Метафизика Декарта

Метафизика  Декарта как учение о двух субстанциях: протяжённой и мыслящей

Метафизическая  система Декарта представляет собой  учение о мире, как единстве двух субстанций (неизменимая основа всех явлений и процессов, реальность в аспекте внутреннего единства всех форм её развития, всего многообразия явлений природы, и истории, включая человека и его сознание): протяжённой и мыслящей, что является основой дуализма. К вопросу о существовании материального мира Декарт переходит, углубляя идеи, полученные из внешней реальности. Что существование материального мира возможно, следует из факта, что он является объектом геометрических доказательств, основанных на идее протяжённости (extensa), тем более, что сознание не вторит а хранит его. К тому же в нас проявляется способность, не сводимая к разуму, – способность воображения и чувства. Ум – “мыслящая субстанция (res cogitans), вся суть, или природа которой заключается в мышлении”, чаще всего активном. Более того, ум может воспринимать телесный мир, пользуясь воображением и способностью чувствовать, пассивно воспринимая стимулы и ощущения. Если бы сила, связующая меня с материальным миром при помощи воображения и чувств, несла с собой обман, я бы должен был заключить, что Бог не правдив. Но это, как уже сказано, неверно. Следовательно, если способности воображения и чувств подтверждают существование телесного мира, нет оснований подвергать его сомнению. Однако это не должно привести меня к безрассудному допущению всего, чему чувства учат меня, как и “подвергнуть их в целом сомнению”. Но как производить отбор? Методом наведения ясности, т. е. допуская в качестве реальных только те свойства, которые мне удается воспринять отчетливо. Из всего внешнего мне удается ясно и отчетливо воспринять только протяженность, которую впоследствии я буду считать конструктивной, или субстанциональной. “Любая вещь, имеющая отношение к телу, предполагает протяженность, а все, обнаруживаемое в уме, – лишь различные способы мышления. Так, например, нельзя представить себе фигуру иначе, чем в пространстве, так же, как и движение; а воображение или чувство, или воля могут быть представлены только мысленно. И наоборот, можно представить протяженность без фигуры или без движения, что очевидно любому, кто обратит на это внимание”.

Таким образом, духовный мир – это res cogitans (вещь мыслящая), материальный мир – res extensa (вещь протяженная). Все остальные свойства – например, цвет, вкус, вес и звук – Декарт считает вторичными, потому что относительно их нельзя иметь ясную и отчетливую идею. Отнести их к материальному миру означало бы не выполнить методических правил. Склонность рассматривать их как объективные по-детски некритична, ведь речь идёт скорее о реакции нервной системы на стимулы физического мира. В “Началах философии” Декарт пишет: “Следовательно, во всей вселенной лишь одна материя, и мы знаем её потому только, что она протяженна; все различаемые в ней свойства говорят о разделённости и перемещении в соответствии с её частями”.

Декарт возвращается к этому важному, революционному по сути открытию Галилея, поскольку знает, что от него зависит возможность обращения к строгому и новому научному рассуждению. Чувства могут быть источником стимулов, но не основанием науки с её миром идей, ясных и отчетливых. Декарт оказывается перед лицом реальности с двумя полюсами, четко различимыми и несводимыми один к другому.

Таким образом, основание  картезианского дуализма заключается  в том, что метафизическая картина  состоит из мира духовного (res cogitans) и материального мира (res extensa). Они  равноправны, независимы и между res cogitans и res extensa не существует промежуточных ступеней. Как человеческое тело, так и царство животных должны получить наравне с физическим миром удовлетворительное объяснение в терминах механики, вне какой бы то ни было иррациональной доктрины. Декарт утверждает: “Природа материи, взятая в целом, заключается не в том, что она состоит из твердых и тяжелых тел, имеющих определённый цвет или воздействующих на наши чувства каким-нибудь способом, но лишь в том, что это – субстанция, протяженная в длину, ширину и глубину. Её природа заключается только в том, что это субстанция, имеющая протяженность”.

Исходя из всего  этого следует уточнить следующее. Первая определённость – осознание  самого себя как мыслящего существа. Но действительно ли правила метода открывают мир, способствуют познанию? Открыт ли мир этим правилам? В состоянии ли сознание принять нечто другое, ему нетождественное?

“Я” как мыслящее существо наполнено множеством идей, подлежащих осмысленной селекции. Если cogito – это первая самоочевидная истина, то какие другие идеи могут быть столь же самоочевидными? Можно ли реконструировать с помощью идей, таких же ясных и четких, как cogito, здание науки? И затем: поскольку Декарт считал основой сознание, как можно выйти за его пределы и подтвердить существование внешнего мира? Идеи, увиденные не как сущности или архетипы реального, а как реальное присутствие сознания, – имеют ли они объективный характер? Если как формы мысли они не вызывают сомнений, как представления правдивы, то представляют ли они объективную реальность или являются чистым плодом воображения? Ответ на этот вопрос позволит точнее понять декартовскую метафизику.

Прежде чем дать ответ, следует вспомнить, что Декарт различает три вида идей: врожденные идеи, которые я обнаруживаю в себе самом, вместе с моим сознанием; приобретенные идеи, которые приходят ко мне извне и обращают меня к вещам, совершенно отличным от меня; и сотворённые идеи, сконструированные мной самим. Если мы отбросим последние, в силу их произвольности и химерности, то вопрос коснется объективности врожденных и приобретенных идей. Пусть три класса идей не различаются с точки зрения их субъективной реальности, - все это мыслительные акты, о которых я имею немедленное представление, но содержания их различны.

Действительно, если сотворённые, или производные идеи не представляют никакой проблемы, то объективны ли приобретенные идеи, отсылающие меня к внешнему миру? В  чём я уверен даже при всеобщем сомнении – так это в моём существовании  в его познавательной активности. Но где уверенность, что сознание остается действенным и тогда, когда результаты переходят от актуальной Данности в царство памяти? В состоянии ли память сохранить их в Неприкосновенности, с той же ясностью и отчетливостью? Разум обращается, – читаем мы в “Метафизических размышлениях” , к врожденной идее Бога, являющейся res cogitans и “бесконечной, вечной, неизменной независимой, всеведущей субстанции, породившей меня и всё сущее. Является ли она чисто субъективной или её следует считать субъективной и одновременно объективной? Проблема существования Бога возникает не из внешнего мира, а в человеке или, скорее в его сознании”. По поводу идеи Бога Декарт говорит: “Это очевидно благодаря естественному свету и реально как в силу действующей причины, так и в силу результата: где результат может черпать свою реальность, какие в собственной причине?” Очевидно, что автор идеи, присутствующей во мне, не я сам, несовершенный и конечный, и никакое Другое существо, также ограниченное. Идея, присутствующая во мне, но не мною произведенная, может иметь в качестве своего творца лишь бесконечное существо, и это Бог. Врожденная идея Бога связана с другой, подкрепляющей первую аргументацией. Если бы идея бесконечного существа, присутствующая во мне, принадлежала бы мне самому, не был ли бы я в этом случае совершенным и беспредельным созданием? Но несовершенство явствует из сомнений и никогда не удовлетворенного стремления к счастью и совершенству. Кто отвергает Бога-Создателя тот считает творцом самого себя.

Так Декарт формулирует третье доказательство, известное как онтологическое. Существование – неотъемлемая часть бытия, следовательно, невозможно признавать идею (бытия) Бога, не допуская Его существования, так же как невозможно принять идею треугольника, не думая при этом, что сумма всех его внутренних углов равна Двум прямым, или как невозможно воспринять идею горы без долины. Но как из факта, что “гора и долина, существующие или не существующие, не могут быть отделены одна от другой, так из факта, что я не могу представить Бога вне существования, следует, что существование неотделимо от Него и, следовательно, Он существует на самом деле”. Это – онтологическое доказательство Ансельма, которое воспроизводит Декарт. “Идея Бога - как печать мастера на его работе, и нет необходимости, чтобы эта марка представляла собой нечто отдельное от самой работы”. Итак, анализируя сознание, Декарт обращается к идее, которая не принадлежит нам, однако насквозь пронизывает нас, как печать мастера представляет его творение. Если верно, что Бог в высшей степени совершенен, не должны ли мы в этом случае поверить в возможности человека, Его творения?

Но тезис о  зависимости человека от Бога не приводит Декарта к выводам традиционной метафизики и богословия, т. е. к примату  Бога и нормативной ценности максим священного Писания. Идея Бога в нас, как печать мастера на его творении, использована для защиты позитивности человеческой реальности и познавательных возможностей, а в том, что касается мира, неизменности его законов Бог, в высшей степени совершенный, не может обманывать. Бог чьим именем пытались заблокировать распространение научной мысли, теперь выступает в качестве гаранта истины. Сомнение терпит поражение, ибо сам Бог-Создатель препятствует тому, чтобы Его творение несло в себе разрушительный принцип. Бог – гарант истинного знания, он не может обмануть. Атеист сомневается в познавательных возможностях, поскольку не признаёт, что они – создание Бога, высшей доброты и истины.

Таким образом, проблема обоснования исследовательского метода окончательно решена, ибо очевидность, допущенная гипотетическим путем, оказывается подтвержденной первой определённостью, cogito, а последнее, вместе с познавательными возможностями, закреплено присутствием Бога, гарантирующим его объективность. Помимо этого Бог гарантирует также все истины, ясные и отчетливые, которые человек в состоянии постичь. Это вечные истины, которые, выражая суть разных областей реальности, составляют костяк нового знания. Бог - Абсолютный Создатель, поэтому ответственен и за те идеи и истины, в свете которых Он создал мир. “Вы спрашиваете, - писал Декарт Мерсенну 27 мая 1630 г., - что принудило Бога к созданию этих истин; а я говорю, Он был волен сделать так, что все линии, протянутые от центра к окружности, оказались равны, как волен не создавать мир. И верно, что эти истины связаны с Его бытием не больше, нежели Его создания”. Почему же тогда истины называют вечными? Потому что Бог неизменен. Таким образом, волюнтаризм, восходящий к Скоту, идею радикальной случайности мира, а значит, невозможности универсального знания, - все это Декарт толкует в духе неизменности определённых истин, гарантирующих объективность. Кроме того, поскольку эти истины, случайные и одновременно вечные, не участвуют в бытие Бога, никто не может, на основании знания этих истин, знать непостижимые замыслы Бога. Человек знает без каких бы то ни было претензий на соревнование с Богом. Чувство законченности мысли и одновременно чувство её объективности в равной мере защищены. Человек обладает человеческим, а не божественным разумом, но имеет гарантии своей активности со стороны Бога.

Но здесь возникает  вопрос. Если верно, что Бог правдив  и не обманывает, то почему человек  ошибается? Каково же, в таком случае, происхождение ошибки? Конечно, ошибку должно приписывать не Богу, а человеку, поскольку он не всегда хранит верность ясности и отчетливости. Возможности человека функциональны; давая им хорошее применение, он не должен заменять ясные и отчетливые идеи приблизительными и путаными. Ошибка присутствует и в суждении; для Декарта, в отличие от Канта, мыслить не значит судить. В суждении участвуют как интеллект, так и воля. Интеллект, вырабатывающий ясные и отчетливые идеи, не ошибается. Ошибка происходит от давления воли на ум. “Если я воздерживаюсь от суждения о какой-либо вещи, когда не понимаю её достаточно ясно и отчетливо, то, очевидно, я наилучшим образом распоряжаюсь своим суждением и не обманываюсь, но если я ограничиваюсь её отрицанием или её утверждением, в этом случае я не использую своей свободы воли как подобает; а если я утверждаю то, что не является верным, то ясно, что я обманываюсь... ибо естественный свет учит, что интеллектуальное прозрение должно всегда предшествовать волевому решению. Именно в этом дурном употреблении свободы воли и состоит бездумность, дающая форму ошибке”. С полным правом исследователи комментируют: “Таким образом, ошибка происходит от моего действия, а не от моего бытия; только я несу ответственность за неё, и я могу избежать её. Очевидно, насколько эта концепция далека от тезиса о порче природы или первородного греха. Здесь и сейчас, – настоящим действием, обманываясь, я согрешаю”. Вот из всего этого и состоит метафизическая система Декарта.

ДЕКАРТ (1)

 
«Рационализм как гносеологическая категория. Декарт» 
 
 
Выполнила: студентка 203 гр., д/о 
Дементьева Л.В. 
Проверил: Радул Д.Н. 
 
 
Москва - 2004 
 
Рационализм как гносеологическая категория. Декарт. 
 
Значении философии 17 века в истории общества, его культуры, в истории философии неоспоримо. Можно без преувеличения утверждать, что в эти два века произошел мощный цивилизационный и культурный сдвиг: преобразились экономические, политические, культурные формы бытия человеческого. Произошла промышленная революция. Сложились новые представления о правах и свободах человека, о правовом государстве. Установился приоритет научного знания. 
В эпоху всесильного мирового господства церкви основным положением было существование идеи: реальность или существует вполне независимо от вещей единичных, или присуща им в качестве деятельной силы. Реалистическо-платоническое направление господствовало в 12 веке, реалистическо-аристотелевское – в 18. Рационалистическая философия совершенствует свой аппарат, с помощью которого все глубже отражает мир. Методологическая функция рационалистической философии – теоретическое познание, постигающее законы внутреннего движения и развития окружающей действительности. Рационализм имеет огромное значение. Жить в гражданском обществе, значит вступать в диалог с другими людьми, находить консенсус на основе рациональности.  
Культура рациональна, и в ней обнаруживается рациональное основание. Иначе говоря, легко можно предположить, что человек создает культуру по предварительному аналитическому расчету: сначала в голове людей возникает некий идеальный замысел, который тщательно обдумывается, а затем реализуется в процессе человеческой деятельности. Разумеется, многие феномены культуры родились из изначальной способности человека рассуждать и анализировать. Немецкий социолог и историк Макс Вебер пытался раскрыть смысл такого важного философского термина, как «рациональность». 
Он считал, что рациональность – это такая форма отношения человека к миру, при которой признается сила разума и способность человека к расчету.  
Философия нового времени занимает 16-17 века. Это время становления и оформления многих естественных наук, отпочковавшихся от философии. Физика, химия, биология, математика и механика превращаются в самостоятельные научные отрасли. Однако остается проблемой выработка научных методов познания, возникает необходимость обобщить, систематизировать данные естественных наук. Отсюда – новые задачи и новые приоритеты в философии нового времени. Это - философия науки. В центре новой философии – теория познания, отработка методов истинного знания для всех наук. Если конкретные «частные» науки должны вскрывать законы природы, то философия призвана вскрывать законы мышления, действующие во всех науках. Этим занимались, например, такой известный мыслители как Р.Декарт, Г.Лейбниц, Д.Локк, Т.Гоббс. Они ищут законы разума, чьи возможности неограниченны. Но в реальной жизни разум затуманен, затемнен некими ложными представлениями и понятиями – идолами. Отсюда – идея «чистого разума», т.е. разума, свободного от идолов. Такой разум способен проникать в саму сущность явлений. Активно ищется главный, истинный метод познания, который может привести к истине вечной, полной, абсолютной, признанной всеми людьми. Основу нового метода ищут в чувственном опыте, выдвигая идею сверхзначимости эмпирического индуктивного знания, или в интеллекте, дающем логическое дедуктивно-математическое знание, не сводящееся к человеческому опыту.  
Вот здесь–то и торжествует рационализм и методы аналитического порядка, применяемые ко всем областям реальности. Рационалисты – Рене Декарт, Бенедикт Спиноза, Готфрид Лейбниц – считали, что опыт, основанный на ощущениях человека, не может быть основой общенаучного метода. Восприятия и ощущения иллюзорны. Мы ведь можем ощущать и то, чего на самом деле не существует (например, боль от потерянной конечности), и наоборот, можем не ощущать некоторые звуки и цвета. Опытные данные, как и данные экспериментов, всегда сомнительны.  
Зато в самом Разуме, в самой нашей душе, есть интуитивно ясные и отчетливые идеи. Главное то, что человек, несомненно, мыслит. Эта основная – интуитивная (внеопытная) идея – такова: «Я мыслю – следовательно, существую». Так говорил Рене Декарт. По правилам дедукции (от общего к частному) мы можем вывести существование Бога, природы и других людей. Каков вывод рационалистов: в разуме человека содержится, безотносительно всякого опыта, ряд идей. Эти идеи возникли без ощущений. Развивая заложенные в уме идеи, мы можем получать истинное знание о мире. Разумеется, сведения о мире мы черпаем из ощущений, поэтому и опыт, и эксперимент – важные составляющие знаний о мире, но основу истинного метода надо искать в самом уме. Мышление основано на интуиции и дедукции. Оно возникает независимо и «до» ощущения, но мышление приложимо к ощущениям.  
Основоположником европейского рационализма стал французский философ Рене Декарт. Отец Декарта был членом совета парламента Бретани и владел небольшим участком земли. Когда Декарт после смерти отца получил наследство, он продал землю, а деньги положил в банк, получая доход в размере шести или семи тысяч франков в год. С 1604 по 1612 год он воспитывался в иезуитском колледже Ла Флеш, что, по-видимому, дало ему более основательные познания в современной математике, чем он мог бы получить в большинстве университетов того времени. В 1612 году он уехал в Париж, но, устав от светской жизни, поселился в уединении в предместье Сен-Жермен и здесь занялся геометрией. Но друзья нашли его и там, поэтому, чтобы обеспечить себе надежное спокойствие, он записался в голландскую армию. А так как в Голландии временно наступил мир, он, по-видимому, мог спокойно предаваться размышлениям в течение почти двух лет. Но начало тридцатилетней войны побудило его вступить в баварскую армию. Здесь, в Баварии, зимой 1619-1620 года с ним произошло то, что он описывает в «Рассуждении о методе». Поскольку погода была холодной, утром он залез в печь и, размышляя, просидел там целый день. По его собственному мнению, его философия была наполовину закончена, когда он оттуда вылез, но понимать это слишком буквально нельзя. В Голландии он прожил 20 лет, не считая нескольких коротких деловых поездок во Францию и одной в Англию.  
Декарт всегда льстил духовным лицам, особенно иезуитам, и не только тогда, когда был в их власти, но и после своей иммиграции в Голландию. Его психология непонятна, на Рассел склонен думать, что «он были искренним католиком и хотел убедить церковь, в такой же степени в ее собственных интересах, как и в своих, быть менее враждебной к современной науке, чем она проявилась в случае с Галилеем.  
Даже в Голландии Декарт был объектом нападок. Говорили, что его взгляды приводят к атеизму, его преследовали бы, если б не вмешательство французского посла и принца Оранского. Декарт никогда не был женат. У него была внебрачная дочь, которая умерла в возрасте пяти лет; это было, говорил он, величайшим огорчением в его жизни. Декарт всегда был хорошо одет и носил меч. Он не был трудолюбивым, работал всего в течение нескольких часов в день, мало читал. 
Декарт был философом, математиком, ученым. Его громадным вкладом в геометрию было создание аналитической геометрии, хотя и не в совсем законченной форме. Однако перед лицом рационализма, проистекающего из преобладания математической модели, Декарт создает мораль, имеющую переходный временный характер, мораль, обращенную к условиям современной действительности, когда не существует ни достоверности концепции Добра, ни космогонии, связанной с этикой. Декарт размышляет перед лицом зла, с целью избежать его, а не во имя добра.  
Возлюбив истину, Декарт с юных лет загорелся страстью найти способ (критерий) отличать истинное знание от ложного. Современные науки Декарта не устраивали. Еще в школе Декарт решил не искать больше никакой науки, кроме той, которую он найдет в великой книге жизни или в самом себе. Несколько лет он по специальному плану изучал мир и самого себя. Затем, соединив одно с другим, он, по его словам, получил половину своей философии, суть которой сводится к следующим положениям: 
- В отыскании истины следует руководствоваться только разумом. Нельзя руководствоваться ни авторитетом, ни чувствами, ни обычаями, ни книгами.  
- Поэтому надо отвергнуть все прежние знания и умения, а на их место поставить или вновь добытые, или старые, но проверенные разумом.  
- Отыскать истину можно только правильно применяя разум, т.е. располагая эффективным методом. 
Декарт – отшельник философии, в силу глубокой внутренней скромности пренебрегавший блеском и обязанностью светского положения, сильно ощущавший потребность в познании. «Я не ощущаю удовлетворения, - пишет он в конце своей автобиографии, - в том, чтобы быть замеченным в свете». Потребность в истине заставила Декарта броситься в водоворот большого света, жить жизнью авантюриста. Но внутренней борьбы ему избежать не удалось. Не сама мирская суета привлекала Декарта, а лишь ее созерцание. Рационалистические предубеждения Декарта, связанные с его верой в силу разума, не раз побуждали философа к дедуцированию там, где нужен был эксперимент.  
Декартовское требование рефлексии и анализа оснований научного мышления имеет чрезвычайно важное значение. В случае отказа от рационального ядра мышления и подчинения его иррационально-волевым аспектам, культуру, например, ожидает деградация.  
Для Декарта суждение "Я мыслю, следовательно, существую" становится первым принципом философии. Он доказывал, что данное суждение является определенным, поскольку человек воспринимает его ясно и четко. Из этого он выводил общее правило: "Вещи, которые мы воспринимаем очень ясно и очень четко, являются истинными". Если это правило является верным, следует признать определенным существование материальной субстанции, атрибутом которой является протяженность, а также духовной субстанции, атрибут которой - мысль. "Ясный" означает здесь, что нечто присутствует и очевидно для духа, а "четкий" указывает на то, что это нечто не только является ясным, но также отделено и отличимо от других объектов. Противоположным понятию "ясный" является понятие "неясный", а понятию "четкий" - "нечеткий". Чтобы гарантировать ясное и четкое познание, нельзя допускать, чтобы злые духи тайно обманывали людей. Чтобы предотвратить такую возможность, необходимо существование Бога. Если Бог существует, то никаких ошибок в моем познании не может возникнуть, ибо честный Бог никогда не обманет меня. 
Декарт доказывал существование Бога следующим образом. Во-первых, идея Бога выглядит как врожденная. Если эта идея существует, то для этого должна быть причина. Во-вторых, тот факт, что мы, будучи сами несовершенны, высказываем идею о совершенном Существе (Боге), доказывает существование Бога. В-третьих, поскольку идея о максимально совершенном Существе (Боге) обязательно содержит существование как свою суть, существование Бога доказано. Как только существование Бога доказано, оказываются ясными существенные Его качества, а именно бесконечность, всеведение и всемогущество, равно как и честность (veracitas) как один из атрибутов Бога. Следовательно, гарантировано ясное и четкое познание. Доказательства существования Бога не очень оригинальны, потому что в основном они взяты из схоластической теории. 
Итак, для управления разумом в познании истины нужен эффективный метод. Ничто использовавшееся до сих пор философами это назначению, считает Декарт, не удовлетворяло. Он хотел систематизировать научное знание. Но в историю философии Декарт вошел как мыслитель, использующий сомнение в качестве научного метода. Он называл его «светом разума». В трактовке сомнения Декарт ушел далеко от античных мыслителей, для которых был характерен скепсис, ироническое отношение к реальности. Декарт же рассматривал сомнение как средство построения прочного знания. Вот четыре правила метода, предложенного Декартом: 
- Нельзя принимать за истинное ничего, что не познано таковым с очевидностью, иначе говоря, тщательно избегать опрометчивости и предвзятости и включать в свои суждения только то, что представляется нашему уму столь ясно и столь отчетливо, что не дает уже повода подвергать это сомнению . 
- Следует делить каждую из исследуемых нами проблем на столько частей, сколько это возможно для лучшего их осмысления. 
- Желательно придерживаться определенного порядка мышления, начиная с предметов наиболее простых и наиболее легко познаваемых, постепенно восходя к познанию наиболее сложного, предполагая порядок даже там, где объекты мышления вовсе не даны в их естественной связи. 
- Всегда полезно составлять перечни противоречий столь полные и обзоры проблем столь общие, чтобы была уверенность в отсутствии упущений . 
Девять лет упражнялся Декарт в использовании своего метода прежде чем притупить к созданию философии, более достоверной, чем существующая. А философия, считает он, должна представлять собой систему, наподобие дерева. Корнем этого дерева является метафизика. Ствол – физика. А ветви и крона – остальные науки, которые сводятся к трем главным: медицина (обеспечивает здоровье людей), механики (дает знания, применяемые в обустройстве быта) и этика (знание об условиях благой и добродетельной жизни). Как в дереве ствол и ветви не могут вырасти без корня, так и науки не могут сформироваться до и без метафизики. Метафизикой с древности и во времена Декарта называли философскую дисциплину о первых началах всего существующего.  
Но если метафизика в целом так важна для системы наук, то насколько же важным будет первое начало самой метафизики! Для отыскания данного начала Декарт изобрел специальную процедуру, которая и представляет собой знаменитое «картезианское сомнение».  
Наиболее важными с точки зрения чистой философии выглядят книги «Рассуждение о методе» и «Метафизические размышления» , которые в целом довольно похожи. В этих книгах он начинает объяснять метод картезианского сомнения. 
Чтобы отыскать первое и абсолютно истинное положение, считает Декарт, надо сначала усомниться абсолютно во всем. Причем сомневаться означает здесь не колебаться, а отбрасывать, т.е. считать несуществующим все, что дает хотя бы малейший повод к сомнению. 
Данное радикальное сомнение начинать надо с того, что «обманывает» прежде всего. Таковы наши чувства, считает Декарт. Они «говорят» нам о существовании внешнего мира. Раз чувства часто обманывают нас, значит считаем, что внешний мир не существует. Но тогда остается только человек с его познающим умом, в котором сохраняются образы (воображения) и понятия. Образы тоже обманчивы и неустойчивы. Возьмем, например, этот кусочек воска, рассуждает философ. Он совсем недавно извлечен из улья, еще сохранил сладкий вкус меда, содержавшегося в нем, и слегка отдает запахом цветов, с которых был собран. Его цвет, форму и величину легко определить. Он тверд, холоден, его можно держать в руке, и, если вы ударите по нему, он издаст звук. Словом, мы видим в нем всевозможные свойства, характерные для данного тела. Но вот, пока я говорю, его поднесли к огню: его сладкий вкус тот час исчезает, запах улетучивается, цвет меняется, форма теряется, исчезает, величина возрастает, он становится жидким, горючим, его уже нельзя взять в руки, и, когда вы бьете по нему, не слышно никакого звука. Остался ли он тем же воском после таких изменений? Надо признать, что остался, никто в этом и не сомневается, никто не скажет иначе. Но что же мы познали характерного в этом куске воска? Разумеется, не то, что я мог бы заметить при помощи моих чувств, потому что все, доступное нашему обонянию, зрению, осязанию и слуху, изменилось, а он тем не менее остался тем же воском. Поэтому мы отбрасываем какие-то бы ни было образы. Достовернейшие из понятий, математические, хотя бывают ошибочными. Отбрасываем и их. Наконец, усомнимся и в собственном существовании. Ведь Бог мог нас создать такими, которые заблуждаются и в этом. И Здесь мы обнаруживаем, что отбросить и собственное существование не можем. Невозможно считать несуществующим то, что осуществляет акт сомнения. А сомнение – это наша мысль. Так получается знаменитый Декартов вывод: мыслю, следовательно, существую. Таким образом, суть «картезианского» сомнения в том, что оно представляет собой изобретенную Декартом процедуру отыскания первого абсолютного истинного положения, которое является началом метафизики, а следовательно, и всех наук. Это, как мы видели, существование человеческого «Я» (самосознания). Эта же процедура, считает Декарт, показывает, что наше «Я» не есть вещь телесная, а представляет собой исключительно духовное существо. Поэтому своим «сомнением» Декарт заложил также основы новой философии человеческого духа. 
Декарт спрашивает сам себя, почему принцип cogito ergo sum так очевиден? И он приходит к выводу, что это только потому, что он ясен и отчетлив. Поэтому как общее правило принимает он принцип: все вещи, которые мы воспринимаем очень ясно и отчетливо, - истины. Однако он допускает, что иногда очень трудно бывает понять, какие вещи воспринимаются отчетливо.  
Вообще в философию картезианства включается как учение самого Декарта, так и философские концепции продолжателей Декарта, объединенных прежде всего идеей самодостоверности сознания (cogito ergo sum), развитием принципа дуализма души и тела и распространением математического метода познания. Это движение определило философский ландшафт раннего периода Нового времени, но его влияние не исчерпано и сегодня.  
С точки зрения рационализма, основание достоверности знания – сам разум. Это открытие доступно каждому, поскольку, с точки зрения Рене Декарта, оно является результатом того радикального сомнения, который должен предпринять хотя бы однажды каждый философ и ученый: усомниться во всем, чтобы найти то единственное, несомненное – само мышление. 
Основой бытия может быть лишь то, что существует автономно, не нуждается для своего существования ни в чем ином – так Декарт вводит понятие субстанции. Абсолютной субстанцией – т.е. абсолютно самодостаточной – может быть только Бог – concursus dei. Однако божественная субстанция не может быть дана нам непосредственно, мы имеем дело с относительными субстанциями – сотворенными, но независимыми в процессе своего существования ни от чего, в том числе, друг от друга. Это субстанция мыслящая – res coginans – и субстанция протяженная – res extensa. Соответствующие им атрибуты (неотъемлемые свойства) - протяжение и мышление – дополнены каждая своими модусами: у протяжения – это форма, движение, положение в пространстве и т.д., у мышления – это чувства, желания и т.д.  
Согласно Декарту, все физические явления могут и должны быть объяснены как проявления, или модификации протяженно субстанции (res extensa), т.е. разложимы на длину, ширину и высоту. Картезианская программа должна была представить все физические феномены как те, которые могут быть выражены в терминах размеров. На самом деле это означало, что вся существующая сложность и особенность предмета может быть объяснена ссылкой на размер, форму и движение его составных частей. Сам Декарт отмечал, что он «не рассматривал ничего, кроме фигуры, движения и величины тела, и не исследовал ничего, что не должно было бы, согласно законам механик, достоверность которых доказана бесчисленными опытами, вытекать из столкновения тел, имеющих различную величину, фигуру или движение».  
Несмотря на снижение популярности картезианской физики, по сравнению с большей предсказательной силой ньютоновских описательных математических законов физики, заслугой ее остается не только развитие вихревой теории и близкодействия (она использовалась уже в конце 19 века для объяснения явлений магнетизма и электричества), но прежде всего обсуждение проблемы причинности. Последователи Декарта отрицали существование какой-либо внутренней силы в предмете, оставляя за Богом функцию перводвигателя, именно он может быть подлинным каузальным агентом.  
Позже наследие картезианского наследия в области естественных наук было существенно расширено. Если в конце 17 века обращение к картезианскому мышлению в значительной степени было связано с его отторжением оккультных форм и качеств и требованием, что физики должны использовать только «ясно и отчетливо ощущаемые» сущности математики, то растущая волна критики привела к принятию картезианской идеи Бога, так, как ее описывает Декарт: «первопричина движения, которая в начале создала предмет вместе с движением и остальным, и сейчас этот предмет сохраняет то же количество движения, которое было вложено в него в начале». Для физики это было принципиальным поворотом от аристотелевского предположения, что все предметы стремятся естественным образом к некоторому концу, к картезианскому принципу сохранения движения в строгом смысле слова, который в последствии стал известен как закон инерции. После смерти Декарта картезианство рассматривалось прежде всего как новая программа развития естественных наук, построенная на математических методах. 
Проблема взаимодействия духа и тела человека – двух субстанций – была решена самим Декартом с помощью «седалища души», как считают, в механистическом ключе. Дуализм (двойственность) человеческой природы, по мнению Рене Декарта, снимает неразрешимый вопрос о первичности материального или духовного. Последователь Декарта предложили несколько вариантов интерпретации психофизического дуализма исходя из общей рационалистической позиции: окказионализм, пантеизм и другие. Обращение к картезианству оказывается плодотворным на протяжении вей последующей истории философии. Гуссерль обращается к декартовским принципам очевидности, самонаблюдения и сомнения. Аналитическая философия во многом строит новейшие концепции ментальных актов как своеобразное развитие картезианского понимания субстанции мыслящей – отличной от телесной природы, неразделимой, внепространственной, непротяженной. Предположение о существовании нефизической обособленной субстанции, с одной стороны, не выводится непосредственно из учения Декарта, но и не противоречит ему. Это так называемое «остаточное картезианство» занимает достаточно прочное место в современных дебатах о природе сознания и его взаимодействии с физическим миром.  
Идеал философии Декарта – не абстрактные рассуждения, а создание практической философии, которая позволяла бы людям, зная силу и действия огня, воды, воздуха, звезд, небес и вех других окружающих их тел, использовать их для разных целей и сделать людей хозяевами, господами природы. Декарт пытался приспособить философию к науке, а научное мышление связывал с философскими принципами, стремясь подвести под философию рациональную основу, научно обосновать основные исходные установки философии.  
Рене Декарт первый человек больших философских способностей, на чьи взгляды глубокое влияние оказала новая физика и астрономия. Хотя правда, что в его теориях сохраняется много от схоластики, однако он не придерживается основ, заложенных его предшественниками, а пытается создать заново законченное философское знание. Подобное еще не случалось со времен Аристотеля, и это являлось признаком возродившейся веры в свои силы, вытекавшей из прогресса науки. От его работ веет свежестью, которую после Платона нельзя было найти ни у одного знаменитого предшествующего ему философа. Все средневековые философы были учителями, обладавшими профессиональным чувством превосходства, присущим этому роду деятельности. Декарт же пишет не как учитель, а как исследователь и ученый и стремится передать то, что он открыл. Его стиль, легкий и непедантичный, обращен больше к интеллигентным людям мира, чем к ученикам. А кроме того, это поразительно превосходный стиль. Большая удача для современной философии, что ее родоначальник имел такой замечательный литературный талант. Его последователи и на континенте и в Англии вплоть до Канта продолжают эти его традиции, а некоторые из них, кроме того, сохраняют кое-что и от его стилистических достоинств. 
Книга, в которой он излагает большинство своих научных теорий, называется «Начала философии», она опубликована в 1644 году. Но есть у него и другие важные книги: «Философские опыты» 1637 года, имеющая отношение к оптике, так же как и к геометрии; одна из его книг называется «О формировании детеныша». Он рассматривал тела людей и животных как автоматы, полностью подчиняющиеся законам физики и лишенные чувств и сознания. Люди отличны от животных: у них есть душа, которая помещается в шишковидной железе. Там душа вступает в контакт с «жизненными духами» и посредством этого контакта осуществляется взаимодействие между душой и телом. 
С достаточной осторожностью Декарт развил космогонию, чтобы избежать церковной цензуры. Он строит свою теорию образования вихрей: вокруг солнца существует огромный вихрь в пространстве, наполненном материей, которая увлекает с собой и планеты. Теория остроумна, но она не объясняет, например, почему планеты движутся по орбитам, которые имеют форму эллипса, а не окружности. Она стала общепризнанной во Франции, где ее вытеснила позже лишь теория Ньютона.  
«Мышление» Декарт употребляет в очень широком смысле. Вещь, которая мыслит, говорит он, - это вещь, которая сомневается, понимает, воспринимает, утверждает, отрицает, воображает, чувствует, потому что чувствование, как это случается в снах, является формой мышления. Так как мысль является сущностью души, то душа всегда должна думать, даже во время глубокого сна. 
Декарт проводит глубокий анализ идей. Наиболее общие ошибки, говорит Декарт, состоят в том, чтобы считать, что мои идеи подобны внешним вещам. Слово «идея» у Декарта включает в себя и восприятия. По-видимому, существуют идеи трех видов: 
- врожденные 
- чуждые и приходящие извне 
- изобретенные мной самим. 
Мы, естественно, предполагаем, что второй вид идей одинаков с внешними объектами. Мы предполагаем это частично потому, что так думать учит нас природа, частично потому, что такие идеи приходят независимо от воли, и поэтому кажется разумным предположить, что посторонняя вещь запечатлевает свой образ во мне. Что касается чувственных идей, которые являются непроизвольными, это не является аргументом, так как сны тоже непроизвольны, хотя они и не приходят извне. Основания для предположения о том, что чувственные идеи приходят извне, поэтому не убедительны. Более того, иногда есть различные идеи одного и того же внешнего объекта, например солнце, как оно является органом чувств, и солнце, в которое верят астрономы. Оба этих восприятия не могут быть одинаково похожими на солнце, и разум показывает, что одно из них, которое приходит прямо из опыта должно быть наименее походим на солнце из этих двух восприятий.  
Декарт делает скрупулезный анализ сознания, выявляя среди содержащихся в нем идей, идею бесконечного, совершеннейшего существа, т.е. Бога. Ставя же вопрос о заблуждениях, Декарт не видит главной причиной таковых отключение разума от следования научному методу. Великий рационалист противопоставляет разум воле, которая понимается как неразумная, иррациональная. В силу своей неограниченности воля простирается как на познанное, так и на непознанное. «Мы повинны в заблуждении, когда практикуем непознанное, как познанное,» - говорит Декарт . Переход от непознаваемости к невозможности является необходимым требованием в духе рационализма. Свобода же от заблуждений возможна лишь при помощи воли к истине.  
Декарт уделил значительное влияние изучению человеческой природы. Например, он исследовал человеческие страсти, правда, эти душевные движения философа больше интересовали с физиологической точки зрения. Он полагал, что страсти отражают те или иные действия человеческого тела. Все многообразие человеческих страстей Декарт свел к основным:  
Удивлению 
Любви 
Ненависти 
Желанию 
Радости 
Печали. 
Декарт полагал, что главное в человеческой природе – целесообразная деятельность и речь, хотя, разумеется, человеческая природа не исчерпывается этими важными свойствами. 
Интересны следующие рассуждения философа: «Наследственный грех и искупление – суть два полюса. В Адаме совершилось падение человечества, в Христе – искупление. Если эти идеи не имеют универсального, фактического, реального значения, то вера шатка в своем основании. Церковь сама существует только благодаря своей идее, ее реальность покоится на ее универсальности.» На положении о действительности универсалий опирается средневековый реализм, первое основное направление схоластики. 
Конструктивная часть теории познания Декарта значительно менее интересна, чем его более ранняя негативна часть. Здесь используются все виды схоластических принципов, как, например, то, что действие никогда не может быть более совершенным, чем его причина, которая как-то избежала начального критического исследования. Никаких обоснований для принятия этих принципов не дается, хотя они, конечно, менее самоочевидны, чем чье-либо собственное существование, которое доказывается столь настойчиво.  
Метод картезианского сомнения, хотя сам Декарт и приял его очень нерешительно, имел большое философское значение. С точки зрения логики было ясно, что он мог только в том случае принести положительные результаты, если его скептицизм должен был где-то прекратиться. Если должно быть и логическое и эмпирическое познание, то должны быть и два вида сдерживающих моментов: несомненные факты и несомненные принципы вывода. Несомненные факты Декарта – это его собственные мысли, употребляя слово «МЫСЛЬ» в самом широком смысле. Его исходная предпосылка: я мыслю. Но здесь слово «я» логически действительно неправильно; он должен был бы сформулировать свою исходную предпосылку в виде: «Имеются мысли». Слово «я» удобно грамматически, но оно не описывает фактов. Когда он дальше говорит: «я вещь, которая мыслит», - он уже некритично использует аппарат категорий, унаследованный от схоластики. Он нигде не доказывает ни того, что мысли нуждаются в мыслителе, ни того, есть ли основание верить этому, кроме как в грамматическом смысле. Однако решение рассматривать скорее мыли, чем внешние объекты, как начальные эмпирические достоверности было очень важно и оказало глубокое воздействие на всю последующую философию.  
Влияние Декарта на последующее развитие философии огромно. Учение Декарта и различные направления в философии, развивавшие его идеи, получили название картезианство (от латинизированной формы его имени – Картезий). Философия Декарта важна в двух отношениях. Во-первых, она привела к завершению или почти к завершению дуализма духа и материи, который был начат Платоном и развивался большей частью на религиозных основах христианской философии. Если не учитывать любопытные труды о шишковидной железе, которые оставили последователи Декарта, картезианская система изображает два параллельных, но независимых друг от друга мира: мир духа и мир материи, - каждый из которых можно изучать безотносительно к другому. То, что дух не приводит в движение тело, было новой идеей, обязанной ясностью Гейлинксу, а неясностью – Декарту. Это вело к преимуществу, которое давало возможность сказать, что тело не вызывает движения духа. В «Метафизических размышлениях» есть очень большое рассуждение относительно того, почему дух чувствует грусть, когда тело испытывает жажду. Правильный картезианский ответ заключался в том, что тело и дух подобны двум часам, и когда одни указывают «жажда», другие указывают «грусть». Однако с религиозной точки зрения в этой теории был серьезный недостаток. В целом теория картезианцев относительно материального мира была твердо детерминистской.  
У Декарта был неразрешимый дуализм между тем, что он черпал из современной ему науки, и схоластикой, которую он изучал в Ла Флеш. Это привело его к противоречиям, но это также привело его к тому, что он высказал больше плодотворных идей, чем любой логически последовательный философ. Непротиворечивость его взглядов, возможно, сделала бы его просто основателем новой схоластики, тогда как противоречия в его взглядах сделали его источником двух важных, но развивавшихся в различных направлениях школ философии.  
 
Декарт выбрал путь основательного самоисследования и смелого сомнения. Мнимая истина, воображаемое познание, интеллектуальный самообман, самообман реальный – Декарт боролся с этим. Декарт – родоначальник современного рационализма. Многое в научном наследии Декарта не получило подтверждения или оказалось ложным. Но его сочинения – образцы ясности и четкости выражения. Но кристальная ясность суждений Декарта, ставшая эталоном рационалистического пуризма, провоцирует нас на то, чтобы видеть его личность в одномерной рационалистической плоскости. 
 
 
 
Библиография: 
 
1. Бессмертие философских идей Декарта. Материалы международной конференции, посвященной 400-летию со дня рождения Рене Декарта. – М.: 1997. – 181 с.: 
-Соколов В.В. «Проблема религии и философии в системе воззрений Декарта». 
- Ойзерман Т.И. «Cogito Декарта – эпохальный философский манифест». 
- Монжен Оливье. «О Декарте». 
2. Гуревич П.С. Основы философии. М.: Гардарики. 2000. 438 с. 
3. Зотова А.Ф. Философия. М.: Академический Проект; Трикста, 2004. – 688 с. 
4. Основы философии в вопросах и ответах. Под ред. Е.Е.Несмеяновой. Ростов н/Д.: изд-во Феникс, 2002. 608-с.  
5. Прокошев В.Н. Самоорганизация рационалистической философии. – М.: МГТУ им.Косыгина, 2001. 369 с. 
6. Рассел Бертран. История западной философии. – Ростов н/Д.: Феникс, 1998. – 992 с. 
7. Фишер Куно. История новой философии. Декарт: его жизнь, сочинения и учения. – Спб.: Мифрил, 1994. – 560 с.