Пропорции и масштаб. Эффекты перспективы

Асимметрия. — Архитекторы, так тонко анализировавшие игру перспективы, не могли придавать большую ценность таким   комбинациям,   которые   искажаются   благодаря  перспективе и осложняются изменчивой игрой света и тени. Закон симметрии в том виде, как мы его понимаем теперь, требующий, чтобы то, что расположено справа, было повторено и слева, этот стеснительный закон играет весьма несущественную роль в средние века.

Как и во многих других отношениях, точка зрения архитекторов готики совпадает со взглядами древних греков. Они считают асимметрию приемлемой, если она оправдывается здравым смыслом. Если здание стеснено, то очертание его плана определяется контурами окружающих зданий. Если две колокольни построены одна позже другой, а архитектура за этот период времени сделала шаг вперед, то в новой постройке применяются все усовершенствования, хотя бы это и приводило к контрасту. Вообще средневековые архитекторы избегают холодной правильности: если в ансамбле они и допускают симметричные части, то умеют нарушать их монотонность бесконечно разнообразными деталями.

На фризе, при  однообразии профиля, зачастую орнаментальные мотивы меняются от одного камня к  другому. Сколько капителей, столько  и скульптурных оформлений, и только обработка их остается почти одинаковой. В соборе Парижской Богоматери имеются три двери, сооруженные одновременно; левая и правая согласованы между собою только по размерам, облик же каждая имеет свой собственный *.

Примечание: Правая и левая двери фасадного портала собора Парижской Богоматери асимметричны. Вместе с тем, для достижения равновесия левая (северная) дверь обрамлена поверх «фронтона» четким треугольным вырезом стены. Легкая асимметрия налицо также и в башнях собора Парижской Богоматери.

Эти отличия  придают композиции разнообразие, не лишенное прелести. В зрителе зарождается  чувство симпатии к зданиям, строитель  которых пренебрег слишком легкими  возможностями трафарета, к зданиям, в которых каждая часть явилась  результатом особого замысла  и индивидуальной разработки; симметрия  заменена уравновешенностью, и цельность  впечатления от этого нисколько  не страдает. 
  
Символика вертикальных линий

Нам остается определить значение готической символики. В начале изучения средневекового искусства  это значение сильно преувеличивалось, и долго еще в туманном мистицизме искали разгадку того, что явилось  следствием требований самой трезвой  техники. Но все же не следует отрицать и символических тенденций готики: доказательство их существования можно  найти во многих церковных сочинениях («Rational» Гильома Дюрана * и др.). Да и вообще эти тенденции не нуждаются  в доказательствах, — они чувствуются  сами собой.

Примечание: Дюран Гильом (1237— 1296) — французский ученый церковник, автор трудов «Speculum judiciale» и «Rationale divinorum officiorum». Последняя работа, на которую ссылается Шуази, написана до 1286 г. и является важным источником для ознакомления с составом и ходом средневековых богослужений и тем самым — с требованиями, которые предъявлялись архитектуре культом.

Особенно наглядно их выражает общая направленность линий, устремляющихся к небу. Эта устремленность проявляется даже в таких зданиях, реальная высота которых не выходит  из строгих границ практической полезности, и этот факт свидетельствует о  преднамеренности архитектора.

Собор Парижской Богоматери представляет в этом отношении любопытный пример. Невозможно было, как замечает Виолле ле Дюк, уменьшить высоту боковых нефов. Односкатная крыша, первоначально покрывавшая их, определяла уровень нижней границы верхних окон центрального нефа; пока не были уничтожены эти крыши и не были соответственно снижены подоконники, верхние окна и без того обладали приземистыми пропорциями. Поэтому о снижении здания не могло быть и речи.

Подобный же анализ применим ко всем зданиям, заложенным в XII в., и везде он приведет к таким же выводам. Только начиная с эпохи Людовика IX (Сент-Шапель, Бовэ), архитектура, как бы уступая мистическим идеям, допускает чрезмерную высоту зданий; до тех пор она умела, и это было одною из ее заслуг, сочетать символику с самым строгим расчетом.

Устремленные  ввысь линии и изменчивые силуэты, создаваемые ими, не только отвечают идеалу средневековья, но соответствуют  и туманному небу Франции. Простые  формы классического искусства  нуждаются в ярком солнце Греции, а для изрезанных контуров колоколен, пирамидальных вышек и щипцов достаточно самого скудного освещения. Эффект этих динамичных и устремленных кверху линий еще усиливается  контрастом их вида с характером окружающей их природы.

Отношение архитектуры  к окружающей ее природе в разные эпохи подчиняется одному из двух противоположных принципов: аналогии или контраста. Древнее искусство  гармонично сочетает свои линии с  линией горизонта. В Египте, среди  пейзажей, в которых господствует горизонталь, искусство строит свои эффекты на горизонтальных линиях;  в Греции отлогие линии фронтонов как бы сливаются с волнистыми контурами холмов.

Французская же архитектура, зародившаяся на просторных равнинах центральной Франции, решительно становится на путь контрастов; она  стремится к противоположностям, порывает с горизонталями и дает своим линиям вертикальное направление. Таков общий характер готического  искусства, таковы применяемые им художественные средства.

Чувство, вызываемое этими методами, можно охарактеризовать одним словом — изумление; это  чувство диаметрально противоположно тому, какое вызывают памятники античной Греции или Византии средних веков. Снаружи видны контрфорсы и аркбутаны  готического здания, но не видны  своды, ради которых эти элементы сооружены. Внутри здания видны одни только своды; никогда нельзя охватить одним взглядом, как в соборе св. Софии, и своды и поддерживающие их устои.

Зритель постоянно  видит перед собой статическую  систему, которую он не может вполне себе уяснить; отсюда чувство беспокойства, смешанное с удивлением. Нельзя требовать  от всякой архитектуры идеального спокойствия  и безукоризненной чистоты греческого искусства. Французская архитектура  полна неожиданностей, исканий, порыва; она создана своей эпохой и  своей страной; даже ее недостатки способствуют силе ее выразительности. 

Огюст Шуази. История архитектуры. Auguste Choisy. Histoire De L'Architecture