Этика долга и современность

Все студенты, изучающие  философию, знакомы с творчеством  Эммануила Канта. Я же хочу остановиться на проблемах нравственности и поговорить об этике долга. Позволю себе напомнить  вам основные положения категорического  императива. Кант выделяет три формулировки:

1) «поступай  только согласно такой максиме,  руководствуясь которой ты в  то же время можешь пожелать, чтобы она стала всеобщим законом» 

2) не делай  другим ничего такого, что ты  сам не хотел бы претерпеть  со стороны других.

З) «поступай  так, чтобы ты всегда относился к человечеству и в своем лице, и в лице всякого другого также как к цели и никогда не относился бы к нему только как к средству».

Подчиненность поступков человека категорическому  императиву - есть долг. Долг «выше» всего  чувственного и не сопровождается ни удовольствием, ни состраданием, он целиком и полностью разумен.  
Голос практического разума в виде категорий нравственности исходит вне пространства, времени и всего сущего.

Кантовская метафизика моральных норм соответствовала  эпохе ее создателя, в которой разум должен был сражаться с внешним авторитетом. Возникает вопрос, нужна ли она сегодня? Может показаться, что она не актуальна, поскольку внешнего авторитета в западном обществе больше не существует.

Если современная  Европа уже отошла то эпохи внешних авторитетов, то Россия находится в переходном периоде. Еще совсем недавно проблема внешнего авторитета была актуальна для россиян: сохранение самодержавия, наличие культа личности Сталина, коммунистической партии. Еще живо то поколение, которое строило свою жизнь на этике долга. Однако молодежь все чаще отказывается от этики долга и выбирает этику выгоды -  прагматизм. Столкновение этики долга и этики выгоды порождает проблему нашего общества.

Наша моральная  проблема — это безразличие человека к самому себе. Она заключается в том, что мы утратили чувство значительности и уникальности индивида, превратили себя в орудие внешних целей, относимся к себе как к товарам, а наши силы отчуждены от нас. Мы стали вещами, и наши ближние стали вещами. В результате мы чувствуем себя бессильными и презираем себя за это бессилие. Поскольку мы не верим в свои силы, у нас нет веры в человека, нет веры в самих себя, и в то, что наши силы могут создать. У нас нет совести в гуманистическом ее понимании, поэтому мы не осмеливаемся доверять нашим оценкам. Мы — стадо, верящее, что дорога, по которой мы идем, должна вести к цели, раз мы видим, что и другие идут той же дорогой. Мы в темноте и ободряем себя тем, что слышим чей-то свист в ответ на наш собственный.

В нашем современном переходном обществе нет определенности в отношении принципов и заповедей, которые могли бы составить это моральное руководство. Ставится под сомнение сама необходимость разделять между тем, что такое хорошо и что такое плохо, подвергнуты сомнению причины необходимости существования какой-либо морали вообще.  
Зачем волноваться, если действия приводят к желаемому результату? Зачем беспокоиться об истине, если предложение не обязательно должно быть истинным для того, чтобы быть эффективным? Зачем быть честным, если не честность и не добродетель завоевывают уважение людей? Зачем беспокоиться о других? Кто такие «мы», которые составляют мировое сообщество, и каковы ценности, которые должны держать нас вместе? Хотя нет определенности по отношению к нравственным принципам и заповедям, отсутствует и какая-либо неопределенность в отношении ценности денег. Поэтому деньги узурпировали роль подлинных ценностей.

Философы хотели изменить свое общество. С этой целью  они изобрели некоего не связанного ни с чем индивида, одаренного разумом, подчиняющегося велениям своей совести. Идеи Просвещения пронизывают наши представления о мире, а благородные стремления той эпохи продолжают формировать наши ожидания, но господствующее настроение -  разочарование.

Память об этой эпохе все еще жива, даже если она и начала несколько притупляться. Люди в современном переходном обществе не ведут себя так, как будто ими руководят категорические императивы. Потребность в какой- либо форме морали по-прежнему существует, и даже, возможно, она ощущается особенно остро, поскольку остается неудовлетворенной. Но вместо того чтобы отказаться от этих ценностей, мы должны их модернизировать. Общество без общественных ценностей вообще не может выжить.

Сегодняшнее стремление возродить православные ценности в России - это и есть попытка вернуться к этике долга, сохранить ее для нового поколения нашей страны.