Философия насилия

Философия насилия

 «На вопрос, в какое время мы живем, можно дать однозначный ответ – в эпоху сверхнасилия. Оно витает повсюду в современном мире, проникает во все поры общества: в политику, экономику, науку, культуру» [1]. В этом апокалипсически звучащем высказывании американского философа Л. Тайгера нашла отражение актуальная в настоящее время проблема всеобщей конфликтности и беспрецедентного скачка всех видов насилия, проявлений агрессивности и терроризма.

      Насилие есть применение силы, опора на силу, действие с помощью силы. Однако не всякое применение силы можно именовать насилием. Насилие имеет место только во взаимоотношениях между людьми, поскольку они обладают свободной волей; оно в этом смысле есть общественное отношение. Насилие разрывает общественную коммуникацию, разрушает ее общепризнанные основания, получившие выражение в традициях, обычаях, праве, иных формах культуры.

      Факты совершения насилия над отдельными индивидами, социальными и религиозными группами, этносами и даже нациями стали самой популярной информацией современности. Мировое сообщество со всем своим многоплановым потенциалом общечеловеческих, культурных и религиозных ценностей до сих пор не в состоянии побороть страсть людей к насилию.  
      Происхождение насилия психологи и социологи связали с развитием состояния агрессии, которая и являлась, по мнению отдельных специалистов, причиной совершения актов насилия одного человека над другим. Корни агрессии исследователи пытались обнаружить в человеческом подсознании, генетике, сфере инстинктов и поведении, связанном с процессами социальной адаптации.

      «Прежде всего, надо отметить, – писал К. Лоренц, – что губительная энергия агрессивного инстинкта досталась человеку по наследству, а сегодня она пронизывает его до мозга костей; скорее всего, эта агрессивность была обусловлена процессом внутривидового отбора, который длился многие тысячелетия … и оказал серьезное влияние на наших предков» [2]. 

      По мнению Э. Фромма, «даже заложенная биологическая агрессивность не являлась спонтанной, а выступала как защита витальных интересов человека – его развития и выживания как рода и вида. Эта оборонительная агрессия в условиях жизни первобытных народов была сравнительно незначительной» [3]. «Человек становится деструктивным и жестоким оттого, что у него сложились неблагоприятные условия, недостаточные для дальнейшего роста» [3].

      Наличие очень разных в содержательном аспекте типов насилия, его функций и целей делает сложным нахождение его обобщенной характеристики, выработку единого общепризнанного понятия. Но можно согласиться с тем, что «насилие является проявлением самой структуры Бытия» [4]. 

      «Насилие, возникнув в человеческом обществе на самой ранней ступени его развития, прошло довольно длительную эволюцию, при этом, не ограничиваясь ни пространственными, ни временными границами. Как вечное, неизбежное, присущее человечеству явление насилие широко распространилось среди людей и стало привычным, а зачастую и привлекательным средством для достижения различных целей при решении социальных конфликтов, в отношениях между отдельными людьми, группами, нациями, государствами» [5].

      Слово насилие однокоренное со словом сила. Насилие и есть факт наличия и применения или проявления силы.

Философы часто описывают жизнь как силовой процесс, но делают это по-разному. «Если жизнь — борьба, то, очевидно, что борьба эта всегда должна быть борьбой за что-нибудь и против чего-то. Иначе невозможна энергетика жизни, ее активизм. Во многих случаях это означает необходимость выбора одной из двух противодействующих сторон, невозможность третьей стороны медали — позиции свободного парения над схваткой и нравственного осуждения противоборствующих действий как небезупречных. Попытка выбрать мнимую невинность есть бегство от неумолимости жизни. Бывает, что позиция силы оказывается гораздо достойнее и мужественнее позиции морального негодования по поводу ее применения» [6].

      В социальном насилии как одном из видов межчеловеческих коммуникаций находит экстремальное выражение столкновение и противоборство интересов и целей субъектов общественных отношений – государств, классов, этносов. К наиболее распространенным проявлениям насилия относятся войны, вооруженные революции, политические репрессии, терроризм, геноцид.

В силу своей роли и значимости насилие всегда находилось в центре общественной мысли и практики человечества. О непреходящей значимости проблемы социального насилия свидетельствует тот факт, что ни один крупный мыслитель прошлых веков и современности не обошел ее своим вниманием. Начиная с античной философии и до наших дней, представители разных идеологических направлений и философских традиций занимаются исследованием природы и корней насилия, его роли в истории. Неослабевающий интерес к этой проблеме объясняется тем, что она имеет и политический характер, актуальную практическую значимость. Проявления насилия тесно связаны с классовыми и национальными отношениями, международной политикой, непосредственным образом затрагивают интересы всех социумов, влияют на судьбы всего человечества.

На каждом этапе цивилизационного развития проблема насилия обладает своими характерными особенностями и отличительными чертами. Изменение исторических условий влечет и изменение форм и методов насильственных действий, их соотношения, масштабности и последствий. Требуется и корректировка трактовки этого явления, его оценки и восприятия в соответствии с меняющейся жизненной реальностью и наличным бытием.

Наиболее концентрированным и масштабным проявлением социального насилия являются войны. То, что создается многими годами человеческого труда и творческого разума, во время войн уничтожается вместе с творцами материальных и духовных богатств, превращается в руины. Плата за развязанные войны возрастала прямо пропорционально уровню развития научно-технического прогресса. Войны становятся все более кровопролитными и разрушительными.

Умножается число вооруженных конфликтов. «Мир снова погружен в пепельно-серый свет апокалипсиса. Еще не улетучился запах крови и не осела пыль от разрушений последней войны, а в лабораториях и заводах уже опять работают на полных оборотах, дабы сохранить мир с помощью оружия, которым можно взорвать весь земной шар» [7].

Бичом современного человечества стал переживающий свое возрождение политический терроризм. Возродившийся в невиданных ранее масштабах и формах, он превратился во всепланетное явление, наполнился новым социальным и национальным смыслом. Его отличие от терроризма столетней давности, использованного в основном российскими революционерами, заключается, прежде всего, в его международном характере, в глобальном охвате всех без исключения регионов планеты. Его объектами становятся уже не только и не столько отдельные индивиды, но значительные массы людей, общественные и правительственные учреждения, транспортные и энергетические системы. «Новым для сегодняшнего терроризма, – пишет американский философ О. Демарис, – является то, что террористы отбросили понятие невинных людей, они провозгласили право убивать всех, стремятся терроризировать целые народы» [8].

Терроризм, как и любое общественное явление, имеет свои истоки, мотивируется политическими, идеологическими, экономическими, этническими и религиозными факторами. «Терроризм не рождается из небытия. Он имеет причины, которые редко его оправдывают, но всегда объясняют» [9], – считает французский политолог К. Жюльен, указывая на то, что террористическое насилие как вспышка массового недовольства освещает дефекты общества. Тем самым одно зло пытаются исправить другим злом.

Конкретные цели, преследуемые при совершении террористических актов, могут существенно различаться. Поводом для них могут стать самые неожиданные и труднопредсказуемые события. Терроризм носит исторический и транснациональный характер, отличается специфическими проявлениями в разные эпохи и в разных регионах. 

Особо следует отметить опасность приобретшей в настоящее время значительное распространение такой формы терроризма, как государственный терроризм. Он находит свое выражение в действиях, направленных на нанесение материального и морального ущерба государствам, неправомерном вмешательстве в их внутренние дела посредством использования для этого оппозиционных элементов, выступающих против законной власти, достижении иными нелегальными способами превосходства над другими субъектами международных отношений. Государственный терроризм, зачастую прикрывается лозунгами борьбы за демократию и соблюдение гражданских прав, на самом же деле, преследуя совершенно противоположные цели.

Для России проблема насилия являлась одной из наиболее первостепенных и жизненно важных во все исторические эпохи. О «русском насилии» в мировом общественном сознании сложилось много искусственно создаваемых стереотипов негативного свойства. Россию принято изображать в качестве основной агрессивной силы на международной арене, приписывать ей традицию экспансионистского развития с целью завоевать весь мир. И в настоящее время утверждается, что независимо от каких-либо демократических преобразований российский социум продолжает представлять «тотальное насилие» над личностью, угрозу всеобщей свободе и демократии.

Некоторые ученые пытаются объяснить традиционную силовую политику и деспотический характер власти в России разного рода патологическими отклонениями в психике отдельных российских политиков, субъективными свойствами ее правителей. Возможно, в отдельных случаях это действительно имело место, но определяющую роль здесь все же играли объективные факторы. Прежде всего такие, как потребность «собирания земли русской», ликвидация ее раздробленности, объединение многочисленных княжеств в единое целое. Жестокость обстоятельств диктовала потребность в авторитарной и максимально централизованной государственной системе властвования, необходимость приоритета общественных интересов над частными, региональными и индивидуальными.

Немало проявлений насильственных действий в различной форме имело место в последние годы со стороны гражданского населения, что служит выражением недовольства политикой центральной или местной власти.

Из всего вышесказанного в голове невольно возникает вопрос, а  вообще, возможен ли всеобщий отказ от ведения войн и использования силы, может ли быть достигнут «вечный мир»? Это зависит от комплекса социокультурных факторов, от того, станут ли нормы миролюбия высшими законами отношений не только между людьми, но и между государствами.

«Если не будет преодолена враждебная разобщенность человечества, несовместимость противостоящих цивилизаций, не будет положен конец стремлению силовым путем добиваться чьего-либо превосходства, над человечеством будет постоянно висеть дамоклов меч глобальной военной катастрофы. Социальной войне должен быть противопоставлен социальный мир. Следует полагать, что идея «вечного мира» – это утопия не абсолютная, а относительная. Хотя она не может быть реализована в настоящих условиях, это не означает, что она не осуществима вообще никогда. Ведь история есть процесс беспрерывного изменения условий бытия и человеческой природы, превращения утопий в практическую реальность» [10].

Философия мира должна стать формой обыденного миропонимания, превратиться в способ внутрикультурной ориентации человека, стать общепризнанной интеллектуальной матрицей новой исторической эпохи. Поскольку человек есть продукт конкретных общественных обстоятельств, для изменения его сознания и поведения следует изменить эти обстоятельства, сделать их человечными.

«Взаимопонимание и доверие – главные факторы глобализации мирового сообщества, построения ненасильственного мира, основанного на человеческой солидарности. Важное значение приобретает свободный диалог по ключевым проблемам современности. Посредством него выявляются и решаются не только текущие вопросы международных отношений, но и перспективы мирового развития, изыскиваются возможности избежать крайних форм конфронтации» [10].

 

 

 

 

 

 

 

 

[1] Tiger, L. The manufacture of Evil. – N. Y., 1997. – P. 125.

[2] Лоренц К. Агрессия. М., 1994. 

[3] Фромм Э. Анатомия человеческой деструктивности. М., 2000. 

[4]  Le dictionаire philosophique. – Vol. 23. – Paris, 1990. – P. 673.

[5] Мартыненко Б.К.Социальная сущность насилия.

[6] Е.К. Краснухина. Образование и насилие. Сборник статей / Под ред. К.С. Пигрова. СПб.: Издательство Санкт-Петербургского Государственного Университета, 2004. С.101-109

[7] Клаузевиц, К. О войне. – М., 1936. – Т. 1. – С. 144.

[8] Demaris, О. Brothers in Blood. – N. Y., 1977. – P. 382.

[9] Le Monde diplomatique. – 1978. – № 284. – P. 11.

[10] Денисов В. В. Журнал «Философия и общество». Выпуск №1(49)/2008