Метаэтика

Министерство  транспорта Российской Федерации

Федеральное агентство железнодорожного транспорта

 Государственное Образовательное Учреждение

Профессиональное  образование

Самарский Государственный Университет Путей  Сообщений

Филиал  СамГУПС в г. Уфе 
 
 
 
 
 
 
 

КОНТРОЛЬНАЯ РАБОТА 

по дисциплине: «Этика и эстетика» 

на тему: «Метаэтика» 
 
 
 
 
 
 

Выполнил: Галина З.С.

Шифр: 06-ЭУ-5244 

Проверил: Измайлова Е.Н. 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 

Уфа 2009

СОДЕРЖАНИЕ 
 

I   Введение 

II Основная часть

   Метаэтика  

III Заключение 

IV Список использованной литературы 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 

I Введение 

       В современной философско-этической  литературе термин "аналитическая  этика" часто употребляется в  расширительном смысле: он обозначает не какую-то определенную концепцию  или школу, выдвигающую собственную ценностную программу со своим особым мировоззренческим ее обоснованием, а охватывает целый ряд разнообразных этических теорий и направлений, единственным объединяющим признаком которых является аналитический стиль мышления. Этот стиль, характерный главным образом для англоязычной этики, выражается в отказе от метафорически-суггестивных построений, в стремлении к логической прозрачности рассуждений, тщательном определении ключевых понятий и т.п.

       Подобная  направленность этической мысли  имеет свою историю, которая, по мнению многих исследователей, начинается с Сократа; непосредственными же предшественниками нынешних аналитиков, по общему признанию, являются Д. Юм, И. Кант, Дж.Ст. Милль, Г. Сиджвик и некоторые другие (в основном британские) философы XVIII-XIX вв. Термин "аналитическая этика" нередко фигурирует в контексте сопоставления "островного" и "континентального" типов философствования; тем самым подчеркивается отличие аналитической этики, развивающейся в русле британской философской традиции, от экзистенциалистских, феноменологических и других этических концепций, развиваемых преимущественно в Германии, Франции и других странах континентальной Европы.

       В более узком, специальном смысле аналитическая этика - это сфера  исследований, задачей которых является анализ языка морали и этики с применением методов и подходов, разработанных в аналитической философии. Данная область исследований имеет свое особое, давно сложившееся название - метаэтика. В создание и развитие этой дисциплины решающий вклад внесли такие крупные философы-аналитики, как Дж.Э. Мур, Б. Рассел, Л. Витгенштейн, М. Шлик, Г. фон Вригт, А. Айер и др.

       I Основная часть. Дж. Мур

       МЕТАЭТИКА—раздел  этики, в котором разрабатываются проблемы гносеологической и логической природы морального языка. Термин введен в этику логическими позитивистами, согласно которым метаэтика — это специфически философская дисциплина, в противоположность нормативной этике исследующая лишь моральный язык, “нейтральная” к различным нравственным позициям. Сам по себе вопрос об исследовании логики моральных высказываний и о возможности выделения методологических и логических проблем этики в особую область вполне правомерен. Но позитивисты мыслят М. как чисто формальное исследование нравственных суждений, безотносительно к их содержанию. Такое исследование не затрагивает вопросов о том, в чем состоит добро и зло, каким образом мораль зависит от социально-исторических условии, какое значение имеет нравственность в жизнедеятельности человека. Однако без решения этих вопросов М. не может быть философской теорией и превращается в разновидность модальной логики. Столь же неправомерна претензия позитивистов на создание этики как внепартийной, “нейтральной” науки (Логический позитивизм). Социологические, исторические и философские проблемы этики органически связаны с нормативными вопросами, имеющими непосредственное отношение к выбору человеком своей нравственной позиции и практической линии поведения

       Все трансформации аналитико-философской  мысли на протяжении последнего столетия непосредственно отражались на характере и содержании метаэтических работ; при этом главная их методологическая установка оставалась неизменной: это - перевод всех этических проблем в область языка с последующим анализом соответствующих языковых выражений. Цель такого анализа - не в том, чтобы дать определенный ответ на традиционные этические вопросы (что такое добро, в чем состоит долг и т.д.), а в том, чтобы прояснить сами эти вопросы и имеющиеся ответы.

       Первой  собственно метаэтической работой  принято считать "Принципы этики" Дж. Мура (1873-1958) (1903), хотя сам термин "метаэтика" утвердился позднее, когда этика, подобно многим другим дисциплинам, попала в сферу интересов неопозитивистской "философии логического анализа". Соответственно, первым классическим образцом метаэтического подхода явилась критика Дж. Муром так называемой натуралистической ошибки (Naturalistic Fallacy), под которой он понимал особый логический дефект, характерный для всех имеющихся дефиниций добра, а именно - несоразмерность определяемого и определяющего понятий. Добро, согласно Муру, "неестественно" (ибо не подлежит эмпирической фиксации и описанию), поэтому всякая натуралистическая этика, отождествляющая добро с тем или иным "естественным" качеством - удовольствием, пользой, биологической эволюцией и др., повинна в указанной ошибке. Мур не отрицает, что подобные "естественные" качества могут быть "добрыми" ("хорошими"), однако в любом случае они не тождественны добру самому по себе. Допустимо утверждать, например, что "удовольствие есть добро", однако обратить это суждение и сказать, что "добро (вообще) есть удовольствие", - значит совершить логическую ошибку (подобную той, как если бы из суждения "Лимон - желтый" мы заключили: "Желтое есть лимон").

       Наделяя добро, помимо "неестественности", также свойством "уникальности", Мур расширяет класс дефиниций, которым приписывается натуралистическая ошибка, включив сюда вообще все определения, в которых добро отождествляется с какими-то другими предметами или свойствами (не обязательно "естественными"). Ошибочными, таким образом, признаются не только натуралистические, но и метафизические (супранатуралистические) дефиниции. Наконец, Мур постулирует еще одно сущностное свойство добра- "простоту", неразложимость на части, тем самым причислив к ошибочным те дефиниции, где добро определяется через описание составляющих его признаков (или "частей"). В итоге оказывается, что любая дефиниция добра неверна, т.е. это понятие неопределимо в принципе. Правда, благодаря интуиции люди знают (или могут знать), что такое добро, но всякая попытка вербализовать это знание неизбежно приводит к логической ошибке. Понятие "натуралистической ошибки" получило широкое распространение в моральной философии XX в. Доводы Дж. Мура хорошо вписываются в систему представлений автономной этики, сторонники которой часто используют обвинение в "натуралистической ошибке" для дискредитации своих теоретических оппонентов, разделяющих принципы гетерономной этики.

       Строго  говоря, метаэтика, сообразно исходному  смыслу этого термина и подобно другим метатеориям, разработанным в русле методологии науки, должна была бы построить формализованную, аксиоматизированную модель своей предметной теории, т.е. этики. Однако первые же попытки такого рода показали, что этика не укладывается в общие науковедческие схемы, причем не столько в силу неопределенности ее понятий, от которой логический анализ, по замыслу, как раз и должен был ее избавить, сколько вследствие неустранимой, органичной ценностной направленности, нормативности ее основных положений, что резко диссонировало с привычным образом науки как системы "фактологического", верифицируемого знания. В результате этого в метаэтике 30-х - 50-х годов XX в. возобладал радикальный критицизм по отношению к этике, она была лишена статуса теоретической дисциплины; применение к ней термина "нормативная этика" призвано было подчеркнуть ее отличие от научной теории.

       Главное место в метаэтике в указанный  период занимала не позитивная разработка методологических оснований этики, а критический анализ реально  применяемых в ней способов рассуждения и доказательства. Этот анализ позволил выявить ряд существенных логических ошибок в традиционных этических построениях. Однако подобная направленность исследований встречала сопротивление в самой метаэтике, многие представители которой полагали, что эта наука не должна сводиться к формальному анализу языка морали, прояснению ее понятий, фиксации логических изъянов и дискредитации существующих этических концепций; главная ее задача - помочь этике в решении ее содержательных, ценностных проблем. Иными словами, они считали, что метаэтике следует отказаться от прежней своей ценностной нейтральности и принять непосредственное участие в защите (или опровержении) тех или иных нормативных концепций. Эта программа, кажущаяся весьма убедительной для гуманитарного сознания, постепенно приобретала все новых сторонников и к настоящему времени стала господствующей в англоамериканской моральной философии. При этом те методологические проблемы, которые были поставлены ранее, остались не решенными и не снятыми, они лишь ушли в тень.

       Предпринятые  за последние десятилетия многочисленные попытки устранить дихотомию "фактов" и "ценностей", доказать правомерность  логического перехода от когнитивных  суждений к нормативным не привели  к сколько-нибудь заметным позитивным результатам, и исследователи постепенно теряли интерес к этой проблеме, молчаливо игнорируя критические доводы своих предшественников и фактически согласившись с неизбежностью и допустимостью логических ошибок в нормативной этике. Большинство новейшего поколения исследователей, приверженных метаэтике, одновременно числят себя и нормативными этиками. От представителей моралистической традиции их отличает лишь большая аналитичность, терминологический педантизм, уклонение от прямолинейных ценностных деклараций; моральные выводы в их трудах либо прячутся в теоретическом контексте, либо формулируются в виде всеобщих принципов, универсальных императивов нравственности (Р. Хэар, Дж. Ролз, Р.Б. Брандт, А. Гевирт и др.).

       В метаэтических исследованиях последних десятилетий логический анализ языка морали дополняется (и частично вытесняется) другими подходами, заимствованными из тех философских и частных дисциплин, для которых мораль является одним из объектов исследования. Так, при выяснении специфики моральных оценок и предписаний предпринимаются экскурсы в общую теорию ценностей; для изучения структур и механизмов морального сознания привлекаются методы и концепции, выработанные в общей и социальной психологии, социологии, биологии. Чисто метаэтические (в изначальном смысле слова) работы ныне являют собою скорее исключение, чем правило. Прежний "антиметафизический" пуризм уступает место терпимому отношению к методологическому разнообразию, использованию эпистемологических и онтологических концепций классической философии. Метаэтика постоянно расширяет свое предметное поле, трансформируясь в некую комплексную дисциплину, исследующую ценностные, познавательные, логические, языковые, психологические и, в некоторой степени, социальные измерения морали как духовного феномена.

       Несмотря  на то что проблема когнитивного статуса  моральных суждений по видимости  отошла на задний план, она фактически остается главной для метаэтики, ибо то или иное ее решение - пусть  даже неявное - определяет общий подход ко всем другим вопросам, обсуждаемым в этой области исследований: о специфике моральных ценностей, их объективности или субъективности, возможности их обоснования; о природе категоричности и всеобщности моральных императивов; о правилах морального рассуждения; о классификации нормативно-этических учений и метаэтических направлений и пр. Два альтернативных решения указанной проблемы - копштивистское и антикогнитивистское - представляют собой частное проявление соответствующих философских, методологических позиций, сложившихся задолго до появления метаэтики.

       Когнитивизм как общий философский принцип  исходит из того, что все вербально  выражаемые духовные явления, включая  цели, интересы, эстетические и моральные  оценки, нормы и пр., суть познавательные (когнитивные) феномены, которые могут быть интерпретированы через призму той или иной эпистемологической концепции. Моральное учение, с этой точки зрения, может быть эмпирическим или теоретическим, априорным или апостериорным, истинным или ложным и т.п. Антикогнитивизм же отстаивает особый, непознавательный статус ценностных положений, полную или частичную неприменимость к ним теоретико-познавательных представлений. Когнитивизм в качестве имплицитной, само собою разумеющейся методологической посылки господствовал на протяжении всей истории моральной философии, но в явном виде он был сформулирован лишь в XX в. одновременно (и в связи) с осознанием возможности иного, антикогнитивистского истолкования моральных ценностей.

       Некоторые предпосылки антикогнитивизма содержались  в сен-тименталистских теориях XVII-XVIII вв., в утилитаризме И. Бентама и Дж.Ст. Милля, хотя эти концепции не составляли отчетливой альтернативы когнитивизму: они выступали скорее против метафизического, трансценденталистского истолкования морали, базирующегося на эпистемологии рационализма, чем вообще против эпистемологической трактовки морали. Другой важный теоретический источник современного антикогнитивизма - так называемый принцип Юма: тезис о логической разнородности когнитивных суждений со связкой "есть" и императивных суждений со связкой "должен". Юм впервые обратил внимание на то, что нормативные выводы в этических трудах, как правило, следуют из рассуждений о сущем, т.е. из когнитивных посылок, а поскольку такое выведение логически незаконно, следует признать, что этические учения на самом деле не содержат в себе обоснования прокламируемых нравственных установок. В метаэтике XX в. из этой юмовской идеи был сделан далеко идущий вывод о том, что вся великая моралистика прошлого, претендующая на философскую основательность и доказательность, заключает в себе, при всем разнообразии имеющихся концепций, одну и ту же фундаментальную ошибку - причем ошибку не метафизическую, которую можно было бы оспорить, а логическую. Устранить эту ошибку невозможно без разрушения построенных на ней концептуальных систем. Стремясь нейтрализовать столь радикальные следствия, проистекающие из "принципа Юма", многие сторонники когнитивизма пытались найти или сформулировать особые законы морального рассуждения, отличные от правил и норм "обычной" логики, на которой основан указанный принцип.