Особенности современной мифологии. Мифы и утопии

Особенности современной мифологии. Мифы и утопии.

 Мы привыкли думать, что человеческое познание развивается от фантастического к все более верному отражению действительности, от "мифа" - такого типа мышления, к которому относятся наряду с первобытными мифами алхимия, астрология и т. п., - к "логосу", т. е. к науке. Однако мы не мыслим исключительно в научных категориях. Мы нередко, когда нужно принять практическое решение, прибегаем к ненаучным способам мышления. Это относится, прежде всего, к социальной сфере жизни человека, к политике, где действуют такие близкие к мифу формы сознания, как утопия и идеология.

Одним из первых сравнительный анализ утопии и современного — «социального», как он его называл, — мифа, предпринял французский политолог и социолог начала нашего века Жорж Сорель. Движимый стремлением отыскать эффективное  средство революционной мобилизации  масс, Сорель противопоставлял миф, в  котором он открыл для себя одно из таких средств, утопии как продукту рассудочной деятельности теоретиков.

Попробуем разобраться, прав ли он, рассматривая их как антиподы. На первый взгляд, для  такой оценки есть немало оснований. Нельзя не согласиться с Ф. Полаком, который утверждает, что «утопия может фактически рассматриваться как один из самых старых и чистых примеров демифологизации», что изначально предопределяет ее существенные отличия от мифа.

 Но в реальной жизни, в  мыслительной практике эти два  феномена сознания сплошь и  рядом как бы «переливаются»  друг в друга: миф обретает  черты утопии, утопия мифологизируется.

К различиям утопии и мифа, можно  добавить, что миф — порождение массового, коллективного творчества, тогда как утопия — продукт  творчества индивидуального; что в мифе находит проявление массовое сознание, тогда как в утопии — сознание групповое или индивидуальное.

Также можно добавить, что миф  иррационален, утопия — продукт  рациональной деятельности.

  Однако при более внимательном сопоставлении утопии и мифа мы не можем не заметить, что наряду с существенными различиями между ними имеются и общие черты.

Например то, что утопия и миф имеют общие корни. В создании и многократном повторном переживании мифа первобытный человек удовлетворял свою потребность в обновлении мира, соприкосновении с «первоосновами» сущего, «возвращении» к подлинному бытию. Но ведь и вступление в Утопию знаменует радикальный разрыв с существующим миром, начало «подлинной» жизни, обновление общества и самого человека — нравственное и даже физическое.

Царство мифа — вневременное царство, там нет развития событий в  каком-то определенном направлении, нет  исторического времени. Но его нет  и в Утопии.

Есть еще одна важная черта, роднящая утопию и миф. Как известно, в  первобытной мифологии формируются  устойчивые мотивы или схемы представлений  о бытии, которые исследователи  обнаруживают в произведениях литературы и искусства последующих времен. Многие из такого рода мотивов и  схем мы находим в утопиях.

Это прежде всего мотив катастрофы, широко представленный в утопической литературе разных эпох и народов. Вступление в Утопию связывается нередко с катастрофическими событиями, наиболее характерными формами которых оказываются революция и война.

Опыт истории революций свидетельствует  о том, что мифотворчество выступает  в качестве одной из предпосылок  утопизацни теории научного социализма, с чем столкнулись многие социалистические страны и коммунистическое движение в целом. Миф расчищает путь утопии.

Наличие в утопиях некоторых  общих схем представлений о бытии, зафиксированных первоначально  мифом, позволяет сделать вывод, что многие утопические проекты  лишь воспроизводят в иной форме  устойчивые «формулы» сознания, изначально сложившиеся в мифе и с тех  пор не раз находившие воплощение и в других структурах сознания и  продуктах культуры. Вырастая из прошлого, из многовекового коллективного  опыта, миф переносит с помощью  утопии этот опыт в будущее.