Хосе Ортега-и-Гасет

Революционный дух, утопически пытающийся сделать  вещи тем, чем они пребыть никогда  не смогут (и в этом нет никакой  нужды), следует заменить великим  этическим принципом, некогда лирически  провозглашенным Пиндаром и звучащим не иначе как: "Становись тем, кто  ты есть".

Необходимо, чтобы  философия удовлетворилась своей  бедностью и оставила сторонними те благодати, которые ей не принадлежат, дабы ими украсились другие способы  и виды познания. "Вопреки тому титанизму, которым первоначально страдает философия в своей претензии охватывать Универсум и поглотить его, сама она является, строго говоря, дисциплиной не более и не менее скромной, чем другие".

Потому что  Универсум, или все сущее, не есть каждая из сущих вещей, а лишь универсальное  каждой вещи, а значит, лишь определенная сторона каждой вещи. В этом смысле, но только в этом, объект философии  тоже является частным, поскольку он есть часть, благодаря которой всякая вещь включается в целое, скажем, она  есть пуповина, что связывает их с целым.

И не было бы бессмысленным  утверждать, что и философ, в конце  концов, является специалистом, а именно, специалистом по универсумам.

То, что нельзя выговорить, несказуемое или невыразимое, не является понятием, и знание, заключающееся в невыразимом видении объекта, будет всем, чем вам угодно, Даже, если хотите, высшей формой знания, только не тем, что мы преследуем под именем философии.

"Если вообразить  философскую систему, подобную  плотиновской либо бергсоновской, которые посредством понятий представляют нам истинным знанием экстаз сознания, при котором это сознание переходит пределы интеллектуального и вступает в непосредственный контакт с реальностью, значит, без посредника и опосредования, каковым является понятие, то, сказали бы мы, они являются философиями лишь, поскольку доказывают необходимость экстаза неэкстатическими средствами и перестают быть таковыми, как только покидают твердую почву понятия, приступая к зыбкой хляби мистического транса".

Хосе Ортега-и-Гассет отвергал мистицизм. Он говорил, что Мое возражение мистицизму состоит в том, что мистическое видение не предоставляет каких-либо интеллектуальных преимуществ. К счастью, некоторые из мистиков оказывались, прежде чем мистиками, гениальными мыслителями -- как Плотин, маэстро Экхарт, господин Бергсон. В них особенно контрастно выступает благотворность соединения мышления логического и опосредуемого с нищетой их экстатических дознаний.

Мистицизм стремится  использовать глубинность, спекулировать с глубинным; во всяком случае, глубины наполняют его энтузиазмом, они влекут его. Философия же сегодня движется в другом направлении. Ей не интересно, как мистике, погружаться в глубину, но, наоборот, привлекательно превращать глубинное в поверхностно".

Вопреки тому, что  обычно предполагают, философия есть титаническая жажда поверхностности, жажда приведения к поверхностному, превращение, если возможно, в очевидное, ясное, банальное того, что было подземным, тайным, скрытым.

Она ненавидит  тайну и мелодраматические жесты  посвященного, мистагога.

Она может сказать  про себя словами Гете: "Я признаю  себя рожденным в роде // Из тьмы стремящихся упорно к свету солнца".

Философия есть великая жажда ясности и решительная  воля к полуденному. Ее коренное намерение -- приносить к поверхности, объявлять, обнаруживать скрытое и завуалированное. В Греции философия начиналась названием aletheia, что значит раскрывание, откровение и девуалирование; в итоге -- проявление. И проявлять есть не что иное, как говорить -- logos.

Если мистицизм  есть молчание, то философствование -- вскрывание, обнаружение в великой обнаженности и прозрачности слова бытия вещей, то есть онтология (ontologia). Вопреки мистицизму, философия хотела бы быть секретом, известным каждому. 
 
 
 

Заключение

Ортега-и-Гасет Хосе (1883 -- 1955) -- испанский философ, занимал переходную позицию между философией жизни ницшеанского толка и современным экзистенциализмом. В центре внимания Ортега-и-Гасета стояли социальные проблемы. В своих работах "Дегуманизация искусства" (1925) и "Восстание масс" (1929--30) Ортега-и-Гасет впервые в западной философии изложил основные принципы доктрины "массового общества", под которым он понимал духовную атмосферу, сложившуюся на Западе в результате кризиса буржуазной демократии, бюрократизации общественных институтов, распространения денежно-меновых отношений на все формы межличностных контактов. Складывается система общественных связей, внутри которой каждый человек чувствует себя статистом, исполнителем извне навязанной ему роли, частицей безличного начала -- толпы. Ортега-и-Гасет критикует данную духовную ситуацию "справа". Он считает ее неизбежным результатом развязывания демократической активности масс и видит выход в создании новой, аристократической элиты -- людей, способных на произвольный "выбор", руководствующихся только непосредственным "жизненным порывом" (категория, близкая ницшеанской "воле к власти"). Рационализм Ортега-и-Гасет считает своеобразным интеллектуальным стилем "массового общества". Он призывает вернуться к донаучным формам ориентации в мире, к древней, еще не расчлененной "любви к мудрости".

"Приверженцы  всякого рода сумятицы всегда  предпочтут анархию и опьяненность мистиков ясному и упорядоченному интеллекту священников, т.е. Церкви. Мне жаль, что я не могу быть солидарным с ними в этом предпочтении, Служение истине не позволяет мне это сделать. Она заключается в том, что любая теология, с моей точки зрения, открывает нам много большее количество Бога, больше признаков и представлений о божественности, чем все экстазы вместе взятые всех вместе взятых мистиков. Ибо вместо того, чтобы приближаться скептически к экстатику, мы должны, как я сказал, поймать его на слове, принять все, что он приносит нам из своих погружений в трансцендентное, и затем судить, стоит ли чего-нибудь то, что он предлагает нам.

И в самом  деле, сопроводив мистика в его  изысканное путешествие, мы не обнаруживаем для себя ничего важного.

"Я верю, - пишет  Ортега, - что европейская душа близка к новому опыту о Боге, к новым открытиям об этой реальности, самой важной среди всех. Но очень сомневаюсь, что это обогащение наших идей о божественном придет подземными дорогами мистики, а не светлыми путями дискурсивного мышления. Теология и не экстаз.

Твердо настаивая  на этом, я не считаю должным пренебрегать творчеством мистических мыслителей. В прочих смыслах и измерениях они немало интересны. Сегодня больше, чем когда-либо, мы должны учиться  у них. Даже сама идея экстаза -- хотя и не сам экстаз -- не лишена значения. Насколько -- увидим позднее.

Но чего я  придерживаюсь -- мистическая философия не есть то, что мы преследуем под именем философии.

Единственное  первоначальное ограничение ее -- жажда быть теоретическим познанием, системой понятий и, значит, высказываний". 
 
 
 

Список  литературы

1. Зорькин В., Золотарев Р. Ортеги-и-Гассет. // Новое время. - 1990. - №12.

2. Зотов А.Ф., Мельвиль Ю.К. Западная философия XX века. // История философии. - М.: Изд-во МГУ, 2004. Никифоров В.Н. Предисловие к книге "Что такое философия". - М., 2003.

3. Ортега-и-Гассет Х. Автономия и пантономия. // Избранные труды. - М.: Мир, 2001

4. Ортега-и-Гассет Х. Восстание масс. / Перевод: С.Л.Воробьев, А.М.Гелескул, Б.В.Дубинин и др. - М., 2001.

5. Ортега-и-Гассет Х. Необходимость философии. // Избранные труды. - М.: Мир, 2001.

6. Ортега-и-Гассет Х. Что такое философия?. - М.: Мысль, 2003.

7. Хосе Ортега-и-Гассет, философ и мыслитель. // Вопросы философии. - 1989. - №3.