Моральное зло в истории этики

     Содержание

1. Зло в предыстории человечества……………………………………3

2.Моральное зло в истории  цивилизации …………………………5

3. Проблемы преодоления морального  зла……………………….8

4. . Социальные источники зла ..............................................9

 Источники………………………………………………………………………..13

1. Зло в предыстории человечества

По вопросу об исторической генеалогии зла издавна наметились две противоположные  позиции. Одна из них, идущая от античного мифа о "золотом веке", Бугенвилля и Руссо, идеализировала первобытного человека, явно или неявнопостулировала его нравственное совершенство, полагая, что "нормальным состоянием первичных орд, первичного человечества был вечный мирчто наши далекие предки питались почти исключительно растительной пищей, обладали кротким и мягким нравом, не знали злости, коварства и жестокости. Зло, в таком понимании, возникло вместе с цивилизацией, собственностью, имущественным и социальным неравенством. По-видимому, представления об исходном блаженстве человечества иллюзорны. Жизнь людей на земле начинается не с рая, свободного от трудов, забот и печалей. Зло — и как стихийные бедствия, болезни, смерть, и как взаимная вражда — сопутствовало человеческой судьбе изначально. Развитие происходит через борьбу противоположностей, через противоречия и конфликты. В первобытном обществе сотрудничество людей разворачивалось наряду с соперничеством и эксплуатацией. Причем эта последняя была скорее правилом, чем исключением из него. Распространенная в животном мире система доминирования более сильных и приспособленных особей не исчезла у людей, а продолжала действовать с определенными вариациями и в первобытном обществе. Однако ни Руссо, ни его предшественники о подобном доминировании, очевидно, ничего не знали.Противоположная крайность была представлена концепцией "войны всех против всех" Т. Гоббса. Ее активно поддерживали социал-дарвинисты и некоторые этнографы позитивистской ориентации. По мнению французского антрополога Ш. Летурно, "нравственность первобытного человека в начальный момент ее развития стояла много ниженравственности животных. Для нее было характерно глубокое презрение к человеческой жизни.Эта позиция чрезвычайно драматизировала первобытные нравы. Она возвела эпизодическую вражду индивидов и групп в основополагающий принцип общественной жизни. Кровавые конфликты и подавление слабых сильными не были ни единственным, ни главным способом взаимоотношения людей, ибо они существовали вместе с элементами сотрудничества в охоте, военных и трудовых операциях, с чувствами солидарности и взаимной привязанности. По свидетельству современных этологов, для животных в сообществах (муравьев, пчел, птиц, приматов) характерна не только вражда, но и соединение усилий, взаимное стимулирование, стремление находиться вместе. Без этого совместная жизнь была бы просто невозможной.От стадных животных люди наследовали оба противоположных поведенческих комплекса: и сотрудничество и противоборство. Ф. Энгельс, выступая против социал-дарвинистских искажений человеческой предыстории, писал П. JI. Лаврову: "...я не могу согласиться с Вами, что "борьба всех против всех" была первой фазой человеческого развития. По моему мнению, общественный инстинкт был одним из важнейших рычагов развития человека изобезьяны. Первые люди, вероятно, жили стадами, и, поскольку наш взгляд может проникнуть в глубь веков, мы находим, что так это и было.  Представлять первоначальное состояние человечества как тотальную вражду тоже значило бы судить о нем односторонне.Культура, выработав понятия морального добра и зла, приобрела склонность смотреть сквозь призму какого-то одного из них на целые исторические эпохи, считать либо то, либо другое исходным состоянием человеческого рода. На самом деле, нравственное зло не совпадает целиком ни с животным наследием человека, ни с результатом позднейшего грехопадения.Люди впадают в аморальность не только потому, что сохраняют в себе слишком много "зверского", и не только потому, что чересчур далеко отрываются от природы. И та и другая причины обычно действуют вместе. Благодаря культуре люди становятся более самостоятельными в отношении к природе и друг к другу. Они обретают способность сознательно овладевать внешним и внутренним миром, вмешиваться в ход процессов, ранее регулируемых самою природой, но своимвмешательством нарушают тот баланс противоположностей, который поддерживала природа.Аморализм ведет свою родословную от того же предка, что и нравственность. Способность поступать произвольно, сообразуясь с собственными понятиями о необходимом, реализовывалась как в материальном и духовном творчестве, так и в разрушительных, аморальных действиях, оказавшись одновременно движущей силой нравственного прогресса и причиной разнообразных пороков и бед. Мировая история свидетельствует о том, что эта способность является скорее благодатным, чем роковым приобретением человечества, если оно, конечно, не доведет себя в будущем до ядерного или экологического самоубийстваОбщественное развитие идет путем наращивания индивидуального потенциала людей и укрепления связей между ними. Во всяком обществе функционируют механизмы, обеспечивающие реализацию названных тенденций. Первая осуществляется механизмом социальной иерархии, системой различных ролей и позиций, каждая из которыхдаетвозможностьвбольшейилименьшейстепенипользоватьсяосновнымижизненнымиблагами: пищей, одеждой, уважением близких, признанием половых партнеров и т. п. Вторая тенденция проводится механизмом, который связывает людей узами взаимного доверия, симпатии, равенства, одинакового достоинства. Один механизм функционирует как постоянное соревнование, конкуренция, борьба за первенство; он побуждает индивидов быть в напряжении, ревниво следить за успехами остальных. Другой настраивает на то, чтобы видеть в каждом человеке равное себе существо, дружить с ним, уважать и любить его, помогать и поддерживать.Согласованную работу этих механизмов обеспечивает мораль. Она учит относиться к человеку как к самоцели и использовать его как средство, служитьему и господствовать над ним, состязаться с ним за более высокий социальный ранг и не вредить ему, не превращать его во врага. Сама мораль действует как система разнонаправленных, взаимодополняющих и уравновешивающих образовании. В ней есть равенство и воздаяние по заслугам, Милосердие к слабому и осмеяние малодушия, гуманность и стыд. Эта раздвоенность, противоречивость морали и есть внутреннее основание для морального зла. Там, где действуют противоположные тенденции, существует возможность их разрыва, аномального, гипертрофированного развития одной из них. В таких условиях субъект может, ссылаясь на свою верность одной тенденции, полностью отделить себя от другой и тем самым впасть во зло. Проистекая из этого источника, зло расслаивается на две разновидности. Первую составляет такое господство над человеком и окружающим миром, такое использование их, которое несет им вред и разрушение. Вторую — такое подчинение «людям, внешним обстоятельствам и своим влечениям, которое способствует превращению самого себя в пассивный объект стихийных сил, в простое средство удовлетворения чьих-то прихотей, а вслед за этим — собственной деградации, разрушению физических или душевных качеств.

Эти две "протоформы" нравственного  зла (их аналоги существуют уже в  животном доминировании) можно условно определить как враждебность и распущенность. Первая вырастает из активного стремления к самоутверждению за счет другого человека и выражается в различных модификациях отрицательного отношения к нему. Вторая коренится в нежелании сопротивляться внешнему давлению и владеть своими собственными побуждениями.Поведенческое проявление враждебности — насилие по отношению к человеку, направленное на то, чтобы отнять у него какие-то блага, подавить его сопротивление, убить, изувечить и т. п. Этой позиции сопутствуют чувства гнева и ненависти. Наиболее рельефно своеобразие враждебности выражает такое личностное качество, как жестокость. Стремление и умение причинить ущерб и страдание другому человеку является следствием враждебного отношения к нему.Распущенность обнаруживает себя в действиях и иного рода: в трусливом бегстве от опасности, неспособности переносить физическую боль и преодолевать трудности, невозможности удержаться от соблазнов и пр. Окружающие воспринимают этот порок как малодушие, отсутствие душевной силы, необходимой для того, чтобы поддерживать свой внешний облик и поведение на уровне общественных требований. Сознание собственного ничтожества, ущербности — наибо-1 лее точный психический коррелят данного состояния.Для овладения этими коренящимися в биопсихической природе человека негативными побуди- I тельными силами культура выработала понятия справедливости и гуманности, чувства достоинства и стыда, представление о непристойном.  Первые два были направлены на обуздание враждебности. Начальной ступенью формирования справедливости и гуманности оказалось, как мы покажем в дальнейшем, ограничение насилия, и прежде всего посягательств на жизнь ближнего.

2.  Моральное зло в истории  цивилизации

Социальные противоречия, порожденные  частным присвоением, оттеснили кровнородственные отношения на периферию общественной жизни. Родство продолжало играть существенную роль в определении позиции конкретного индивида в обществе, но главным стало место того или иного рода в системе государства, в классовой и политической структуре общества. Основу социальных связей составила эксплуатация человека, т. е. утилитарное отношение к нему, извлечение из него выгоды, использование его как вещи. Само общество приобрело такую организацию, которая обеспечивала одним людям возможность эксплуатировать других. Подобная организация с необходимостью должна была стать иерархической, включить в себя ряд нисходящих ступеней, чтобы люди исполняли свои обязанности из страха перед падением на более низкую ступень. Общественная иерархия закреплялась в праве и освещалась идеологией, в том числе и моралью, ревностно оберегающей идею соответствия между "породой" человека и его местом в жизни. Впечатляюще наглядно это представлено в речи средневекового персидского шаха: "Вы самый счастливый народ в мире. Конечно, вельможи страны живут хуже меня, но лучше, чем дехкане, а те лучше, чем городскиеремесленники, но эти лучше, чем крестьяне, живущие лучше, чем рабы; но рабам лучше, чем преступникам в тюрьмах, которым лучше, чем осужденным на смерть, а тем, кого повесят, лучше, чем тем, кого посадят на кол. Если мы к этому добавим от себя, что посаженным на кол лучше, чем грешникам в аду, то получим полную картину справедливого мироустройства, как оно мыслилось в сословном обществе. Ценность личности в таком строе определялась ее генеалогическим древом, близостью к власти, экономическим могуществом. Социальное, политическое, имущественное неравенство родов и семей исходная основа классового общества. Рабовладельческая культура произвела в понятии справедливости резкое перемещение акцента с равенства на статусную ценность, с демократического — на аристократический момент. Нравственное зло предстало в этой культуре как отход от зафиксированного в праве и освященного религией распределения ролей между свободными и рабами. Право назвало такой отход преступлением, а религия — грехом. В своем главном содержании эта культура была направлена на сохранение общественного порядка, системы господства и подчинения. Она добивалась искоренения тех действий и помыслов, которые способны подорвать власть господина над рабами, правителя над подданными, мужа и отца над женой и детьми. Классовое разделение общества само по себе не порождает эксплуатацию человека (фактов эксплуатации было предостаточно и в доклассовом строе), а делает ее преобладающим принципом связи людей. Соединение усилий, сотрудничество, осуществляется в нем, как правило, через подавление чужой воли, навязывание собственных интересов другим. Глубина философских размышлений, утонченность эстетических переживаний, физическое совершенство достигаются благодаря одностороннему присвоению чужого труда. Собственное счастье строится на каторжных усилиях, лишениях и страданиях других. Даже само сияние славы властителя слагается из достоинств и способностей, отнятых у зависимых от него людей.Общество, разделенное на классы, порождает внутренне противоречивую и разорванную культуру, которая в каких-то своих частях оправдывает сословное и имущественное неравенство, а в каких-то, наоборот, яростно критикует его и требует всеобщего уравнения; восхваляет преимущества цивилизации и призывает вернуться к естественному состоянию; предъявляет суровые моральные принципы и ратует за всеобщую снисходительность; фанатично устремляется к идеалу святости и разрешает предаться тривиальным чувственным влечениям.Очевидно, что утилитарное отношение к человеку не может не порождать ответной ненависти и вражды к угнетателям. Возможность жить чужими жизненными соками, паразитировать и распоряжаться судьбами людей ведет к распущенности и произволу. К тому же эти две стороны морального зла взаимно стимулируют друг друга. Систематическое подавление сопротивления способно довести человека до чисто собачьей покорности, до утраты человеческого достоинства и всякого контроля над собой. Неспособность или нежелание владеть страстями усиливает недоверие и вражду ближних. Пока общественная организация воспроизводит отношения эксплуатации, устранить взаимное отчуждение и его последствия нельзя.Однако замена феодализма капитализмом, личной зависимости вещною была бесспорным движением вперед. Сословный престиж и привилегии можно приобрести только по милости сеньора или прямым захватом у соперника (по божьей милости). Общественно-политическая жизнь феодализма колебалась между кровавой усобицей и всеобщимбесправием деспотической монархии. Грабежи и акты вандализма являются типичным способом самовыражения в обществе, где превыше всего ценится знатность рода и место в социальной иерархии. Колоссальная бессмысленная растрата богатств, созданных людьми, и самих человеческих жизней — неизлечимая язва такой цивилизации.Преимущество буржуазной (бюргерской, мещанской) культуры — в демократизации нравов и замене сословного неравенства конкуренцией в производстве и обмене товаров. Не поле брани, а биржи и рынки стали той ареной, на которой распределяются места в системе господства-подчинения. "Игра материальных интересов" заменила собой "игру честолюбий" Буржуазный индивидуализм одержал победу над сословной спесью. Среди нравственных пороков на передний план вместо гордыни, аристократического высокомерия выдвинулась безудержная алчность, мечущаяся между скупостью и расточительством. Противоречия классового общества отразились в этике, которая начиная с античности постепенно отделялась от мифологии, сохраняя, однако, тесную связь с ней. Все многообразие толкований сущности зла в этике имеет под собой противоречия человеческого существования, ограниченного рамками внутреннего мира личности, историиобщества или расширенного до вселенских масштабов. От мифологии этика унаследовала общий шаблон объяснения зла — отождествление его с одной из сторон реального противоречия. Выделение противоположных сторон бытия содержало в себе, за редким исключением, уже готовую оценку: одна из них обязательно воспринималась со знаком "плюс", а другая — "минус" Тенденция понимать зло как особое соотношение противоположностей пробивалась в истории этики чрезвычайно трудно и медленно. Значительно легче "развести" добро и зло по разным лагерям, отнести к различным источникам, субстратам и психическим способностям, к разным породам людей, нежели выявлять их в каждой паре противоположностей, в характере противоборства сил, явлений, общественных групп. Даже элементарное понимание того, что для здоровья необходимо определенное сочетание сладости и горечи, а не одна только сладость, не дается сразу и без труда. Человечество изначально обременено пороком антропо- и эгоцентричности. Оно оценивает действительность с точки зрения собственных потребностей и навязывает ей свои предпочтения, за-частую игнорируя то, что у бытия есть своя логика и, следовательно, свое, вполне самостоятельное распределение "плюсов" и "минусов". Люди более склонны диктовать природе свои условия, чем прислушиваться к ней, и даже когда делают это последнее, они слышат лишь то, что сами уже успели продиктовать.

Прогресс этики и культуры есть постепенное преодоление этой ограниченное. Узнавание того, что есть зло "для нас", не может происходить без постижения противоположностей бытия, психики и социума "в себе". За всяким конкретным подходом к объяснению зла стоит какое-то онтологическое, социальное или психологическое противоречие. Анализируя различные понятия морального зла в религиозно-этических учениях прошлого, мы хотели бы показать, что содержание этих понятийобусловлено степенью развитости и осознания противоречий человеческой жизнедеятельности. В понятиях зла, как в веренице зеркал, отражается сущность человека с ее индивидуально-классовыми вариациями и инвариантами.

3. Проблемы преодоления морального  зла

Как известно, К. Маркс и Ф. Энгельс, опираясь на исследование объективного хода всемирной истории, пришли к  выводу, что в поступательном развитии человечества за капитализмом с естественно-исторической необходимостью последует установление такого общественного строя, в котором всеобщее благоденствие и социальное равенство будут достигнуты на основе высочайшего уровня производительности труда, устранения частной и утверждения общественной собственности; переход к коммунизму, в представлении классиков марксизма, позволит преодолеть отчуждение человека от созданных им материальных и духовных ценностей, даст возможность коренным образом изменить характер труда, который станет непосредственно общественным превратится в первую жизненную потребность, создаст условия для устранения существующих Различий между городом и деревней, умственным и физическим трудом; организация общества будет строиться на началах общественного самоопределения, а основной формой регулирования общественных отношений станут общепринятые нормы нравственности. Таким образом, коммунизм и социализм как его первая фаза, в соответствии со взглядами Маркса и Энгельса, это не только социально-политическая теория, определяющая пути переустройства общества, но и готовая философия человеческого бытия, суть которой — "реальный", т. е. всепоглощающий гуманизм, возвращение человека к самому гебе. Это перспектива, осмысленная и выражавшая в этических терминах, а затем переведенная в императивную форму, и составляет основное содержание коммунистической морали — ее нового исторического типа, соответствующего коммунистической общественно-экономической формации. Характерная особенность марксистской постановки проблемы морального зла (как и всех других социальных проблем) — акцент на выявлении и использовании тех реальных экономических, политических, социальных, культурных факторов и условий, которые переводят эту проблему в русло, допускающее ее практическоерешение на путях социалистического (коммунистического) преобразования общества в ходе социалистической революции. Предшествующая история не знала столь грандиозных попыток целенаправленного преобразования человеческих отношений и качеств. Ни победа христианства над язычеством, ни петровские реформы в России по радикальности не могут сравниться с социалистической революцией. Ради устранения несправедливости, насилия и всех прочих форм подавления человеческой индивидуальности была предпринята коренная ломка жизненного уклада, сопряженная как с большими достижениями, так и с трагическими утратами. Сейчас этот процесс далек еще от своего завершения, и его исчерпывающая оценка может быть дана только в будущем. Тем не менее и в теории, и на практике наметились и апробировались принципиально новые подходы к проблеме морального зла.

4. Социальные источники зла 

 Маркс не занимался этикой  специально, и потому моральное зло не имело для него категориального значения. Тем не менее проблема отношения к человеку только как к средству занимала значительное место во всем его творчестве. Объективный источник дегуманизации человека виделся ему в определенных социальных условиях: в разделении труда, в частной собственности, в отчуждении трудовой деятельности, в овеществлении межличностных отношений. В период формирования марксизма родовым для всех негативных явлений стало понятие отчуждения. Исследуя буржуазное общество, Маркс установил, что деятельность его членов непременно приобретает отчужденный характер, а именно человек создает не то, что ему нужно; занимается не тем, к чему расположена его душа; й перестает быть таким, каким ему предназначено быть. В отчужденной трудовой деятельности предметы выходят из-под контроля своего творца и начинают господствовать над ним, а он становится рабочей силой и орудием, машиной. На поверхности отчуждение выглядит как  порабощение человека вещами и напоминает состояние чародея, который своими заклинаниями вызывал злых духов, но не может справиться с ними и делается их слугой. За этой поверхностью Маркс обнаружил общественное отношение, постоянно воспроизводящее антагонизм интересов. Порабощение людей вещами есть на самом деле одно из внешних^ проявлений порабощения людей людьми. Использование человека только как средства для удовлетворения чужих потребностей не является при этом результатом чьей-то прихоти и произвола.

Оно укоренено в самом способе  общественного производства, в самой основе экономических связейМаркс подчеркивал, что капиталистическое хозяйство "создает систему всеобщей эксплуатации природных и человеческих свойств, систему всеобщей полезности... и нет ничего такого, что вне этого круга общественного производства и обмена выступало бы как нечто само по себе более высокое, как правомерное само по себе. Такая утилитарная оценка природных качеств и человеческих способностей предопределена частной собственностью и возможностью присваивать результаты чужого труда. Собственник далеко не безразличен к природе и к другим людям. Но и природа и люди воспринимаются им в одном только утилитарном аспекте, как "голая полезность", как то, чем можно непосредственно обладать, или то, из чего можно извлечь выгоду. Утилитарное отношение к миру в своем чистом виде есть своекорыстие, которое реализует себя либо напрямую — в собственном обогащении эксплуатацией человека, либо, если прямой путь в силу каких-то причин затруднен, — в зависти, скрытой враждебности по отношению к тем, кто достиг большего материального успеха . Своекорыстие вызывает такой интерес к действительности, который подчас доходит до степени исступленной страсти. И в этом — историческая роль частной собственности, ее позитивное социокультурное значение, что неоднократно подчеркивал Маркс. Но возбуждаемый частной собственностью интерес носит односторонний, узкоутилитарный, эгоистический характер. Частная, собственность, по выражению Маркса, отрицает человеческую личность. Страсть к обладанию вещами, и особенно деньгами — всеобщимэквивалентом ценностей, — имеет своей оборотной стороной пренебрежение людьми, которое даже на поздних стадиях цивилизации "выражается отчасти в виде надменного расточения того, что могло бы сохранить сотню человеческих жизней, а отчасти в виде подлой иллюзии, будто его необузданная расточительность и безудержное непроизводительное потребление обусловливают труд, а тем самым существование другого. Частная собственность производит дегуманизирующее воздействие как на тех, кто выступает объектом владения, так и на тех, кто владеет. Тот, кто вынужден продавать себя или свою рабочую .силу, теряет способность контролировать собственное поведение и управлять им, становится машиной или вещью. В шутку, которая была не совсем шуткой, Маркс называл частным"- случаем найма рабочей силы проституцию. И в найме, и в проституции происходит извращение межчеловеческих отношений: связь двух лиц одинакового достоинства заменяется превращением одного лица в господина, а другого в объект господства. Причем это извращение, на что специально обращал внимание Маркс, оказывает фатальное воздействие на обе стороны отношения. Собственник тоже подвергается отчуждению: он вынужден воспринимать других людей не как людей, а как работников или конкурентов. Их человеческие проблемы значимы для него только в контексте собственных имущественных приобретений и потерь. Подобно тому, как проститутка и ее клиент при всем взаимном старании не могут подняться до любви как высшей формы полового союза, наемный рабочий и капиталист, по Марксовой логике, не способны к полнокровному человеческому сотрудничеству. Вместо сотрудничества как совместного творения ценностей происходит неэквивалентный обмен стоимостей. Функциональнопроизводственные отношения вытесняют человеческий контакт.Отчужденному труду в обществе Маркс противопоставил целостную (универсальную, всестороннюю) деятельность человека — свободное и сознательное творение предметного мира по его законам и законам красоты. Такая совместная деятельность совершенно исключает господство человека над человеком, а господство над природой гармонично сочетает с подчинением ей. Производя предметы, человек умножает богатство своих и чужих сущностных сил. Он не отказывается от ориентации на пользу, но это уже иная, не узкоутилитарная, своекорыстная выгода, а полезность как соответствие действительной сущности человека. Всеобщая связь людей, природных сил и вещей составляет, как следует из Марксовых рассуждений, онтологическое основание нравственности.Моральное зло возникает, следовательно, из (деятельности, которая разрушает эту связь.Борьба ^ее-злом как следствием несвободы, угнетенности, односторонности человека связывалась Марксом с "человеческой эмансипацией", т. е. с коммунистическим преобразованием общества, в котором происходит "действительное разрешение противоречия между человеком и природой, человеком и человеком, подлинное разрешение спора между существованием и сущностью, между опредмечиванием и самоутверждением, между свободой и необходимостью, между индивидом и родом. Конкретными шагами в этом направлении должны были стать ликвидация частной собственности, замена денег прямым продуктообменом, отмирание государства. Это и будет означать, по Марксу, подлинное присвоение человеческой сущности, полное, сознательное, сохраняющее все богатство предшествующего развития возвращение человека к самому себе. Избыточной данью Л. Фейербаху представляется здесь лишь то, что снятие отчуждения мыслится как возврат к истинной человечности, тогда как, на самом деле, оно является обретением, творчеством подлинного человека.В последующем развитии марксизма многозначный термин "отчуждение" был заменен более определенными понятиями "эксплуатация", "овеществление", "фетишизм" и т. д. В целом же Марксова концепция отчуждения сохраняет методологическую значимость для уяснения негативных явлений и в современных условиях. Она со всей очевидностью показывает, насколько далек марксизм от "бездушной социологической доктрины", ставящей себя по ту сторону добра и зла, считающейся только с объективным историческим процессом, независимым от человеческого Челеполагания и не подлежащим суду морали.Образ общества, где свободное развитие каждого является условием свободного развития всех, и поныне имеет силу самого притягательного нравственного идеала. С этим идеалом связано величие социализма и его драматическая судьба. Дело в том, что идеал постепенно превратился в видение будущего состояния общества и, соответственно, в практическую цель общественно-политического движения. В процессе такой трансформации специфическое назначение идеала: критика, корректировка и возвышение общественной практики — было подменено функцией критерия допустимости или недограмотности различных способов связи между людьми. Неизбежное противоречие между идеалом и действительностью было истолковано как антагонизм. Идеал был воспринят как ведущая сторона противоречия, а действительность как подчиненная. Но в таком случае противоречие может быть разрешено только устранением одной из сторондействительности — и сохранением другойидеала. Такой своеобразной логикой питалась вера, что идеал может существовать отдельно от реальности, а морально совершенные, творческие способности человека — отдельно от его элементарных побуждений типа материальной заинтересованности или честолюбия. Подобная вера с необходимостью предполагала появление не только нового общества, свободного от частной собственности и эксплуатации, но и совершенно нового человека, не знающего ни своекорыстия, ни стремления господствовать над другими людьми, ни враждебного отношения к ним.В преодолении отчуждения Маркс видел условие освобождения человека и радикального преобразования, возвышения его природы. И это действительно так. Отчуждение от средств производства минимизирует творческое отношение к труду, отчуждение от власти порождает социально-политическую апатию, отчуждение человека от человека взращивает своекорыстие, безразличие и взаимную враждебность. Снятие отчуждения открывает возможность для развития творческого отношения к жизни. Но только возможность, а отнюдь не необходимость. Если даже допустить, что способность творить является врожденным качеством человека, то это не будет означать, что данная способность может разворачиваться и совершенствоваться спонтанно, без регуляции и стимуляции со стороны общества. Творческий мотив трудовой деятельности, выражающийся в свободной игре сущностных сил индивида, вполне вероятно, является более совершенным побуждением в сравнении с выгодой или стремлением повысить свой престиж. Но он возможен только тогда, когда человек способен подняться над своекорыстием и тщеславием, осознав ограниченность и суетность этих побуждений. Если же своекорыстие и тщеславие у субъекта отсутствовали изначально, то, скорее всего, у него не только не разовьется творческая потребность в труде, но даже и элементарный интерес к любой общественно значимой активности. Более совершенное возможно только как надстройка над менее совершенным, но не как нечто совсем инородное, самостоятельное и вполне исчерпывающее собой человеческую природу. Рост свободы, личной автономии человека состоит в совершенствовании его взаимосвязи с обществом, но никак не в изоляции. Если место человека в обществе не будет зависеть от результатов его реальной I Деятельности, нельзя гарантировать, что он станетпроизводить именно то, что необходимо другим людям. Принцип "каждый — по способностям, каждому — по потребностям" не предполагает социальных механизмов, которые исключали бы такие негативные феномены, как гедонистическая распущенность (и в самом деле нередко присущая образу жизни творческой "богемы") или своего Рода "творческий аутизм" — создание продуктов, ненужных никому, кроме своего творца.Марксова "Критика Готской программы" была шагом вперед в решении проблемы отношения между идеалом и действительностью. Идея о том, что место человека в обществе должно определяться его трудовой деятельностью, является достижением теории социализма, выдержавшим испытание временем. Осуществление именно этого принципа обеспечивает и автономию личности, и надежную взаимосвязь людей. Вся история социализма, начиная с Октябрьской революции, представляет собой сложное, полное драматизма движение на пути к совмещению действительности и идеала. Замена военного коммунизма новой экономической политикой, реформы 60-х годов, нынешняя перестройка — это попытки найти оптимальное разрешение противоречия между необходимостью материальногостимулирования трудовой деятельности и отношением к человеку как к цели общественного развития.

Источники

П.А. Скрипник Морально зло в истории  этики и культуры. – М.: Политиздат, 1992.-351с. –(над чем работают, о чём  спорят философы)