в самые рационалистические отношения» – в сфере философии природы; поиск простых и здравых взглядов на соотношение души и тела – в антропологии; выдвижение на первый план понятий «природа человека», «естественный (разумный) порядок вещей», «естественные и неестественные общественные отношения», договор человека с обществом в философии истории; приверженность теории разумного эгоизма – в этике; ориентация литературы и искусства на то, чтобы с их помощью человечество, народ осознали свои права, силы, естественные стремления, потребности, наклонности, составили правильные понятия об окружающей действительности и продвинулись вперед в своем развитии, – основные признаки просветительского характера философии Добролюбова.

В общих формулировках понятия  философии, ее задач и функций  наиболее заметно у него влияние  французских философов-энциклопедистов XVIII в., Чернышевского, Герцена, Гейне; в философии природы и антропологии – Фейербаха, а также Молешотта и Бюхнера; в общей философии истории – французских энциклопедистов, Оуэна, Шлоссера, Гизо; в философии русской истории – Белинского, Чернышевского, западнической русской историографии, Чаадаева; в этике – энциклопедистов и Чернышевского; в эстетике и литературной критике – Белинского, Чернышевского, Лессинга. При этом неакадемический, инструментальный характер философии действия Добролюбова предопределял осознанно-выборочный характер его отношения к своим философским предшественникам и современникам.

Говоря о философских влияниях, необходимо сказать об отношении  Добролюбова к философии Гегеля. Русский мыслитель действовал в  условиях, когда пользовавшаяся несколькими десятилетиями раньше огромной популярностью гегелевская философия не только утратила былую привлекательность, но и стала объектом резкой критики. Эта философия в глазах многих шестидесятников, в том числе и Добролюбова, попала в разряд систем отвлеченно-метафизических, супранатуральных, трансцендентальных, фантастических, мистических. В отличие от Чернышевского, сумевшего сохранить некоторые рациональные элементы гегелевской диалектики (преимущественно в сфере философии истории), Добролюбова ни в каком смысле нельзя назвать гегельянцем.

Философия Добролюбова по своему теоретико-познавательному  содержанию является последовательно  материалистической. Основные ее положения  сводятся к следующему. Общие начала и вечные законы мировой жизни  не могут быть сформулированы без  эмпирических исследований природы; естествознание примиряет философские рассуждения о природе с результатами опытных исследований. Стать с природой в рационалистические отношения, составить здравые понятия о вещах – задача философии. Главное препятствие на этом пути – устаревшие дуалистические концепции (например, платонизм с его представлениями о чистых идеях, имеющих настоящую действительность, и видимом мире, являющемся лишь отражением этих идей). Всякие представления об антагонизме двух противоположных начал в мире (понятия о противоборстве света и мрака, тепла и холода и т. д.) суть пережитки еще до-средневековые. Аналогичным пережитком является, и дуализм в понимании соотношения души и тела. Не борьба, а примирение, не противоположность, а единство характерны для природы и человека. Идея всеобщего единства и гармонии в природе и человеке – одна из фундаментальных идей Добролюбова. В приведении видимых, мнимых, как ему казалось, противоречий к естественному единству он видел заслугу новейшей науки. Такое единство и гармонию обеспечивает, по его мнению, учение о материи как о единственно сущем и ее силах, которые являются ее коренными, неотъемлемыми свойствами и отдельно существовать не могут. «…В мире все подлежит закону развития… В природе все идет постепенно от простого к более сложному, от несовершенного к более совершенному; но везде одна и та же материя, только на разных степенях развития». Механические и химические процессы в неорганической природе – это жизнь на низшей ступени развития; в органической природе (растения, животные) жизнь обозначается яснее: животные уже мыслят, желают, чувствуют. «Человек, совершеннейшее из животных, составляет последнюю степень развития мировых существ в видимой вселенной…».

Антропология. Подчиненность человека общим законам развития природы предполагает поиск «здравых и простых взглядов» и на самого человека. Единство, гармония, а не противоречие суть также коренные черты человеческой природы: нельзя проводить «разграничительную черту между духовными и телесными отправлениями человека». Ложными поэтому он считает учения о душе и теле Платона, Аристотеля, средневековых схоластов. Душа не является каким-то кусочком тончайшей эфирной материи, как полагают грубые материалисты, и не является идеальным существом, механически вложенным в душу, как считают дуалисты. Душа есть сила, «которая проникает собою и одушевляет весь телесный состав человека». Одна и та же сила действует во всем теле; высоты сознания она достигает «в отправлениях нервной системы и преимущественно мозга».

Современная наука еще не может  сказать, «какими именно материальными  изменениями обусловливается та или иная сторона деятельности мозга», но то, что известно о его сложном строении и «тонкой деятельности», указывает на связь между умственной и нравственной жизнью человека, дурными и хорошими страстями и чувствами, с устройством и развитием мозга, с его здоровьем и нездоровьем. «…Если мы хотим, чтобы умственная сторона существа нашего развивалась, то не должны оставлять без внимания и физического развития мозга».

Статьи Добролюбова, в которых  затрагивались проблемы философии  природы и антропологии, несли на себе типичную для просветительской философии нагрузку: их центр тяжести был не в поиске новых философских начал, а в разрушении устаревших, с точки зрения мыслителя, представлений, в пропаганде таких «здравых понятий о вещах», которые бы ориентировали и на решение вытекающих из новейших научных достижений практических общественных проблем. И в данном случае Добролюбов был верен классической просветительской философской традиции.

Гносеологические  идеи. Схоластике, с которой Добролюбов излишне, правда, сближал всякую спекулятивную идеалистическую философию и в которой ему весьма не импонировали «праздная диалектика», «дуализм» в качестве источника диалектических прений, противопоставляется гносеологическая концепция, отталкивающаяся от «общего здравого смысла» и новейших естественнонаучных данных (преимущественно данных тогдашней физиологии) о психической деятельности человека.

Началом всякой психической деятельности, сознания, мышления признается мозг. Конечной целью знания Добролюбов считает примирение, приведение к единству в сознании того, что в природе, в жизни выступает как борьба, как противоположность. Источником знания признается внешний мир, из которого человек получает свои впечатления; чем больше таких впечатлений, тем шире круг понятий человека и его способностей суждения. В этой концепции, эмпирико-сенсуалистической по тенденции, предпочтительным методом получения знания выступает индукция. Изучение предмета, наблюдение явления, объяснение факта, путь от «подробностей» к общим выводам, выводы, основанные на опытных, фактических знаниях, – основные требования метода познания, который Добролюбов называл положительным. Процесс движения познания от факта к выводу он мыслил в обычных категориях логики (суждение, умозаключение и т. д.), обращая особое внимание на необходимость фактической верности посылок при построении силлогизмов и на зависимость правильности суждения о предмете от полноты и верности наличного знания об этом предмете.